Тайна последней строчки

Амелия

— «Удрать отсюда нахрен»? Так ты сказала? Амелия, ощущая волну негодования, злости и стыда, сжимает руки в кулаки. Неизведанная сила, что покинула её пару минут назад, внезапно вернулась обратно и она, собрав все негодование в одной точке, смачно вдарила кулаком в плечо Аккермана. Тот продолжмл смеяться, но теперь разразился в ещё пущем смехе от этой жалкой попытки нанести ему урон. Зараза… А ведь блондинка приложила всю силу и злобу в этот удар, позабыв о глупом понятии «субординация». Этот термин давно являлся отголоском в их общении. Появлялся изредка, напоминая о себе вечным «Вы-канием» со стороны блондинки и временными упреками со стороны мужчины напротив. Но сейчас не об этом. — Вы спятили! — Напоминаешь помидор. — Не смешно! — Или красный перец. Да, это больше подходит. Подшучивая, он смеется пуще прежнего. На самом деле Амелия понимает, что и правда выглядит весьма забавно. Жар, который вместе с потоком крови хлынул в сторону щек, ощущался весьма остро на сей раз. Она знает, что снова раскраснелась. Знает, что и правда напоминает помидор или острый перчик. Чувствует это своим телом и мысленно ругает себя за эту особенность, что в который раз подводит её. В который раз перед ним… В этот раз это явление вызвано злостью. Грудная клетка бешенно вздымается верх и так же быстро опускается вниз в актах дыхания, пока сердце в груди отбивает бешеные ритмы ярости. Сама же девушка тяжело дышит, ведь её дыхание давно сбилось к чертям собачьим. Оно становится прерывистым. Таким, что между каждым гневным словом, которое вылетает из девичьего рта, устанавливается некая пауза. Говорит с расстановкой, с запинкой. — Вы… Да я Вас… Вы просто… — Да? — любопытно хмыкает Аккерман, скрещивая руки на груди и даже слегка наклоняется, заглядывая в глаза напротив — Ты хочешь что-то сказать, бесстрашная? Серо-синие глаза смотрят с нескрываемым интересом. Он сразу же цепляется взглядом за её глаза, устанавливая зрительный контакт. Во взгляде читается ожидание и вызов. На сей раз Амелия не может ответить ему на этот вызов. Она, судорожно хватая ртом воздух, пытается восполнить запах кислорода, ведь его чертовски не хватает. Этот элемент словно испарился, а дыхательная функция подвела её в тот момент, когда Аккерман наклонился к её лицу. Видимо, наряду с её низким ростом её «угрозы» больше походили на ярость злобного хомяка. Безобидный домашний зверек, что совсем недавно пытался убедить мужчину в своей смелости, сейчас чуть было не откинул коньки. Из-за него. Из-за его глупой шутки! — Вы бессовестный, вот Вы кто! — наконец собравшись с силами, выдает девушка — Я чуть не умерла! — Не умерла ведь. — Хам! В ответ смешок, который разозлил ещё сильнее. Как бы она не старалась выразить негодование ему, её бессовестному идиоту, хоть бы хны. Ощущая его дыхание, что врывается в её лицо в тихих усмешках, она судорожно выдыхает: — Угомонитесь уже. Попытки успокоить мужчину оказались тщетны, отчего блондинка измучено простонала. Аккерман продолжил измываться над ней. Смеялся тихо, но от души, ведь то, что его подчиненную чуть не хватил приступ — весело. — Ты так отважно пыталась меня защитить. Очень весело, черт возьми! — Словно доблестный рыцарь. Аккерман выпрямляется и качает головой, пытаясь успокоить новую волну смеха, что накрыла его от собственной похвалы-издевки-сравнения в адрес подчиненной. Тщетно. — Попыталась спасти свою принцессу. Амелия же, ощущая стыд за эту нелепую попытку защитить своего капитана-изверга, стискивает зубы. На секунду прикрывает глаза, пытаясь собраться с мыслями. Все тело охватывает раздражение и стыд, однако, второе чувство овладевает