Кролик среди Волков

Жон не мог уснуть. Возможно, всё дело было в ситуации, в которой он оказался, находясь под прикрытием в трудовом лагере фавнов, отдавших свою свободу за неизвестные блага и далёкие обещания. Возможно, дело было в ответственности, в том, что фавны полагались на него, и в последствиях ошибочного решения, в том, что он слишком рано решил, что они являются злом, тогда как, возможно, они были просто прагматиками. Возможно, это был и страх, страх перед обнаружением, перед поимкой, перед тем, что все проигнорируют то хорошее, что он пытался сделать, чтобы доказать свою невиновность, и бросят его в камеру, чтобы он никогда больше не увидел свою семью. Возможно, дело было даже в том, что Трифа прижималась к нему, положив руку на его живот, ногу на его промежность, уткнувшись лицом в его шею, её мягкая челка слегка щекотала его нос, а её дыхание обдавало его губы так близко, что если бы он наклонился в сторону, то они могли бы соприкоснуться. Оглядываясь назад, можно сказать, что причиной было именно это. Да и гормоны бушевали. Знаете, вблизи трудно рассмотреть паучьи части тела. А она очень милая. Он не стал пытаться украсть поцелуй, даже если был уверен, что ему это сойдёт с рук. Джентльмены так не поступают, а Джунипер Арк не столько воспитала джентльмена, сколько вбила страх перед Всевышним в голову малолетнего извращенца. Тем не менее, любоваться её умиротворенным лицом было вполне допустимо, не так ли? Миловидное миндалевидное лицо с бледной кожей и серебристыми волосами, серые глаза, пристально смотрящие на него, пока он любовался ею. Подождите. Глаза...? — Почему ты смотришь на меня, пока я сплю? — спокойно спросила Трифа. В его голове сотня маленьких Жонов в ужасе разбежалась, когда прозвучал клаксон и вспыхнул красный свет. Один отважный Жон выскочил вперед и потянул за рычаг с надписью "ОТКЛЮЧИТЬ". — Зачем ты меня дразнишь, пока я сплю? — проворчал он в ответ. Трифа моргнула и посмотрела на себя. Она не покраснела, не заикалась и не показала никакого дискомфорта. Медленно проведя ногой по его ноге, она отстранилась и села, выгнув спину, чтобы прогнать напряжение. Жон сдержал стон, ему уже не хватало тепла, но он утешал себя, наблюдая за тем, как её рубашка задирается вверх по спине, когда она потягивается. — Наверное, было холодно, — пробормотала она. — Извини. — Нет. Не извиняйся. — Вернись. Он бы всё вернул обратно. Ещё чуть-чуть. — Я — эээ... Трифа оглянулась. — М-м? — К-Который час? — Четыре. Почти время нашей смены. — Трифа встала и потянулась, движения прекрасно помогали её спине и плечам. Может быть, эта работа под прикрытием окажется не такой уж плохой. — Нам лучше подготовиться к ней. В конце концов, мы должны стремиться к новой жизни. Вы когда-нибудь работали, босс? — Нет, вообще-то. Я как-то подрабатывал... Трифа улыбнулась. — Думаю, работа на лесопилке — это немного другое...

/-/

— Дерево! Гигантское дерево скрипело и трещало, стонало и падало, проносясь среди своих собратьев и срывая ветви со всех окружающих его деревьев. При падении раздался грохот, а затем ещё более сильный треск, когда оно ударилось о землю. Все фавны уже давно убрались с дороги, а сотрудники ПКШ находились дальше: охранники образовали свободный периметр вокруг заранее отведённой им зоны заготовки. Жон, уже вспотевший и с ноющими мышцами, вошёл с топором гораздо меньшего размера в сопровождении множества других фавнов. Их задачей было не валить деревья — это, к счастью, делали бензопилы, — а обрубать ветки и сучья, некоторые из которых представляли собой огромные сучья. К счастью, от удара при падении самые крупные из них сломались, но всё равно оставались большие куски и обломанные ветки толщиной в три раза больше руки, которые нужно было разрубить. Сперва удалось легко перерубить тонкие. Он долго махал топором с небольшими мелкими зазубринами, отрубая ветки и неровные сучки дерева. Проблема была именно в сучьях. Он упёрся ногой в ствол и стал рубить, топор тут же застрял, и его пришлось выкручивать. Он прорубил чуть больше сантиметра. Чуть дальше пожилой фавн прижал к стволу небольшую пилу, работающую на прахе, и перепилил сук гораздо легче. Жон бросил полусерьëзный взгляд, выдернул топор и налетел на другого фавна. — Прости. — Ничего страшного. — Ушастый фавн был занят тем, что рубил другой сук. Жон решил испытать удачу. — Эй. Как бы раздобыть бензопилу, чтобы помочь? — Взять в лагере, — пробурчал мужчина. — Хотя это того не стоит. — Почему бы и нет? С ней работа выглядит проще. — Тебе придётся взять её в аренду. Жон попятился, покраснев. — Мы должны арендовать собственные инструменты!? — Бензопилы дают компании, — ответил он, указывая на тех, кто должен был спиливать стволы. — А нам нет. Слушай, я пытаюсь работать. — Ой, извини. — Эй, вы там! — раздался резкий голос позади него, и Жон вздрогнул. Несмотря на все его старания выглядеть занятым, рука схватила его за плечо и потянула назад. Это был один из сотрудников ПКШ, бригадир, одетый в бело-голубую форму. Его лицо было столь же уродливым, сколь и злым, с напряжëнным ртом, который, возможно, никогда не улыбался. — Не мешайте работать, работник. Хотите поболтать — болтайте во время работы или после. Всё понятно? — Да. Извините. — Что да...? — Да, сэр! Извините, сэр! Мужчина хмыкнул и оттолкнул его плечом, продолжая выкрикивать очередные приказы. Он больше походил на сержанта, чем на