Princess Who Forgot HERself

Однажды в её руки попала чудесная кукла. Искусно сделанная по чьему-то образу кукла. С мягкими золотистыми волосами, закрытыми глазками и тонкими конечностями. Достаточно маленького размера, чтобы удержать на руках, и невероятно — по её мнению — милая. Правда, Маргарита не знала, для чего подруга подарила ей эту вещицу. Конечно, Маргарите всего пятнадцать лет, скоро будет на год старше, но разве этой причины достаточно, дабы всё ещё играть, словно ребёнок, в куклы? Неясно. Однако, несмотря на лёгкое удивление, она всё равно была рада такому подарку. В конце концов, если Каспар постоянно занят, а ей поговорить даже не с кем, кукла — единственный слушатель в таком случае. Главное, чтобы она не начала внезапно отвечать, иначе Маргарита подумает, что точно сошла с ума. Эллука не может каждый день присутствовать в особняке маркизов, и это, несомненно, небольшой минус, но Маргарита нашла в себе силы не унывать. Миниатюрного мальчика-куклу она нарекла Гензелем, как персонажа из детской сказки, уж слишком он показался ей похожим. По крайней мере, светлые волосы абсолютно совпадали, а также голубые глаза. Или ей показалось? * * * В один из обычных дней Маргарита узнала — случайно, разумеется; лишь ненароком подслушав разговор Эллуки и Каспара, — что супруг занимается деятельностью на чёрном рынке. Её юный разум не мог осознать, что же именно Каспар делал не так, но потом она всё же поняла. Каспар состоял в преступной организации под названием Пэр Ноэль и зарабатывал деньги на продаже чего-то, что Маргарита так и не смогла расслышать. А причина конфликта в том, что всю прибыль он забирал себе. «Какой ужас», — думала она, кусая губы и прижимая куклу к себе. Ничего изменить и ничем помочь она не могла, увы, — это бы значило, что Маргарита в курсе, хотя бы поверхностно, но знает об их сотрудничестве. Но несмотря на всё чистое, хранившееся в её голове с детства, Маргариту охватила лёгкая зависть. «Почему они знают всё, а я выгляжу в их глазах глупой дурочкой?» Ей хотелось того же. Наверное, чаще общаться с Эллукой, быть может, сблизиться с мужем, в конце концов, развивать свои социальные навыки, которые после замужества не особо как-то пригодились. Обиженная, она закрылась в своей комнате и изливала все эмоции молчаливой кукле. «Они считают, что я просто глупышка, которая ни на что не способна, ты можешь себе это представить?!» На неё накатила истерика, в скором времени, однако, прекратившаяся. Маргарита, взяв себя в руки, решила не поддаваться глупостям — одной из коих было разбить все зеркала в доме — и набралась уверенности осторожно поговорить с Эллукой, так сказать, намекнуть о своей полезности. Выходя из комнаты, она, рассеянная после слёз и гнева, не обратила внимания на сидящую на кровати куклу. Куклу, чьи глаза с интересом проследили за уходом маркизы. * * * Маргарита думала, что подруга придёт в удивление, возможно, немного рассердится, но не ожидала, что Эллука, усмехнувшись, предложит ей место в организации. Увлечённая её словами, она мгновенно согласилась на всё — и создавать яд, а также противоядие к нему, и проводить эксперименты. Статус «Третья, Усыпляющая Принцесса» показался Маргарите невыносимо красивым, и она, окрылённая, схватив листок с рецептом, устремилась с головой в его развитие. Для полной разработки ей потребовалась бы как минимум небольшая лаборатория, однако комната в подвале особняка соответствовала всем требованиям; обустроив всё так, как хотелось, Маргарита купила про запас необходимые ингредиенты и приступила к работе. Поскольку днём работать было неудобно — иначе появились бы вопросы у жителей, куда же девается маркиза? — пришлось заниматься этим ночью. После нескольких таких ночей Маргариту начала мучить бессонница, но и она не могла помешать планам девушки. Бегать по лестнице наверх и обратно стало неудобно, потому Маргарита перенесла постель в подвал. Кукла также сидела