девичьем разумом в полной мере, когда до неё доходит нелепость сложившейся ситуации. Оправдаться не успевает. — Я тронут. Капитан задорно подмигивает ей и снова тихонько посмеивается над девичьей реакцией. Смит в это время понимает, чего именно добивается мужчина напротив. Он не просто потешается, Аккерман ловко и бессовестно подначивает ее. — Вы не принцесса, Пытается вывести на эмоции. — …а полный кретин! И у него это получается. Поддавшись своим эмоциям, девушка делает шаг в его стороны, выставляя руки вперед. Три дня эмоциональных качель, бессонная ночь, усталость, переживания, недавно пережитый страх перерождаются во что-то новое. Это не злость или обида. Не разочарование и стыд. Желание вдарить. — Вы поехавший! — Думаешь? Поддавшись хрен-знает-откуда взявшейся силе она, раскрасневшись, толкает его в плечи. Мужчина делает шаг назад, однако и дураку понятно, что это вовсе не от силы её удары. Просто поддается. — Уверена! — вдарив ещё раз в плечо, добавила — Вам нужно к врачу! Она, сжимая и разжимая руки в кулаки, опускает голову вниз. Пытается успокоится, вернуть себе было равновесие и самообладание. Брови сами собой сводятся к переносице, она смотрит на него грозно из-под лба, на который упала одна-единственная белесая прядь волос, которая всегда раздражала юную девушку своей неуместностью. Этот волосяной отросток не рос. Это было странно, не так примечательно для остальных, но не для обладательницы этих волос. Как бы Амелия не пыталась ее собрать в прическу или заправить за ушко, эта прядка всегда спадала на лицо. Раздражая. Так же, как и мужчина напротив. Так же, как и мужчину напротив. — Просто шутка. — С таким не шутят! Сейчас она не могла злится на эту чертову прядь, ведь злилась на Аккермана. В любой момент была готова вспыхнуть, как спичка и не скрывала этого. Наоборот, старалась показать всю обиду и ярость за этот глупый поступок с его стороны. Мужчину это не остановило. Он рассмеялся снова. Уже более громко и в этот раз даже не пытался скрыть этого явления. Его звонкий смех в ночной тишине этого леса казался звонче, проникал глубже. Снова красивый, бархатный смех, забирающийся в самые дебри её души и Амелия, влюбленная в бессовестного капитана по уши, могла бы насладится им. В любой другой ситуации. Но не в этой. — Неужели ты сама не догадалась, что в этом лесу не может быть опасной живности? Амелия непонимающе вскидывает брови, скрещивая руки на груди. Весь её вид выказывает негодование, на что Аккерман закатывает глаза. Прежде чем она успевает выразить вопрос и упрек в сторону этого жеста, он поясняет: — Рядом незрелые кадеты. Вряд ли верхушка одобрила бы проект построения, если их могут сожрать — чуть задумавшись, добавляет — Кто-то, помимо Титанов. Шутка кажется уместной в связи с тем, что их недавно чуть не сожрали. Якобы! — Да я ведь… — она вспыхивает ещё сильнее, видя его ухмылку — да в тот момент разве можно было задуматься над этим! Я испугалась! Девушка, удивленная такой простой реакции и упреку со стороны Аккермана, фыркает. Он упрекает её? Это должна была сделать она! Амелия, а не капитан-изверг, который чуть было не довел её, того самого незрелого кадета, до нервного тика! — Ты же утверждала иначе. Так, — в серо-синих глаза промелькает задорный огонек — куда делась твоя смелость, «бесстрашная»? Делая акцент на последнем слове, он заинтересованно хмыкает, ожидая ответа. Раньше Смит не замечала за ним этого жеста, но сейчас это кажется чем-то непримечательным. Больше волнует другое. Он чертов манипулятор. — Вы чокнулись — устало выдыхает девушка, делая шаг назад — И дураку ясно, что любой испугается в такой ситуации. Я же просто