Когда плачут мёртвые

      Тихий плач лютни стелился по таверне, словно утренний туман по реке. Серебристый перезвон струн не могли перебить ни болтовня за столиками, ни уверенная поступь подавальщиц, разносящих тяжёлые подносы с яствами и напитками.       Лишь моё сердце время от времени заглушало печальные переливы глухим стуком в ушах. Казалось, оно вот-вот вырвется из груди и выпрыгнет за окошко в ночную зыбь.       — Офелия, ты меня слушаешь? — передёрнув плечами, я повернулась к своему собеседнику.       Крис… Мы прошли с ним немало, во всех смыслах. Несмотря на то, что я сама считала себя бесполезной, Крис меня не бросил. Наоборот, сопровождал во всех путешествиях, умело скрывая ото всех, что я не владею магией. Сей постыдный секрет знали лишь родители и он. Правда, был в том и минус — мы не могли объединиться с другими магами, чтобы подряжаться на опасные, но и более денежные задания гильдии.       Но Крис, мой Крис, не позвал бы меня сюда просто так… Его наполненный тревогой взгляд выдавал плохо скрываемое волнение. Неужели мне наконец-то сделают предложение?!       Проклятие, я так волнуюсь.       — Прости-прости, не мог бы ты повторить? — извиняющаяся улыбка аж прикипела к моим губам, особенно, когда растерянность на его лице внезапно сменилась раздражением.       — Мне предложили вступить в большую группу, Лия. Народ там подобрался серьёзный, так что дела точно пойдут в гору.       — Но…       Рубанув ладонью воздух, он упредил готовый вырваться из меня поток сомнений и возражений.       — Я помню. Я всё прекрасно помню, Офелия… — Крис умолк, а глаза, в глубине которых мерцали огоньки свечей, начали блуждать по таверне. — Нам нужно расстаться.       Побелевшие, сведенные до боли кулаки под столом разжались, выпуская скомканный подол, который я неистово стискивала. Как? Зачем? У нас ведь всё хорошо и я рассчитывала услышать предложение выйти замуж, а никак не… это вот.       Излишне суетливо потянувшись к кубку, я чуть не опрокинула его. Благо вовремя подхватила. Тот, видимо в благодарность, ослепил серебристым бликом.       Губы обволокла пенная влага. Опустошив кубок до дна, неуклюже громыхнула им об стол. Хмельной туман в голове придал решимости, и, подавив негодование, я попыталась принять суровую реальность:       — Я рада за тебя. Не волнуйся, обязуюсь ждать тебя по вечерам дома и с удовольствием слушать рассказы о твоих приключениях.       — Нет, Офелия, ты не поняла. Мы расстаёмся не только как напарники и искатели приключений, но и вообще. Совсем. Ты и я отныне порознь.       Я глупо приоткрыла рот, отказываясь верить своим ушам. Мы… мы ведь так давно вместе, и он так просто об этом говорит? Хочет… бросить меня? Забыть? Секундное замешательство сменилось страхом. Но Крис нашёл, как с ним справиться: поспешно отпив из своего кубка и, всё так же, не поднимая взгляд, принялся перечислять и так мне известное:       — Ты неуклюжая, глуповатая, самонадеянная. Шагу не можешь ступить без моей поддержки. Это раздражает. Ладно, раньше мы были друзьями, и, возможно, не стоило вестись на смазливое личико и переступать черту. Боги, ты такая бесполезная, Лия! — он хлопнул ладонями по столу, словно я совершила неимоверно тяжкое преступление, или вовсе сидела на допросе у синрийских дознавателей.       Но я ничего такого не сделала! Просто жила, работала на пределе сил, стараясь и без магии не быть ему обузой. Помогать. И вроде Криса это устраивало… По крайней мере, ранее он не говорил ничего подобного.       Бесполезная… Глаза будто прибило к столу этими жестокими словами. Казалось, эта шероховатая потемневшая от времени древесина прекрасно может поглотить мои обиду и отчаяние. Я думала, что стоит поднять взгляд на Криса, и не сдержусь — расплачусь. Правда, чутьё подсказывало, что этого он уж точно не желает видеть.       — Так и будешь молчать? Хотя, знаешь, так даже лучше, — Крис поднялся и достал кошель.       По столу застучали монеты, одна покатилась и упала прямёхонько там, куда я прикипела взглядом. Причём рогатым Мэйхо вверх.       — За ужин и выпивку. Прощай, — стул мерзко скрипнул, а я тихо выдохнула, стараясь совладать со слезами.       Немыслимо… Просто не верится, что я теперь одна.       Крис, мы столько пережили вместе, а ты… Впрочем, а в чём он не прав? Да, всё так — я тащила его на дно, несмотря на все старания. Даже не думала о его страданиях, о том, как Крису сложно со мной. Если отбросить обиду и страх, то я, наверное, даже смогу оправдать его решение расстаться с такой неумёхой. Да ни один здравомыслящий синриец не свяжет себя узами брака с бесталанной.       Что ему светило, останься он со мной? Грошовые низкоранговые подачки до скончания века? А ведь Крис неоднократно рассказывал, что хочет повидать мир, почувствовать вкус славы и успеха, доказать всем и вся, что ему по силам справиться с любым, даже самым сложным и серьёзным заданием. Юноша мечтал повидать диковинных тварей и новые земли, поучаствовать в настоящем приключении. Буду честной — всего этого, сколько бы ни старалась, я ему дать не могла.       Я неуверенно подняла взгляд на подошедшую подавальщицу. То ли от здешнего освещения, то ли от времени, но её белый передник отдавал желтизной. А вот глаза девушки (к слову, немногим старше меня) излучали радушие и довольство. Сразу видно — ей нравится то, чем она занимается.       — Могу я забрать посуду?       — Да, а на сдачу принесите мне ещё пенного, — собрав монеты, я передала их ей.       Та ловко подкинула их вверх и, махнув пальцем, заставила залететь чеканные кругляши в мешочек, спрятанный под передником.       Эх, теперь мне самой придётся думать, как заработать на жизнь. Что же делать?.. Может, как она, пойти в подавальщицы? О нет, я точно не смогу стать примерной работницей, расхаживать между столами и всем ослепительно улыбаться. Учитывая мою неуклюжесть и нелюдимость — скорее вылечу в первый же день. Значит, остаются гильдийские низкоранговые задания, а это та ещё головная боль. Во-первых, нужно успеть сорвать листок первой, буквально уведя из-под носа пронырливых подростков, а во-вторых, тот же сбор лесных трав или ягод опасен из-за хищников. И для меня, бесталанной, это верный путь сгинуть. Ох, что ж так не везёт-то…       К столу подлетели два доверху наполненных кубка. Боднувшись округлыми боками, они тяжело опустились передо мной. Пенные «шапки» качнулись, так и норовя сползти за края. Смешливая подавальщица, которую я сперва и не заметила, лукаво подмигнула мне и юркой рыбкой скользнула меж столиков, лишь оборки на подоле мелькнули.       