Когда в твоих глазах огонь, ты настолько красивая

      Разноцветные бумажные ленты заполнили улицы подобно прорвавшейся плотине, что распускала сдерживаемые воды по всей округе. Площадь была заставлена бамбуковыми ветками, аккуратно, одна к одной, расположенными на десятки метров вперед по главной улице, заканчиваясь где-то далеко, что уже и не было видно, пестря обилием цветов. Весь день жители, так беззаботно и радостно, помещали на них красочные ленты с сокровенными желаниями, что были подготовлены заранее, ожидая скорейшего их исполнения. Кто-то мастерил различные оригами, прося удачи или богатства, а кто-то скромно размещал свою просьбу на полоске плотной шуршащей бумаги, бережно расправляя после. Жизнь в Конохе сегодня кипела, как никогда, задавая радостную атмосферу трепетно ожидаемого праздника.       Лапшичный ларек, что еще пару дней назад вывесил объявление о сезонном блюде, радостно встречал посетителей, утоляя голод и интерес. Каждый год тут придумывали все новые идеи подачи традиционной тоненькой лапши, что своим видом была так похожа на атласные нити. Разве что, не настолько тонкие. Сделав заказ, саннины уселись за стойку, практически мгновенно получив свои порции, где заботливо разложенная лапша, украшенная тонко нарезанной зеленью, напоминавшей звезды, манила их своим ароматов. Многие брали еду на вынос, так что выловить пару местечек, чтобы присесть, было вопросом порядка пяти минут ожидания на теплом солнышке. Даже тут владелец вывесил скромную стойку для желаний, что пополнялась бумажками стабильно раз в пару минут. К концу трапезы, та была уже почти вся заполнена. Они заранее решили, что хотят провести этот фестиваль вместе. Вымолив накануне у Шизуне выходной, Цунаде решила использовать его по полной, чтобы как следует насладиться видами. Эти безумно красивые пестрящие улицы вызывали у нее детский восторг и желание осмотреть каждый из стендов: где-то бумажные журавлики еле ощутимо колыхались от ветра, будто и вправду летят, где-то, словно на магазинной полке, рядами расположились оригами в виде кошельков, рядом фонарики, а то там, то тут, были бумажные звезды. Цунаде давненько не удавалось посещать празднества и фестивали, а уж тем более спокойно наслаждаться ими. Послышалась музыка. Разодетые артисты начали играть различные мелодии на ярко-красных барабанах, под которые Джирайя, дабы позабавить подругу, начал забавно пританцовывать. —Хочешь сделаю тебе талисман на ветку? — предложила годайме, уже подбирая нужный цвет ленты для оригами. Вкусная еда и непринужденная атмосфера вокруг очень расслабляли. — Сама Хокаге сделает мне фигурку из бумаги? Еще спрашиваешь! — добродушно засмеявшись, ответил мужчина, предлагая талисман, который он тоже сделает сам взамен, после.       Укромный свободный уголок у невысокого широкого каменного заборчика, неподалеку от стойки с доброжелательно разложенными заготовками, с радостью встретил обоих. Поверхность прекрасно справилась с функцией столика, а старенькие газетки, что служили подкладкой, не давали испачкать цветную тандзаку. Болтая и тихо посмеиваясь с обрывков фраз случайных прохожих, ниндзя принялись неумело, но уверенно изгаляться над изгибами будущих украшений, изготовление которых заняло у каждого порядка десяти минут. Джирайя закончил первым, передавая женщине желтый, заботливо приглаженный, бумажный кошелечек*. Ему же достался аккуратный алый журавлик*.       