человек! — Но в драку с двумя мужиками ты ринулась. — Эй, вообще-то… — И в Подземный город из-за старушки-танцовщицы. — Я просто… — Да и сама сказала, что готова рвануть в… — Хватит! Его верные примечания метят быстро и ловко. Амелия явно проигрывает в этих дебатах. Она даже не успевает выразить злобу на его упреки или как-либо оправдаться, однако, находит в себе силы перебить его. Знает, что это ненадолго, ведь в глазах напротив пляшут черти. Впрочем, на победу в этой словесной перепалке она не рассчитывала, но решается вдарить вновь. — Да я Вас…! Люблю? Нет, убью. Руки сами по себе, по инерции, приподнимаются для того, чтобы толкнуть его снова. Но в этот раз он не бездействует… — Впрочем, Аккерман ловко перехватывает девичьи руки в районе запястьев и тянет девушку на себя. — …в твоих словах есть доля правды, поехавшая. Снова оказавшись так близко, она, не ожидав такого маневра с его стороны, упирается взглядом в мужскую шею. Чувствует запах чая. Мгновенно поднимает голову, встречаясь взглядом с любимым грозовым небом, в котором она, влюбленная по уши в их обладателя, частенько терялась. Но не сейчас. — Что…? Сейчас омут этих глаз не утягивает её в иное пространство и близость эта не кажется ей чем-то трепетным. Странно, но это так. Серо-синие глаза смотрят иначе, нежели пару мгновений назад. В них больше нет былого азарта и издевки. Это испарилось так же быстро, как и весь юмор былой перепалки. Эти странные дебаты перешли в серьезный разговор и Амелия понимает, что пропустила тот самый промежуток. Словно этот кусок времени просто вырезали. Девушка растерянно вглядывается в облик напротив. Зеленые глазки активно бегают по белоснежному лицу капитана, пытаясь понять — как? Как он так быстро смог подавить в себе былые эмоции и воссоздать новые? Как одной фразой смог придать их спору новый смысл? И чего он этим добивается? — Слушай внимательно, Амелия. Она неосознанно кивает, показывая полное послушание по отношению к его мягкому приказу и готовится слушать внимательно. Тихий шепот обдает теплом и без того горячие щеки, а её имя, кажется, снова приобретает новый смысл. Сказанное с такой серьезностью, важностью, оно заставляет её сердце замереть, в ожидании дальнейший слов. Собственное имя звучит по-другому. По-новому. По-особенному. Проникает сквозь слегка приоткрытый рот внутрь. Застревает в её горле. Вместе с его дыханием. — Ты просто человек. Аккерман слегка ослабляет хватку, но все ещё держит её в опасной близости, которая сейчас ощущается по иному. — Всем людям свойственно бояться, просить о помощи. Руки плавно перемещаются с её запястьев наверх, к локтям. Словно он боится, что она вот-вот убежит, однако, хватка не такая сильная. Капитан все ещё удерживает её, но не держит. Она может вырваться. Может прекратить эти прикосновения, этот контакт, эту близость. Может отойти на приличное расстояние и прекратить странный разговор. Но продолжает слушать. — Тебе страшно. В этот раз все нужные слова не застревают в горле. Их просто нет и на сей раз виною служит не эта близость с объектом её чувств. Причина этого состояния кроется в самом разговоре. Девушка понимает, что капитан Леви ведет к чему-то более глубокому и то, о чем ищет речь сейчас — только начало. Его интересует что-то другое, нежели её способность чувствовать страх. Это волнует, но обдумать это не выходит. Амелия продолжает исполнять приказ. Внимательно вслушивается в голос, окутывающий территорию. Слышит его весьма отчетливо в связи с близостью говорящего. Слышит и слушает в это ночной тишине темного леса, которую не решается нарушить ни один лесной житель. Даже ветер не смеет нарушить установившийся покой