начальство, или на сержантов из фильмов. Жон не поднимал головы всё оставшееся время, необходимое для очистки дерева. В это время несколько других фавнов, среди которых была и Трифа, вбили в дерево шипы с кольцами, а затем закрепили на них цепи, после чего подъехала машина с кузовом, чтобы увезти дерево. Насколько он понял, его отвезут на лесопилку, где его обстругают и распилят на доски и брусья, причём необработанные бревна отправят на переработку в ПКШ, а доски будут использованы в других целях, а некоторые даже продадут в Вейл. После трёх часов работы и шести деревьев у него начали отваливаться руки. Настоящий ад... Земля была неровной, лес — сырым и влажным, деревья — пыльными и покрытыми острыми краями, и в его руках были занозы, не говоря уже о том, что его мышцы и плечи испытывали постоянную агонию. Занозы, как он мог признать, были, вероятно, его виной. Большинство других носили перчатки. Однако ему не предложили униформу, и он чувствовал, что она может быть скрыта за другим замечательным пакетом ПКШ, как и бензопилы. — Дерево! — крикнул фавн. Опять? Такими темпами он потеряет сознание. Застонав, он поднял топор и направился к новому стволу, ковыляя вместе с другими фавнами. Они держались лучше, чем он, привыкнув к нагрузкам. Возможно, дело было только в этом. По крайней мере, здесь нет плетей и клеймения. Он посмотрел на начальника ПКШ. Тот что-то проверял на своем свитке и отдавал распоряжения водителю грузовика, больше интересуясь пиломатериалами, чем рабочими. В этом не было ничего необычного. Его работа заключалась в том, чтобы следить за тем, чтобы сырьё поступало в нужные места, и именно этим он и занимался. Мне почти хочется, чтобы они что-нибудь сделали, чтобы я мог положить этому конец. Нет. Это было неправильно. Он должен был надеяться, что всё будет справедливо, а не пытаться выкрутиться, желая страданий здешним фавнам. Раздражённый этой мыслью и самим собой, он поставил ногу на землю и снова принялся за работу, опираясь на поваленный ствол. На этот раз они с фавном работали молча, отбрасывая сучья и ветки за спину, а ПКШ продолжали наблюдать за ними.

/-/

К тому времени, когда их смена закончилась, он был похож на труп. Его руки висели по бокам, а одежда прилипла к коже, влажной от пота. Он прошёл через ворота комплекса, где его сосчитал и зарегистрировал надсмотрщик, как заключенных, возвращающихся с каторги. Ему снова пришлось напомнить себе, что их защищают от Гриммов. ПКШ просто следили за тем, чтобы никто не остался в глуши. В районе лесозаготовок не было ни одного Гримма, что было более чем удивительно. Уж больно шумно они себя вели. В любом случае, на них никто не нападал, а охранники в основном стояли и переговаривались между собой. Они всё ещё были там. Если бы пришли Гриммы, все были бы им благодарны. Он глубоко вдохнул и выдохнул, следуя за фавном на автопилоте. Они добрались до домика, где дым и запах еды обещали ужин после работы. Внутри помещение сразу напомнило ему школьную столовую. Множество столов, длинная очередь, обедающие — в основном старшие фавны — и металлические подносы с едой, и большие кастрюли из которых можно было черпать половником. Правда, всё было не так плохо, как в школе. Были овощи и мясо, суп и немного говяжьего бульона, а также гамбургеры и рыба. Они могли сами выбирать порции, и, поскольку многие фавны впереди накладывали себе огромные кучи еды, он не слишком беспокоился о том, чтобы сделать то же самое для себя. Повара ничего не прокомментировали. — Нашла тебя. — Трифа примостилась рядом с ним со своей тарелкой. — Тяжёлая работа, да? — Мне кажется, я умираю... — Если ты можешь жаловаться, значит, всё в порядке. — Трифа погрузила ложку в миску с бульоном, в котором поблескивали кусочки свинины и плясали капельки жира, отправила его в рот и радостно хмыкнула. — Ах, как вкусно! Жон нарезал и жевал приготовленную для него говядину. Нежная и мягкая, она таяла во рту. Это было вкусно. Лучше, чем он получал дома или мог надеяться приготовить сам. Немного взбодрившись, он принялся за еду всерьёз. Они не разговаривали до тех пор, пока еда не закончилась, и оба не уселись поудобнее, удовлетворенно вздыхая с полными животами. — Здесь не так уж плохо. — А? — Трифа огляделась. — Из-за еды? — Конечно. Ведь они бы морили нас голодом, если бы были ужасны, не так ли? Сократили бы питание, чтобы сэкономить деньги. — Нет, если бы они хотели сохранить нашу работоспособность. Как ты думаешь, сколько бы мы продержались на изнурительном труде и без еды? — Недолго, — вынужден был признать он. — ПКШ не так уж дорого обходится наше питание. Ещё дешевле, если фавны, уже работающие здесь, будут готовить для нас. Не надо обманываться только потому, что они покрывают основные потребности. — Дело не только в этом. Не было никакой жестокости. — Кроме долговой ямы? — Кроме этого, — согласился он, — но насколько это действительно несправедливо? Я знаю, что сегодня мы не видели ни одного Гримма, но их должно быть много. Стража и стены обеспечивают всем безопасность. — Не спорю, но земля за пределами городов, как правило, дешевле, чем внутри. А не дороже. — Она огляделась, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. В кафетерии было негромко, все слишком устали для этого, но приглушëнных разговоров было достаточно, чтобы заглушить их. — ПКШ, по сути, продает невостребованную землю как недвижимость премиум-класса, а