Бабочка в коконе

Бабочка в коконе. - Мне пора идти, - сказал он, пряча лицо в ее длинных волосах. – Ты же знаешь, у моей жены бурное воображение. Еще начнет названивать на мобильный, и мне придется в сотый раз врать. Знаешь, я начинаю уставать от этих бесконечных скандалов по вечерам. Лежащая на кровати женщина молча отвернулась к окну. Летний ветер лениво шевелил тюль, раздувая ее, как белый парус на фоне вечернего неба. - Конечно, я понимаю… - еле слышно отозвалась женщина. Мужчина повернул к себе ее голову и поцеловал. «Поцелуй, как благодарность», - подумала она и усмехнулась. Мужчина откинул простыню и встал с кровати. Его обнаженное тело почти слилось с темнотой комнаты. Он обернулся, и женщина почувствовала, охватившее его смущение. - Сколько раз я тебя просил, не смотри на меня такими глазами, - он быстро обернул бедра простыней. – Мы уже встречаемся, черт знает сколько времени, а ты все разглядываешь меня, точно в первый раз видишь. Слегка ссутулившись, мужчина скрылся в ванной. Женщина села на кровати и посмотрела в зеркало, висевшее напротив. Отражение пока льстило ей. Слегка удлиненное лицо, чистая кожа, большие светлые глаза, высокая грудь… Классический пример красоты. Женщина слегка взбила волосы и улыбнулась. Несомненно, она достойна того, чтобы ее любили. В конце концов, у нее прекрасная работа, карьера, уютный дом, и почему, она, собственно, должна переживать из-за отдельно взятого мужчины, пусть и весьма привлекательного? Ведь он сейчас приводит себя в порядок отнюдь не ради нее. Через каких-то сорок минут он будет с таким же выражением любви на лице обнимать совсем другую женщину, еще через сорок минут ляжет с той женщиной в постель и сладко проспит до утра. Какая пошлая ситуация…. Женщина накинула шелковый халат и принялась поднимать с пола его вещи. Что за неряха, в самом деле? Неужели так сложно сложить все на стул? Женщина аккуратно повесила на спинку стула его джинсы и рубашку. Сколько они уже вместе? Год? Полтора? Время ползет медленно, особенно, когда тот, кто тебе больше всего нужен, недосягаем, как само время. Замкнутый круг. С некоторых пор она движешься по этому кругу от выходных до выходных…. Мимо проплывают понедельники, вторники, среды, четверги и пятницы, а ее любимый по-прежнему живет в своей квартире на третьем этаже обыкновенной панельной «двушки» со своей женой, и по праздникам уезжает к теще на дачу полоть картошку. Получается, что их отношения это нечто вроде приятного разнообразия в серой цепи их будней. А она-то, глупая, приняла это за любовь! Мужчина вышел из ванной комнаты и теперь стоял посреди коридора, энергично растирая упругие мышцы. - Ты самая красивая, - сказал он и потянулся в ней всем телом. – Я люблю тебя, Кирюха, слышишь? Люб-лю…. Он вновь поцеловал ее, но на этот раз в поцелуе присутствовал привкус расставания. - Я хочу, чтобы ты знала – таких женщин, как ты, у меня еще никогда не было. «И никогда уже не будет», - почему-то подумала она, с наслаждением прижимаясь к нему. Прошло еще две недели. Две знойные летние недели в большом пыльном городе. Наступили выходные, и он, как и следовало ожидать, укатил с женой загород. - И как долго это будет продолжаться? Перед ней сидела ее единственная, близкая подруга и, не скрывая разочарования на лице, смотрела, как молоденький официант расставляет перед ними принесенный заказ. Подругу звали Светланой. Она давно успела обзавестись мужем и тремя детьми, и теперь взирала на Киру, с видом человека, повидавшего жизнь. - Неужели ты не понимаешь, что твой любимый никогда не уйдет из семьи? Он принадлежит к тому типу мужчин, которые считают, что женщин на их век хватит, а вот жена – это священная корова, которая просто должна быть и все. - Но ведь он ее не любит…. - Это он тебе сказал? Света снисходительно улыбнулась. - Кира, милая, ну ты же не пятнадцатилетняя девочка, чтобы верить в эти мужские басни. Конечно, он ее любит. И ребенка он своего тоже любит. - Кстати, у него прекрасный ребенок. - Кто бы сомневался, – Света отпила свой кофе. – Только этот экземпляр ничего менять в своей жизни не будет. Он не тот романтик, кто раз влюбившись, готов ради своей любви порвать все цепи разом. Твой мужчина - реалист. Та жизнь, которой он живет сегодня, его вполне устраивает - спокойно и никуда рваться не надо. А с тобой ему придется лапками сучить, чтобы соответствовать. Ему не хочется ради тебя пытаться что-то делать, понимаешь? Ему и так все на блюдечке досталось. Света была права. С самого начала Кирина любовь была иллюзией. Ей просто не хотелось этого замечать. Ей хотелось любить и не обращать внимания на окружающую реальность. Последняя же напомнила о себе в виде резкого телефонного звонка в один из вечеров. Женский голос, надрываясь на высокой ноте, сообщил Кире, что знает о ее связи с мужчиной, которого голос обозначил, как своего «неблагодарного» мужа, обозвав его при этом пьяницей и скандалистом. На все попытки Киры перебить голос, тот отвечал лишь увеличением децибелов и количеством эпитетов в адрес Киры. - Можете забирать этого ублюдка себе, если он вам так нравится! Нам такое сокровище и даром не нужно! Ребенка только жаль – он то ни в чем не виноват! Кире вдруг стало гадко. Каким образом эта женщина на другом конце телефонного провода обо всем узнала? Ее крики все еще звучали у Киры в ушах, когда позвонил ОН. - Моя жена все знает. Она сказала, что ты названивала ей несколько дней подряд и требовала, чтобы я ушел из семьи. - Что за чушь! - Ничего не знаю, - голос любимого мужчины обдал непривычным холодом. – Во всяком случае, у меня нет повода, не доверять своей собственной жене. - А не доверять мне, у тебя, значит, повод есть? - Меньше всего мне сейчас хочется вдаваться в эти подробности, - заявил любимый голос, ставший сразу каким-то чужим. – Мы еще поговорим об этом. - Но… - Извини, мне надо идти. В трубке безразлично поплыли прерывистые гудки. Вот и все, подумала Кира, как, порой, быстро делается выбор. Еще вчера ее мужчина не знал, как ему сообщить своей жене, что он полюбил другую женщину, а тут, вдруг, в одно мгновение, он принимает единственное верное для себя решение: жена права, Кира виновна. Приговор вынесен и обжалованию не подлежит. - Я тебя предупреждала, что так оно и будет, - Света появилась в Кириной квартире сразу же, как только у Киры возникла необходимость кому-нибудь излить свою боль. - У твоего героя, наконец, появилась объективная причина прекратить эту затяжную и ненужную ему игру в конспирацию, чем он моментально воспользовался. А ты - дура, потому что веришь в мифическое мужское благородство. И она опять была права. Кира верила в это самое мужское благородство, как туземец в своего божка. Хотя… Можно ли было назвать благородством измену собственной жене, пусть и не столь любимой? Прошла еще одна мучительная неделя. Ожидание звонка, обида, оскорбленное самолюбие - все сплелось в один болезненный комок у сердца. Кира невыносимо страдала. В глубине своего сознания, которое, после неожиданно схлынувших чувств, вышло на первый план, тихим пульсом стучала одна единственная мысль: их отношения с самого начала были обречены на провал. Они напоминали разведчиков, которые выбрали не тот путь и, зная это, упорно двигались по нему до самого конца. Ни у кого из них не хватило мужества признаться, что с самой первой минуты все было ложью. Красивой и страстной. Ведь страсть, по своей сути, тоже ложь, но какая красивая!.. Кира тряхнула головой, отгоняя назойливые мысли: ей вновь померещился замкнутый круг. Через два дня во время вечерней прогулки, ее мобильный телефон разразился долгожданной трелью. На определителе был ЕГО номер. - Нам надо поговорить, - все еще любимый голос был сух, как хрустнувший под ногами прошлогодний лист. – Я стою у подъезда. Остаток пути пролетел, как в кино – одним кадром. - Привет, - Кира с трудом подавила улыбку. Ей не хотелось, чтобы он заметил, насколько она счастлива вновь видеть его. Она ощупывала глазами каждую черточку на его лице…. Ничего не изменилось. Все так, как она помнит, только взгляд… Его взгляд упорно не хотел останавливаться на ней. Он тщательно выискивал что-то за ее спиной, плечами, на асфальте… - Как дела? – Кира решила помочь его взгляду сконцентрироваться на себе. Она почти заставила его переместиться в область своих губ, волос, постепенно его взгляд подполз к ее глазам и тут же вновь сбежал, устремившись в окна напротив. - В общем-то, нормально, – все еще любимый мужчина неловко просунул широкие ладони в прорези карманов на джинсах. - Жена успокоилась и