***
Алекс поднимает фужер с шампанским, наблюдая за свадебным танцем молодоженов. Его лучшая подруга такая красивая, а её лицо передает весь спектр счастливых эмоций, что она испытывала. Он чувствует легкое головокружение и даже тошноту. Стараясь не привлекать внимание, достает из кармана платок, прикладывая его к губам. Во рту чувствует привкус крови, и горло начинает нещадно саднить будто наждачной бумагой. Понимает, что не сможет выдержать и минуты, не устроив здесь кровавое шоу. Отставив фужер, Алекс покидает шатер, не обращая внимание на громкие перешептывания гостей. У него одна цель — спрятаться в туалете. Приступы становились все чаще и чаще, и, несомненно, это пугало юношу. Как в таком отвратительном состоянии он мог найти свою вторую половинку?! И не просто найти, и еще убедить, что та сделала неправильный выбор. По логике вещей можно было просто бросить клич в интернете и ждать, что родственная душа объявится сама. Но даже этот способ не был стопроцентным. Сколько вариантов можно приложить к его цитате? Да кучу, уж точно больше десяти, а времени на все свидания у него почти не оставалось. Кажется, он сдался. Алекса выворачивает сгустками крови прямо в раковину. Включает воду, чтобы смыть все это безобразие. После рвоты приходит кашель, эти проклятые лепестки застревают в горле. Их с каждым разом все больше, скоро от легких ничего не останется. Когда парню становится чуть легче, он умывает лицо от следов крови, прикладываясь лбом к холодной поверхности зеркала. Перед глазами всплывают черные буквы цитаты Арианы, а в ушах звенит её веселый голос, озвучивающий ту, что должна идеально подходить к ней. — Ну, не могла же она ошибиться, так? — спрашивает сам себя, отстраняясь от зеркала, чтобы взглянуть на свое лицо. — Почему она решила… Алекс покачивает головой, жадно хватая губами воздух. Имел ли он сейчас право высказать ей свое предположение?! «Нет, скорее всего, это я ошибаюсь, она так счастлива…» Парень возвращается к людям вовремя, заметив, как Ариана Ларсон куда-то устремляется. Судя по всему, искать его. Эта мысль заставляет невольно улыбнуться, и как теперь эти порывы будут восприниматься её мужем? Лучшему другу не место в семье, таковы правила. Алекс подхватывает талию девушки, уводя ту танцем, и смеется, когда замечает её испуганный взгляд. Но видимо он ошибался, решив, что эта эмоция вызвана удивлением от его появления. Девушка заботливо касается его щеки, она заметила его бледность. — Не волнуйся, кажется, успел отравиться, — старается он отмахнуться от подруги, медленно танцуя с ней под красивую мелодию. — Почему ты не с мужем, вот что главное, — смеется парень, скользнув взглядом по её запястью с цитатой. — Он будет ревновать. — Мы не раз с ним говорили о тебе, — признается блондинка, чуть приподнимая уголки губ, когда друг удивляется. — И я не устану повторять, что ты и мама — два моих самых близких человека. Господи, Алекс, мы знакомы так давно, ты был в каждом моменте моей жизни, — тихо смеется девушка, не отрывая своих глаз от лица друга. — И никакая ревность, ничего не сможет меня заставить прекратить с тобой общение. Помнишь, как я сказала, что ты влип, когда познакомился со мной? — теперь они смеются вдвоем, вспоминая то, что случилось пятнадцать лет назад. — Ты мой самый лучший друг, ты моя семья, — заканчивает девушка, полностью растворяясь в танце.***