затем заставляет нас работать, чтобы погасить долг. Верно. Если бы земля находилась за пределами стен, её можно было бы назвать своей. Это не значит, что можно было претендовать на целую страну и объявить себя королём, но если бы он захотел взять пару акров земли, построить замок и назвать себя императором Жоном из Лесного народа, то это никого бы не волновало. Кроме его семьи, которая, несомненно, будет плакать, когда Империю Арк захватят Гриммы. Деревни и города выживали, если им удавалось быстро создать ополчение и найти способ прокормиться. Ансель выжил благодаря тому, что был идеальным местом, расположенным недалеко от города. Он стал местом отдыха охотников и охотниц, которые и в преклонном возрасте могли позаботиться о себе. Он продолжал существовать, потому что был достаточно большим, чтобы функционировать, но не настолько большим, чтобы рухнуть, как это случилось с Горой Гленн. Проще говоря, если вы хотели жить в Анселе, это было просто. Занять место, построить дом и — если он находился за пределами стен — либо помочь расширить их самому, либо заплатить другим за расширение. Если вы всё это делали, не были психопатом и не создавали проблем, вы были желанным гражданином, не требовалось ни аренды, ни ипотеки, ни покупки земли. По сути, Шни своими контрактами предоставляли людям лишь свободную территорию, но, справедливости ради, это сопровождалось гарантией занятости и защиты. Большинство приграничных деревень пало. Ансель был исключением, а не правилом. — Люди готовы платить за безопасность, — сказал он. — Это, конечно, ловушка, но я не думаю, что здесь всё так плохо, как в месте, где работал Бэйн. Они ещё не пытались нас заклеймить. — Если попытаются..., — пригрозила она. — Это "лунный свет" моментально, — согласился он. Он не мог даже представить себе, каково это, когда раскаленная полоса металла давит и впивается в кожу. Да и не хотел представлять! — Но сейчас ситуация "солнечная". — Он добавил это из смутного опасения, что Юма мог начать атаку уже за то, что произнес первый код. — Сейчас нет ничего достаточно очевидного, чтобы начать атаку. Или ты не согласна? — Безусловно. Но... — Трифа вздохнула. — Я понимаю, что ты имеешь в виду. Нам нужны веские доказательства, чтобы убедить скептиков. Пока что всё слишком косвенно. Он не это имел в виду, и этот факт немного обеспокоил его. Трифа, по сути, говорила, что жестокость очевидна и что только ярые противники фавнов могут её не видеть. Он не мог, и он не считал себя антифавном. Нет, он был уверен, что это не так. Они были хорошими людьми — даже Трифа, Юма и остальные быстро стали друзьями, как бы он ни считал это плохой идеей, поскольку они были террористами. Он отказывался верить в то, что он расист. Неужели я слеп? Что такого видит Трифа, чего не вижу я? Жон снова окинул фавнов взглядом. Они были немногословны и сдержанны, но не нервничали. Некоторые смеялись и играли в кости в углу. Это не было похоже на тюремный сценарий, где, по его мнению, они боялись шуметь и расстраивать своих надсмотрщиков. В столовой не было ни одного охранника ПКШ, даже того, кто следил бы за тем, чтобы они не расходились. Было ли это отличием? Он был буквально единственным человеком в этом здании. Все сотрудники ПКШ питались в главном здании, и, скорее всего, гораздо более разнообразной пищей. Тот факт, что все они были людьми, вызывал определенный фаворитизм — он этого не отрицал, — но и здесь еда была неплохой, а дом отапливался и был тёплым. Если бы здесь было душно, неуютно и их кормили помоями, в то время как их наниматели обедали изысканным мясом, он, возможно, мог бы сказать больше. — В любом случае я хочу покончить с этим делом..., — сказал он. — Вернуться в Вейл, пока нас не хватились? — Да. Конечно. — Конечно, не потому, что дело было именно в труде. — Не стоит бросать всех фавнов, которые нуждаются в нас, Трифа. Это было бы совсем нехорошо. — Нет, я думаю... Внимание. — Трифа кивнула в сторону входа, где в здание вошли два охранника ПКШ, погрузив зал в тишину. Они были вооружены, но их пистолеты висели за спиной на кожаных ремнях, скорее в состоянии покоя, чем готовности к применению. — Уайт. — позвал один из них. — Где Жон Уайт? Первым побуждением было сжаться, но Трифа ткнула его локтем в бок, напоминая, что он — настоящий лидер террористов, способный убить Адама Тауруса в одиночном бою. Хотя это не придало ему бодрости, но заставило подскочить на своём стуле, скребя им по полу. Все глаза в кафетерии обратились к нему, и в этот момент стало уже слишком поздно. — Это я! — Он встал. Теперь он мог выглядеть храбрым. — Я — Жон Уайт. Двое мужчин кивнули и подошли к нему, к счастью, не доставая оружия. — Вас вызывают к бригадиру, — сказал один из них. — Пожалуйста, пройдёмте с нами. Он сказал "пожалуйста" и не наставил на него пистолет. Это звучало лучше, чем ужасные истории из жизни Бэйна. — Хорошо. У меня проблемы? — Нас попросили только проводить вас туда. Мы просим прощения за причиненные неудобства. То, что они вообще ответили, было некоторым облегчением, и то, что они назвали его Уайтом. Они ещё не знали, кто он такой, поскольку находились достаточно далеко от города, чтобы узнать его из трансляций и новостей. Жон протянул руки, но они не стали надевать на него наручники, а попросили следовать за ними и спокойно вышли. Оглянувшись на Трифу, которая пожала плечами, он последовал за стражниками.