призналась, что ты ей не звонила… В его голосе было нечто такое, что можно было подумать - он весьма огорчен этим обстоятельством. - Прощения попросить не хочешь? - Прости… Его взгляд снова заметался, ища точку опоры. Они стояли друг напротив друга, ни друзья, ни враги, ни любовники – никто. Актеры, сыгравшие свои роли и уволенные без всяких надежд на будущие. Опустошенные души, обесточенные провода. - Я всегда боялся по-настоящему любить, - сказал он, направляя вдруг свой взгляд прямо в центр Кириного зрачка, - не хотел испытывать боль. Ты же знаешь, когда обманывают, всегда больно. О, да! Кто- кто, а она это знала слишком хорошо. - Моя любовь к жене, это не та любовь, которую я испытываю к тебе. Та любовь устойчивее и привычней. С тобой же все по-другому. Любовь к тебе меня пугает. Я просто не знаю, что с ней делать, вот и все. Мне пришла в голову мысль, что, если я уйду от жены, то ты меня вскоре бросишь. Мы такие разные. Что тогда прикажешь делать? - А если не брошу, тогда как? Судя по всему, такое развитие событий не входило в его планы. - Я не знаю, что тебе сказать… Ничего и не надо было говорить. Кира давно уже все поняла, просто не хотела признаваться в очевидном. Она стояла и молча смотрела, как на глазах рушится все, во что она верила и что любила. Весь ее замок из песка, заботливо выстраиваемый долгое время смело тремя словами: - Мне очень жаль… И, кажется, еще что-то, но Кира уже ничего не слышала. Она ушла. Следующие два дня наперегонки звонили телефоны. Но Кира решила эту проблему так же быстро, как она решала все свои проблемы в последнее время: она их отключила. После того, как «отключили» ее чувства, отключить телефоны оказалось пустой формальностью. Неделя логическим образом подходила к концу, а именно, к ненавистным выходным дням, по которым Кира, как правило, оставалась в одиночестве. Накануне к ней заходила Света и самым настойчивым образом звала на дачу, но у Киры не было настроения портить любимой подруге двухдневный отдых своим нытьем, поэтому она тактично отказалась, сославшись на проблемы дома. Света, как и следовало ожидать, укоризненно покачала головой, слегка пожурила Киру за домоседство и «ненужные никому страдания» и упорхнула вон. На летние улицы давно спустился вечер, неся с собой долгожданную прохладу, нагретым за день бетонным коробкам. Кира, подобрав ноги, сидела на балконе своего шестого этажа и слушала ленивые переливы саксофона, льющиеся из динамиков новенького музыкального центра, когда в полутемной квартире раздался телефонный звонок. Кира вспомнила, что ей пришлось включить назойливый аппарат только из-за Светланы, которая попросила быть с ней на связи. Вдруг что-нибудь случится? И вот, пожалуйста, это «что-то» тут, как тут. - Я согласилась вернуть телефон к жизни не для того, чтобы ты трезвонила мне каждые полчаса, - начала было Кира, но, услышав в трубке взволнованный голос подруги, тут же осеклась. – Что?!.. – Она почувствовала, как ее ноги становятся ватными. – Этого не может быть… - Еще как может! Его повезли в …. –скую больницу. Если хочешь, поезжай. Что-нибудь наврешь, тебя пустят. В случае чего, денег дашь. И позвони, пожалуйста, как все узнаешь, хорошо? Надежная иномарка завелась моментально, словно все это время стояла в предвкушении рвануть куда-нибудь, на ночь глядя. Через тридцать минут петляния по улицам, Кира стояла перед стойкой дежурной медсестры. - К вам недавно поступил… - Она назвала фамилию. – Что с ним? Я могу его видеть? Пожилая медсестра оторвалась от своей писанины и подняла на Киру глаза в круглой оправе очков. - А вы, собственно, кто ему будете? - Я… В горле предательски пересохло. Кира облизнула губы и протянула купюру, зажатую в дрожащем кулаке. - Невеста…. Медсестра продолжала сверлить ее взглядом. - Мы должны были скоро пожениться. И это была почти правда. Медсестра недовольно крякнула, смахнула купюру на стол и указала рукой в сторону длинного коридора. - Вон там. Палата с окошечком в двери. Только вы все равно не сможете с ним поговорить. Он после операции, все еще под действием наркоза. На узкой больничной койке лежал человек, обмотанный бинтами. Тонкие трубки, исходившие от него, вели к громоздкому, попискивающему аппарату. Аппарат добросовестно выдавал на экран какие-то сигналы