рядом: Маргарита не могла даже представить, находись Гензель где-то далеко от неё. Из-за работы и бессонницы Маргарита более не могла делить с Каспаром одну кровать и переселилась в свою лабораторию. Из-за уменьшения общения с мужем и людьми в целом она начала всё чаще беседовать с куклой. Изнемождённая постоянной разработкой, она уже не принимала как нечто странное то, что Гензель понимающе хлопал ресницами на каждое её слово. — Он почти готов, понимаешь? — пропела она, взяв куклу за руки и закружившись с ним в подобии вальса по комнате. — Мой Четвёртый Гифт практически закончен, и Эллука похвалила меня, о боги, как я рада! [Не сомневаюсь, ты трудишься немало], — раздался юношеский, скорее, даже мальчишеский голос в её голове, и Маргарита остановилась, смотря на куклу. Гензель смотрел на неё в ответ, не моргая. И впервые Маргарите его голубые глаза показались пронзительно ледяными; настолько, что могли бы заморозить на месте, но по отношению к ней — нет. — Неужели... ты говоришь? Маргарита была изумлена. Нет, она, конечно, мало спит и ест, но до галлюцинаций дело ещё не доходило. Похоже, это знак, что она должна всё-таки прекратить работу и хоть немного отдохнуть. [До этого мне очень хотелось спать, чем я и занимался, но увидев, как усердно ты работаешь, я не мог промолчать]. — Странно... — смущённая происходящим, она отпустила руки куклы, однако та встала на пол ровно, словно человек, без какой-либо поддержки. — Выходит, ты ещё и ходить умеешь? [Похоже на то. Тебя это пугает?]. — Может быть, — Маргарита задумалась и тут же мотнула головой. — Нет, думаю, это нормально. Моя подруга — волшебница, так что вряд ли я должна быть поражена, увидев живую куклу. [Я бы тоже удивился сперва]. Гензель хихикнул, и Маргарите его смех показался плавным и живым. Всё же, если не присматриваться, то он очень даже похож на обычного мальчика. Одежда скрывала едва заметные людскому глазу шарниры — видимо, куклу и вправду делал мастер своего дела, — голубые глаза, казавшиеся холодными и отстранёнными, теперь сияли блеском. Внезапно Маргариту накрыла волна радости. После стольких дней вынужденного одиночества она наконец может поговорить с кем-то, обсудить новости и просто посмеяться над шутками. И плевать, что Гензель — кукла, сути это не меняет. Он живой, и Маргарита чувствовала это. Теперь, может, всё станет немного лучше? * * * Изголодавшись по дружеским речам и беседам, Маргарита не отставала от куклы, казалось, ни на минуту: он покорно отвечал маркизе, и это не могло её не радовать. Но кое-что её интересовало более всего — кто он? Душа, заточённая в кукле? Дьявольское создание? Или просто оживший предмет? Гензель представился ей «Демоном Уныния», что-то прошептав про некую Еву. Женское имя Маргарите ничего не дало, и она решила узнать подробнее. С ноткой грусти в голосе мальчик рассказал о некогда сильнейшей ведьме, но сейчас о ней наверняка никто и не знает. «Ева... красивое имя», — подумала Маргарита, накручивая на палец прядь волос. Оно казалось ей необычайно знакомым, но Маргарита никогда его не слышала. [Ева была близким мне человеком], — коротко ответил Гензель на вопрос, кто такая эта Ева конкретно по отношению к нему. [Но ты невероятно похожа на неё]. Она не знала, как может быть похожа на жившую много лет назад ведьму, но почему-то поверила. Маргарита, взяв себе небольшой отпуск на три дня, вскоре после отдыха вновь принялась за работу. Голубая, с нежным зелёным оттенком жидкость плескалась внутри флакона точно так же, как сияли глаза маркизы от счастья. Наконец-то, спустя столько времени, Четвёртый Гифт закончен на все сто процентов. Осталось только показать его Эллуке и... [Не думаю, что тебе следует спешить]. — Э? Почему же? Гензель слабо усмехнулся: [Она точно обрадуется твоим успехам, но дальше потребует ещё больше. Ты не справишься с таким объёмом работы, ведь вспомни — сколько сил ты потратила только на Четвёртый]. — Да, ты прав... — она расстроенно уселась на стул и положила голову на стол. — И что же мне тогда делать? [Тебе нужна помощь, так ведь?]