Я уставилась на янтарный напиток. Удивительно, как быстро страх и тревога сменились холодным безразличием. Это из-за выпивки, да? Вот уж не думала, что так спокойно, даже равнодушно, отреагирую на расставание с Крисом. Может, я и вовсе его не любила?       Будто опровергая эти доводы, по столешнице застучали горячие солёные капли. Шмыгнув носом, я быстро утёрла слёзы рукавом и подтянула к себе первую порцию «лекарства».       Вру даже себе. Неудивительно, что меня бросили.       Плечи поникли, как и остатки уверенности. С каждым новым глотком я ощущала, как тяжесть на душе размывается, превращаясь в нечто непонятное, как и зыбкая картинка перед глазами.       Ну и ладно, ну и пожалуйста, пусть о проблемах подумает завтрашняя Офелия.       Таверна, подобно гудящему улью, всё больше наполнялась шумными ночными завсегдатаями — любителями веселиться до утра. Я сидела в сторонке, чувствуя себя тут лишней — каждая минута казалась мне вечностью. А как иначе? Ведь праздновать-то нечего. Да и странное ощущение тревоги, несмотря на общую расслабленность, становилось всё острее. Гомон и пьяные крики вовсю разошедшихся гуляк теперь почти заглушили чарующую мелодию старинной баллады. Да, хватит, Лия, торчать тут, пялясь на чужое веселье — смысла никакого.       В пару глотков осушив и второй кубок, я поднялась. Меня разом мотнуло в сторону, а перед глазами задвоилось. Проклятие! Как так-то?! Всего-то парочка пенных! Вздохнув, я кое-как выровнялась и, стараясь не запутаться в ногах, устремилась к выходу.       Вот только злой хмель сыграл с моей неуклюжестью дурную шутку — сегодня я врезалась абсолютно во всё, без конца извиняясь и мысленно моля богов не позволить своротить стол по пути.       Однако судьба, похоже, решила расщедриться, отсыпав мне неприятностей сполна. Очередной искатель приключений, с которым я столкнулась почти у порога, оказался едва ли не пьянее меня. Только вот вместо безмятежности выпивка пробудила в нём явно не лучшие черты характера.       Грязно выругавшись, он схватил меня за запястье и, брызгая слюной, потребовал компенсацию за пролитое пойло. Его собутыльники, видя, в каком я состоянии, начали уговаривать его, чтобы тот меня отпустил. Яростно и несвязно бубня, буян развернулся к ним. Хватка ослабла, ведь держать меня и бурно жестикулировать, описывая боль утраты — дело сложное. Воспользовавшись шансом, я освободилась и рванула на улицу. В спину донеслись возмущённые крики.       Не успела я ощутить отрезвляющую ночную прохладу, как опять влетела в кого-то.       — Простите, я случайно.       — Офелия Бриар, если не ошибаюсь?       Я подняла глаза, потирая лоб и всматриваясь в мужскую фигуру, скрадываемую ночной мглой.       — Мы знакомы?       Он отшагнул, намеренно вступив в полосу света, приветливо льющегося из окон питейной.       — Доброго вечера, Офелия. Неужто не признала дядю Горана? — он улыбнулся, щетинистое лицо тотчас приняло добродушное выражение. — Как родители? Давненько я их не видел.       Отвернувшись в темноту, я мысленно выругалась. Просто прекрасно! Теперь родители узнают и то, что ночами я околачиваюсь в злачных местах. Вслух же, сказала другое, пытаясь хотя бы говорить связно, вопреки затуманенному хмельными парами разуму:       — Родители-то? Да как всегда — заказ приняли и фьють! Умчались на Лазурные Острова. Так что я их тоже очень давно не видела.       Позабытый родственник аж напрягся:       — Лия, с ними всё хорошо? Смотрю, ты даже не тревожишься…       Тяжело выдохнув, я развернулась к мужчине, уперев руки в бока.       — И что? Они небось управились со всем за неделю и теперь прожигают награду: отдыхают в своё удовольствие, в море купаются. Обычное ж дело, иного и быть не может, — досадливо буркнула я.       Видимо, ответ дядю обескуражил. Ну, или нескрываемые обида и раздражение в моём голосе.       Неловкая пауза затянулась, и я решила, что это знак.       — Мне пора. Береги себя, дядя.       Перейдя на бег, я услышала, как он окликнул меня, но моё имя тотчас рассеялось ночным ветром.       Невежливо? Да, а что делать, если я ну никак не настроена на разговоры. Ещё и о семье, да в подпитии. Сейчас любая мысль о родителях давила на сердце неподъёмным грузом обид и непонимания.       Хотя… Я остановилась, подняв глаза к истощённой луне. Разве я вправе их винить? Сама-то тоже вечно твержу, что всё в порядке. Просто… они ничего не предприняли, когда в детстве мой магический дар так и не проявился. Пустили всё на самотёк, дескать «ну подзадержался, ничего страшного, Лия», «сам пробудится, как время придёт» и так далее. И вот она я. Бесталанная. Может, им теперь стыдно смотреть мне в глаза? Ничего ведь не изменилось — магии Син во мне как не было, так и нет. Это ведь, скорее всего, причина их вечных разъездов? Возможно, так они пытаются сбежать от чувства вины? Ну или от «позора», поджидающего их в стенах дома. Как бы то ни было, но с каждым разом их поездки становятся всё дольше и дальше.       Нет, они возвращаются, ведь сильных магов так просто не извести. Но в их глазах, за всеми улыбками и радостными приветствиями, я неизменно вижу огорчение. Вижу, как они расстроены, что в очередной раз ничего во мне не переменилось. Что я всё та же бесталанная Лия. Их «побывки» становятся всё короче, а душевного тепла мне перепадает всё меньше. Мне порой кажется, что однажды они всё-таки не вернутся. И не потому, что попадут в беду, а просто решат забыть обо мне. Ведь они уже… «тренируются» в этом. Когда-нибудь беззаботная жизнь без дочери-недоделка победит крепость семейных уз и чувство вины. И я их больше не увижу. Никогда. Да, но со временем смирюсь и с этим.       В отдалении послышались шаги. Я опустила взгляд, наблюдая за тем, как лунные блики, силясь рассеять ночную мглу, пятнают мостовую. Проклятие, ну и дура ты, Лия — нашла место для самоедства! Давай-давай, ноги в руки и бегом домой.       Тебя больше некому защитить.       