и линии, тем самым, сообщая, что человек в коконе дышит и, следовательно, пока жив. Кира присела на стул около кровати и принялась вглядываться в линии бинтов, скрывающих от нее лицо того, кто был ей так дорог. «Вот сейчас кокон лопнет, и из него вылетит красивая бабочка», - вдруг пришло в голову, и Кира, не выдержав напряжения последних дней, разрыдалась. - Только этого не хватало, - раздался за спиной сердитый мужской голос. – Кто вас сюда пустил? На пороге стоял маленький толстый человек в белом халате и с таким же белым колпаком на голове. Он был недоволен и всячески стремился продемонстрировать это. - Я еще раз спрашиваю вас, уважаемая, как вы сюда проникли? Кира вытерла ладонью мокрые глаза. - Я не проникала, я зашла, – она кивнула в сторону обездвиженного кокона. – Это мой жених. - Ну и что? – раздраженно спросил толстый доктор. – А я хирург, который оперировал вашего жениха, и я не разрешаю находиться посторонним в палате того, кто нуждается в полном покое после моей операции. - Я не посторонняя, - в душе Киры поднялась слабая волна протеста, – и я не уйду отсюда! - Тогда мне придется вызвать охрану. - Хоть группу захвата! Кира столкнулась взглядом с маленькими глазками эскулапа. - Так-так-так…. Хирург подошел к аппарату и посмотрел на экран. - А вы упертая особа, – хирург заложил руки за спину. – Кстати, мне никто не говорил, что у него есть невеста. То, что была жена – знаю, а вот насчет невесты сообщений не поступало. - Что значит, «была жена»? – сдавленным голосом переспросила Кира. - Она, что, сидела рядом с ним, когда…. - Когда произошла эта авария? Помилуйте, голубушка! Нет, конечно. Я сказал «была», потому, что она от него отказалась, понимаете? Перед глазами поплыли круги. Отказалась…. Боже мой! Да как она могла отказаться от того, кто нуждался сейчас в ней больше всего на свете? Тварь! Бездушная, мстительная тварь! Кира почувствовала, как кровь приливает к голове пульсирующими волнами. - Вам нехорошо? Колючие глаза хирурга неожиданно заботливо осматривали ее лицо. - Нет-нет…. Все в порядке, - Кира потерла виски. – Скажите, доктор, он сильно разбился? - Как вам сказать... – Хирург потер коротеньким пальцем переносицу. – Можно сказать, родился в рубашке. Собрали по частям. Но, вы крепитесь. – Он легонько похлопал ее по плечу. – Организм у вашего жениха сильный, думаю, справится. Ему сейчас необходима любовь близкого человека. Хотите, я выпишу вам постоянный пропуск? …Настольный календарь рапортовал, что сегодня первое число августа, и что сегодня среда, а значит, прошло ровно две недели с тех пор, как Кира практически поселилась в больнице, точнее, в ее хирургическом отделении. Каждый день она бегала туда, как на работу, просиживая часами возле завернутого в бинты тела. Ее беседы с безмолвным слушателем заканчивались далеко за полночь, с приходом дежурной медсестры, которая с добродушным ворчанием выгоняла ее домой. - Здоровым людям иногда нужно спать, чтобы не стать больными, - говорила она Кире, подталкивая ее к двери. – Твой жених все равно никуда не сбежит, сама видишь. Так что, иди, отдыхай. Уже круги под глазами пошли. Нехорошо…. Но сегодня было первое августа. Сегодня обещали снять бинты с его лица. Кира убежала с работы пораньше и, накупив соков, понеслась в больницу. Взлетев по лестнице на третий этаж, она вдруг натолкнулась на знакомый профиль, склонившийся над стойкой дежурной медсестры. Не дожидаясь, пока профиль повернется к ней в анфас, Кира нырнула за колону и прижалась лбом к холодному камню. Несомненно, это была ЕГО жена. Кира сразу узнала этот маленький пуговкой нос и короткую стрижку, и этот голос…. Несомненно, это был ее голос, голос из телефонной трубки. Но, что она тут делает? Гадина! Сначала отказалась от него, а теперь прискакала сюда с пакетами фруктов и черт знает, с чем еще! Киру задушила волна гнева. Но вот, соперница отошла от стойки и уверенным шагом двинулась по коридору. Сейчас или никогда! Кира отделилась от колоны и направилась следом за ней. Сейчас она все скажет, этой скандальной, бессовестной особе, смеющей называть себя женой ЕЕ любимого мужчины! Она ведь отказалась от него, бросила умирать в одиночестве на холодной больничной койке, а теперь эта дура, как ни в чем не бывало, шагает с пакетами еды и