Прошло несколько месяцев после свадьбы. С горем пополам Ариане удалось осуществить свою главную мечту. Она открыла небольшую, но очень уютную художественную студию, где и пропадала целыми днями. Это был её маленький мирок, где она была предана лишь себе и кисти в руке. Она не переставала творить, создавая все новые и новые шедевры. Она участвовала в выставках и побеждала. Одной из побед стал денежный приз, который и внес огромный вклад в будущую мастерскую. Ей нравилось смотреть на лица детей и взрослых, которые впервые приходили. Они радовались успехам, своим успехам. Кто-то расстраивался после первого раза, говоря, что у него просто нет таланта. Ариана же убеждала их в обратном. — Каждая написанная мною картина — это не талант. Это результат каждодневной работы, — эти слова, словно стали спутником её жизни. Она отдавала всю себя любимому делу, а затем… Возвращалась домой. Ариана не знала, шутка это или реальная действительность, но сказка, царившая на свадьбе, так и осталась однодневной сказкой. У них не было грандиозных ссор или скандалов, не было битья посуды или драк с кулаками, но девушка уже начинала сомневаться в своем соулмейте. Как оказалось, им нравятся разные фильмы, разная музыка, даже на семейную жизнь они смотрят по-разному. Может быть, именно все так и бывает после свадьбы?! Единственное, что они делили, так это кровать. Ариана завтракала рано и убегала в студию, Саймон предпочитал перекусывать по пути на работу; она готовила вкусный ужин, дожидаясь мужа, а он приходит сытый, объясняясь тем, что по дороге забежал в кафе. Со временем это все вошло в привычку. Они словно были соседями. Даже мать, забегавшая в гости, не могла понять этих перемен. В прошлом месяце Ариана пыталась поговорить на эту тему с мужем, но в результате этого в копилке появилась новая ссора. — Ты целыми днями пропадаешь в своей чертовой студии, твои картины повсюду. По выходным ты встречаешься со своим дружком Моро, а я тут захлебываюсь кровью. Ты серьезно думала, что я не догадаюсь о твоих изменах? В тот вечер девушка отправилась ночевать в студию, дабы только собраться со своими мыслями. Значило ли это то, что они ошиблись?! Да, она часто навещала Алекса, беспокоясь о его здоровье, которое становилось только хуже. Но если её муж начинал заболевать, а Ариана никогда не изменяла, то… Через пару дней девушка решила заскочить к нему на работу, дабы поговорить обо всей этой ситуации. Объяснить, что никаких измен и в помине не было. Но в его кабинете она застала темноволосую девушку, сидящую на его коленях. Они целовались. Ариана прикрыла глаза, ожидая почувствовать хоть что-нибудь. Кроме чувства обиды за свою же ошибку, она не почувствовала ничего. Ни привкуса крови, ни слабости, не головокружения. Это лишь подтвердило все её опасения. Выскочив на улицу, она попыталась отдышаться. Блондинка даже не понимала, радостно ей или грустно. Она почему-то была счастлива, что Саймон не оказался тем самым, но это означало… что её соулмейт все еще где-то, а она все эти месяцы причиняла ему лишь боль. Подняв голову, она почувствовала капли дождя на своем лице. Начало сентября, осень. Она была одета слишком легко, чтобы попасть под дождь. Черный топ и джинсовые шорты. Решив, что дома ей делать нечего, девушка отправляется к лучшему другу. Кому, как не ему, она может доверить свои секреты. Когда она добралась до него, её волосы и одежда успели намокнуть, а тело продрогнуть. Остается только заболеть, и будет вообще прекрасно. Как только тот открыл дверь, девушка приветствует его традиционным объятием. — Алекс, я ошиблась. Саймон не мой соулмейт, — с порога заявляет она, пытаясь привести дыхание в норму и согреть себя руками. — Что? Ари, ты уверена? Как ты узнала? — спрашивает парень, открывая дверь шире, пропуская подругу внутрь. — Почему ты была на улице без зонта? Ты могла заболеть. Нет-нет, быстро иди в душ, я принесу что-нибудь из вещей, — он подталкивает блондинку в сторону ванной, а сам направляется к шкафу. Пока подруга принимает душ, он уходит на кухню, наливая себе новый бокал с вином. Неужели его подозрения оказались правдой? Если так… как сказать это девушке? Вдруг она еще не готова к этому? «– Мистер