Кое-как, но я всё же справилась. Дверь мерзко скрипнула, вынуждая напрячься. Алкоголь, похоже, выветрился, и на смену безразличию пришёл страх. Тот самый, таящийся в каждом углу. Мне казалось, что опасность повсюду. Это буквально душило, пригвождая к холодным половицам и заставляя тщетно всматриваться в темноту. Ожидать нападения. Готовиться, в глупой попытке уклониться. Надеяться, что слабая рука сумеет отвести нож, нацеленный судьбой-злодейкой в самое сердце.       Энергично помотав головой, я пришла в себя.       Это ведь мой дом, так что за бред лезет в голову? Я сделала неуверенный шаг, всё ещё обуреваемая сомнениями. Увы, ни на Криса, ни на родителей надежды больше нет. Я одна в этом огромном мире, без крохи магической силы, хилая и неуклюжая. Божества отвернулись от меня, сочтя недостойной магических даров.       Да если на меня нападут, я скорее сама себя случайно заколю, так что уповать на удачу или ловкость тоже не стоит.       Но нужно же что-то делать! Попытаться выжить в этом полном опасностей мире. Удивительно, но на улице мне было спокойнее: там хотя бы можно позвать на помощь или попытаться сбежать. А в родных четырёх стенах… Нет, они, скорее, станут моим гробом.       Да что ж это такое?! Хватит, Офелия!       Похлопав себя по щекам, я постаралась набраться решимости. У нас ведь заколдованные светильники! Нужно всего лишь зажмуриться и добежать, а там уж они сами зажгутся и зальют всё вокруг мягким, жёлтым, с красными нотками светом.       Так и сделала: глупо и по-детски. Но это сработало. Только вот объятия с настольной лампой, чуть ослепившей меня, переживаний не утихомирили. И даже много позже, забравшись в постель и прикрутив фитиль до уютного полумрака, я так и не смогла сомкнуть глаз.       Так и пролежала, не шевелясь и пялясь в темноту, туда, куда не доставал свет, пока в комнату не заглянуло рассветное солнце.       Ладно, буду оптимисткой — во всем плохом есть и крупица хорошего, например в гильдию я сегодня наверняка успею раньше всех.       Живот заурчал, понуждая начать утренние сборы. Остатки сушёного мяса, завалявшиеся в кухонном шкафчике, мягко говоря, не внушали радости. А готовить… к сожалению или к счастью, я тоже почти не умела. Вроде всё правильно делала, но жуткая бурда, получающаяся вопреки всем усилиям, словно взывала о помощи. Крис поначалу подшучивал, что, возможно, мой удел — Мэйратос, то есть запретная магия, позволяющая поднимать мёртвых, а моя стряпня вот-вот обретёт жизнь, пусть и полную мучений.       Где-то после пятого раза шутить ему расхотелось, и он принял жестокую реальность, тактично умалчивая об истинных чувствах, при виде моего очередного кулинарного «шедевра».       Мрачно пережёвывая сушеную свинину, я направилась в ванную. М-да, малахитовая зелень глаз словно выцвела от недосыпа. Плюс набрякшие тёмные мешки, да и общий нездоровый цвет лица не радовал — что-то между бледно-серым и зеленоватым.       Это что, из-за ночных попоек? Вообще удивительно, что меня ни разу не стошнило от такого количества выпивки. Но так даже лучше, значит, мне действительно приносили отменное хмельное, а не разведённое пойло.       Надо сказать, что умелые синрийцы давно научились варить пенное, что не дарило на утро боль в голове или тошноту. Зато такая вот зеленца свидетельствовала, что ничего не приснилось и выпито было немало. Благо эта «красота» пройдёт уже к вечеру. Ну по крайней мере, должна.       Искупавшись, я заплела волосы в две косы — хоть что-то да научилась делать прилично к своим двадцати двум годам. Так, нужно ещё захватить еды и книжку — мало ли, сколько придётся проторчать под закрытыми дверями.       Собрав сумку и достав подходящее зелёное платье простого кроя, я переоделась и выдвинулась в путь.       Наш городок, Нервид, мягко говоря, только просыпался. Впрочем, судя по одиноким фигурам, что слонялись по улицам, некоторые и вовсе ещё не ложились. Ночные гуляки то и дело пошатывались, точно их сносило даже слабыми порывами утреннего ветерка.       Туман стелился слабой пеленой, не желая отпускать ночную дымку. Накрепко закрытые ставни и двери намекали, что для большинства добропорядочных горожан утро ещё не началось.       Пусть я толком и не поспала, но вот так пройтись-пробежаться по сонным улочкам оказалось очень даже приятно. Наверное, остатки алкоголя так выветривались быстрее.       Спустя некоторое время в домах — то тут, то там — начали зажигаться магические огоньки. А из распахивающихся окон слышалось неспешное сонное бурчание. Пришлось замедлить шаг, чтобы и в самом деле не сидеть потом под дверьми гильдии.       Неторопливо прогуливаясь и осматривая дома, которые здесь различались не только цветом, но и диковинной формой, отражающей вкус мага-владельца, я добралась до центральной площади. От неё до нужного мне места было рукой подать.       И тут взгляд зацепился за колодец. Рядом ни души, так что вполне можно позволить себе то, что не возбраняется лишь малым детям — бросить монетку и загадать желание.       А всё из-за того, что в нашем славном городе принято всего добиваться собственным трудом и способностями, нежели уповать на случай. Но мне-то, бесталанной, монетка будет в самый раз.       Подойдя к колодцу в окружении причудливых вечноцветущих растений, я принялась копаться в кармане сумки. В пальцы ткнулся металлический кругляш.       Достав монетку, я выдохнула, смотря на неё в последний раз. На одной стороне шлем с крыльями — знак магии Син, а на обратной — шлем с рогами, символика Мэй. Несмотря на то, что божество Мэйхо давно повержен, а Мэйратос — сила, которой он мастерски владел — безоговорочно осуждается, на всех гербах и других важных государственных атрибутах изображены представители Света и Тьмы. Как бы в напоминание всем, кто победил, став королём, а кто потерпел сокрушительное поражение и навечно запечатан в крипте главного собора.       Прикрыв веки, я зашептала:       — Мне не важно, кто подсобит мне. Я не поклоняюсь ни тому, ни другому. Так что сами разбирайтесь, кто получит мою монету. Главное, чтобы я получила работу. Сегодня! Ritori ya res («возьми и отдай»)!       Всплеска, кстати, я так и не услышала, не удивлюсь, если колодец давно высох. Да и веры мне это действо не прибавило. Я подняла голову, сжав губы в нитку, лицо тотчас овеял прохладный ветерок. Пусть недосып и притупил чувства, но шагая к гильдии, я вновь почувствовала накатывающую грусть.       