к кому? К тому, кто даже рот открыть не в состоянии! Кира, дрожа всем телом, медленно продвигалась от двери к двери, пока ее соперница не поравнялась с палатой, где лежал тот, кто являлся яблоком их раздора. Господи, помоги! Мускулы на руках напряглись до предела. Соперница остановилась перед дверью и взялась за ручку. Вот сейчас… Но что это? Соперница убрала руку и улыбнулась. «Опять ошиблась», - кажется, она сказала именно эти слова. Кира с изумлением наблюдала, как она быстро проследовала дальше и, открыв дверь в соседнюю палату, с радостным возгласом скрылась за ее белым прямоугольником. Что за шутки? Кира одним прыжком преодолела расстояние до таинственной двери и прислушалась. В глубине чужого, неизвестного пространства шла веселая возня. Звуки поцелуев, шуршание пакетов, женский голос что-то быстро говорил, и ему громко вторил довольный мужской смех. Мужской смех… Кира тихо приоткрыла дверь. …Дежурная медсестра с удивлением уставилась на раскрасневшуюся женщину, упавшую грудью на ее стойку. - Кто…. Кто лежит в палате …. – женщина назвала номер палаты. Медсестра нацепила на нос очки и уткнулась в исписанный непонятным врачебным подчерком журнал. - Судя по записям это…. – Медсестра озвучила то, во что никак не хотелось верить. – Можете сами убедиться. Возраст, диагноз, поступил в результате автомобильной катастрофы. - Но этого не может быть! – закричала женщина. – Он же в палате…. – И она назвала палату, куда приходила почти целый месяц. - Да вы в своем уме, милая? – пожилая медсестра смотрела, как ставшее за все это время знакомым, красивое лицо превращается в маску ужаса. – В той палате, которую вы называете, лежит летчик-испытатель. Да, он поступил к нам в тот же день, что и первый пациент, только после падения самолета. Ошибки быть не может. Я вам все правильно сказала. Кстати, к тому пациенту, что после автомобильной катастрофы, жена пришла. Она уж точно знает, к кому ходит. - И долго ходит?.. – упавшим голосом спросила Кира. - Да уж две недели. Завтра выписываем. Кира в изнеможении осела на скамью у стены. Только сейчас до нее начал доходить смысл всего произошедшего. Все это время она ухаживала за другим мужчиной. За чужим, неизвестным человеком, волею случая, попавшим в эту больницу в тот же день и час, что и тот, которого она любила. У нее потемнело в глазах. Что же теперь делать? Ведь все здесь принимают ее за невесту человека, которого она и знать-то не знает. - Вот вы где! – донесся до нее радостный голос хирурга. – А я вас повсюду ищу. Ну что же вы? Пойдемте, сейчас бинты будем снимать. Ну же… И он, подхватив Киру под локоть, поволок в направлении палаты. На знакомой уже кровати лежал совершенно незнакомый мужчина с обожженным лицом и плотно закрытыми глазами. - Ну, вот, любуйтесь на своего жениха, - радостно предложил санитар и вышел из палаты, оставив Киру в компании хирурга. Кира немигающим взглядом смотрела на широкоскулое, изрезанное шрамами и ожогами лицо без бровей, и к горлу подкатила тошнота. - Вы не смотрите, что он сейчас такой неказистый, - сказал хирург, заботливо усаживая ее на стул и подавая стакан воды, – пройдет время, и мы его хорошенько отреставрируем, не впервой, хе-хе… Он пытался шутить. Кира машинально улыбнулась. Приняв ее улыбку, как должное, хирург засуетился и, сославшись на неотложные дела, выскочил из палаты. Прошло время, но Кира продолжала сидеть, точно окаменевшая, глядя на страшное лицо, лежащее на подушке. В голове царил полный хаос. «Нет, я этого не выдержу!» - Кира вскочила и бросилась вон из палаты. Очутившись в вестибюле больницы, она остановилась, чтобы перевести дух и тут увидела ЕГО. Тот, кого она так любила и ради которого, как она считала, она бегала сюда каждый божий день, стоял около выхода и страстно целовал жену. Кире показалось, что она медленно сходит с ума. Развернувшись, она что было силы, понеслась назад. Она не понимала, зачем ей это надо, для чего она снова переступила порог злосчастной палаты. Она лишь ощущала, что с этого момента этот изуродованный шрамами пациент стал ей жизненно необходим. Она стала продолжать ходить в больницу. В то же хирургическое отделение на том же третьем этаже, но теперь уже совершенно к другому мужчине. Так прошел август и наступил теплый и на редкость