/-/

— Мистер Уайт. — Элизабет Таннер, бригадир лесозаготовительного лагеря, была одета в костюм, ничем не отличающийся от того, в котором он её встретил, за исключением бледно-голубой рубашки под тёмным пиджаком. На лице женщины преклонного возраста сияла вежливая улыбка, и она кивнула охранникам, которые привели его. — Вы свободны. Распоряжайтесь вечером по своему усмотрению. — Но, мисс бригадир, кто будет вас охранять? — Да что вы, мне не нужна здесь вооруженная охрана. Я сомневаюсь, что мистер Уайт причинит мне вред. Не так ли? — Конечно, — честно ответил он. — У меня нет причин для этого. Охранники обменялись быстрыми взглядами. Тот, что стоял слева, кивнул и, отдав честь бригадиру, вышел из комнаты, закрыв за собой тяжёлые двери. Его привели в её кабинет, где она, похоже, заканчивала рабочий день: бумаги были убраны со стола, маленький бокал стоял пустым рядом с открытой бутылкой вина. Как он и ожидал, в здании ПКШ находились только люди. Однако оно было не намного роскошнее. Сравнивать этот кабинет с их комнатой было одно дело, но его провели мимо кафетерия для сотрудников ПКШ, и он выглядел не намного лучше, только менее малонаселенным за счёт меньшего количества персонала и рабочих. Жон переместился на стуле, на который его усадили, и сглотнул, заметив, что пожилая женщина пристально смотрит на него. — Мисс...? — Хм? Что-то случилось, мистер Уайт? — Мне сказали, что меня вызвали сюда. У меня проблемы? — О. — Её губы изогнулись вверх, и она засмеялась в одну руку. — Понятно. Мои извинения, я на миг задумалась. Да, и нет. — Когда он выглядел смущённым, она добавила: — Мне доложили, что вы сегодня плохо работали, ниже ожидаемого нами уровня — однако, — быстро сказала она, — я знаю, что это также ваш первый день, и мы делаем поблажки. Мы вряд ли ожидаем, что новые сотрудники будут работать на уровне более опытных. Должно быть, о нём доложил предыдущий начальник. Но на Трифу не жаловались, и это обстоятельство заставило его покраснеть от стыда. — Простите, мисс. Это был всего лишь незначительный эпизод, я растерялся и спросил кое-что у другого работника. Этого больше не повторится. — Я уверена, что не повторится, но вам не стоит беспокоиться. — На удивление доброжелательно она отмахнулась от вопроса. Он не ожидал этого. — Просто начальник, о котором идёт речь, не был проинформирован о новых сотрудниках и поэтому не знал. В этом нет ничьей вины. Всë-таки ваше включение в штат было довольно неожиданным. В любом случае, я надеюсь, вы сможете его простить. — Конечно. Он просто выполнял свою работу. — Замечательно. Не желаешь немного выпить? — Элизабет неожиданно потянулась к своей бутылке и налила два бокала красного вина. — Ты выглядишь немного напряжённым, Жон. Могу я тебя так называть? — Не дожидаясь ответа, она протянула бокал. Отказываться в этот момент было бы слишком невежливо. Он отпил глоток, не зная, что именно ему пришлось пробовать. Вино было крепким и фруктовым, но все вина на вкус были одинаковыми. Впрочем, из того немногого, что он пробовал дома. Для того чтобы напиться, этого было явно недостаточно. — Спасибо, мисс Таннер. — Здесь ты можешь называть меня Элизабет, — сказала она. — Конечно, не на службе, но мы оба сейчас находимся в нерабочее время. Это может быть утомительно, когда все так формальны. Увы, — вздохнула она, — бизнес есть бизнес. Это один из немногих минусов работы здесь. Нельзя пойти домой и расслабиться в конце дня. Или я не могу, — добавила она, — я надеюсь, что ты найдëшь здесь свой дом. Они были другими, говорила она. Ему, Трифе и всем остальным фавнам здесь некуда было идти, а она, предположительно, приехала с Атласа и работала только здесь. В любом другом месте она могла бы уйти с работы и просто стать другим человеком, но здесь она была начальником, а это означало, что даже когда работа заканчивалась, люди всё равно вели себя с ней по-другому. В какой-то степени это было грустно. Но, с другой стороны, она сама выбрала эту работу, значит, деньги должны быть хорошими. — Что за вопрос ты задавал раньше? — спросила Элизабет. — Тот, который отвлёк тебя. Если я могу, я могу ответить на него. — О. Речь шла о бензопилах. Элизабет слушала и кивала, потягивая своё вино и наливая ещё понемногу каждому из них, прежде чем заговорить. — Да, вы имеете на это право. Мы действительно позволяем рабочим брать наши электроинструменты, если они того пожелают, но это стоит денег. Это может показаться несправедливым с нашей стороны, я согласна, но, в общем, слышал