. Маргарита кивнула головой, совсем не представляя, чем он, будучи всё же лишь куклой, может помочь. [Я могу предложить тебе заключить контракт], — Гензель протянул ладонь к ней, улыбаясь. [Наблюдая за тобой, я получил достаточно уныния из твоей души, а тебе не помешала бы поддержка]. — И что мне надо сделать? — жалобно спросила она, в конец отчаявшись. [Мы в силах изменить историю так, как сами того хотим. Не беспокойся ни о чём, доверь мне свои чувства]. * * * Находясь на грани обморочного состояния ранее, Маргарита теперь выглядела гораздо здоровее: не такой бледной и исхудавшей, исчезли наконец тени под глазами и головокружение. Она, казалось, хорошо отдохнула и набралась сил — достаточно, чтобы работать дальше. Только она больше не спала. Маргарита не знала, являлась ли эта, другая, бессонница одним из даров демона, но была благодарна: спать не требовалось, энергия оставалась при ней, и жизнь, пусть немного, однако стала казаться легче. Но что-то всё же изменилось. Платья теперь вызывали небольшое неудобство при повседневной жизни, и Маргарита решила обновить гардероб. К своему разочарованию, не найдя в шкафу ничего, кроме платьев, она отправилась к швее, дабы заказать новую одежду. Ту, что не будет так сильно мешаться. Швея немного удивилась такой необычной просьбе, но за работу принялась и совсем скоро закончила. Каспар, похоже, был удивлён не меньше, увидев супругу в несколько ином наряде. По крайней мере, он ни разу в своей жизни не видел, чтобы Маргарита носила мужскую одежду — рубашку и брюки, пошитые, однако, именно на её фигуру. — Что? — с недовольством скрестила она руки на груди, почувствовав на себе взгляд. — Удивляет, что я наконец-то выкинула половину этих чёртовых платьев? — Весьма странно слышать от тебя подобные вещи, — Каспар вскинул бровь вверх. — Ты... изменилась. — Надо же, заметил. Поздравляю, а теперь не мешай мне работать, будь так добр. Махнув напоследок волосами — ну точно ребёнок, — Маргарита развернулась и ушла обратно в свою лабораторию. Там она, схватив со стола флакончик и рухнув на кровать, застонала: — Как же я устала! Почему меня почти никто не понимает? Глупый Каспар! Вот могла бы я, уже давно бы сделала что-нибудь такое... эдакое... ух, я даже не знаю, что именно! Гензель, до этого мирно сидящий в кресле у стола, изумлённо посмотрел на Маргариту, приоткрыв глаза. Конечно, она человек и имеет право выплеснуть эмоции, но сейчас она казалась ему уж слишком похожей... на самого себя. [Что-то случилось, а?]. — Всё, всё случилось! — она в ярости ударила кулаком по подушке, после чего мгновенно успокоилась и даже всхлипнула. — Я не знаю, что происходит. С одной стороны, Каспар стал меня раздражать... не знаю, из-за чего. А с другой — я всё ещё люблю его и не хочу оттолкнуть от себя. Ответить было нечего: ситуация и впрямь непростая. [Может, спросишь совета у подруги?]. — Точно! Маргарита соскочила с кровати, ринулась к ящику стола, в котором лежало средство для связи — Очень Удивительный Зелёный Лук, и прижала его к уху. Дождавшись, когда Эллука ответит, она начала быстро тараторить что-то об «очень важном разговоре» и «я так устала!». После короткого разговора она выглядела уже более уверенной и явно спокойной. Положив Лук обратно, Маргарита схватила в этот раз куклу и стиснула в объятиях. — Если бы не ты, я бы сейчас разбила всю свою лабораторию. [Это можно считать за благодарность? Уверяю, не стоит: я просто предложил наилучший вариант]. — Ну, — она надула губы, — мне ведь помогло. Ах. Маргарита отпустила куклу и задумчиво уставилась в пол. — Быть может, Каспар и прав. Со мной действительно что-то не так. Гензель пожал плечами. * * * Умевшая в накалившихся ситуациях мгновенно брать себя в руки, Маргарита обуздала собственные эмоции, беря над ними верх. Всё же — маркиза