Моро, мы же можем сделать вам операцию, — голос врача звучит твердо, пока глаза ищут хоть какие-то признаки борьбы во взгляде Алекса. Тот кашляет, но так же упрямо качает головой, ему не нужна операция, он не хочет провести остаток жизни бесчувственным овощем. Впрочем, сколько ему осталось? — Вы скоро умрете, вы знаете? — Знаю. Прошло несколько месяцев после свадьбы Арианы, но он как глупый и упрямый ребёнок, продолжает лгать самому себе «она нашла себе соулмейта», она счастлива. Он скрывает бледность тоналкой, лжёт подруге о какой-то работе, убегая от неё, чтобы она не видела его задыхающимся от кашля и крови. Судя по анализам, ему осталось не больше месяца, скоро ханахаки поразит его сердце или мозг, а там конец уже предопределен. — Я могу выписать вам болеутоляющие и… — Да, это то, что нужно, спасибо…» В тот день они очень много разговаривают. Моро не перебивает, внимательно слушая историю подруги об измене мужа. И о том, что у неё не появилось симптомов. Ариана не переставала выглядеть удивленной и озадаченной. И несколько раз повторила, что ей стыдно, что все эти месяцы она кому-то причиняла боль. Где теперь этот человек? Жив ли? Или теперь её дни также сочтены? — Ты извини, что я так неожиданно заявилась. Мне надо было с кем-то поделиться, — извиняющее улыбается блондинка, поудобнее устраиваясь на диване. — Ты же знаешь, что я тебе всегда рад. Останешься с ночевкой? Ариана благодарно улыбается, кивая другу. Повернув голову, она замечает старую книгу с темно-синим переплетом. Каждый раз, когда она приходила в гости, она замечала именно её. — Сколько раз ты её перечитал? — спрашивает Ларсон, беря книгу в руки и не замечая, как дернулся друг. Почти на каждой странице были какие-то пометки, любимая черта Моро. Он всегда старался что-то выделить в книге, дабы потом не забыть. Блондинка мельком пролистала учебник, открывая его там, где была заложена закладка. Скорее всего, парень сейчас читал именно этот момент. Страница ничем не отличалась от предыдущих. Такая же исписанная, почёрканная. Но внимание Арианы привлекает цитата, выделенная красным маркером. «Have the courage to live. Anyone can diе» Улыбка тут же пропадает с лица девушки, заставляя поднять удивленный взгляд на Моро. Ей казалось, что весь воздух выбили из её легких, ударили под дых. Она снова и снова возвращается к надписи, желая убедиться, что ей не показалось. Она наизусть знала свою татуировки и татуировку Моро, но никогда бы не подумала, что они связаны. Что это и есть одна цитата. — Ты знал… — больше утверждая, чем спрашивая, шепчет девушка. — И… как давно? Нет-нет, подожди. На моей свадьбе… ты знал или, может быть, как-то догадывался об этом? — уточняет блондинка, крепко сжимая в руках книгу и неотрывно смотря на парня. — Нет, я не сразу узнал, — говорит он, вздохнув и наконец, подняв взгляд на лицо Ларсон. — На свадьбе я мог только догадываться и подозревать, но ты была слишком счастлива. Цитат так много, Ари, ты же сама знаешь. Повисло долгое молчание, ей нужно было переварить всю эту информацию, а он в свою очередь, не хотел нарушать тишину. Алекса вновь душит кашель, к горлу подступает тошнота, он едва её сдерживает и чувствует на языке уже привычный вкус. Чтобы его сбить, он вновь наливает себе вина, зная, что Ариана разозлится и, скорее всего, уйдет и будет права. Ей хватает пары секунд, чтобы преодолеть расстояние и грубо вырвать алкоголь из его рук. Она с грохотом опускает стакан на стол, заставляя содержимое расплескаться. Как можно настолько наплевательски относиться к своему здоровью. Девушка проводит ладонями по лицу, зарывается в волосы, а затем облокачивается на стол, оказываясь к другу спиной. Пальцы сильно сжимают столешницу, отчего костяшки белеют. — Что и кому ты пытаешься доказать своим