Я одна. Прекрасно. Мой бывший, к слову, часто обвинял меня в чёрствости, но я и подумать не могла, что, когда он меня бросит, я просто-напросто напьюсь и… продолжу жить. Не стану убиваться и думать, как бы его вернуть, что страшиться стану не его ухода, а окончательного, тоскливого одиночества.       Иногда мне кажется, что люди — всего лишь куски мяса. На смену одним бесполезным мешкам плоти приходят другие, и так по кругу. Какой вообще в нас смысл? Просто пешки короля, не решающие ничего…       Лицо озарила кривая ухмылка. Как мило, но и в том, что я осталась одна, есть плюсы — можно быть собой и перестать притворяться, что мир сверкает и искрится радостью и чудесами. Для меня он теперь такой же, как и для крыс, живущих в сточных трубах — пустой и беспросветный, без смысла и какой-либо ценности.       Перестав глупо пялиться на рассветное небо, я зевнула и свернула за угол, к зданию гильдии. Иногда и мне кажется, что я странная. Ведь такие перепады настроения у меня не впервые. Сегодня я, например, могу восхищаться всем подряд и любить весь мир, а завтра — глаза б мои ничего этого не видели!       Впрочем, может, это потому, что я привыкла быть всем удобной? Вот и запуталась, потеряла себя настоящую. Да и есть ли я такая вообще? Больше-то всех я ненавижу именно себя. Эх…       Ноги слишком быстро привели меня к массивному порогу бочкообразного белого здания. Вход украшали большие колонны, густо испещрённые магическими письменами — да уж, неизвестный резчик постарался на славу.       Насмешка судьбы, не иначе, ведь колдовской язык я знаю прекрасно. Мне не составило труда его выучить, правда, смысла в том… ни на грош, ибо магичить-то я не могу.       Аккуратно коснувшись тёмного дерева, я почувствовала, что дверь поддалась.       — Здравствуйте! Простите, что так рано! — крикнула в полумрак, нерешительно переступив порог.       Похоже, открыться-то гильдийцы открылись, да все утопали на второй, складской, этаж, не ожидая столь ранних посетителей. С другой стороны, мне и не нужны провожатые. Я пришла не для сдачи задания или обмена редких артефактов. Меня интересовала лишь огромная, почти во всю стену доска слева от входа.       Подойдя ближе, я забегала взглядом по бесчисленным листочкам. Увы, почти на всех пестрят красные или синие печати, означающие, что — высокоранговые и мне не по зубам. Эх, мне бы что поспокойнее и попроще, а в идеале вообще на постоянной основе.       Рука взметнулась вверх и палец заскользил по бумажкам с яркими оттисками. Для начала требовалось найти серую или зелёную печати — самые низкие ранги сложности.       Оглушающую тишину разбил стук каблуков по мраморному полу. Я повернулась и кивнула в знак приветствия. Миниатюрная блондинка в гильдейской форме подошла совсем близко.       — Привет, Офелия. Ты рано. Решила утащить для вашей парочки лучшее? — белозубо улыбнувшись, она одёрнула короткую синюю накидку.       — Привет, Нейли. Для себя. Мы с Крисом вчера расстались.       Добродушную улыбку сменила наигранная печаль, но и та быстро испарилась, а меня ободряюще потрепали по плечу:       — Так это к лучшему, Лия, не грусти! Пару дней назад я видела его с другой. Не хотела говорить, но между ними точно было что-то большее, чем простая галантность.       Не то чтобы я сильно грустила — насильно мил не будешь. Переводя взгляд то на доску, то обратно на Нейли, я поинтересовалась:       — А нет ли чего-то долгосрочного и спокойного?       — Сопровождение торговцев? — она широко улыбнулась, залихватски перекинув светлую косу за спину и нарочито уперла руки в талию.       — Нет, не думаю, что охранять торговый караван от оголодавшего зверья и разбойников — это что-то спокойное. А в городе ничего нет? Архив, может, или библиотека?..       Явно расстроенная моим столь открытым нежеланием податься в наёмницы, Нейли вздохнула:       — Ох, Лия, разве что соборная крипта. Вчера как раз обновили заявку, сама знаешь, им всегда нужны руки. Но работка там… так себе.       — Ну да, пыльная во всех смыслах. Ещё и эти сплетни, что старая крипта — узилище поверженного Мэйхо… Больше вариантов нет? — я с надеждой посмотрела в голубые глаза, но она лишь покачала головой.       — Прости, но это самое простое. А давай в Серый Лес? На него большой спрос. Да и торговый тракт рядом, будет легко добраться и без ездового фамильяра.       Я замялась, обегая взглядом доску. Да, запросов туда много, ведь места-то гиблые — повстречать кучу ходячих мертвяков мало кому по вкусу.       Нейли заметила мою отстранённость и опередила очередным вопросом:       — Боишься одна? Зря, уверена, ты прекрасно справишься! Не обязательно же заходить глубоко в лес.       — Не в этом дело, хочу всё переосмыслить, обдумать, разложить по полочкам. Ну знаешь… пересидеть невзгоды в тихом месте. Эм… так что усыпальница в самый раз.       Махнув рукой, Нейли сдалась, и магический вихрь сорвал невзрачную бумажку с самой верхотуры. Запрос с серой печатью спланировал мне прямо в руки.       — Не думала, что ты так страдаешь, но не осуждаю. По себе знаю, что такое разбитое сердце, — я кивнула, чтобы избежать лишних разговоров. — Я запишу тебя в реестр, можешь идти.       Я поблагодарила и поспешила на выход. В спину донеслись доброжелательные напутствия.       Нейли такая шумная. Впрочем, все гильдийцы страшные болтуны. Да, склеп — не предел мечтаний, но откажись я, и она точно всучила бы мне что-то опасное (конечно, из самых лучших побуждений). А ранговые задания мне точно не по силам, даже вывернись я наизнанку.       Шагая в сторону тёмных шпилей собора, острыми зубьями высящихся над крышами домов, я мысленно, снова и снова, перебирала предложения Нейли. И как только ей в голову это пришло? Ишь ты, «торговый тракт»… Да про Серый Лес ходит настолько дурная слава, что люд туда и калачом не заманишь — место-то осквернённое, проклятое. Сама-то, небось, туда ни ногой, да и мне в паре с Крисом там делать нечего…       Эх, если меня примут на работу, то сколько же придется топать каждое утро. Это ж на окраине города. Как по мне, одно это — целое испытание. Я ведь не магичка — летать не умею, и ездового фамильяра у меня тоже нет. Что ж поделать, коли волшебная живность полностью зависит от магической силы хозяина. То есть мне такая зверушка точно никогда не светит. Я их, наверное, наоборот — отпугиваю.       