Сборник моих драбблов [ваншотов] по Ф1

Нужно больше, чем красивое лицо, чтобы быть хорошим гонщиком. Ален прекрасно это знал, его никогда не волновала внешность, не волновали все эти разговоры, он был талантлив, его техника была отточена до идеала. По-крайней мере это то, что он себе говорит со времён, когда в Формулу-1 ещё даже не пришел. Люди любили комментировать его внешность, его кривой нос, его неровные зубы, его до смешного большую голову на фоне худого и щуплого тела, его уши и ещё множество вещей. В первый же сезон его прозвали Головастиком. Не за ум, не за техничность и стратегию. А за его голову, которая казалась Уотсону до смешного огромной. И дальше с годами как по накатанной, начали всплывать колкие замечания и по другим его чертам. Даже после того, как Прост поставил виниры, оставались люди вроде Нельсона, не брезгующие упомянуть его жёлтые, "гнилые" зубы. Но его это не волновало. Он же взрослый мужчина, он в этом спорте был достаточно долго, пресса любит говорить без умолку о всякой ерунде — это их предназначение, они просто хотят ответной реакции. И Ален им её не даст, он и на секунду не позволит кому-то даже задуматься, что его задевают комментарии насчет внешности. Не задевали, правда. Вот только вечером он как обычно стоит у зеркала, волосы ещё мокрые после душа, локоны липнут ко лбу и выглядят неестественно длинными. Мужчина поджимает губы, он чувствует дискомфорт без своих кудрей, хоть многих смешили его неряшливые волосы, но с прямыми он выглядел... Не лучше облезшей крысы. - Ты уже закончил мыться??? - стук в дверь ванной, Герхард иногда был очень похож на домашнего пса, которого нельзя надолго оставлять одного, он любил бегать за ним хвостом, особенно сейчас, когда Прост вечно занят своей командой, а австриец ушел в отставку. - Ага... - краткий ответ и бывший гонщик Формулы-1 натягивает футболку, открывая замок на двери, после чего возвращаясь к зеркалу. Надо сейчас специальным образом просушить волосы полотенцем, чтобы они вновь завились... Бергер сразу же оказывается под боком, смотря в свое отражение, потом на отражение Алена. - Впервые вижу тебя с настолько прямыми волосами. - удивлённо произносит он, но тут же улыбается заговорщески. - Так даже удобнее косички плести, давай-ка садись... Директор Прост ГП аж опешил, он оглянулся на довольно стоящего рядом и потом оборонительно накинул полотенце на голову. - Нет, если ты сейчас их заплетешь — с утра у меня на голове будет непонятно что. - и вновь взгляд зелёных глаз устремился к отражению. С такой линией волос его лицо вправду выглядело до глупого большим, особенно лоб... Руки слегка дрогнули и француз сразу же стянул полотенце на плечи, взъерошивая волосы. Нет, он выглядит ужасно. Но теперь Бергер смотрит на него мягче, оперевшись одной рукой на раковину. - Тебя очень волнует твой внешний вид? Конечно же нет. Ни сколько. - Нет, мне просто комфортнее так. Я к этому привык. - тихое фырканье и он наклоняет голову, просушивая кудри полотенцем аккуратно, сжимая их, отпуская. Темные локоны медленно завиваются. - Но ты выглядишь хорошо с любой прической. - Герхард невзначай пожимает плечами, но эти слова привлекают внимание зелёных глаз. Ален выпрямляется, неловко вертя полотенце в руках, когда следует продолжение. - Даже на фотографиях 80го. В голове всплывают его короткие волосы, что заставляет француза почти рассмеяться. - Я выглядел просто ужасно и все постоянно думали что мне 14. - Ты выглядел забавно и ты знаешь какие у меня стандарты. - мягкая ухмылка, теплая рука на плече, аккуратно массирует и заставляет Проста лишь качать головой. - Я серьезно, ты красивый. - Ох, не начинай. Правда, мне всё равно как я выгляжу. - стоило ему уловить лишь каплю жалости в карих глазах напротив, как француз фыркнул, отворачиваясь и продолжая, по-крайней мере пытаясь продолжить, сушить кудри. - Тогда я могу заплести тебе косички? Бывший гонщик Формулы-1 тяжело вздыхает и обречённо бросает полотенце в сторону сушилки. Он слишком устал после целого дня работы, очередных проблем внутри коллектива, чтобы сейчас спорить с Бергером. С которым в принципе спорить — гиблое дело, таким только Алези занимается. - Ладно, заплетай... С этими словами Прост пододвинул небольшой табурет к зеркалу, уже привычно садясь лицом к своему отражению, пока австриец начал мельтешить вокруг, доставая заготовленные резинки и заколки. - Шикарно-о-о. За этим и прошли следующие полчаса? Обычно Герхард был очень дотошен в плетении, как никак отец нескольких дочерей, он привык плести им косы, а бедного Алена использовал