поведение, Алекс? Ты надеялся, что в ближайшее время мне позвонят и сообщат о твоей смерти?! А, может быть, ты думал, что это я найду твой… труп, — голос девушки начинает дрожать. По щекам катятся слезы, которые блондинка с яростью смахивает, будто их и не было. — Нет, не думал, я только… — Что только? Ты не имел права так поступать, Моро. Я чувствую себя полным ничтожеством, которое, вместо того, чтобы помочь тебе, делала все только хуже. — Прости меня, ты никогда не была ничтожеством. Ведь это не ты пыталась лгать самому себе. Я не хотел тебя никогда расстраивать. Получалось хреново, я видел тебя на свадьбе и думал, ты счастлива, но ошибался. Я не хочу, чтобы ты умирала, Ари. Но… мне уже не помочь. Врач предлагал мне операцию… Я могу согласиться, время еще есть. Не все люди находят родственные души, не обязательно гнаться за этим. Я не верю, что, узнав правду о нас, моя болезнь отступит и вернет на место пораженные ткани в легких. Зато ты останешься жива… Светловолосая девушка до боли прикусывает губу, стараясь сдержать крик. А ведь хотелось. Хотелось закричать во все горло, что каким жестоким и несправедливым может быть этот поганый мир. Ей хотелось в хлам разгромить всю эту квартиру, хотелось бить кулаками в стену, пока они не превратятся в сплошное, кровавое месиво. Ей казалось, что только физическими пытками она может заглушить ту боль, что заполняла её изнутри. Ей хотелось повернуться к лучшему другу и пару раз врезать по его физиономии. Останавливало лишь то, что он и так выглядел неважно, словно смерть уже стояла за его спиной. Наверное, парень ждет от неё хоть каких-то эмоций, криков, чего угодно. Она обязана была накричать на него, высказать ему, каким глупым и необдуманным было его решением. Но она молчала, продолжала стоять в тишине, прикрыв глаза. От этого было только хуже обоим. Никто не знал, в какой момент эмоции возьмут верх, и возьмут ли вообще. Самое ужасное, что может произойти с человеком, это погружение в пустоту. Именно это сейчас ощущала и Ларсон. Каждое слово Алекса словно ножом врезалось в сердце. Она уже не сдерживала слез, что катились по её щекам. В голове проносились лишь обрывки фраз: «Операция…время еще есть…зато ты останешься жива…цитата в книге ничего не значит» — Ты же знаешь, что я никогда не позволю сделать тебе операцию только из-за меня. Мне нужен ты, настоящий ты, а не бесчувственный овощ, — произносит девушка, подходя ближе. — Ты такой идиот, что не рассказал мне всего раньше, мы могли предотвратить это, хотя бы попытаться. Ты обязан сделать выбор… Ариана сглатывает образовавшийся ком, а затем дотягивает рукой до салфетки, лежащей на журнальном столике. Холодной рукой она разжимает ладонь друга, вкладывая её туда. Под вопросительный взгляд парня, Ари поднимает голову. — Теперь я обо всем знаю, и не перестану бороться. Забудь про мысли о смерти или об операции, я не позволю этому случиться. Сделаю все, что угодно, если ты так хочешь, я перечитаю сотни книг, но разорву нашу связь, я не позволю тебе умереть, Моро, — девушка тяжело дышит, не замечая, как тело дрожит от страха. От глупого страха, что её план не сработает. — Но, если вдруг тебе плевать на меня, или ты уже давно все решил, то… — девушка замолкает, боясь произнести те слова. — Сотри мне все воспоминания о нас. Секунды тянутся словно вечность, но как только парень намеревается что-то произнесли, девушка подается вперед и оставляет едва ощутимый поцелуй на его губах. Она опускает глаза на своё запястье, которое окутывает приятное тепло с легким покалыванием. Никто и никогда не говорил ей об этом… Она замечает, что взгляд парня направлен на свою татуировку, наверное, он ощущал тоже самое. «Какие еще нужны доказательства?!» На лице девушки появляется улыбка, когда парень притягивает её к