Цунаде было и обрадовалась такому талисману, но предполагая причину, почему Джирайя сделал оригами, приносящее финансовое благополучие, тут же осунулась, прикидывая, сколько она должна будет вернуть проигранных денег со следующей получки. В последние недели ее страсть к азартным играм поутихла, но отголоски прошлых колоссальных проигрышей все еще напоминали о себе отсутствием звона монет в кошельке. Благо, после крупного проигрыша в прошлом месяце, теперь денег, чтобы играть и ставить, не было в принципе. Правда и в неких малых радостях пришлось иногда себе отказывать. На этой мысли лицо женщины стало особо печальным и удрученным. — Химе? — немного обеспокоенно позвал ее блондин. — Что такое? Не понравилось? — Да нет, очень славный кошелечек, спасибо, — тут же заверила его женщина. — Просто я до сих пор расплачиваюсь с долгами после проклятой рулетки…       Кое-как сдержав смех, Джирайя приободряюще похлопал подругу по плечу, после чего, чуть погодя, потянул ее к бамбуковым ветвям, чтобы повесить талисманы, пока та совсем не расклеилась от размера обременяющей ее кучи долгов. После того, как они с Наруто вернулись в деревню, он погасил уже как минимум три ее долга, за неуплату которых ей сулила либо каталажка на несколько месяцев, либо неприемлемая оплата натурой. Неприемлемая лишь потому, что оплачивалась бы не ему лично.       По ходу прогулки они, наконец-то, нашли подходящее место на мосту, чтобы позапускать воздушных змеев, которых сегодня продавали в каждой третьей лавке. Ярко-голубое небо было усыпано множеством ярких пятен, которые постоянно юлили и изгибались под порывами ветра на уровне даже выше крон окрепших массивных деревьев. Последний раз руки обоих притрагивались к воздушным змеям еще в детстве, что было видно по не особо уверенным движениям и частым трепыханиям конструкций. Но было весело, это точно. Мужчина регулярно подначивал подругу, стоило ее птичке чуть опуститься, хотя у него самого в эти моменты ярко раскрашенный в красный воздушный змей стремительно пикировал вниз.       Локоть подруги то и дело еле ощутимо бил его ребра в отместку за подобные ехидные издевательства, пока она сама улыбалась. Все же, эта невнятная бойня окончилась ничьей и ниндзя оперлись локтями о деревянный редкий заборчик с широкой периллой. Напряжения не чувствовалось. Цунаде украдкой окинула взглядом друга, пока тот монотонно регулировал натяжение веревки, задумавшись о чем-то своем, и лишь его расслабленное и всегда добродушное выражение лица внушало ей, что все и правда в порядке. Она встала чуть ближе к блондину. Снова наговорила ему гадостей накануне, а он стоит, как ни в чем не бывало, словно так и должно было случиться, спонсирует за спасибо их веселье. Ему стоило перестать потакать каждой ее прихоти, хоть Джирайя и делал все абсолютно и неоспоримо искренне, лишь бы вновь запечатлеть короткий миг улыбки на ее лице. Еще шаг и они уже стояли почти вплотную, касаясь плеч друг друга.