должна вести себя подобно своему статусу, а не выглядеть как деревенская девчонка. На минуту она пожалела о своих нарядах, спрятанных глубоко в шкафу, но покорно приняла тот факт, что в простой одежде удобнее. Судьба преподнесла ей неприятный подарок: Каспар начал изменять. Маргарита узнала это случайно — решив отправиться за ингредиентами, что уже заканчивались, она встретила в коридоре довольно симпатичную светловолосую девушку. Её зелёные глаза на секунду задержались на маркизе, после чего она покраснела — от стыда, вероятно — и исчезла из поля зрения так быстро, что Маргарита ничего не поняла. Позже она узнала имя той девушки: Элеонора. По крайней мере, хоть они и словом не обмолвились, Элеонора не показывала ничего плохого со своей стороны, что могло бы разозлить. В отличие от Кримхильды. Ох, эта наглая эльфенка посмела появиться в их с Каспаром, на минуточку, доме, так ещё и самым ужасным образом нахамила, с ухмылкой назвав Маргариту «бедной девочкой». Вне себя от нахлынувшего гнева и горя, она разрыдалась прямо в объятиях Эллуки. Маргарита не хотела принимать тот факт, что Каспар более не желает принимать её как девушку, как свою законную жену. Было до ужаса обидно, что он так поступает, но что делать? Эллука бессильна в их отношениях, Гензель — тоже. Расстроенная и разочарованная, она опустила руки и не могла заставить себя продолжать работать в том же темпе. Вместо этого она нашла в доме тонкую чёрную ленточку, привязала к ней флакон и повесила себе на шею. Теперь на её груди покоился любимый Гифт, и смотря на него ночью, Маргарита восхищалась блеском лунного света на стекле. Порой, часами она могла думать ни о чём, но чужие воспоминания пробирались в голову столь быстро, что Маргарита путалась. Ей казалось, что когда-то она жила в лесу и принесла домой два красных яблока, но в тот же момент «вспоминала», как бродила по лесу, держа кого-то за руку. Она осознавала, что эти воспоминания о прошлом не принадлежат ей, но избавиться от них не могла. Её это пугало. Пусть Маргарита и не жалела о том, что заключила контракт, как бы ей хотелось сейчас закрыть глаза, а затем проснуться прекрасной принцессой — милый принц поцеловал бы её, увёл за руку далеко-далеко, и они поженились бы в лесу... «И вот опять — вновь я вспоминаю то, чего никогда не было» * * * — И вот так, — Маргарита отставила чашку в сторону. — Я всё больше путаюсь, кто я есть на самом деле. — Занятно. — Зрачки в глазах Эллуки сузились. — Что об этом думает... Гензель? — Он не знает, что с этим делать. Он же сам ещё такой ребёнок, — улыбка, появившаяся на губах Маргариты, была слишком уж мягкой. — А что, к слову, — взгляд Эллуки метнулся к флакону на груди маркизы, — с этим? — Что? — Маргарита посмотрела вниз, и лицо её озарилось ещё бо́льшей улыбкой. — Ах, точно. Это — моё ценное сокровище. Гифт. [Тебе же сказано было: не говорить о Гифте, ты что, забыла?]. Маргарита сжалась. Голос Гензеля звучал не то чтобы недовольно, скорее... малость разочарованно. Ну как она могла забыть об этом предостережении? Но, с другой стороны, она ведь теперь контрактор, значит, устаёт намного меньше. В таком случае вполне можно работать и дальше, не так ли? Эллука улыбнулась: — Ты хорошо постаралась, Маргарита, — внезапно она почувствовала, как подруга гладит её по голове. К глазам подступили слёзы, и Маргарита подумала, что такое мягкое и нежное прикосновение могла дать ей лишь та, что так похожа на мать. — Возможно, прозвучит немного нагловато, но я горжусь тобой. — Спасибо, ма!... — Маргарита осеклась, вскочив с места. По спине пробежал холодок: она едва не назвала Эллуку матерью. Поняв, что надо взять себя в руки, она тут же исправилась: — Ма-Маргарита будет стараться ещё больше! В глазах Эллуки читалось удивление, но она не сказала ни слова. После того, как подруга ушла, Маргарита снова закрылась в комнате. Слёзы лились наружу неконтролируемым потоком, и она ничего не могла с