солнечный сентябрь. - На кой черт ты строишь из себя декабристку? Света была, пожалуй, единственным человеком, кто знала, зачем Кира ходит каждый день в больницу и просиживает там до ночи. Естественно, как и каждый современный, а значит, слегка эгоистичный человек, она этого не понимала и не одобряла. Ну, в самом деле, что за блажь бегать к незнакомому человеку, который в лучшем случае на всю жизнь останется калекой? - Тебе отдыхать нужно, - советовала она. – Поезжай к морю, заведи там роман с каким-нибудь курортным красавцем, отвлекись. Почувствуй вкус к жизни. Нельзя же все время видеть вокруг себя только чужие страдания. В конце концов, это вредно для твоей психики. Вот тут она, пожалуй, впервые за много лет, оказалась не права. Кира мотнула головой и рассмеялась. - Чему ты радуешься, блаженная душа? - Света недоуменно пожала плечами. - Понимаю, найти здорового мужика сейчас большая проблема, но этот вовсе не повод, чтобы сознательно искать больного. - Светка, Светка… – Кира обняла подругу за плечи. – Спасибо тебе за все. За поддержку, за то, что ты терпишь мое нытье, за умные советы…. Я тебя очень люблю. Но на этот раз, извини, я буду поступать так, как считаю нужным. И она чмокнула подругу в кончик носа. Кира не сказала Светлане самого главного - ее пациент пришел в себя, и теперь мог есть и разговаривать. - Как вас зовут? Когда она впервые услышала его голос, он был низким и хриплым. - Кира…. Только не пытайтесь меня вспомнить, все равно ничего не выйдет. Мы с вами незнакомы. Кира поправила его одеяло и поднесла к его рту ложку с куриным бульоном. - Ешьте, вам надо поправляться, – и она влила теплую жидкость в отверстие между его опухшими губами. – Вас зовут Алексеем, верно? Мужчина кивнул. - Прекрасно. Вот, наконец, и познакомились. А то я уже месяц сама с собой разговариваю. Точно шизофреник. И она весело рассмеялась. Мужчина улыбнулся. - Одного не понимаю, если мы с вами не знакомы, почему вы за мной ухаживаете? Вы работаете в больнице? Кира отдавала себе отчет, что рано или поздно ей придется рассказать Алексею всю правду. И о том, что ее бросили, и о том, что она перепутала одну палату с другой, а заодно и пациентов в них, и что теперь она приходит сюда только ради него. Но вот зачем она это делает, она не могла объяснить даже себе. - Ну-с, как наш жених? – хирург возник в дверях как раз вовремя, чтобы поощрить пациента на новую серию вопросов. – А вы, дорогая, кормите его получше. Ведь что может быть вкуснее домашней еды, приготовленной руками любящего человека. Сказал и, словно, растворился в пространстве. - Жених? - Алексей непонимающим взглядом уставился в стену. – Это когда я успел в женихах побывать? До или после падения? - После… Кира поставила пустую тарелку на тумбочку. Она рассказала ему все, что он хотел знать, а он, в свою очередь, поведал ей свою, далеко не веселую историю. В этот вечер Киру уже никто не выгонял домой. Хирург позволил ей остаться в больнице на ночь. За окном занимался рассвет, когда она, после целой ночи разговоров, прикорнула в тесном кресле, свернувшись по-детски, калачиком. Алексей же никак не мог заставить себя заснуть. Он вновь и вновь прокручивал в голове одну за другой картины из своей жизни: первую настоящую любовь, по-военному скромную свадьбу, затем полет, от которого его отговаривали… Он будто снова почувствовал резкий рывок, и сознание обожгло – отказ двигателей. Последняя попытка спасти машину, штопор, кнопка катапульты слишком поздно…. Дальше он ничего уже не помнил. Когда он очнулся, перед его глазами было ее лицо. Красивое и грустное. «Зачем я ей такой нужен? Обожженный, да к тому же еще инвалид… Она наверняка ходит сюда из жалости». Алексей перевел задумчивый взгляд на спящую Киру. Как только он начнет вставать на костыли, она тут же уйдет, и он больше никогда ее не увидит. Так лучше сейчас, пока не так больно…. Кира потянулась и открыла глаза. - Доброе утро, - она наморщила лоб и взглянула на наручные часики. – Ничего себе - половина седьмого…. Ну вот, спина затекла. А ты давно не спишь? - Со вчерашнего вечера, – Алексей смотрел, как она приводит себя в порядок. – Знаешь, я тут подумал…. Если тебе в тягость, можешь больше не приходить. Я пойму…. Кира медленно поднялась с кресла и подошла к кровати. - У