ли ты о нехватке праха в Вейле? — Слышал. Там всё плохо. — Да, и, как можно представить, из-за этого прах стал очень дорогим. Нам приходится сокращать расходы, где только можно, и хотя один электроинструмент может показаться не таким уж большим, масштабирование его становится всё более дорогостоящим. Не стоит забывать, что это будет не один инструмент, а сотни, чтобы оснастить всех. Расходы растут. — О. Я понимаю, почему это плохо. — Да. — Она кивнула. — В конце концов, мы не так уж сильно отличаемся от вас, Жон. У нас тоже есть свои задачи, поставленные ПКШ, и мы должны их выполнять. Это касается как количества производимых пиломатериалов, так и соблюдения выданных бюджетов. Если мы не справляемся, нас самих наказывают. Меньше зарплата, больше надзор, а иногда и меньший бюджет на следующий год, что сказывается на всех. Как и в любой другой компании. — Понятно. — Причина, по которой мы всё ещё разрешаем это, заключается в том, что те фавны, которые чувствуют себя слишком старыми, усталыми или страдают от хронических болей, имеют возможность продолжать зарабатывать, не подвергая себя ещё большему стрессу. Правда, им приходится оплачивать стоимость праха, но мы берём на себя все заботы по обслуживанию и ремонту инструментов. — Это очень мило с вашей стороны, — сказал он с улыбкой. Элизабет хихикнула. — Ну, мы не заинтересованы в плохом обращении с нашими сотрудниками. Я понимаю, что так скоро после присоединения к компании тебе может показаться болезненным ещё один долг, но здесь есть много фавнов, которые уже выплатили свой долг. Они могут арендовать дополнительные инструменты и в конце месяца получать нормальную зарплату. Это была правда, и эти люди, вероятно, зарабатывали бы сейчас больше, чем он. Может быть, он перегнул палку. Дефицит праха был реальным явлением, и цены были высокими, а поскольку пиломатериалы шли на заводы по переработке праха, было бы неразумно тратить ещё больше праха на его сбор. Конечно, для вывоза деревьев использовались специальные машины, но они были необходимы. Не могли же фавны таскать эти массивные стволы. — Первые несколько недель, Жон, для тебя не будут установлены цели на смену. После этого лагерь станет объектом для пиломатериалов, которые мы привезём. Невыполнение установленных компанией показателей означает лишение премии каждого работника. — Каждого...? — То есть, если один человек не справляется с работой, то теряют все? — Да. Но это также означает, что слабого может поддержать большинство. — Разве это не несправедливо? — спросил он. — Если наказывать людей, которые много работают, потому что некоторые ленятся... — Напротив, я думаю, что это очень справедливо. В конце концов, я и все остальные члены ПКШ здесь тоже лишатся своих премий, если это произойдёт. Таким образом, мы страдаем все вместе. Это также способствует укреплению духа коллектива. — Элизабет отошла от своего стола, обошла его, проводя пальцами по поверхности. — Но не стоит беспокоиться. У нас здесь особенно хорошо получается добиваться поставленных целей. Все — трудяги, и со временем ты обретёшь свою выносливость. Он напрягся, когда она приблизилась, но пожилая женщина не сделала никаких агрессивных движений. Её руки нашли его больное плечо и крепко сжали, вызвав инстинктивный вздох, когда мышцы, по-прежнему твёрдые как камень, дёрнулись. — Боже, как ты напряжëн. — Она прижалась к нему, заходя сзади, чтобы обнять его. — Не уверена, что в моём возрасте я смогла бы проделать всю эту работу. Ты ещё очень молод, тебе есть куда расти, и, насколько я могу судить, ты уже достаточно мускулист. Должно быть, ты ведëшь здоровый образ жизни. — С-спасибо. — Он не был таким мускулистым, как Бэйн — да и кто был? — но он собирался присоединиться к Бикону, и хотя его мастерство ещё не достигло такого уровня, он много тренировался. — И да, наверное, мне просто нужна практика. Извините, что доставил вам сегодня неприятности. — Хм. Ничего страшного. — Рука, лежащая на его левом плече, погладила его сверху вниз, продвинувшись гораздо дальше того места, где он ожидал, что она погладит его в ответ. Пальцы женщины погрузились в воротник его рубашки и ниже, к сердцу. — Никаких проблем. Хм. — М-мисс Таннер!? — Зови меня Элизабет. Разве я этого не говорила? А ты такой напряжённый, Жон. — Её вторая рука сложилась в кулак и расстегнула одну из пуговиц его рубашки. — Я знаю способ, как помочь тебе расслабиться. Стул заскрипел, когда он выбил его из-под себя. Его плечо ударилось об пол, и он отскочил