этим поделать. В конце концов, она ощущала себя ещё совсем маленьким ребёнком, которому так сильно не хватает ласки матери и нежных, сказанных с любовью слов. О, как бы она радовалась, гордись ей Эллука ещё больше. На мгновение в голове мелькнула мысль, что Маргарита не отказалась бы от Эллуки в роли своей матери. Её переполняли эмоции. Хотелось кричать и плакать, смеяться и уничтожать всё вокруг. Разбить флакон с Гифтом и порвать его рецепт, чтобы никто больше не узнал. Сердце разрывалось от странной боли, было ощущение, что голова сейчас взорвётся от напряжения. Руки дрожали, глаза жгло от непрекращающихся слёз, и Маргарита желала просто успокоиться хотя бы на минуту. Для этого она подошла к зеркалу и встала, уже не понимая, что происходит. Всё казалось неестественным. Не её. Всё должно быть совсем по-другому, иначе. Не здесь. * * * Спустя каких-то пару дней, когда особняк был непривычно пуст, Каспар зашёл на кухню только для того, чтобы увидеть нечто странное — Маргарита занималась готовкой, несмотря на то, что не особо любила готовить. Она что-то весело напевала себе под нос, ловко орудовала ножом и снова сменила одежду. Бирюзовый, в тон волосам, галстук, белая рубашка и чёрные брюки с жилеткой. Каспар абсолютно точно знал, что чёрный — нелюбимый цвет Маргариты, так что же произошло? — Тебе не составит труда объяснить, что с тобой случилось? — Каспар встал в проходе, подпирая плечом косяк. — Ты сама не своя. — Со мной разве что-то не так? — она ответила самым искренним тоном, запихивая в рот кусочек зелёного лука. — Скоро придёт Эллука, и я хочу пригласить её на ужин. Надо же мне хоть когда-то проявить свои навыки готовки. Каспар хмыкнул. Действительно, в его жену словно вселился чужой дух. Если раньше Маргарита была мягкой, нежной и до беспамятства влюблённой в него, то сейчас как минимум первые два качества оказались глубоко захоронены в её душе. Он подошёл к ней и осторожно, но крепко схватил за руку, прерывая от нарезки овощей. — Объясни, в чём дело... пожалуйста? Ты недавно напугала Элеонору своим предложением пойти поиграть. Это довольно странно для маркизы, ты так не считаешь? — Напугала? — очень удивлённая, Маргарита выронила из левой руки нож. — Мне показалось, что она была согласна. В конце концов, она твоя любовница, а не моя, почему я не могу поиграть с фавориткой моего мужа? — Не думаю, что бегать за ней с ножом по всему особняку — хорошая игра, — отрезал Каспар, всё ещё не выпуская её запястье из ладони. — За такое дело можно и полицию вызвать. — Если она такая ранимая, пусть больше не приходит, — возразила она. — А теперь не мешай: мне надо закончить готовить. Эллука будет мной гордиться. Каспар пожал плечами, отпустил руку Маргариты и отошёл в сторону. Он уже заметил, что жена питала к Эллуке крепкие дружеские, можно даже сказать родственные чувства, и это казалось немного подозрительным. Не то чтобы он ревновал, но с какого момента Маргарита внезапно решила привязаться к этой женщине? Вряд ли они были когда-то знакомы ранее, чтобы вот так подружиться. Конечно, так думал только Каспар, совсем не зная всей правды. Маргарита же продолжала заниматься готовкой. В голове снова всплывали воспоминания о том, что в прошлом «она» готовила на редкость ужасно, а однажды даже взорвала кухню; естественно, это было неправдой. С другой стороны, опять же, было даже интересно наблюдать за неким прогрессом, учитывая, что в доме своего отца она никогда не притрагивалась к посуде на кухне — всем обычно занимались служанки. Ещё она «вспоминала», что работала камеристкой у знатной госпожи, чьё лицо никак не было ей знакомым. И что в то время с ней рядом был кто-то, поддерживающий и любящий. Словно брат или сестра, которых у самой Маргариты никогда не было. А однажды, словно сон, ей привиделось, будто бы она промышляла воровством и когда-то получила задание — украсть у той самой госпожи бокал для вина. Красный бокал из стекла с