Как могла, сокращая путь по узким улочкам, огибая горожан в длинных пёстрых мантиях и стараясь не попасть под лапы чьего-то прыткого зверя, я очень-очень спешила. Страшно представить, что буду делать, если и здесь мне откажут. Куда идти? На что жить? М-да, как-то быстро закончилось детство, а к взрослой жизни я, оказывается, не готова.       Затормозив у обочины, чтобы пропустить важного, роскошно одетого мага на грифоне, я расстроенно выдохнула. Ничего нового. Синрийцам только дай показать, какие они сильные, и каких монстров приручили в заморских Диких Землях — сразу этим пользуются. Хорошо хоть в помещения со зверьем нельзя. Благо магией всё предусмотрено — фамильяры попросту скрываются на другой уровень бытия в ожидании призыва хозяина.       Не прошло и часа, как я добралась до собора — того самого: высоченного и чёрношпильного, видимого из любого уголка Нервида. Внутри я была только раз, в самом нежном детстве. И с тех пор ничего тут не изменилось — крылатые бестии по-прежнему украшали величественные стены, увековечив историю победы Света над Тьмой.       Солидное место, конечно, ничего не скажешь. Одно плохо, слуги божеств прижимисты безмерно — могли бы и побольше отсыпать, а то ж сущие гроши обещают. Не удивлюсь, если чаевые у подавальщиц и то больше.       Преодолев немыслимое, на мой взгляд, количество чёрных гранитных ступеней, я подошла к статуе у входа. Дева-воительница: одна рука, с обнажённым мечом, победно воздета вверх, а вторая приопущена на уровень груди жертвователей.       Я хмыкнула, выгнув бровь. Знаем, видели.       Накрыв ладонью каменную длань, я уверенно зачитала заклинание с листка-заявки:       — Silos larey ya sinro.       Повторив приветствие, статуя сжала мою руку и переместила через портал. Очутившись в небольшой комнатке, я закрутила головой. Среди бесчисленных стеллажей, забитых старинными фолиантами, виднелся стол, за которым сидел пожилой мужчина. Подарив мне цепкий мимолётный взгляд, служитель снова погрузился в изучение хаотичного вороха бумаг и свитков.       — Имя?       Коротко поклонившись, я старалась держаться уверенно:       — Офелия Бриар.       — Бри… ар… — небрежно и нараспев повторив фамилию, он скривил морщинистое лицо. — Родители высокоранговые маги. Что же их дочь, так и не прошедшая таинство определения магического уровня, забыла здесь?       — Послушная родительской воле я не могу показывать свою истинную силу, — привычно солгав, что делала годами, я спокойно добавила: — Соборной крипте требуются заботливые руки, а мне — работа.       Старик поднял на меня брезгливый взгляд, хмуря кустистые седые брови:       — Мэйрианка?       — Свет упаси, просто хочу, так сказать, прикоснуться к историческому наследию, отдать дань уважения мёртвым.       Я аж загордилась собой, раз смогла с ходу выдать такую речь. Пусть только попробует отказать. Конкурентов-то, судя по всему, ноль — на эти гроши никто, кроме меня, не польстился.       — Ладно, — он поднялся, и призвал магией увесистую связку ключей. — Может, и хорошо, что ты из рода Бриар. Последнее время работники недолго там задерживаются. Ступай за мной, дитя.       Выходя в каменный коридор, который, пожалуй, больше походил на тюремный, я неуверенно спросила:       — А почему не задерживаются, уважаемый, если не секрет?       Я задумчиво коснулась острого подбородка. Неужто что-то тяжёлое таскать или магичить сложные заклинания?       — Атмосфера гнетущая. Детишки впечатлительные и боятся долго находиться подле гроба Мэйхо. Но ты-то сильный маг, точно справишься.       Эх, всё же не сплетни… Тогда могу поверить — большинство же помешаны на Свете, магии Син. Конечно, им неудобно, мягко говоря, возле гроба врага. Но лично мне всё равно, кто там запечатан. Мёртвые — самые безопасные и благодарные клиенты. Ну, мне так кажется. Не болтают, многого не требуют. Так что, думаю, справлюсь. Ах, точно…       Поглядывая на серую рясу служителя, ступающего впереди, я обратилась к нему:       — А что входит в мои обязанности? В объявлении толком ничего не указано.       — Ничего сложного: убирать пыль да заклинания читать каждые две четверти, дабы печать на цепях укрепить. Ты ведь знаешь магический язык? — спросил он, оглянувшись с подозрением в глазах.       — Конечно, уважаемый, — поспешно заверила его в своей компетенции. Хм, две четверти… значит, читать каждые двенадцать часов.       — Ну и отлично. Меня зовут Онефир, если ты не знала.       Интересно, откуда бы? Но ладно, это не так важно. Главная проблемка в том, что вряд ли заклятия в моём исполнении сработают, как должно. Но если разбираться по пунктам, то от претендента требуется лишь вовремя произносить его. Про магию самого чтеца Онефир не обмолвился ни полусловом, ему главное — чтобы я не переврала текст. А с этим проблем точно не будет. Утешившись этим, я кивнула.       Прекрасно, мне это подходит.       Наконец мы дошли до каменной плиты-двери, покрытой чёрными письменами и рунами. Старик махнул рукой, и та отворилась; внутри, по периметру, начали зажигаться светильники.       Помещение оказалось округлым. Стены напоминали пчелиные соты, только в бесчисленных нишах стояли урны с прахом. В центре усыпальницы на ступенчатом пьедестале возвышался огромный саркофаг. На каждой из десяти ступенек был столб со светящимися синим надписями — скорее всего, сдерживающие заклинания. От всех столбов-колонн к саркофагу тянулись цепи, оплетая его со всех сторон, как муху, угодившую в центр паутины.       М-да, по-серьёзному они к делу подошли. Даже удивительно, что сюда нет строгого отбора. Неужто на такую ответственную работу нельзя выделить больше денег, чтобы нанять достойного мага? Или Онефир таким нехитрым способом пытается скинуть с себя эту «пыльную» работёнку, плюс сэкономить соборные накопления?       Да и магических светильников здесь хватает, а не так, как твердил старик. По его рассказам здесь должно быть намного мрачнее. Будь это правда, было бы немного не по себе. На самом деле меня не столько пугает темнота, сколько моё же богатое воображение.       — Что ж, Офелия, вот здесь тебе и предстоит трудиться. Самое главное — читай заклинание раз в двенадцать часов, всё остальное — по мере надобности и сообразно твоему удобству, — Онефир взмахнул рукой, и передо мной завис белоснежный лист с магическими письменами. — Всё ясно?       