Он любил

Он любил жизнь, и пусть война разломала и растерзала в клочья многие ее моменты, но все равно искренне любил жизнь - лишь за то, что она была. За то, что эта жизнь дала ему тысячи, нет, даже бесчисленное количество тысяч моментов, непередаваемых словами, глубоко засевших в глубине сердца и дарящих неповторимые чувства одним своим существованием. Он искренне любил это и за это был благодарен. Он любил свою работу. Необычно в их-то мире и при сложившейся ситуации, но его это ни капли не останавливало. Потому что именно здесь они повстречались, именно тут, на Шаттердоме, он впервые увидел ее и больше не смог отвести взгляда. Именно здесь он впервые понял, что значат слова: «Живое сердце». Именно встреча с ней открыла значение этих слов. Он любил разговоры с ней, хранил каждый в особом уголке своего сердца, как нечто бесценное, волшебное, хрупкое и доступное только ему. И пусть со стороны эти разговоры могли казаться бессмысленным монологом самим с собой, для него это было совершенно не так, ведь она была рядом, вот так, на расстоянии вытянутой руки, пусть пока еще не близко, но она не уходила. Он единственный знал, насколько это бесценно. Он любил тренировки с ней. Ведь тогда она была почти живая, такая восхитительно сильная, завораживающе грациозная. Иногда во время тренировок с ней он ловил себя на мысли, что любуется ее движениями, такими отточено идеальными и в то же время плавными, завораживающими, гипнотизирующими… Он мог подобрать множество слов, описывая ее, но не был уверен, что они опишут ее полностью. Он знал, что она всегда поддается ему, и это тоже в ней он любил. Он любил наблюдать за ней, особенно в те моменты, когда закатное солнце теплыми лучами касалось ее волос и лица. Она тогда казалась ему существом волшебным, столь прекрасным и столь хрупким, что если коснешься ее, то она попросту рассыплется серебристыми искорками. И он не мог прикоснуться, даже несмотря на то, что она казалась невероятно одинокой, даже не смотря на то, что это царапало до крови его сердце, он все равно любил эти моменты, давая себе обещание, что обязательно, обязательно он заставит исчезнуть ее одиночество. Он любил ее глаза, они у нее были особенными, как и душа девушки, что они отражали. Все говорили, что в ее глазах только пустота, все говорили, что у такой, как она, не бывает души. Он лишь смеялся мысленно и различал в ее глазах тщательно подавляемые эмоции. Возможно, ему это просто казалось, ведь из встречи во встречу ее глаза не меняли своего выражения, но у него все же была надежда, и эта надежда была еще одной частичкой его огромной любви на двоих. Он любил ее прошлое, хотя разве можно любить кошмар? Но он не мог ничего изменить и принимал его как часть ее души. И, может, это была глупость, а может, сумасшествие, но его чувства услышала даже, казалось бы, бездушная машина - лишь потому, что он принимал, лишь потому, что он любил, и только потому, что он дал себе обещание, что защитит ее от этого. Он не знал, слышала ли это сама девушка, но точно знал, что этому обещанию был свой свидетель, теперь она больше не одинока. Он любил ее просто потому, что она такая, как она есть. Так он думал, когда улыбался ей, казалось бы, в последний раз, когда, превозмогая боль, он стремился ее защитить. Он думал, как же прекрасно, что она есть в его жизни, и как же хорошо, что больше она не одинока, что сейчас, хоть на самую малость, он может отогнать от нее тот кошмар, которым она жила последние годы. Он думал, что любовь именно к ней — самое замечательное чувство в его жизни, а она самый дорогой ему человек. Он точно знал, что она рядом. Уже потом у него появилось еще кое-что, что он очень сильно полюбил. Он полюбил делать ее счастливой. Вне зависимости от того, чем это выражалось, он полюбил это настолько, что не смог бы остановиться никогда в своей жизни, да и не захотел бы никогда. Он любил дарить ей прикосновение, ощущение того, что он всегда рядом с ней, он любил дарить ей нежность, любил дарить ощущение, что она нужна ему как воздух, он любил дарить ей свою любовь. И никакие звёзды, никакие вселенные не были важнее этих, казалось бы, мелочей. Ведь для них была важна их любовь, на двоих, до самого конца. Он любил и будет любить только ее… навсегда.