в округе. На мгновение кажется, что они находятся в обычной небольшой комнатушке, где нет ни единой души. Только он, она и этот разговор. Амелия знает, что это не так. Двое людей все ещё на улице, посреди темного леса, что кишит живностью. На открытой местности, однако, кадет не слышит даже шелеста листьев. Она внемлет только мужчине, что продолжает свои рассуждения. Он завораживает её. — Тебе было страшно прыгать с дерева — завидев её неспособность вымолвить и слова, продолжает — Страшно перелезать через ограду — её рот непроизвольно открылся в попытке оправдаться. Инстинктивно, но мужчина пресекает это действие своими размышлениями — Тебе повезло, что смогла протиснуться сквозь решетки. В противном случае, ты бы не смогла перелезть самостоятельно. Но я уверен, что даже тогда продолжила бы пытаться. Смит не дышит. Сама не знает почему, но дыхательная функция внезапно становится для неё роскошью, пока мужчина продолжает опалять своим дыханием девичье лицо. Он дышит, его ничего не смущает. Мужчина чувствует себя в своей тарелке. Чувствует себя спокойно, уверенно. Но Амелия не разделяет с ним этого чувства. Во рту пересыхает. Даже не смотря на то, что они находится на открытой территории и по ним обоим бьет прохладный ночной ветер — становится очень душно. Внутри небольшими волнами простирается волнение и беспомощность перед собственным капитаном, который внезапно открывается ей с новой стороны. Он всегда был таким проницательным? — Почему? — А? Внезапный вопрос в его «пояснениях» заставляет её опомнится и понять — это диалог. Он не просто так говорит все это. Капитан Леви хочет услышать ответ. И что-то донести. — Почему пытаешься доказать обратное? — терпеливо повторяет Аккерман, внося большие пояснения в свой вопрос. Смит пару раз моргает и неловко улыбается, понимая, в какую херню встряла. Стоит в паре сантиметров от его лица. Он видит все её эмоции. Читает, как отрытую книгу. Он прознает ложь в любом случае. — Я не боюсь. То есть, я просто… Но все же решается солгать. Сама ведь знает, что это вранье и ситуация, произошедшая более пяти минут назад, тому доказательство. Амелия и впрямь испугалась. Но признаваться в этом… — Я упертая. — Ты упрямая. Ответ звучит в точно такой же манере, однако, более уверенно. Будто бы передразнивает её, но это не так. Мужские руки крепче сжимают ее локти. Как бы намекая на честный ответ. Который она не может дать. — К чему этот разговор? Весьма резонный вопрос заставляет его испустить тяжелый вздох, на что девушка плотнее поджимает губы. Она ждет ответа и темноволосый отвечает быстро. Совершенно не задумываясь, но девушке кажется, что прошла целая вечность. Вечность, потому что ей на секунду становится непривычно при виде «нового» капитана Леви. Нового, ведь он впервые говорит так… по делу, наверное? Раньше она видела его с другого ракурса. Ракурсов… Первый — неприступный, безучастный, холодный. Раньше они особо не контактировали. Стоило взору девичьих глаз ненароком зацепится за него, она тут же отводила взгляд. Не от смущения или трепетных чувств, а от незаинтересованности в нем. Аккерман молчал, сухо кивал, иногда вставлял едкие комментарии, пил чай и раздавал подзатыльники и пинки направо и налево. Никогда не брезговал применить грубую силу и слова. Амелия никогда не могла понять, что творится в его голове. О чем он размышляет. Что думает по тому или иному поводу. Не понимала его мотивов работы в Разведке. Как и все кадеты, она не понимала его. Да и не пыталась. Раньше. И второй ракурс — капитан-изверг. Совершенно необъяснимая вторая сторона этого, как оказалось, многогранного человека. Шутливый, заботливый и внимательный, не