Пробежавшись глазами по строчкам, я кивнула, решив уточнить:       — А где мётлы и прочая утварь для уборки?       — Это ты найдешь вон за той дверкой. Всё там.       Я пригляделась к неприметному уголку, подсвеченному опять же взмахом руки, и снова перевела взгляд на работодателя:       — Когда мне приступать?       — Сейчас и приступай. Заклинание прочитаешь через пятьдесят минут, возьми часы, — мне, опять же магией, передали небольшие часы-кулон на цепочке.       — Хорошо, а деньги когда?       — Ты их сперва заработай… Деньги… Эх, молодёжь, об одном лишь думают, — уходя, он чуть обернулся. — Главная дверь зачарована, будет переносить тебя сразу на соборное крыльцо, а статуя крылатой девы — прямиком сюда. Будут вопросы… — он чуть помедлил, оставляя связку ключей в пустой нише у входа. — Надеюсь, их не будет, тут и ребёнок справится.       Стараясь не показывать, как мне нравится столь «вежливое» обращение, я коротко поклонилась.       Что он себе позволяет? Я понимаю, что молода, но это не повод равнять меня с землёй. Возможно, такая текучка кадров не столько из-за близости к Мэйхо, сколько благодаря «учтивости» нанимателей.       Дверь за Онефиром закрылась, а я повернулась к саркофагу.       — Повезло нам, Мэйхо.       Я быстренько взошла по ступенькам, приблизившись к каменной громаде. Взгляд заскользил по массивной крышке-плите. Мне кажется, это заколдованная поверхность, а внутри гроб поменьше. С другой стороны, я не знаю, как выглядел Мэйхо. Может, действительно был великаном при жизни? И почему король не сжег его белым магическим огнём? Урну-то всяко проще охранять.       Посмотрев по сторонам, я осознала, что у гроба светлее всего, благодаря аж четырём магическим светильникам-«копьям». Установленные по углам, они давали почти дневной свет, но голубоватого оттенка.       Достав из кармана часы, я надела цепочку на шею и ещё раз проверила время.       Так, ещё сорок минут.       Можно пока и прибраться. Надеюсь, мёртвые не станут критиковать мои невеликие умения.       Сбежав по ступенькам, я подхватила оставленную мне связку ключей и отомкнула замок кладовки. М-да, кажется, здесь ситуация похуже, чем в крипте. Ну да, я всё время забываю, что синрийцы и убираются при помощи магии, а не как я — вручную.       Да-а-а, врагу не пожелаешь чувствовать себя едва ли не бракованной.       Протерев пыль везде, куда дотянулась, я услышала тонкий перезвон часов.       — Проклятие, почти забыла! — нажав на выступ, выключила звук и, достав листок, подошла к гробу.       — Korlo si la roto, Meiho letiro, ya silar, ya torme Kasta…       Пробегая по тексту глазами и громко, уверенно проговаривая, я то и дело поглядывала на острожные столбы. Никакой реакции. Это хорошо или плохо? Наверное, хорошо. Закончив, я спрятала лист в сумку и поспешила закончить уборку.       Итак, я справилась за несколько часов, даже надгробную плиту отполировала до блеска. Но до конца смены ещё было далеко.       Достав популярный среди девиц роман, уселась у гроба Мэйхо, подложив сумку под себя для мягкости. Довольно стукнув костяшками пальцев по плите, я протянула:       — Итак, на десерт — любовный роман, Мэй. Знаю, Онефир за это не доплатит, так что считай это приятным дополнением, чтоб тебе же было веселее лежать.

***

      Так пролетела неделя, за которую я почти свыклась с новой работой. Она действительно была несложной и в чём-то даже приятной. Молчаливая, внимательная компания…       Прохлада и спокойствие.       В усыпальнице не воняло трупами или сыростью, наоборот, было вполне уютно. Большую часть времени я читала любовные романы, прислонясь спиной к последнему пристанищу Мэйхо. Читала вслух, чтобы скрасить чересчур тихую атмосферу. Иногда шутила или комментировала буйный полёт фантазии автора, что придавало декламации некоего шарма и, на мой взгляд, сближало с «благодарными» слушателями.       Я не воспринимала мёртвых как получивших своё ужасных преступников, каковыми их считали все синрийцы. Наоборот, просто как больных, отдыхающих в палате, где милая целительница помогает им отвлечься от боли интересными байками.       И вот сидела я как-то, прислонившись к саркофагу, пожёвывала сушёное мясо да бездумно смотрела на мягкое мерцание огоньков в колдовских светильниках. Деньги я получила ещё вчера; оказывается, платят тут каждую неделю.        Онефир мною был доволен. Впрочем, насколько это возможно, учитывая его дурной нрав. Но раз не выгнал, значит — доволен. Так что, можно считать, жизнь наладилась.       Всё, что было до: пустячные приключения бок о бок с Крисом, наша недолюбовь… Всё осталось позади, в прошлой жизни, кажущейся сейчас далёкой-далёкой, словно ненастоящей. Благодаря новой работе я не только здорово отвлеклась и ощутила свежее дыхание жизни, но и открыла в себе такие добродетели, как отходчивость и… равнодушие. Если их, конечно, можно назвать таковыми.       — Так, ладно… Что-то я засиделась, — невнятно пробормотала я с набитым ртом. Поднялась и оглянулась, проглатывая кусок. — Вы все, наверное, жаждете узнать, что же случилось с прекрасной Фелис и её рабом Винсентом?       Ничего не изменилось.       — А ну-ка, я вас не слышу, — резко развернувшись, я ткнула пальцем в гроб, смеясь: — Мэй, не стоит так просить. Я догадывалась, что ты фанат романтики, но не настолько же! Ладно, раз уж ты так просишь, так и быть, без лишних разговоров продолжу читать.       Потянувшись, я подвигала руками, разминая мышцы, потом достала из сумки роман «Проводник Духов». Разгладила плед, который таскала сюда с недавних пор, устроилась поудобнее и открыла закладку.       — Так, дружно говорим «спасибо» Мэй за хороший вкус. Судя по всему, нас ждёт очередная страстная сцена с облизыванием… — насмешливо ухмыльнувшись, я принялась выразительно читать.       Однако вскоре поняла, что сегодня приключения горячей парочки вгоняют в сон — мысли всё больше путались и словно обрывались. То и дело я прерывалась, вздыхала и искала взглядом строчку, чтобы продолжить.       Убедившись, что дело это зряшное, я расстроенно захлопнула книгу и всмотрелась в темноту.       — Мэйхо, ты что-то слышишь? Кажется, что кто-то бубнит и бубнит…       Я снова прислушалась, ощущая мурашки, пробежавшие по позвоночнику.       Тихо.       Снова открыв книжку, я продолжила чтение, стараясь отвлечься. Минута, другая… десятая… Ничего. Уф, показалось — всё, как и раньше.