в сторону, ударившись спиной о её стол. Его рот был открыт. Не может быть. Не может быть. — Я думаю, это недоразумение, — пролепетал он, глядя на неё широко раскрытыми глазами. — Я должен идти. Женщина, по возрасту вполне достаточная для того, чтобы быть его бабушкой, кокетливо улыбнулась ему, покачивая бедрами, когда она прошла вперёд, цокая каблуками по полу. — Я не думаю, что стоит. — Я женат! — А я нет. — Стоя перед ним, она провела ногой по внутренней стороне его колена. — И ты должен быть мне благодарен. Я могу многое сделать для тебя, Жон. Как насчёт бесплатного снаряжения? Лучшее жильё? Я не откажусь, если ты разделишь со мной комнату, если захочешь. — М-мисс Таннер! — вскричал он. — Элизабет. Хм... Я никогда не находила фавнов привлекательными — слишком много меха, чешуи и прочего. — Она вздрогнула. — Но ты, хм, ты выглядишь почти человеком. Очень человечно. — Её колени опустились на пол между его коленями, и женщина наклонилась вперёд. — Здесь ужасно одиноко, а охранники такие скучные. Я бы не отказалась от молодого, мужественного мужчины, который составил бы мне компанию. — Я женат! — повторил он. — Я женат и люблю Трифу! Её пальцы обхватили его подбородок. — Это можно изменить. — Нет. — Он покачал головой и, оттолкнув её руку, выбрался из-под нее на стол. Поднявшись на ноги, он задыхался, застегивая верхнюю пуговицу. — Нет, я... я не хочу. Простите, мисс, но вы... — Слишком старая. Не в его вкусе. Совершенно незнакомая женщина. — Дело не в вас, — солгал он. — Вы очень привлекательны и всё такое. Дело во мне. Я женат и не хочу этого портить. Я люблю Трифу. Я люблю её всем сердцем. — Ты...? — Морщины на её лице собрались вместе, и она усмехнулась. — Мне не нужна твоя любовь. Только твоё тело. Он покачал головой. — Это всё равно "нет". Простите, если я заставил вас подум... — Я не думаю, что ты понимаешь, Жон. — Она поднялась, её лицо было ледяным, а глаза ещё более холодными. — Я не спрашивала твоего разрешения. Позволь мне объяснить тебе. Я здесь правительница. Я принимаю решения. Если я говорю, что ты проблемный сотрудник, значит, ты проблемный сотрудник. Если я говорю прыгать, значит, нужно спросить, как высоко, мисс Таннер. Ты принадлежишь мне. — Контракт... — Ничего не значит! — выпалила она. — Как ты думаешь, что произойдёт, если я сейчас закричу, чтобы позвать своих стражников? — Со злостью она разорвала рубашку, обнажив морщинистую кожу и чёрный бюстгальтер. — Как ты себе это представляешь? Как ты думаешь, они поверят, что ты не принуждал меня к этому? Думаешь, они поверят, что я, как никто другой, опустилась до того, чтобы лечь в постель с одним из твоего вида, как ты? — М-мой вид...? — Фавн. Кто ещё? Я дам тебе ещё один шанс — и только потому, что чувствую себя великодушной. Если ты снова откажешь, я прикажу изгнать тебя из этого лагеря. — В данный момент, мэм, я думаю, что заберу свою жену и уйду. — Забрать её? И как, Жон, ты собираешься покрыть свой долг? На миссис Уайт висит немалый кредит, который нужно погасить. Если я не справлюсь с этим, то это будет просто немыслимо. Ты будешь исключением, тебя изгонят как преступника, а она должна будет остаться и выплатить и свою, и твою часть долга. Что!? Это было неправильно. — Вы не можете этого сделать. — О? И почему же, скажи на милость? — Потому что это незаконно! — сказал он почти шёпотом. Какой бы могущественной ни была ПКШ, они всё равно должны были следовать закону. — Это противоречит законам Вейла. Это противоречит законам любого Королевства! — Закон? Жон, я здесь закон! — вскричала она. — ПКШ — закон! Что бы я ни сказала, так и будет! Может быть, изгнать тебя было бы слишком мягко. Вместо этого я могу сделать хуже всем остальным. Сделать так, чтобы ты никогда не достигал поставленных задач, и чтобы все остальные фавны тоже терпели неудачу. Они будут знать, что винить надо тебя. А может быть, я сделаю так, что виноватой окажется твоя жена? Как ты справишься, когда все будут ненавидеть тебя? Зная, что все страдают из-за того, что ты отверг предложение всей жизни! Он не думал, что потерять свой первый раз с пожилой пенсионеркой, тем более с такой крикливой, как банши, и воплощающей в себе все образы злой директрисы, которые только можно себе представить. Жон обогнул стол, не давая ей пройти дальше. Элизабет хлопнула по нему руками, пристально глядя на него. — Последний шанс, Жон. Мы ещё можем повеселиться. Перестань бегать, и я позволю тебе узнать, каково это — быть с настоящей женщиной. А не с каким-то