Где-то вдалеке, среди высоких гор
Живёт один дракон уж много сотен лет.
Ему не страшен холод, зной и мор,
Нет страха в нём остаться без монет.
Страшит его одно лишь наважденье —
Десятки зим одним наполнен сном
О том, что канет его дух в забвенье
И тело станет неподвижным льдом.
Огонь в груди горит не хуже солнца,
В глазах сияет янтарём азарт
И нет причин бояться. Но в нём бьётся
Безумный страх вдруг обратиться в прах.
Откуда страх возник сей в его сердце?
Ох, тут простой совсем ответ:
В его груди открыла в душу дверцу
Одна принцесса, что прекрасней нет.
Дракон и белокурая девица —
Вот уж поистине смешной дуэт.
Так скажет вам любой, но жрица
Другой совсем дала ему совет:
«Будь осторожен, мой крылатый ящер,
Ты хрупок боле, чем простая скорлупа.
Один шажок — и вмиг сыграешь в ящик.
Её любовь — отрава для тебя».
Дракон поверил. Тотчас улизнув
Из города под ликом благоверца,
Он с болью на душе избрал свой путь,
Закрыв навеки дверь в драконье сердце.
С тоской ждала принцесса у окна,
Когда вернётся к ней её любимый.
Пусть говорили, что ушёл он навсегда,
Она не верила им до своей могилы.
И вот конец — печальный, неизбежный.
Её уж нет — и он совсем один
Стоит у камня мрачный, неподвижный.
Корит себя и раны бередит.
Душа горит, а сердце в клочья рвётся,
Но не вернуть их непрожитых дней.
Его принцесса больше не вернётся.
Судьба его теперь в тоске о ней.
«Ох, жрица, ну за что мне наказанье?
Ведь делал всё я по твоим словам!
Я сам себя отправил ведь в изгнанье,
А сердце превратил в ненужный хлам!
Так почему сейчас настолько больно?
Откуда в теле выросла дыра?»
А жрица улыбается довольно:
«В тебе драконья сущность умерла».
«Как умерла?» — янтарными глазами
Вгляделся он в её счастливое лицо. —
«Не может быть! Ведь крылья не отпали!
И хвост все тот же, и дыханье то!
Ты, верно, лжёшь… Да, точно, это ложь!
Не может быть такое сущей правдой».
«Когда-нибудь, мой милый, ты поймёшь», —
И образ жрицы вновь исчез в тумане.
«Какая чушь», — бормочет он под нос. —
«Не может быть мертво, что живо».
Он столько лет в себе драконью сущность нёс,
А тут вдруг — умерла. Ну что за диво!
И снова взгляд на камень хладный бросил.
«А может быть… и правда умерла?»
С её уходом в нём поселилась осень,
Лишив любви весеннего тепла.
Теперь он — прах. Теперь он — хрупкий лёд.
Того гляди, дотронешься — и лопнет
На тысячи осколков. И умрёт.
Чего боялся, то за ним приходит.
И лучше б годы жизни посвятил
Он той любви, что в нём давала всходы.
Провёл бы с милой много лет и зим,
Делил постель с ней и встречал восходы.
Но годы прожиты, раздельно или нет,
И на душе висит обид огромный камень.
«За ней готов пойти я на тот свет», —
Решил однажды, потушив свой пламень.
«И правда, хрупок словно скорлупа», —
С улыбкой прошептала нежно жрица,
Закрыв его янтарные глаза,
В которых жизнь уж больше не теплится.
«Душе твоей теперь пришёл покой.
Проклятье снято. Ты, наконец, свободен.
Пусть и не сразу, но прошёл ты мой
Урок о том, что мир любви покорен.
А как боялся! Даже выбрал жизнь
В тени, один, как будто бы не сломлен.
Но разве вечность посреди пустынь
Дороже дня, прожитого с любовью?
Пусть хоть в последний день пришло
К тебе всех жизни истин пониманье.
Прощай, мой милый друг. С тобой
Уйду и я в навечное изгнанье».
И лик её исчез среди туманов,
И не найти его теперь вовек.
Кто был дракон без страха и изъянов,
Тот навсегда теперь обычный человек.