брезгующий поиздеваться или смутить её. Интересующейся ею, разговорчивый, такой… родной? Да, теперь это было так. Это тоже не так важно, ведь сейчас открылся новый ракурс. Который предстоит изучить. — Отбрось излишнее геройство. Амелия нервно сглатывает. — Геройство? — Да — вздох — Не надо взваливать все на себя одну. Дай знать, если понадобится помощь. Еще не отошедшая от размышлений о нем, от этой близости и его слов, она теряется ещё сильнее. Неожиданное не то заявление, не то предложение заставляет ещё пуще запутаться в собственных мыслях. Девушка качает головой, опускает голову ниже, не вынося этого пристального взгляд и облизывает губы. Интересно, он заметил этот жест? — Я, то есть… — То и есть. И вновь четкий, уверенный ответ на ее робость, метит прямо в душу. Заставляет задержать дыхание. Смит поднимает глаза вновь и желает тут же опустить взгляд обратно, ведь капитан Леви все ещё смотрит неотрывно. Да и не думал отводить взгляд. — Будь то пропажа документов или простая неспособность спрыгнуть с дерева — дай знать. Я помогу. На секунду мешкается. Он замолкает, явно ожидая ответа на это, казалось бы, утверждение. Амелия не знает, что сказать. Откашливается. Пытается собраться с мыслями, не выдержав отводит взгляд в сторону, и выдает: — У Вас был завал на работе и я… — Я всегда найду время для тебя. Сердце пропускает мощный удар. Такое неожиданное, беспредельно приятное заявление заставляет её сердце забиться с новой силой. В нескрываемом изумлении, она переводит взгляд на него. Он все ещё смотрит. — Тогда тебе нужно было сразу обратиться ко мне. Мы бы избежали нежелательного конфликта с зазнавшейся третьегодкой. Амелия не знает, кого именно он имеет ввиду под этим «мы» — её или Вариса. Смешно, но девушка надеется на ответ в свою пользу. — Но, почему? Вы вовсе не обязаны помогать мне и… — Не обязан. И снова атмосфера разговора меняется. В этот раз этот переход более плавный и, неожиданно, все точки соприкосновения начинают покалывать. Сердцебиение ускоряется, мощными ударами проходится по всему тела, затрагивая каждый орган. И теперь эта близость заставляет её теряться. — Но буду. Одна мысль о том, что такие теплые слова и эта забота, поступки, прикосновения и его внимание предназначены ей, простому кадету, согревают. Согревают сильнее, чем кофта на её плечах. Сильнее чем мужские руки, которые вновь отказываются на её запястьях. Скользят ниже, к пальцам. — А ты откинь упрямое безрассудство. Боюсь, в следующий раз ты бросишься в пасть Титана, чтобы доказать свое бесстрашие. В его голосе проскальзывает усмешка. В этот она она усмехается в ответ. — Просто… — улыбаясь, продолжает — со мной не соскучишься. — Верно — ухмылка на лице заставляет её недоверчиво сощурить глаза — С тобой так «не соскучишься», что в твое отсутствие я долго прихожу в себя. Амелия смеется от этого комментария. Впервые за весь странный разговор и тихонько качает головой. Едва слышно шепчет «придурок». Наверное, капитан Леви услышал. Услышал, промолчал, усмехнулся. Но вопрос остается открытым… — Капитан, Вы… — Только попробуй спросить по… — Почему? Попробовала. Должна спросить. Хочет узнать. В этот раз Смит обрывает. Он уже не раз говорил не задавать этот вопрос. Каждый раз, когда до ушей долетала эта просьба, в виде приказа, она, трусливая девчонка, безмолвно покорялась ему. Всегда уступала, запихивая собственное негодование глубоко внутрь себя. Сейчас Амелия поступила бы так же, но успела. Успела задать этот вопрос. И хочет услышать ответ. Аккерман смотрит пристально всего секунду, а затем отводит взгляд. В глазах промелькает удивление, затем он обречено вздыхает. Теплые пальцы