вас, мужчин, что, так принято - гнать от себя женщину, как только она полюбит? - Или для вас любовь сродни комплексу неполноценности, от которого надо немедленно избавляться? Кира стала спешно собирать свои вещи. Ведь предупреждала же ее Светка, что мужиков жалеть нельзя, все равно не оценят, так ведь нет! Понесла нелегкая на амбразуры! - Подойди ко мне, пожалуйста, - Алексей с трудом тянул к ней руку. – Если бы я смог, я бы сам подошел… Кира бросила сумку на кресло и села на край его кровати. - Извини, - Алексей положил ладонь поверх ее руки, – я сказал это от страха, что ты рано или поздно оставишь меня. - Глупости… - Кира взяла его ладонь и прижала к губам. – Больше так никогда не говори, если, в самом деле, не хочешь, чтобы я ушла. Поздно вечером в ее квартире раздался телефонный звонок. - Светка, прекрати мне звонить, я уже сплю! – закричала она в трубку. - Это я… - голос в трубке нерешительно кашлянул. - Как ты живешь? Ей вдруг стало неприятно лишь от одной мысли, что она вообще слышит этот голос, словно слушая его, она совершала нечто предосудительное. - Зачем ты позвонил? - Соскучился. Ты, разве, нет? - Нет. Голос замолчал. Было слышно, как говорящий выпускает в трубку струю табачного дыма. - А я соскучился. - Ты повторяешься. Почему она не вешает трубку? К чему это малодушие? - Нам надо поговорить. Ты знаешь, я был в больнице. Попал в аварию. Кира сжала пальцы в кулак. - Надеюсь, твоя жена позаботилась о тебе должным образом. - Зачем ты так? Кстати, она сказала, что видела тебя в больнице. Это правда? - Нет. Хотя, какая для тебя разница? На другом конце провода выпустили новую струю дыма. - Не держи на нее зла. Каждый борется, как умеет. Я все равно люблю только тебя…. Кира швырнула трубку. Его голос заставлял ее вспоминать, и это пугало. Звонки теперь раздавались каждый вечер, как только она приходила домой. В конце концов, она снова начала отключать телефон. Как-то раз, подходя к больнице, она вновь встретила ЕГО. Бывший любимый мужчина стоял прямо у самого входа. - А я боялся, что прогляжу тебя, - бодро сообщил он. – У тебя кто-то заболел? - Он кивнул на сумки. – Давай, помогу дотащить. Тебе, в какое отделение? - В хирургическое. - С ума сойти! Ведь я именно там и лежал. - Да что ты говоришь… Кира проследовала мимо него в вестибюль. Он догнал ее уже у самой лестницы. - Слушай, что происходит? У тебя появился другой мужчина? - Я не обязана перед тобой отчитываться. - Значит, это правда… - Что именно? Кира поставила тяжелые сумки на ступеньки. На его лице разлилась желчная улыбка. - Мне тут сказали, к кому ты ходишь. Признаться, не ожидал от тебя такого. Перепутать меня с каким-то… Он запнулся и со злостью стукнул кулаком по перилам. - Мне надо идти. Кира подхватила сумки и принялась подниматься вверх по лестнице. - Беги, ухаживай за своим уродом, может хоть он на тебе женится! Его голос резанул больничную тишину. Выпорхнувшая из дверей второго этажа молодая медсестра с удивлением уставилась на кричащего снизу мужчину и плачущую женщину, прислонившуюся к стене. - Что здесь происходит? Женщина покачала головой. - Ничего. И стала медленно подниматься дальше. Алексею разрешили сидеть, и он теперь часами изучал статьи о возможностях пластических операций. - Вот увидишь, - говорил он Кире всякий раз, когда речь заходила о рубцах на его лице. – Я найду возможность вернуть себе привычное отражение в зеркале. Бывают пациенты и потяжелей меня…. Кира с готовностью разделяла его убежденность в могуществе пластической хирургии, главным образом, чтобы поддержать в нем положительный настрой. Да и во что еще было верить, если больше верить было не во что? Алексею обещали устроить консультацию со специалистами со дня на день, а накануне, Киру вызвал к себе директор компании, в которой она работала, и сообщил, что намерен отправить ее командировку в Англию. На целых две недели. Кира попыталась отказаться, но руководство, как и полагается добросовестному руководству, было неумолимо. - Завтра я улетаю в Лондон, - Кира сидела на широком больничном подоконнике и водила пальцем по стеклу. – Вернусь только две недели. Обещай, что будешь вести себя хорошо и постараешься выполнять все предписания врачей. Алексей выглядел растерянным. - Как завтра? А как же моя