грязным животным, выдающим себя за неё. Жон выдохнул и расслабился, выпрямившись. — Правильно. Хороший мальчик. — Возможно, мне придётся тебя немного наказать... — Её взгляд задержался на его обнаженной груди. — Но кто скажет, что это не может быть приятно для нас обоих? — Я говорю, сучка! — Элизабет замерла и повернулась, встретив кулак Трифы лицом к лицу. Женщина упала, как марионетка, у которой перерезали ниточки, и рухнула на пол у ног разгневанного фавна. А Трифа была в гневе, с красным от ярости лицом и тряслась, крепко сжав кулак. Она плюнула на Таннер. — Ты выставляешь женщин в плохом свете. Будь благодарна, что это был мой кулак, а не нож. Ему показалось, что он никогда не был так счастлив видеть разъярëнную террористку. — Вы в порядке, босс? — Да. Я... я думаю, что да. Господи... Ты спасла мне жизнь. — Не жизнь, — сказала она, — но, возможно, что-то не менее важное. Он хотел сказать "девственность", но дело было глубже. Его гордость. Его чувство собственного достоинства. Она лишь коснулась его груди, но ему стало дурно. Он ничего не хотел так сильно, как возможности выскоблить это место дочиста, желательно до того, чтобы снять несколько верхних слоев кожи. Ему очень захотелось броситься и обнять Трифу, больше для собственного успокоения, чем для того, чтобы поблагодарить её. Он не сделал этого только потому, что боялся, что прижмётся к ней слишком крепко, а они сейчас находились в кабинете их начальницы, и она лежала на полу без сознания. Не самое подходящее время для подобных моментов. — Как ты меня нашла? — спросил он, ненавидя заикание, которое не мог сдержать. — Нет, не это. Конечно, она знала, где его найти. Он был в главном здании. — Откуда ты узнала? Как ты узнала, что я в беде? Снова посмотрев на лежащую женщину, она покачала головой. — Одна из женщин-фавнов предупредила меня о том, что может произойти. Видимо, это частое явление, особенно среди молодых, красивых мужчин. Они хотели, чтобы я знала, что любая неверность с твоей стороны не будет преднамеренной. О боги. И не у всех из них была Трифа, чтобы защитить их... — Те, кто отказывается, страдают. — Трифа с рычанием произнесла. — Большинство слишком отчаялись и сдались. Я поспрашивала женщин; с мужчинами-охранниками такого, к счастью, не случается. Только с ней. Но они знают, что это происходит, и не препятствуют этому. Наверное, когда ты единственный авторитет на сотню километров вокруг... Её слово было законом. Долговые обязательства — это одно, изнурительный труд — другое, но это было последней каплей. Не все издевательства были столь очевидны, как то, через что прошел Бэйн. Не все клеймили, били и ставили опыты над людьми, как над скотом. Некоторые просто хотели выжать всё возможное из несправедливых условий и недостижимых бонусов. А кто-то просто хотел насладиться чувством собственного превосходства. В конце концов, разница заключалась лишь в деталях. Жон похлопал себя по карману, пальцы дрожали. — Лунный свет. Лунный свет, Юма. Сожги это место дотла.

/-/

В Вейле бокал с вином Лизы Лавендер со звоном опустился на стол её домашнего офиса. Свет от ноутбука падал на её лицо, освещая идеально гладкое лицо, покрытое макияжем, которого требовала её работа. Обычно она улыбалась приятной улыбкой, чтобы соответствовать ожиданиям зрителей. Всегда улыбчивая, всегда профессиональная, о чëм бы она ни рассказывала. Сейчас эта улыбка померкла и исчезла. Она держала себя в руках, когда сообщала об убийствах, скандалах и нападениях Гримм. В какой-то мере она боролась с собой, чтобы не реагировать на содержание новостей, но, наблюдая в прямом эфире, как Жон Арк, разыскиваемый террорист, принимает утешительные объятия от своего товарища по команде и шумно всхлипывает, она испустила тяжёлый вздох и отпрянула от экрана. Это придётся вырезать. Слабость. Остальное останется. Редактура не могла удалить ни сам факт того, что она это услышала, ни тот неожиданный всплеск абсолютной ярости, который она ощутила внутри. Это шокировало её. Ей нужна была лучшая сенсация, и он её предоставил, так что она должна была быть довольна при любых обстоятельствах. Впрочем, не факт, что и это не станет хорошей историей. Пока остальные спешно ликвидируют лагерь, ей предстояло подготовить материал к выходу новостей, и она знала, с чего начать. Свернув видео, она открыла свою базу данных и набрала имя, в результате чего появились все связанные с Элизабет Таннер новости. Улыбаясь, она хрустнула пальцами. Сейчас я покончу с карьерой этой сучки.