пропадают, отпускают её. И он делает шаг в сторону. Мужчина делает всего шаг, пока в её голове проскакивает миллион мыслей. Разумеется, каждая из них связана с дальнейшей репликой со стороны капитана. — Нужно поторопится. Который пытается убежать от ответа. — Это не ответ. Безобидный упрек вырывается из девичьих уст быстро. На долю секунду девушке кажется, что эти слова не принадлежат ей. Глупо. Странно. Но это правда. Аккерман останавливается. В этот раз Амелия смотрит. Смотрит неотрывно, вовсе не стесняясь этого. Изучает каждую деталь мужчины, что стоит к ней полубоком. Пытается разглядеть его лицо и глаза, но он внезапно опускает голову ниже и его глаза становятся скрыты от её пристального взгляда. Капитан стоит, с интересом разгадывает тропу перед собой. Не смотрит на неё и от этого внезапно её сердце пропускает удар. Девушка прикусывает внутреннюю сторону щеки. Неужели оставит без ответа? Теперь до уха доносится вой ветра, что внезапно остужает её недавно горящие щеки. Неожиданно усилившейся ветер, сбивает её, бережно натянутый капитаном-молчуном, капюшон. Ненавистная прядка волос лезет в правый глаз, но Амелия даже не думает убрать её. Ей не до этого. Он не может уйти просто так. Просто… не может. Не может, так ведь? — Тут холодно. Накинь капюшон. И сердце бьется с новой силой в мощных ударах негодования. Амелия понимает, что Капитан следит за ней боковым зрением. Ему, так же как и ей, не интересна это тропа под его ногами. Он умалчивает. Пытается перевести тему. Избежать ответа. Не смотрит на неё прямо, но подглдывает из-под лишка и даже не скрывает этого. Заметил эту деталь боковым зрением, но продолжает игнорировать ее вопрос. Она не может поддаться ему в этот раз. — Вы должны ответить на мой вопрос. Не в этот раз. Его доброта. Странное поведение. Излишнее внимание к ней и к её просьбам. Постоянное присутствие в жизни и эти многозначительные фразы… Все это рождает вопросы в девичьей голове. Он и правда должен ответить ей. До ушей донесся хруст ветки, смятой под чужим ботинком. — Смит. «Нет» — Идем. Аккерман ступает дальше и Амелия, мысленно чертыхнувшись, сжимает руки в кулаки. Она разворачивается к нему, устремляв взгляд в отстраняющуюся спину и готовится сказать что-нибудь. Сама не знает, что именно. Судорожно думает над этим. Пытается придумать что-то. Сказать что-угодно, чтобы понять — что творится в его голове? Неужели, капитан Леви просто проигнорирует её? Оставит её вопрос без ответа? Почему он не может ответить на этот чертов вопрос? — Капитан, стойте, я… — Я просто готов взять все твои беды на себя. И девичье сердце замирает, так же, как и мужчина впереди. Затем сердце начинает биться с новой силой. Норовит выпрыгнуть из груди от осознания смысла этих слов. От осознания того, как это звучит. Это для него «просто»? Просто взять ответственность за неё? Взять все её проблемы на себя? Просто? Так легко? По-дружески? «Отнюдь…» Хочет задать вопрос, но Аккерман, не оборачиваясь, кидает быстрое: — А теперь накинь капюшон и поторопись. Амелия прикрывает глаза, раздумывая. Дрожащими руками натягивает капюшон и следует за ним. Мужчина дожидается и затем, услышав её приближение, ступает дальше. Она могла бы добить его. Могла бы потребовать более полного ответа, чтобы прояснить ситуацию, ведь этот ответ создает новые вопросы в девичьей голове. Могла бы. Но не стала. — Тебе не холодно? В голове разгуливает одна-единственная мысль касательно его реплики, что навеки отпечаталась в её душе. Амелия впервые слышит такое. — А? Нет. Впервые кто-то говорит ей такое и это… — Осталось немного. Я припрятал УПМ неподалеку. Перейдем на него. — Хорошо. …звучит как признание.