***

      На следующий день «читательские бдения» снова были потревожены неясным предчувствием грядущих неприятностей. Неугомонное «чувство» вело себя уже по-настоящему вызывающе. Не то чтобы это пугало — я привыкла не прозревать простейших вещей из тех, что доступны и очевидны лишь магам. Просто как-то было не по себе…       Я снова отвлеклась и решила по новой протереть урны, стараясь хоть так задобрить своих постоянных клиентов.       Вглядываясь в одну из посудин, тонущую в полумраке, я вздохнула:       — Ребят, ну что такое? Неужели волнуетесь за Фелис? Так-то я вас понимаю, но нужно ж верить в лучшее…       Задумчиво постояв в обнимку с чьим-то прахом, я наконец отвлеклась от мыслей о романе. Аккуратно поставив урну на место, я вернулась к гробу. Устало навалилась на прохладную крышку и выдохнула:       — Мэй, что-то мне в последние дни нехорошо. А я уже к вам привыкла… Может, простыла? Хотя, и одеваюсь хорошо, и плед притащила на следующий же день. Что не так?.. Ладно, — опустившись на насиженное место, я потянулась к сумке за книгой, — может, хоть страдания знойной Фелис помогут немного отвлечься.       — Нет!       Застыв с вытянутой рукой, я оглянулась.       Послышалось, наверное.       — Нет, хватит читать!       — Чего? — не понимая, что за ерунда происходит, я приникла к гробу ухом. — Мэйхо, ты чего там, воскрес, что ли, на фоне сердечных переживаний?       Широкая улыбка вмиг увяла, когда я действительно услышала ответ:       — Да я свихнусь скоро, если это продолжится. Ужаснее пытки и представить нельзя!       Отпрянув от каменной поверхности, я чуть ли не сверзилась со ступеньки, в последнюю секунду ухватившись за ближайший столб.       Говорящий гроб! Невероятно…       Хотя с чего бы удивляться? Большинство синрийских штучек для меня непостижимы. Но… внутри-то саркофага мертвец. Разве покойники умеют связно разговаривать? Хм, не припомню такого. Может, от этой общей мрачности у меня в голове помутилось?       — Мэй, это ты? — приблизившись, я снова приникла ухом к крышке.       Голос был очень тихим, мужским. Неудивительно, что только вблизи я и смогла его расслышать.       Страха не было, да и чего бояться? Мертвеца, которому не нравятся такие шикарные романы? Фу, невежда, ещё и без чувства прекрасного. Фыркнув, я хотела было отстраниться, но всё же услышала ответ:       — Кто ж ещё? Уж точно не твоя извращенка Фелис!       Я скептически посмотрела на книгу, торчащую из сумки, буркнув:       — Чего сразу извращенка-то?.. Да и вообще, ты неблагодарный! Кто б тебе ещё читал?! — нахмурившись, я скрестила руки на груди.       С каких пор Мэйхо такой переборчивый? Онефир не говорил, что покойник — болтун. Или это мне так повезло? Гроб с дополнением… Хм, за такое должны, минимум, доплачивать.       — Эй-эй, не злись, у всех же вкусы разные… Да и вообще. Смертная, преклони колени и повинуйся мне!       Сказано было прям сурово-сурово, жаль такой тон на меня не действует.       — Да-да, бегу и спотыкаюсь. А за столь чёрную неблагодарность и грубость обеспечу тебе двойную дозу приключений Фелис. Тут как раз пикантные сцены пошли…       Привалившись спиной к саркофагу, я с чувством и расстановкой приступила к «пытке». Из саркофага послышались тихие стенания, обещания исправиться и мольбы прекратить.       Однако я была неумолима и вскоре всё стихло, а мне (что странно) вдруг стало жаль неупокоенную душу или кто там страдает. Захлопнув книгу, я неуверенно обратилась к гробу:       — Мэйхо, ты ещё здесь?       — К сожалению. Пока что саркофаги, да с таким обилием защитных артефактов не могут перемещаться. Ещё и голос у тебя премерзкий, никуда-то от него не спрячешься. И мёртвого поднимет!       — Так, ещё одно оскорбление, и я продолжу читать.       — Всё-всё. Что ты хотела?       — Я Офелия, это раз. А во-вторых, я хотела спросить… Ты ведь знаешь наш мир как никто другой, точнее, тот прежний наш мир. Скажи, бывало так, чтобы в семье магов рождалось бесталанное дитя? И если да, то может ли магия пробудиться после?       — Нет. У родителей-магов не может родиться чадо без силы. Разве что судьба пошутит. Ты что, историю не учила?       Я вздохнула. К сожалению, учила. Некогда мы получили от двух божеств благословение, что наделило одних светлой магией — Син, а вторых тёмной — Мэй. Да, некоторые из смертных не захотели принять дар, предпочтя остаться просто людьми, но таких были единицы. Когда же покровитель мэйрианцев убил остальных богов — покровителей стихий и природы, их силы растворились в нашем мире, наполнив дыханием магии. За скверну столь невообразимого масштаба Мэйхо чудом остановил второй из выживших божеств — покровитель синрийцев, а ныне — правящий король.       Вражда между людьми разной магии и взглядов была такой мощи, что мэйрианцев почти что истребили. Правда, поговаривают, что тех, кто практикует тёмную запретную магию — Мэй, ещё можно отыскать. Злодеи умело прячутся среди добропорядочных синрийцев.       А вот людей без дара вообще не должно было остаться. Вначале, если верить летописям, случалось, что бесталанные и маги вступали в союз, но вот детей, родившихся без силы, попросту убивали, дабы очистить магический род. С тех тёмных времен минули столетия, и мне тоже кажется, что тут не место исключению, впрочем… Похоже, судьба действительно пошутила надо мной.       Правда, в таком случае меня должны были убить ещё во младенчестве, как это принято у синрийцев. Наверное, родители так и не смогли перешагнуть эту черту.       — Слушай, Офелия, если тебе так нужна магия, мы можем помочь друг другу. Что скажешь?       Нахмурившись, я отвернулась, недовольно протянув:       — Я не мэйрианка, чтобы служить Тьме и связываться с мёртвыми.       — Ой, да что ты! Неважно, Мэй или Син. Все мы назывались одинаково — мэйхо, что означает «божества», «боги». Магия Син и Мэй тоже от равных мэйхо, которых люди некогда почитали одинаково.       Заинтересовавшись, я обернулась:       — Хочешь сказать, что первоначально были лишь мэйхо, и мы служили всем одинаково?       — Да. Мы наделили людей силой, подобной нашей, а вы погрязли в тщеславии, заполучив магию. Пошли за предателем, который и одарил вас своей силой — частицей Син.       Ну да, Зло выступило против Зла, и маги поклоняются этому же Злу в обличье Добра. Звучит глупо и… В общем, масло масляное. И он думает, что я в это поверю?       Выдохнув, я прошептала:       — Как обычно, каждый тянет одеяло на себя.       Я достала часы, поглядывая, не пора ли читать заклинание.       — Не веришь? Я могу доказать свою правоту, а синрийцы? Да и то, что вы так чтите Мэйхо, тебе не кажется странным? Чтить врага… ухаживая за усыпальницей.       