***

Неделей ранее

      Необычайно знойный день обрушился на Коноху пылким солнцепеком, иссушая каждую лужицу после вчерашнего ливня. Жидкость в термометре еще до обеда добралась до третьей длинной полосы, оставаясь в таком положении практически весь день. Только на закате температура воздуха начала понемногу опускаться, но все равно не давала расслабиться, оставляя после себя неприятный липкий шлейф, который обволакивал с головы до пят. Стоило термометру приблизиться к двадцати градусам, оба саннина облегченно выдохнули, пережив этот аномально жаркий день. Женщина принесла из морозилки новую порцию льда и несколько остывших бутылок. Здравая идея устроить посиделки с холодными коктейлями посетила голову Джирайи ближе к обеду, когда Хокаге уже успела принять второй за день душ. На том и решили: расположились в гостевой комнате ее квартиры, открыли на распашку балкон, расставили пару вентиляторов и начали дегустировать барменские изыски мужчины, что по большей части были изо льда, игристого вина и пары ликеров. Когда оба дошли до определенной кондиции, это было ближе к четырем вечера, то и вовсе решили усесться на пол в просторной душевой, которую не стесняли стенки, включив прохладную воду. Это освежало. — И все же, — Джирайя переложил бокал из одной руки в другую, удобно откинувшись на прохладную кафельную стену позади, — как ты выглядишь на самом деле? — захмелевшая голова дала добро на этот вопрос и посчитала обстановку наиболее подходящей для него именно сейчас. — А как, по-твоему, выглядит женщина-повеса за пятьдесят? — размеренно ответила Хокаге, утыкаясь взглядом в бокал. Не хотелось поднимать эту тему. — Я знал много женщин, что отлично выглядели в свои годы. — Я не сомневаюсь.       Некомфортно. Пузырьки в бокале с напитком игриво поднимались со дна и лопались на поверхности, пока блондинка утупила в них свой взгляд. Не самая приятная тема, которую он мог поднять. Джирайя на миг отвел взгляд к кафельной стене, но почти сразу вернул его к женщине, пока та неуверенно ковыряла дно стакана аккуратным ногтем. Он хотел бы посмотреть на нее настоящую, однако что-то не позволяло ему попросить об этом напрямую — что-то, что предугадывало ее реакцию, какая-то часть него, что и так понимала, что увидит осунувшуюся старушку. Оба сделали уже не освежающий тяжелый глоток из стаканов, что ощутимой волной прошелся по их телам. — Удовлетворишь любопытство? — Нет.       Цунаде практически никогда не снимала дзюцу, даже перед самой собой, находясь в полном одиночестве. Нутром ощущая каждую морщинку, ей противило увидеть собственное отражение в зеркале, ту проседь у висков, что с годами становилась лишь сильнее, напоминая о том, сколько времени утеряно, сколько жизни отведено. Она уже давно не молода. И не красива. Джирайя был слишком дорог ей, чтобы так легко согласиться на просьбу, вывалив все наружу. Меньше всего хотелось увидеть его отвращение или разочарование во взгляде, что будет исследовать ее с головы до пят, рассматривая каждое пигментное пятно и слегка взбухшие вены на руках и шее, что так хорошо были видны к старости. Даже завидно от того, как он сам хорошо выглядел. Точно ли он останется с ней, тут, рядом, когда увидит ее? Сама мысль об этом казалась мерзкой. Хоть плачь.       Макушка женщины стукнулась об стену, когда та откинула голову, после чего тут же поморщилась, испытав весьма неприятную резкую тупую боль. Джирайя пересел вплотную к подруге, начав свободной рукой ненавящего массировать ушибленное место, чтобы боль скорее отступила. Они были все мокрые из-за струи душа. Волосы склеились в пряди, прилипая к лицу и одежде, с ресниц стекали капли прохладной воды, иногда вынуждая жмурится от неприятной, неожиданно попавшей в глаз, капли. Одежда прилипла к телу.

***

Парой дней ранее

      Снова эта ужасная напряженная обстановка, что злорадствовала злым хохотом книжных станиц, пока ветер игриво листал их, раз за разом меняя страницу за страницей. Все было так хорошо, нужно же было ему поднять эту тему в который раз за неделю. Хотя он и понимал, что для нее это важно. Неужели она и правда думает, что это хоть как-то изменит его решение? Так глупо, если пораскинуть мозгами. Вечера коротались так складно, пока они были друг у друга, в той непринуждённой обстановке, будто все так и должно быть, лаская взглядами друг друга под ясными лунными мотивами летних вечеров. Может стоило поцеловать ее еще тогда в душе? Не решился же ведь, сплоховал. — Ты ведь прекрасно понимаешь, какой будет ответ, но все равно продолжаешь просить об этом? Какого черта ты вообще прицепился к этой теме? Я не ясно объясняюсь или ты не понимаешь по-человечески? Прогавкать надо?!       Это раздражало. Еще хоть одно слово об ее облике из его уст и женщина перейдёт на крик полностью, бранясь как только можно, пока в бестолковой голове не уложится мысль о запрете на эту тему. Нарочно ковырял ее, словно отреставрированную скульптуру, чтобы узнать что там, под слоем краски и гипса на самом деле. Накануне, оставшись в полном одиночеств, Цунаде и сама не смогла сделать к зеркалу даже шагу, ощущая, как потяжелели ноги, а в горле образовался неприятный душный комок воздуха. Лишь собственные худые иссохшие руки стояли перед глазами. Что уж говорить о его реакции. — Не нужно, — бестолку. Собственно, как и в прошлый раз. Джирайя медленно подошел вплотную к только что сумевшей вернуть себе самообладание женщине. Но она отвернулась. Хотела было и совсем отойти в сторону, подальше, но в последний момент передумала, окончательно выдохнув. Спина коснулась груди товарища, что плавно обдавала естественным теплом, а потом его руки пробрались вперед, скрещиваясь под ребрами.