себе, оставляя на губах требовательный поцелуй, смешивая вкус черничного бальзама с никотином. Приятная дрожь прошлась по всему телу. Это было так странно, целовать человека, который всю сознательную жизнь являлся лучшим другом, почти что старшим братом. — Прости меня, — шепчет парень, касаясь холодными губами лба девушки. — За то, что не рассказал раньше. Ларсон облегченно выдыхает от понимания, что её план сработал. Они оба понимали, что дальше будет только тяжелее, но она не собирается сдаваться. Она была готова «костьми лечь» только бы Моро оставался рядом. Она не позволит, чтобы ему было плохо. Только не теперь. — Мы справимся, Алекс, — тихо произносит она, прикусывая губу. — Я обещаю тебе. — Ты заслуживаешь лучшего, Ари, — перебивает парень, заставляя блондинку перевести на него внимательный взгляд. Голубые глаза цепляются за салфетку, что оказалась слишком близко к её руке, надавливая на татуировку. Казалось, что она чувствует звук собственного сердца, что бешеным ритмом стучит внутри. Она чувствовала, как земля уходит из-под ног, а на глазах наворачивались слезы. Она качает головой в разные стороны, призывая друга остановиться. — Прости, — он надавливает сильнее, одним движением размазывая буквы от татуировки по её запястью…***
Несколько месяцев проходит. У девушки большие пробелы в памяти, в результате чего появилась привычка носить с собой блокнот и ручку для записи важных дат. Единственным странным моментом было то, что любые попытки вспомнить забытые дни приносили боль. И, отнюдь, не физического характера. Она испытывала боль, что исходила откуда-то из глубины её души. Будто зияющая чёрная дыра неумолимо затягивала с головой в непонятное ей отчаяние. В обычные дни, занимаясь повседневными делами, Ариана даже забывала об этой пустоте, но она никогда её не покидала. И каждый раз, закрывая глаза перед сном, снова приходило ощущение, будто в её жизни нет чего-то очень важного. Она чувствовала себя неполноценной. Чего-то отчётливо не хватало, но девушка никак не могла понять чего. Она замечала странные взгляды матери, словно от неё что-то пытались скрыть. Она легко перенесла развод с мужем. Все прошло тихо и без лишней огласки. Ларсон была уверена, что многие её друзья до сих пор думают, что она счастлива в браке. Она не болела, не задыхалась и не кашляла кровью. Она проживала какую-то обычную [неполноценную] жизнь. В Лондоне сейчас зима. Сказочная и невероятная. Ариана снимает небольшую квартирку на очень тихой и уютной улице. Правда днём очень много детей играет в снежки. Совсем скоро Рождество. Она как обычно задерживается на работе, хотя дома её ждет большой, рыжий кот по имени Клаус. Мама улетела к родственникам в Бостон, дабы встретить семейный праздник именно там. Она намеревалась взять единственную дочь с собой, он та наотрез отказалась. Блондинка переводит взгляд на настенные часы, понимая, что до полночи остались считанные минуты. Накинув на плечи темно-серое пальто, она покидает студию, предварительно заперев её на ключ. В нос попадает морозный воздух и несколько снежинок, кружащихся в причудливом «вальсе», отчего блондинка чихает. Чтобы окончательно не замерзнуть, Ларсон ускоряет шаг, но за очередным поворотом чудом не сбивает кого-то с ног. — Прошу простить меня, — извиняется она, поднимая голову. На неё внимательно смотрит высокий парень с беспорядком на голове и темными глазами. Снег запутался в его волосах, по которым так и хотелось провести ладонью, дабы смахнуть. Ариана была готова поклясться, что они где-то встречались, но её сознание не могло ухватить нужную ниточку. Она вздрогнула, когда в небе прогремел первый салют. Полночь наступила. — С Рождеством…«А, может быть, сама Судьба не властна над родственными душами? И даже в забвении они найдут друг друга…»