Я одарила саркофаг скептическим взглядом. Да уж, чтим… нанимают за гроши протирать пыль — неслыханные почести!       — Так, ладно, хватит болтать — время читать заклинание.       — Можешь не стараться, это не имеет смысла. Ты что, правда веришь, что бесталанный способен укрепить словом магическую печать?       — Всё тебе не так.       — А тебе? Давай заключим сделку?       Посмотрев на листок с заклинанием, я горестно вздохнула. Конечно, я догадывалась о тщетности своих усилий, но всё же верила, что хоть здесь принесу пользу. Всё как всегда. Как же я устала от своей никчёмности…       Прикрыв глаза, я постаралась совладать с неприятными чувствами:       — Мэй, меня устраивает эта работа. Мирная жизнь и куча книг. Я не хочу ничего менять.       — Ты врёшь и мне и себе, — голос нарастал, медленно заполняя всё вокруг, каждый уголок склепа и каждый уголок моего сознания, сея зёрна сомнений. — Ты хочешь узнать правду. Хочешь стать сильной. Доказать, что все они ошибались на твой счёт. Хочешь доказать этому миру, что ты не бесполезная, а самая важная. И я предлагаю тебе такой стать…       Стало прям обидно. Дожила — какой-то неупокоенный дух-грубиян лучше меня самой знает, что мне — мне! — нужно. Но эти слова… заставили задуматься. Почему-то им я поверила больше, чем всему тому, чем утешалась до недавнего времени. Правда, ещё я верила, что это всё недостижимо, что это лишь несбыточная мечта, которой и коснуться-то невозможно.       Может, я сплю?       А он всё шептал и шептал, соблазняя, словно чувствовал, читал мысли… знал, что именно я жажду услышать. Что точно отзовётся во мне надеждой и желанием.       — Ты обретёшь своё место. Станешь самой важной из всех. Перепишешь историю. Твоё имя будет знать каждый. И всего-то за крохотную, пустячную услугу…       — И что же это? — не дожидаясь продолжения, я торопливо спросила, распахнув веки.       — Всего лишь принять меня в себя.       Я скривилась, невольно содрогнувшись:       — Что это значит? Ты хочешь забрать себе моё тело?       — Не забрать, а разделить его с тобой на некоторое время. Пока не принесёшь сюда один важный артефакт, что позволит снять зачарованные цепи. Тогда я смогу вернуться в своё тело, а ты станешь моей приспешницей. Магия, богатство, невиданная власть… Ты отыщешь ответы на все свои вопросы. Люди-мэйрианцы и мэйхо как в старые добрые? Что скажешь?       Обхватив руками плечи, я отвернулась и сбежала по ступенькам, чтобы больше не слышать искушающих слов.       Да, очень и очень заманчивое предложение.       Впрочем, а что мне терять? Я в этом мире — никто. Если хоть одна душа узнает, что я бесталанная, то заклеймят позором и изгонят без права на оправдание или… убьют. Я даже не знаю долго ли будет молчать Крис. Как не знаю, сколько ещё меня такую будут терпеть родители. Я совершенно не знаю, ждёт ли меня вообще хоть какое-никакое будущее.       А о благах, какими меня искушает Мэйхо, я и мечтать не могу. Единственно — мне предстоит как-то ужиться с ним в одном теле, а он, похоже, та ещё язва и колючка. С другой стороны, немного попутешествую, обрету уважение и успех. И главное — наконец-то смогу постоять за себя, заполучив магическую силу. Мне не придётся больше уповать на других, ожидая помощи и поддержки.       Стану сама себе хозяйкой. Нет, нельзя упускать такой шанс!       Взбежав обратно, я затараторила:       — Мэйхо, получается, моя душа останется со мной после твоего вселения-выселения? И далеко ли мы отправимся за артефактом? Ты гарантируешь мне безопасность?       На сей раз бархатный мужской голос ответил довольно-таки небрежно:       — Ой-ой, сколько вопросов. Что-то мне уже расхотелось…       — Ну и лежи тут ещё тысячу лет, — хмыкнув, я отвернулась, и меня тотчас окликнули:       — Да шучу я, шучу. Душа мне твоя и даром не сдалась. Артефакт, что разобьёт цепи, у моего слуги, так что не волнуйся. И безопасность гарантирую — я же буду с тобой, а значит, от твоей жизни зависит и моя.       — Мэйхо, а ты живой там или мёртвый? Если живой… может, и меня такой сделаешь?.. В смысле, бессмертной? Ну, это когда обратно заполучишь своё тело…       — Моя кровь как раз и творит такие чудеса, нужно просто меня освободить. Так что хватит торговаться! Соглашайся, детали обсудим потом.       Взлохматив тёмные волосы, я развернулась и наклонилась к крышке гроба. Всё так быстро, я даже не знаю… Почему важные решения нужно принимать настолько быстро?       — Мэй, а что будет с городом? Ты ведь захочешь им отомстить?       — Да суй уже руку в щель, Офелия! Хватит балаболить!       Тут крышка саркофага затряслась и содрогнулась, раз-другой, цепи протяжно звякнули и натянулись. Я отшагнула назад, видя, что увесистая плита едва не ходуном ходит. Но стоило мне чуток запаниковать, как всё разом стихло. Я приблизилась; Мэйхо старался не зря — надгробная плита чуть-чуть сдвинулась, образовав крохотный узкий зазор.       Примерившись к щели, я недоверчиво протянула:       — Сюда только пальцы пролезут… Ну максимум пол-ладони…       — Сколько уж смог. Давай!       С некоторым сомнением я протиснула внутрь правую руку, шевеля пальцами в пустоте. Просторненько.       — Так, сейчас придется немножко потерпеть, если неженка, зажми что-нибудь, тряпицу какую или что там у тебя есть, чтоб громко не пищать.       Ойкнув, я тотчас потянула руку назад, но не тут-то было — она накрепко застряла:       — Эй, про это уговора не было!       — Офелия, не дури! Так, всё, на счёт «пять». Раз… Два… — осознав, что никто со мной не шутит, я быстренько закусила ворот платья. И очень вовремя…       Мерзкий хруст, и мне сломали палец. Кажется, указательный. Я взвыла, из глаз брызнули слёзы. И это называется «немножко потерпеть»? Изверг, это же больно! Просто неимоверно! Да и вообще, такое чувство, что его и вовсе хотят оторвать!       Плача, я остервенело заколотила по крышке, мечтая, чтобы пытка прекратилась.       — Aris mitoshs lo direl ka do Meiho si… — размеренный речитатив эхом отдавался от мрачных стен усыпальницы и глухим ропотом вползал в голову. Сознание помутилось, перед глазами всё поплыло.       Столбы-колонны засияли потусторонним светом, а магические письмена чуть не искрились. Цепи надрывно, точно набат, зазвенели, и от этого звука заложило уши.       Ноги подкосились, и я обессиленно опустилась на саркофаг. Рука по-прежнему была в захвате, а голос Мэйхо всё больше кружил голову. Неизвестное заклинание набирало силу. Воздуха не хватало, и я сделала глубокий вдох… Моё бедное сердце на мгновение замерло, и наступила оглушающая тишина. Я провалилась в темноту.