как дополнительный тренажёр. Но это было приятно, ведь время от времени его пальцы осторожно массировали голову, разглаживали виски. Почти что полноценный массаж! И это единственные моменты, когда австрийца можно было увидеть таким умиротворённым и сосредоточенным. Даже перед гонками он не был таким собранным. Но вот, всё, на чужих губах появляется знакомая самодовольная улыбка, а рядом с косичкой, что обрамляет его линию лба, крепят разноцветную заколку. - Готово! На самом деле, ему не нравилось, как он выглядит сейчас. Нет, это было мило и он даже хотел поблагодарить Бергера просто потому что тот был так необычайно спокоен, даже отчасти помог снять стресс, да и вовсе — проявил своего рода внимание и заботу. Но Прост не мог смотреть на себя в зеркале, он выглядел как идиот. В глаза острее бросались неприглядные черты: кривой нос, большой лоб, морщины тут и там, а ещё растопыренные уши, которые он всегда старался спрятать за кудрями. Настроение испортилось моментом и нет, нет, он всё ещё не заботится о том, как выглядит, правда. - Хэй, всё нормально? - прозвучало рядом с ухом, отчего француз дернулся, почти что вскрикнув, слишком ушёл в свои мысли. В общем... Как обычно. - Не хотел пугать... Ты в порядке? - Да, да я просто задумался. - Ален спешит опустить лицо, чтобы больше не видеть своего отражения. Следующее, что он чувствует — подбородок у себя на макушке, руки Герхарда съехали с его плеч и австриец, можно сказать, весь согнулся к нему, аккуратно обнимая. - Я видел. У тебя лицо упало как только ты в зеркало посмотрел. Слушай, всё нормально, ты можешь мне сказать если у меня не получились эти косички... - Нет, дело не в этом. - тихо перебивает его Прост, сжимая руки в замок на коленях и тревожно бегая глазами по полу. - А в чём? Но в ответ молчание, старший мужчина вновь тяжело вздыхает, кусает губы, но ни слова не произносит. Плечи опускаются. - В чём дело? - Всё хорошо, я просто устал. Он мог бы многое сказать сейчас, раскрыть старые шрамы, он мог бы отпустить и позволить наконец-то себе дышать. Наконец-то признать лишь одно: его это всё волнует. Алена волнует, как он выглядит, что о нем думают и говорят люди, привлекателен ли он собой, или всех вправду отталкивают его нелепые черты. Но признать это — значит признать то, что все эти годы его задевало каждое замечание, каждое слово, каждый косой взгляд. Признать, что ему это важно — всё равно что показать свою слабость, такую глупую. Он взрослый состоявшийся мужчина и его просто не должны волновать такие мелкие детали. Герхард мычит почти разочарованно, его явно расстроил такой ответ и его можно понять. Он правда старается ради него, он не даёт причин для недоверия и волнения, но Просту всё равно тяжело. Вряд ли ему когда-нибудь станет легче, кажется, это с ним было всегда. - Тогда надо готовиться ко сну. - этими словами любой человек бы попытался закончить этот разговор, обрезать неудобную тему, просто чтобы выпрямиться и уйти. Но Бергер никуда не уходит, он лишь слегка поднимает лицо, чтобы не бормотать в черные локоны. - Хочешь я растелю тебе кровать? Он заботился. Он никогда не давал причин усомниться в себе, отчего сейчас директор Прост ГП чувствует лишь большую вину, что не может открыться, всё ещё не может свободно говорить о том, что же его волнует. - Нет, всё в порядке, я сам... - Хорошо, но давай я расплету твои волосы. - обычно младший не любил самостоятельно расплетать свои творения, только если они получались слишком уж плохими. Чаще Ален сам потом сидел и долго мучался с каждой прядью, но сейчас... Теплые пальцы снова пробегаются по волосам, аккуратно касаются и массируют. Уже высохшие локоны расчесывают вновь. И вот, через пару секунд, на месте стянутых в колоски прядей, спадают темные как смоль волнистые кудри. Их аккуратно ерошат и француз всё же поднимает глаза, смотря в зеркало вновь. Нет завитков, нет уже привычной пышности. Просто волнистые, достаточно редкие локоны спадающие на лицо. Он и ходил с такими до Формулы-1, особенно когда был подростком, и... Успел даже отвыкнуть. - Спасибо... - всё же звучит тихая благодарность и его уши мягко накрывают большие ладони, поднимая лицо, заставляя запрокинуть голову. Герхард оставляет ему быстрый поцелуй на лбу, перед тем, как скрыться в дверном проёме. - Да не за что, не за что. Я пойду тебе чай приготовлю, ты же обычно пьёшь его перед сном. Возможно, когда-нибудь Ален ему про всё расскажет, про все свои переживания и страхи. Когда-нибудь. А возможно, Бергер и сам всё это знает, он ведь куда умнее, чем пытается казаться...