Жар

Всё хорошо в меру, и Беда в этом провалилась ещё с рождения. Огня в ней было слишком много. Больше, чем мог бы выдержать любой дракон. Беда думала - ну и пусть! Она - опаснейший дракон в Пиррии, смертельное оружие королевы Пурпур, королевский паладин, жар во плоти, солнце на земле! Зачем ей друзья? У неё есть королева. Единственная, кто о ней заботится, кто любит и ценит её. И Беда отвечала королеве тем же. Платила ей верной службой, старалась развлечь Пурпур на арене и запугивала своим грозным видом её строптивых дочерей. Беда старалась не смотреть правде в глаза. Хотелось верить, что Пурпур её действительно любит. Один необыкновенный земляной всё изменил. Дал ей понять, что она - нечто большее, чем ручной монстр королевы. Что уважение окружающих может заслужить даже такая, как она, и не стоит расстраиваться, если кто-то - не иначе, как все - ненавидит её за то, какой она родилась. Глин не боялся её силы, хоть она и причиняла ему боль. Огнестойкая чешуя не давала ему сгореть в ту же секунду, и он был единственным, к кому Беда могла прикоснуться, пусть даже совсем немножко. Она расцветала всякий раз, как он ей улыбался, хвалил её, любил её - хотелось больше и больше. Если она не нужна Пурпур, то нужна хотя бы Глину! Но в жизни земляного для неё не было места. Его сердце уже заняли его друзья. Беда злилась, задыхалась в собственном дыму, искала оправдания Глину, но лишь бы не думать о том, что ей, возможно, никогда не найти "своих". Друзей, пару, семью - кого угодно, кто мог бы принять её, какая она есть, кто не выбирал бы между ней и кем-то ещё, для кого она была бы не первой, не последней, а просто нужной и любимой. Хотелось чувствовать какой-то ещё жар, кроме собственного. Ощущать горячее сердце, пылающую душу, тепло заботы. Беда с самого начала не возлагала больших надежд на своих новых друзей. Странная разношёрстная компания. Даже морской, совсем её не боявшийся, не вызывал доверия. Беда было обрадовалась - может быть, это её друг, отважно идущий вслед за ней, чтобы убить Пурпур? Но Карапакса интересовала только его радужная зазноба, чтоб ей провалиться! Беду словно предали второй раз. Только в груди начал теплиться огонёк надежды, и его вновь затушили. Обидно до слёз, но уже привычно - ну кому нужно чудовище? Отчаянно хотелось почувствовать совсем другой жар, согревающий, несущий радость и спокойствие. Но ни у одного дракона в сердце не было места для Беды. Беда все равно дорожила своими друзьями. Её огонь держал их на расстоянии, и друг к другу они всегда были ближе, чем к ней, но они все равно проявляли к небесной участие. Беда это ценила. Так ей и приходилось всю жизнь собирать по крохам любовь и заботу к себе, чтобы быть уверенной - она нечто большее, чем огонь и сила. Она больше, чем паладин, её когти и зубы, её сила и ярость. Она - жар всех расцветок и форм. *** Карапакс никогда не надеялся стать героем. Он не тот, о ком слагают легенды и кого восхваляют в песнях. В своей собственной истории он второстепенный персонаж, помощник главного героя, живущий только чтобы умереть во имя сюжета. С того рокового дня он держался в тени. Гораздо легче жить, когда никто не ждёт от тебя великих свершений. Как же так вышло, что он отправился убивать Пурпур вместе со вторым самым опасным драконом в Пиррии? Карапакс не мог себе ответить на этот вопрос. Вернее, мог, но сейчас, когда с Кинкажу у них так ничего и не вышло, ответ казался таким нелепым - он хотел убедиться, что радужная в порядке. Они не так много общались с Кинкажу, чтобы он любил её, как в самых трепетных романах, но она была ему симпатична. Яркая и живая, красивая и амбициозная, она вся лучилась теплом и очень этим завлекала. Тогда Карапакс и подумал - а почему нет? Можно хотя бы попробовать. От кого ещё он мог бы получить столько внимания, которого ему всегда недоставало? У Кинкажу его хватало на всех, и потому она была ему очень близка. Или он так думал. Наверное, поэтому они и разошлись. Она всех любила одинаково, и Карапакс никогда для неё ничем не отличался от остальных друзей. Того же нельзя было сказать о Беде. Сварливая небесная никогда не выказывала радости при виде Карапакса, но морской принц легко мог представить, как она была одинока всё это время. Быть всеми ненавидимой и не иметь возможности прикоснуться к другим драконам - каково это? И каково теперь встретить дракона, который совсем её не боится и чья чешуя ещё более огнестойкая, чем у Глина? Карапакс, конечно, понимал, что у них с Бедой ситуации несравнимые, но считал, что в чём-то они похожи - он тоже всегда был одинок. Родная мать - и та даже его имени не помнит. Наверное, поэтому он чувствовал в дороге такую странную солидарность с