причудливым узором. Вот только воровка не смогла: что-то напугало её до чёртиков, и она еле сбежала из... особняка? Единственное, что помнила Маргарита, — ярко-красное платье леди и каких-то двух детей. Светловолосых, с жуткими ухмылками. Внутренне вздрогнув, она сосредоточилась на ноже, которым разрезала рыбу. Интересно, а как готовит Эллука? Вкусно или не очень? Ах, как хотелось бы ей хоть разочек попробовать что-нибудь, сделанное руками подруги. «Домашняя готовка Эллуки», — мурлыкнула она про себя, улыбнувшись. Ещё Маргарита думала, что Каспар мог быть неплохим поваром, но Каспар был слишком гордым для такого. Всё же, синие волосы так или иначе присутствовали во всех её воспоминаниях. * * * Все усилия маркизы пришлись Эллуке по душе. Казалось, что Маргариту более ничем обрадовать нельзя — счастье окутывало её с головы до ног, и единственным, что удерживало её от безрассудных действий, был внутренний инстинкт. Из-за него она ощущала неимоверно тонкую и — вместе с тем — непреодолимую стену, разрушить которую означало стать гораздо ближе. Конечно, ближе быть она хотела, вот только как отреагировала бы Эллука? Всё чаще Маргарите хотелось бросить весь мир к её ногам, забыть обо всём и просто быть счастливой, как возле матери. Однако сердце болезненно сжималось от мысли, что стоит ей так поступить, и больше она не увидит своего возлюбленного Каспара, ведь Маргарита продолжала любить его, даже будучи «грешницей» уныния, как называли контракторов. Она хотела заполучить всё: и похвалу Эллуки, и любовь Каспара, и дружбу с Гензелем. Маргарита не могла выбрать что-то одно и страдала из-за этого, часами мучая себя мыслями о том, что в какой-то момент лишится всего, кроме единственного варианта. Она думала, что начала сходить с ума, ибо каждый раз, подходя к зеркалу, она видела в нём не себя — женщину, чьё лицо и внешность так похожи на собственные. Роскошные зелёные косы спадали до колен, а глаза смотрели в самую душу. Её платье, белое и лёгкое, подвязанное алыми лентами, казалось паутиной. Она протягивала руки, и Маргарита готова поклясться: зеркальная гладь в такие моменты была не иначе, как хрупкой кромкой льда; стоит прикоснуться к нему ладонью, и тут же окажешься в Зазеркалье. И однажды ночью, когда Маргарита снова лежала, глядя в потолок, в её голове раздался голос, так похожий на собственный — разве что более... взрослый. [Надо же. Стоило мне задремать на несколько лет, как ты уже натворила дел]. Маркиза сперва впала в шок, а после вспомнила об отражении и женщине, про которую говорил Гензель. — Ну, привет? Ты же Ева, так? Я слышала о тебе. [Ты права, моя девочка. Думаю, что мне стоит поведать историю тебе с самого начала. С чего же лучше начать?] Маргарита замолкла, слушай тихий и приятный голос. Она узнала, что Ева с самого рождения находилась рядом с ней — использовала тело Маргариты, как сосуд для своей души. Поскольку одновременно они не могли существовать, Ева всё время спала. Она также являлась истинным демоном уныния — как оказалось, Гензель всего лишь заменял её какое-то время, будучи кем-то вроде фамильяра. Из слов Евы Маргарита узнала о предыдущем сосуде, тоже кукле. На вопрос, почему нынешняя кукла выглядит иначе, Ева ответила просто: первая сломалась. Как именно — неясно. Единственное, что Маргарита смогла понять, — какая-то колдунья выцепила душу Гензеля из другого сосуда и поместила в этот, а сама Ева выбрала в качестве «дома» для себя тело ещё не рождённой на тот момент маркизы. Таким образом она изнутри защищала душу Бланкенхайм от влияния других демонов и внешних опасностей, хоть и совсем немного. Для Маргариты это всё казалось слишком сложным и непонятным, потому она решила уточнить кое-что: — А почему тогда Гензель смог заключить со мной контракт, если я нахожусь под твоей защитой? [Родитель может поднять руку только на собственного ребёнка], — лаконично ответила Ева. — Что? [Она хотела сказать, что ты изначально была предрасположена к греху уныния больше, чем к другим, поскольку она является этим демоном]. Промолчав около минуты, Гензель добавил: [Конечно, я могу и ошибаться, но думаю, что это наиболее близкая трактовка]. — И что мне теперь делать, раз уж вас двое? — Маргарита скрестила руки на груди, что выглядело странно, учитывая её лежачее положение. [Ничего. К слову, выходит, что твоё уныние было настолько большим, что хватило даже сил Гензеля]. [Эй, мама, я не настолько плох!]