Сборник моих драбблов [ваншотов] по Ф1

Ты ненавидишь меня. Внезапно с этим сложно смириться. Ты ненавидишь меня и это моя вина. Так неожиданно, но я осознаю это. Я осознаю это слишком поздно. Уже ничего не исправить. Твои зелёные глаза смотрят на меня тревожно, твое тело сжато и я вижу это. Я вижу, что ты больше не пытаешься протянуть мне руку первым. Что я слишком много раз ударял по ней и теперь ты отворачиваешься. Я потерял тебя. Ты уходишь. Ты устал. Ты устал от меня. А я от тебя — нет. Я никогда не устану от тебя, от твоих нежных улыбок, от твоих жалостливых глаз, от твоих непослушных кудрей. Сегодня это всё закончится. Я внезапно понял — больше нет "нас". Есть я. С тремя титулами, кучей побед, с людьми, что верят в меня, как я верю в бога. А тебя нет. Это наш последний день и ты растворишься в шуме паддока, ты потеряешься среди журналистов. Ты сможешь жить без меня. А я без тебя — нет. И я звоню тебе. Я ищу тебя глазами в толпе. В Париже это было легко, на том картинговом мероприятии. Твой сын, Николас, он так на тебя похож. У вас одни глаза. Они бы с Бруно подружились. Они бы справились лучше, чем мы. Ты не хочешь смотреть на меня, ты улыбаешься мне нервно. Ты улыбаешься только потому, что на нас смотрят сотни людей. А я не могу оторвать от тебя глаз. Хилл младший стоит рядом со мной с усмешкой, но видит мой взгляд в твою сторону. Деймон хоть и молод, но много чего понимает, возможно, больше нас. А потом всё заканчивается, очередная церемония, которых мы видели десятки. Ты лучший, ты в блеске и я вижу, насколько ты изменился. Ведь ты больше не радуешься победе. Ты потерял вкус побед. И без тебя я тоже его потеряю. Поэтому тебе нужно вернуться в гонки, в Виллиамс, в любую другую команду. Вернуться ко мне. "Нет, Айртон, я устал. Я не хочу быть твоей грушей для избиений. Ты хотел меня уничтожить? Ты это сделал". Гудок. Ты бросил трубку. Ты бросил и растоптал меня. Для этого тебе не нужно было сидеть в болиде, выигрывать гонки. Мне хватило лишь твоих слов. Гудки. Я звоню снова. Я не могу прекратить. Ты мой наркотик, Ален, нравится тебе это или нет. Поверь, я тоже не в восторге. Герхард смотрит на меня, словно я безнадёжен. Не ему об этом говорить. Не ему об этом думать. Он ушел на твоё место в Феррари, к Жану. И у них всё хорошо. Почему мы не можем также? Ответ я нашел, но он меня абсолютно не радует. Я — мученик. Я — человек несущий на себе свой крест. И я несу на себе каждый кусочек тебя. Потому что, как выяснилось, я одержимый эгоист. - Прости, Айртон, но тебе правда стоит сосредоточиться на гонке. - твой голос не позволяет мне этого сделать, но я не хочу терять твое присутствие. Ты единственный, кто может меня спасти. Гонка в Имоле. С самого утра я чувствую, что что-то не так. И меня сильнее тянет к тебе. Я был рад, что ты здесь, что ты уделяешь мне время и я максимально использовал это. Говорил не затыкаясь, иными словами. Лишь бы получить лживое чувство контроля над своей жизнью, лишь бы ощутить себя в безопасности. Я чувствую, что Бога здесь больше нет, он ушел ещё вчера, забрав с собой Роланда. Бог смотрит на меня, я знаю, что он смотрит. Но присутствия его нет. Твоего тоже, ты уходишь, отказавшись от обеда со мной. И Бог уходит всё дальше. Или я ухожу от него? Машина в норме, всё хорошо, но тревога никуда не уходит. Я хочу быть рядом с тобой, я знаю, что они послушают моё радио и поэтому включаю его: «Специальное приветствие для моего... Для нашего дорогого друга Алена. Мы скучаем по тебе, Ален» Я знаю, что ты где-то там, в паддоке, недовольно закатываешь свои зелёные глаза. Но я также знаю, что вместе с этим ты улыбаешься. Я бы хотел увидеть твою улыбку ещё раз. Надо вправду сосредоточиться на гонке. Надо просто довериться Богу. Но как мы знаем, Бог позволил убить даже Иисуса, не так ли?