меднокрылой. Принц не мог не заметить, как она искала в нём спасения от одиночества. И чувствовал себя ужасно виноватым за разочарование в голубых глазах, когда Беда узнала, что он отправился в это приключение только ради Кинкажу. Жаль, что его новое приключение обещало так плохо кончиться. Он больше не увидит Беду. *** - Потерялся?! Что значит "потерялся"?! Ты шёл с пятью сотнями драконов и потерялся?!! Карапакс виновато потупился и опустил уши, но не смог сдержать облегчённой улыбки. Даже ярость меднокрылой не омрачала радости от того, что он наконец добрался до Пиррии. Пусть и до самого холодного её края. Беда пыхтела и рычала, дым закручивался вокруг её рогов, по чешуе бегало пламя, и в свете полярных звёзд она была подобна северному сиянию. Голубые глаза сияли ярко, как луны, но не мягким серебристым светом, а непримиримым гневом. И чем-то ещё, чего Карапакс не мог понять. - Как можно так нелепо потеряться?! И что, неужели никто не заметил?! - Заметили, наверное... - морской рассеянно повёл плечом, - Но сначала надо было спасти драконов. - А ты кто, водоросль?! Улитка?! Я это так не оставлю! Беда сердито фыркнула, выпуская ещё больше дыма из ноздрей. Когда уже и Карапакса окутали чёрные клубы, он натужно закашлялся, и меднокрылая поспешила разогнать дым крыльями. Морского обдало жаром, и он подсел поближе к небесной, наслаждаясь исходящим от неё долгожданным теплом. От купания в северном море собственные кости ощущались льдом, а когда Карапакс пытался взлететь, катабатический ветер выворачивал ему крылья. Морской, сжавшись, звонко стучал зубами. - А что ты здесь делаешь? Не то, чтобы он спешил сменить тему и утихомирить небесную. Действительно странно было видеть её на обледеневших скалах у холодного северного моря. За спиной шелестели волны, под лапами холодел чёрный камень, впереди снежная белизна, а над головой такое чистое и ясное небо, что звёзды чувствовались кожей. Исходящая дымом и светом, Беда здесь казалась чужой. Такой и была. - Я? Ну... Да я просто... Что я здесь делаю, так это только моё дело! Небесная топнула лапой и гордо вздёрнула голову, но в позе чувствовалась наигранность. Взглянув на Беду и не сумев поймать её взгляд, Карапакс растрогано улыбнулся. Правда читалась по её глазам, упорно не желающим смотреть на принца. - Ты искала меня? - Ещё чего! Никого я не искала! То есть не собиралась искать! Просто хотела убедиться, что тебя не забыли где-то здесь и ты не примёрз к какой-нибудь скале... Но если бы это было не так, я бы полетела домой! Карапакс позволил себе короткий смешок. Беда читалась легко, как развёрнутый свиток. Или он просто достаточно хорошо её знал. Ему не нужно быть чтецом, чтобы все её мысли были открыты ему. Беда не привыкла врать и прятать эмоции. - Знаешь, тебе не нужно делать что-то хорошее только чтобы впечатлить Глина... Если ты не хочешь, я имею в виду. - Что значит "если не хочешь"? - меднокрылая выразительно фыркнула и покривила губы, - Конечно, хочу! Я хороший дракон! А хорошие драконы помогают друзьям! - Тогда помоги мне согреться... Пожалуйста. Карапакс зябко поёжился и переступил с лапы на лапу, поджимая хвост. - Тебе придётся собрать хворост для костра. У меня в лапах он сразу сгорит. - Объятий будет достаточно. Беда озадаченно уставилась на морского, и с каждой секундой её взгляд всё яснее выражал, что она об этом думает. В своём немом вопросе меднокрылая была настолько красноречива, что принц сам себе начал казаться сумасшедшим, предложившим полнейшую дурость. - Всё в порядке, - морской виновато улыбнулся, - Когда мы с Анемоной подрались, я случайно зачаровал ракушку, и теперь моя чешуя неуязвима. Ракушку я потерял, но огонь мне не страшен... Карапакс не успел даже удивиться, когда Беда едва не смела его, напрыгнув и обернув крыльями. Сразу исчезло и море, и плеск волн, и снежная белизна. Осталась только стена пламени с янтарными жилками и бьющееся в груди солнце. Морской прильнул к чужому телу, каждой чешуйкой впитывая спасительное тепло. Горячие лапы скользнули по его плечам и опустились на спину. Над ухом раздался голос Беды, необычно тихий и вкрадчивый. - А вообще я нисколько не думала о Глине, когда пошла тебя искать. Ну... Почти не думала. В любом случае... Я рада, что ты цел. - Я тоже... Рад, что я цел. Карапакс нервно усмехнулся и затих, вслушиваясь в рокочущее дыхание меднокрылой. Так они и застыли на скале у моря, прижавшись друг к другу, как замёрзшие воробьи, и никому не хотелось нарушать воцарившуюся тишину. Это казалось очень личной и сокровенной тайной, которая известна только им, северным звёздам и тёмной морской воде. Принц медленно оттаивал под жаром тысячи солнц. И в груди обоих разгорался жар иного толка.