. Маркиза рассмеялась. * * * С новой «соседкой» подружиться вышло легко; Ева, убедив Маргариту продолжать разработку Гифта, даже лично помогала, говоря, какой ингредиент куда лучше подойдёт. По правде говоря, Четвёртый всё ещё не был протестирован, так что Маргарита действовала лишь интуитивно, не зная, стал ли Гифт лучше в самом деле. Гензель, какое-то время молчав, словно обидевшись, вскоре влился в разговор, предлагая Маргарита нечто странное: добавить Гифт в еду и подать кому-нибудь из людей. Сперва маркиза посчитала это дикостью — навредить человеку, а может и убить, ведь неизвестно, как сработает её милое создание. Но потом сомнение её одолело. «Я ведь Усыпляющая Принцесса, разве не моя работа — дарить людям сладкий сон?» Взвесив все «за» и «против», Маргарита решилась на предложение демона и, выждав удачный момент, провела эксперимент. Ах, несчастная Элеонора, как она была глупа, позволив себе принять отравленное вино от маркизы; Четвёртый Гифт оказался успешен — эффект сработал, и утром бездыханное тело девушки было незаметно убрано из особняка. Каспар, возвратившийся домой только вечером, так ничего и не узнал. Вероятно, он думал, что любовница ушла днём; но более она не возвращалась, что, в общем-то, не особо его тронуло. Странно. Коротая вечера и ночи за работой в лаборатории, Маргариту иногда раздражали беседы между Евой и Гензелем — приспичило им общаться именно тогда, когда она занята? С другой же стороны, она не могла как-то оскорбить их обоих, ведь иначе лишилась бы помощи и поддержки. С каждым днём силы снова начали покидать её. Маргарита думала, что это из-за воздействия аж двух демонов уныния, ежели так можно было сказать, и всё чаще ловила себя на мысли о том, что справилась бы и сама. Но если контракт она и могла каким-то образом разорвать, то избавиться от покровительства Евы — нет. Также Маргарита пыталась понять, как же работает связь между ними. Должно же быть объяснение, так ведь? К примеру, если Ева влияла на неё с рождения, то Маргарита тогда являлась отличным вариантом для демона уныния, и заключи она контракт именно с Евой, влияние усилилось бы. Однако договор между ней и Гензелем также имел силу; возможно, раз он слабее, то уныние Евы возымело эффект? «Боже, как сложно!» Ещё один сюрприз для неё был подготовлен позже — Гифт никак не становился лучше. Зеленоватая жидкость насмешливо блестела, но ничего не менялось. Маргарита уже хотела бросить всё, как подумала о безумной вещи. Заворожённо смотря на флакон, она повертела его в руке, а затем взглянула на своё запястье — и лицо озарилось улыбкой. — Я нашла нужный ингредиент, — прошептала она, взяв пальцами скальпель. Серебряное лезвие сверкнуло в лунном свете, а после вонзилось в кожу на запястье. Кровь потекла по руке, впитываясь в белую ткань рубашки, но Маргарита схватила со стола небольшой стаканчик и приставила к ране. Присмотрелась и — радостно — обомлела. Вытекая из раны, красная кровь тут же меняла свой цвет на бирюзовый оттенок. Через несколько секунд, когда миллилитры ценного вещества были с осторожностью перелиты во флакон, Маргарита заметила — кровотечение остановилось само собой, а рана понемногу затягивалась. Её привела в восторг обнаруженная способность, и усталость была мгновенно забыта. И вот, стоило ей добавить ещё пару капель сока роз грионьо, драгоценный Пятый Гифт был закончен. Зелёные глаза Маргариты блеснули алым: — Кто в этот раз станет жертвой моей?