операция? - Все равно операцию делаю не я, так что…. – Кира сползла с подоконника и опустилась на колени рядом с Алексеем. – Я уже пробовала отказаться от поездки, но все безрезультатно. Обещаю, что буду по тебе скучать. - Лучше не обещай, - он посмотрел на нее темными маслинами глаз. – Лучше скучай. Кира улетала вечером. Светлана вызвалась подвезти ее в аэропорт, и теперь, отчаянно сигналя, пролетающим мимо лихачам, она с полным правом, наставляла Киру на истинный путь. - Ты меня удивляешь! – рявкнула она, резко тормозя в полуметре от багажника впереди идущего Фольксвагена. – Твою налево! Ну, кто так тормозит?! Кира вжалась спиной в сидение и вцепилась мертвой хваткой в ручку двери. - Ты не могла бы довести меня до Шереметьево в целостности? – процедила она сквозь зубы. – Мне еще надо попасть на самолет. - И попадешь, куда ты денешься? А, черт! Света крутанула руль и выскочила на соседнюю полосу. - Ездить невозможно! Накупили себе машин кому надо и кому не надо, теперь вот тащись за ними! В аэропорт они влетели буквально за считанные минуты до окончания регистрации. - Ну, ни пуха тебе, ни пера, как говорится, - Светка звонко чмокнула ее в щеку. Кира сжала ее руку. - Ты обещаешь мне, что будешь хотя бы изредка навещать Алексея? Света закатила глаза к потолку и выдохнула: - Обещаю. Ну, сколько можно об одном и том же? - Ты знаешь, я до сих пор не могу разобраться, что я к нему чувствую: жалость или нечто большее. - Ну, конечно, жалость, что же еще, – Света подкатила ее чемодан к таможенному досмотру. - Даже не сомневайся в этом. Какая может быть любовь к человеку, у которого даже лица нет. Спустя неделю Кира узнала, что Алексею сделали пластическую операцию. Он успешно перенес ее и теперь мучил врачей просьбами разрешить ему вставать. Еще через три дня, Кире сообщили, что его состояние резко ухудшилось. «Только не это!» Она вдруг почувствовала, что не может позволить судьбе отобрать его у себя. Выпросив разрешение вернуться в Москву раньше срока, она тут же помчалась в аэропорт. Последний рейс улетал через пятьдесят минут. Как только шасси самолета коснулись земли, Кира набрала Светлану, которая к этому времени на всех парах неслась по шоссе к Шереметьево. - Алло, это я. Да, прилетела. Жди меня у выхода. На этот раз она уже не вжималась от страха в спинку пассажирского кресла. Ей казалось, что вечно спешащая Светлана едет слишком медленно. Автомобиль с визгом затормозил возле больничного входа. - Подожди, ненормальная, я только машину закрою! Но Кира не могла ее ждать. Все двигаются медленно, слишком медленно. Она вбежала на третий этаж. - Девушка, постойте, вы куда? Незнакомая медсестра бросилась вслед за ней. Палата, дверь… В следующую секунду она застыла на месте. Палата была пуста. За спиной кричали друг на друга медсестра и подоспевшая, как всегда вовремя, Светлана, но Кира уже ничего не слышала. Перед ее затуманенным взором была лишь пустая палата и аккуратно заправленная кровать. Кира рухнула на нее и закрыла лицо руками. - Немедленно выйдете отсюда! – донесся до нее разгневанный вопль медсестры. Затем кто-то, вероятно, та же медсестра, стал дергать ее за рукав. - Ты что, не видишь, человеку плохо? – Света принялась теснить неуемную медсестру к двери. – Сейчас посидит здесь немного и сама выйдет. - Что, значит, посидит? Это больница, а не зал ожидания!.. Она хотела что-то добавить, но Света ловко вытолкала ее в коридор. Кира плакала навзрыд. Она давно так не плакала. С силой, выдавливая из себя накопившуюся боль и отчаяние. Как такое возможно – потерять того, ради которого она решила начать жизнь с нуля. Она выхаживала каждый его вздох, каждое движение его рук…. Она готова была выть во весь голос, точно волчица, у которой отобрали единственное дитя. Ей казалось, что мир, в котором она так долго и успешно существовала, на самом деле был дешевой декорацией, коконом, из которого ей давно надо было вырваться. Настоящий же мир, тот, который ей открылся так неожиданно и странно, и в который она с таким нетерпением стремилась, умер, так и не дождавшись ее возвращения. - А, это опять вы…. И снова плачете. – На пороге стоял маленький пузатый хирург и, заложив руки за спину, смотрел на нее своими внимательными глазками. – Над чем на этот раз, позвольте спросить? - