Фотоснимки

Она уже давно прочитала соответствующую главу в учебнике, тщательно законспектировав текст и выделив ключевые моменты, поэтому позволила себе переключить внимание со слов лектора на него самого. Профессор всегда носил элегантные костюмы и широкие галстуки спокойных тонов, его усы были аккуратно подстрижены, а седина едва припорошила виски. Среди дежурных сестёр в больнице гулял слух, что он не любил жену и заглядывался на других женщин. Поначалу Шарлин время от времени ловила на себе его изучающе-похотливый взгляд, который хладнокровно встречала глядя ему прямо в глаза, что заставляло сладострастника отворачиваться. Однако это случалось лишь в самом начале выпускного курса, и с тех пор доктор Льюис относился к ней с напускным безразличием, вопреки её неизменно безупречной успеваемости. Шарлин нетерпеливо поглядывала на висящие над головой доктора часы, внимательно следя за движением стрел. Ей было непривычно ждать окончания лекции: обычно она ожидала лишь её начало. Но сегодня она наконец выбила у Зои адрес человека, который был готов заплатить ей небольшие, но такие нужные сейчас деньги лишь за её длинные блестящие рыжие волосы. Она и поверить не могла своей удаче: тринадцать долларов за несколько фотографий её волос! Этих денег ей точно должно хватить, чтобы прожить ещё пару дней перед тем, как всех сестёр отправят на практику в городскую больницу. Минутная стрелка двинулась. Доктор Льюис наконец закончил свой непрерывный монолог, позволив студенткам спешно собраться и выйти из пыльной аудитории. Солнце спряталось за потемневшими облаками на горизонте. Шарлин торопливо шагала по вымощенной из камня дорожке, не замечая ни парочку людей, что прогуливались по городку в достаточно поздний час, ни заглушённого рёвом проезжающих автомобилей свиста ветра. В руках она сжимала большую тетрадь с записями лекций, а на её плече болталась потрёпанная временем сумка. Шифоновый шарфик, слегка сжимающий горло девушки, развевался в воздухе, оставляя после себя лишь сладковатый аромат женских духов. Ветерок баловал с трепещущими голыми ветками деревьев, что грозно возвышались над узкой тёмной аллеей. Фотограф с лишними тринадцатью долларами проживал недалеко от Бульвара Лилий, посему Шарлин приходилось быстро передвигать ногами, чтобы поспеть к назначенному часу их первой и последней встречи. Темнота над городом сгущалась. Бульвар в этот поздний вечер казался пустынным. Солнце окончательно ушло за горизонт, позволяя восходящему месяцу занять своё место в небе. Нужный адрес девушка нашла сразу. Однако в окнах дома свет не горел. Эта маленькая хижина и вовсе выделялась на фоне остальных жилых участков неподалёку своим внешним видом: она казалась заброшенной и давно забытой. Шарлин услышала глухой стук двери, а после — чьи-то ленивые шаги. Из-за угла старой каморки вышел, похоже, её хозяин. Она не могла разглядеть его в тусклом свете одиночного фонаря на противоположной стороне дороги, но ей показалось, что выглядел он точно также, как и его место обитания. Одичалый и заросший. — Добрый вечер, мисс… — его английский звучал чудно и непривычно для Шарлин. Такими чёткими казались звуки, исходящие изо рта человека. Чужой голос с хрипотцой слегка напугал девушку, однако та быстро взяла себя в руки. — Ван Доурен. А вы?