/-/

— БУМ! БУМ! ВИИИ-УУУУУ! ВИИИИ-УУУУ! Янг вскрикнула и попыталась вскочить с кровати, но в последнюю секунду поняла, что находится на верхней койке, и под действием силы тяжести быстро впечаталась в пол. Затем нога наступила ей на затылок, и Блейк, пытаясь выбраться, споткнулась об неё. Она сильно ударилась о пол, натянув на себя одеяла Янг и ослепив их обоих. Судя по шуму, дела у Руби и Вайс обстояли не лучше. Сорвав с головы одеяло, с торчащими во все стороны волосами, Янг с кровожадным видом уставилась на того, кто кричал в их комнате. — Кто, чëрт возьми, пустил тебя в нашу комнату, Коко, и почему? — ВИИИИ-УУУУУ! — Коко кричала во всю мощь своих лёгких, полностью одетая и действительно стоявшая в комнате команды RWBY по какой-то богом забытой причине. — ЭТО СИГНАЛ ТРЕВОГИ! БУМ! БУМ! НА НАС ПАДАЮТ ПЛОХИЕ ПИАР-СНАРЯДЫ! БУМ! НАЧАЛСЯ ПИАР-АРТИЛЕРИЙСКИЙ ОБСТРЕЛ! — кричала она. — ПОРА РЕЙНДЖЕРАМ RWBY ПОДНИМАТЬСЯ И ДЕЙСТВОВАТЬ! ВПЕРЁД, ВПЕРЁД, РЕЙНДЖЕРЫ RWBY! Янг бросила подушку. К сожалению, она не убила Коко на месте. — Плохой пиар...? — Блейк села, широко раскрыв глаза. — Ты имеешь в виду нападение Белого Клыка!? — Всё в одном, Резкий Рейнджер. Белый Клык, возглавляемый самим лидером, напал на лагерь ПКШ за пределами Вейла. Сообщение об этом поступило не далее как десять минут назад — и, кстати, вы уже должны были его увидеть. Насколько вы четверо расслабились? — Мы спали! — закричала Вайс. — Новости не спят, и Белый Клык, видимо, тоже! Настройте свой свиток на сигнал, если появится сообщение о них. — Коко закатила глаза, как будто это было самой очевидной вещью в мире, но это, чëрт возьми, было не так! Янг ударила кулаком по ковру и выбралась из беспорядка, уже понимая, что им конец, потому что Белый Клык был упомянут, а Блейк пыталась ускорить процесс одевания. — А. Что нам делать? Идти туда и спасать ПКШ? — Не-а. — Тогда что? — потребовала Вайс. — Это нападение на компанию моей семьи! — Если мы сейчас слышим о нападении, значит, оно почти наверняка уже закончилось, а я, в отличие от вас четверых, читаю новости. — Это было нехорошо, они поняли это по глазам Коко. — Ваша работа будет заключаться в том, чтобы изобразить запоздалую реакцию, и поверьте мне, мы не спасаем ПКШ. Мы их арестуем. — ЧТО!? — пронзительно завопила Вайс. — Прочитай статью. — Коко швырнула ей свиток. — Настоящее дерьмо, поверь мне. Ничего хорошего мы сделать не можем, но мы можем предотвратить ухудшение ситуации. Это дело рук ПКШ, но ещё есть время дать понять, что Вейл не играл в этом никакой роли, и спасти кучу людей, пока Белый Клык не сделал то, что обычно делают с захваченными пленными. Мы — хранители закона, детки. А это значит, что преступников надо судить в суде, а не под дулом пистолета. — О, Боже... Нет, это не может быть правдой. Мой отец никогда бы... — Твоего отца там не было. И тебя тоже не было, и будет важно напомнить об этом всем. — Коко взяла свиток из нервных пальцев Вайс. — А вопрос о виновности должен решаться в суде. Наша задача не в том, чтобы принять это решение, а в том, чтобы показать, что Бикон не собирается сидеть сложа руки, пока всё это продолжается. И напомнить людям, что лучший способ остановить трагедию — это передать информацию не террористам, а соответствующим органам. Если бы фавны чувствовали, что могут доверять полиции, этого бы не случилось — не должно было бы случиться. Похоже, мы не единственные, кого выставили идиотами. — Ты принимаешь это на свой счёт, — заметила Янг. — У меня есть товарищ по команде фавн, у которого проблемы с уверенностью в себе, и она до сих пор иногда вздрагивает, когда кто-то обращает внимание на её уши. — Коко взвела воображаемый дробовик и натянула на глаза солнцезащитные очки. — Это личное. Давайте разобьём несколько голов. — Голову Жона Арка? — с надеждой спросила Блейк. — Ха-ха — Нет! Только попробуй, и я заставлю тебя выступать с презентациями для детей до конца твоей жизни. А теперь пойдёмте, мне надо познакомить какого-нибудь подонка с жестокостью охотницы. — А это не будет плохо для нашего имиджа? — спросила Руби. — Нет. — Но... — Нет! Коко выскочила из комнаты, полностью рассчитывая на то, что они последуют за ней, а Буллхед, вероятно, ждал именно их. Янг и остальные члены её команды вышли вслед за ней, будучи ещё только наполовину одетыми и полностью уверенными в том, что Коко уйдёт без них, если они опоздают.