… — она не скрывала своего любопытства. Перед ней стоял тёмный силуэт. По голосу она определила, что мужчина достаточно молод. — Зовите меня просто Виктор, — он помедлил секунду, — мисс Ван Доурен. В его голосе она услышала усмешку, посему нарочито остро подметила: — Вы не гражданин Америки, верно? — Вы невероятно проницательны, мисс Ван Доурен, — он снова произнёс фамилию Шарлин со специфическим акцентом, что заставило ту едва сморщиться. В хриплом мужском голосе скользили нотки озорства. Он подначивал её в ответ. — Я здесь ради фотографий, — решила она перевести тему, резко дёрнув подбородком. Чересчур вежливое обращение выбивало девушку из колеи. — Я в курсе, — Виктор прокашлялся и девушка разглядела в темноте его руку, приглашающую её пройти вместе с ним, — только не пугайтесь, мы будем работать в подвале. Шарлин опешила. Незнакомец с грубоватым акцентом приглашает её спуститься с ним в подвал. Не поздно ли бежать? — Если хотите, я провожу Вас до остановки, — проговорил тот, заметив чужую робость. — Я понимаю, как это выглядит со стороны, но… — он запнулся. Девушка уловила движение с его стороны: Виктор оглянулся на хижину. — Но в этом доме я не живу уже года четыре, я полностью обосновался в подвале: там моя скромная фотостудия. Потоптавшись на месте с минуту, она вздёрнула носом и решительно прошла за угол здания, куда и приглашал её Виктор. Шарлин осознавала всю опасность ситуации, но эти чёртовы тринадцать долларов смогли бы помочь ей не умереть с голоду. — И вам нравится жить вот так? — проговорила она, с каждым шагом проваливаясь низким каблучком в чёрную землю на участке, — как отшельник. Позади послышался тихий смех. Виктор шёл чуть поодаль, следя, как собранные в хвост локоны подпрыгивают при каждом движении девчачьего тела. Он впервые видел в девушке такую горячность, смешанную с утончённостью. Даже тогда, когда Шарлин с пренебрежением ступала по земле, стараясь не свалиться в неё лицом, её движения были наполнены грациозностью. — У меня нет миллионов на новый дом, а этот… — он вздохнул, — хранит слишком много воспоминаний. Шарлин покачала головой. Она понимала Виктора и, погрузившись в собственные раздумья, даже не заметила, как молодой человек, нежно взяв девичью ладонь, помог ей спуститься вниз. В нос ударил запах сырости с примесью каких-то приправ, хвои и душистого мыла. Перед глазами она обнаружила комнатушку с письменным дубовым столом, красным пружинистым старым диваном с неубранной смятой постелью. К стене напротив была прибита белая простынь, которая со временем пожелтела. — Интересно получается, — Шарлин прервала тишину, что царила в комнате, — у вас нет миллионов, но есть тринадцать долларов, которые вы готовы отдать молодой девушке за фотоснимки. — Согласен, это странно, — она едва могла видеть его лицо в полумраке подвального помещения: единственная лампа висела над их головами и лишь слегка освещала комнату. Его волосы блестели, словно соболиный мех. Мальчишеские упрямые завитки были длиннее, чем диктовала тогдашняя мода. Голубую рубашку, которая обтягивала его впалую грудь, этот мужчина, казалось, не снимал не менее недели. Он пожал плечами, и голубая ткань смялась в районе его жилистой шеи: — но я готов заниматься любимым делом, не смотря на то, что за это мне приходится ещё и платить. Шарлин потянулась пальцами к резинке волос, высвобождая рыжие локоны из сурового плена. Огненные пряди волнами легли на женские плечи, отчего девушка издала стон облегчения: кожа головы болела из-за незамысловатой причёски. Виктор стоял рядом с письменным столом, протирая старенький фотоаппарат сухой тряпкой. Его кончики пальцев заметно подрагивали: настолько ему не терпелось приступить к работе. Мужчина обернулся к прибывшей модели и трогающая его уголки губ улыбка вдруг ослабла. — Мисс Ван Доурен, — он позвал её неожиданно робко, — Вы же знаете, что для моих снимков вам придётся позировать обнажённой? Она смотрела на него немигающим взглядом. Обнажённой? Тринадцать долларов. — Вы хотите, чтобы я разделась перед мужчиной за тринадцать долларов? — в голосе сквозило осуждение и… Страх. Её действительно пугала происходящая ситуация, но она старалась не подавать виду: лишь её голос предательски срывался. Руки задрожали, а от позвоночника вдоль всего тела прошлась волна мурашек. — Сейчас я – фотограф, не более, — поспешил он успокоить её, — это искусство, а не распутство или блуд, как люди привыкли думать, — Виктор видел в её глазах нескрываемый испуг, поэтому уже начал жалеть, что не отвёл девушку на остановку ещё при знакомстве. Ему нужны были снимки, поэтому он решил ещё перед встречей, что не будет тратить свои силы на успокоение испуганных студенток, не готовых раздеться ради превосходного кадра. Но сейчас, глядя на девушку, стоящую посреди его комнаты с раскинутыми на плечах рыжими волнами, по-детски невинно открытыми глазами и алыми губами в удивлении, молодой человек засомневался в том, что действительно не хотел тратить много времени на эту девчонку. Ещё наверху она удивила его своей бестактностью и желанием поставить его на место. Виктора позабавило чужое поведение, поэтому где-то внутри он всё-таки желал, чтобы Ван Доурен не побоялась позировать ему этим вечером. Она сглотнула, но в горле всё так же было сухо. Ресницы затрепетали. Действительно ли ей нужны эти несчастные тринадцать долларов? Она могла бы просто… Нет. Шарлин отогнала бредовые мысли и потянулась подрагивающими фалангами к шарфику на шее. Виктор восхищённо взглянул на неё: в его глазах она не заметила ни капли осуждения. Тонкая шея была оголена, и девушка решила на ней не останавливаться. Стоящий напротив мужчина не сводил с неё взгляда, пока Шарлин нервно и слегка грубо стягивала с себя одежду. Когда тело тронул приятный холодок, она обнаружила себя стоящей посреди маленькой комнаты в одном нижнем белье. — Вы так и будете наблюдать за мной? — вырвалось смущённое, но гордое. Ей двадцать четыре года, и ни один мужчина до сих пор не видел её нагой. До сегодняшнего дня. Виктор, опомнившись, с трудом отвёл взгляд. Девушка медлила, стягивая с бёдер хлопковую ткань белья, а после и оголяя грудь. Хотелось прикрыться. Убежать. Шарлин откашлялась, привлекая чужое внимание и давая понять, что она готова. Фотограф-любитель обернулся к ней и, к удивлению модели, начал изучать девичье лицо. Его взгляд не смел опускаться ниже чёткой линии подбородка. — Вы можете встать перед простынёй? Так ваш силуэт будет казаться чётче, — он не знал, зачем объясняет это Шарлин. Может, из-за неловкой атмосферы, что царила в его подвале? Девушка с едва покрасневшими щеками осторожно ступала по холодному полу, скрывая длинными локонами небольшие груди. Виктор на секунду отвлёкся на созерцание её невероятно белоснежной кожи. — Потрясающая, — на выдохе произнёс молодой человек, провожая хрупкую фигурку взглядом. Чужие глаза встретились с его, отчего мужчина неожиданно смутился. Виктор поднял фотоаппарат к лицу. В объективе Шарлин выглядела также невероятно, как и в жизни. Золотой блеск её волос контрастировал с бледной кожей. Россыпь мелких родинок на её плечах напоминали сияние звёзд в ночном небе. Тонкие черты лица казались ещё изящнее. Он управлял процессом, указывая, какую позу лучше принять. Она беспрекословно слушалась, прикрыв глаза. Количество плёнки было ограничено, однако Виктору очень хотелось фотографировать Шарлин ещё и ещё. Не смотря на свою неопытность, девушка отлично управляла собственным телом и выражением лица. Её кисти грациозно плавали в воздухе, а округлые бёдра умело скрывали наготу тела. Тишина прерывалась лишь резкими щелчками фотоаппарата. — Какой интересный у Вас декор, — подала голос Шарлин, оглядывая стену за спиной Виктора. Миллион вырезок из газет и журналов об исчезновениях людей по неизвестным причинам, снимки непонятных огней в небе и теней в лесах; вырванная из книг информация о культах и теориях заговора. Всё это характеризовало Виктора как человека, повёрнутого на разгадке неизвестной даже ему самому тайны. — Вы шпион? Тайный агент? Или частный детектив? — Что Вы, я просто многим интересуюсь. Немного домыслов, немного наблюдений и анализ, — усмехнулся мужчина последней фразе, подбирая новый ракурс для фото. Шарлин хотелось запечатлеть с каждой стороны. — Вы, кстати, в курсе, что в городе начали пропадать молодые девушки? Шарлин замерла, взглянув на Виктора с непониманием. Она суетливо и в какой-то мере неловко поправила волосы: — Нет, я… — Ну, конечно, Вы не знаете, — как-то горько улыбнулся он. Странно холодным тоном он продолжил: — Люди же кроме себя ничего не замечают. Девушка оскорблённо вздёрнула подбородком и нахмурила брови. Чужие слова ранили её, хотя в глубине души она понимала, что Виктор говорил неопровержимую истину. В последнее время Шарлин не читала новые выпуски газет и безразлично проходила мимо столбов с объявлениями. Она была полностью погружена в учёбу и собственные проблемы. Но она не собиралась стыдливо опускать глаза: — И что же с того? Мне оплакивать каждого, о ком пишут в некрологах или объявляют пропавшим? — Мисс Ван Доурен, — остановил он вырвавшийся поток иронии. Снова этот режущий слух акцент и хрипотца. — Я не имел в виду, что вы – плохой человек, если не заботитесь о жизнях чужих Вам людей. Но Вы бы могли проявить бдительность перед тем, как идти в поздний час к незнакомому мужчине домой. Вы считаете свой поступок благоразумным? Шарлин сжала губы, на её щеках выступил румянец: — Вы собираетесь меня поучать? Тем более, Вы не выглядите как человек, который может сделать больно женщине. Слух уловил глухой смешок. Виктор стоял перед ней с опущенной камерой. Его голова была повёрнута к свежим заголовкам газет о похищении студенток. Имена пронеслись перед глазами Шарлин слишком быстро: Бетти, Долорес, Марселин, Тина… Каждая девушка считалась пропавшей без вести. — Вам, вероятно, просто повезло. Одиноко стоявшая будка для ожидания посреди пустой чёрной улицы внушала тревогу. Тихий стук каблуков и посвистывание ветра. Они шагали в сторону остановки в полной тишине. Виктор отдал девушке деньги за проделанную работу и вызвался её проводить. Конечно, поначалу она отказывалась, ссылаясь на то, что остановка совсем рядом, и она в состоянии пройти несколько метров самостоятельно. Однако её взгляд вновь упал на лица пропавших девушек, что смотрели на неё всё время со стены. Ей совсем не хотелось, чтобы изображение и её лица висело рядом. Кожу рук закололо от холода, и Шарлин пришлось спрятать их в карманы тяжёлого пальто, что висело на плечах. Виктор же, казалось, холода не ощущал: накинув на рубашку лёгкую спортивную кофту, он спокойно шёл рядом. Оказавшись в тридцати метрах от остановки, молодые люди увидели вдали мигающие огни приближающегося автобуса. Его фары отражали жёлтый свет, и Шарлин невольно засмотрелась. Она убрала за покрасневшее от холода ушко рыжую прядь волос, что баловала с ветром. — Вы не поверите, но… — подал голос стоящий рядом с ней Виктор. Он завороженно глядел на автобус, подъезжающий к ним всё ближе и ближе. Говорил так тихо, словно не хотел прерывать ни шум мотора старого транспорта, ни шелест веток деревьев, что отчаянно боролись друг с другом. Голос мужчины патокой разлился в ушах Шарлин, и она застыла, вслушиваясь в каждый чужой вдох: — я знал этих девушек. Каждую из них. Шарлин обернулась к Виктору. Его лицо, что освещал высокий фонарь, абсолютно ничего не выражало. Глаза мужчины были обращены в сторону поглощённого темнотой ночи Бульвара Лилий. — Каждую?... — послышалось робкое и тихое. Она, как и сам Виктор, не хотела прерывать настойчивый шум вокруг. Водитель рухляди был неприветливым и хмурым. В салоне — ни единой души. Шарлин с опаской сделала шаг, поднимаясь на одну из ступенек автобуса. Там, из радио, лилась приятная, на удивление, музыка. Луна заглядывала в пыльные окна. Девушка уже тянулась к карману, в котором лежала пара копеек на проезд. Её кисть неожиданно схватили. Она резко обернулась. — Каждую, — произнёс Виктор, слегка сжимая чужую ручку. — Всем этим девушкам я заплатил тринадцать долларов.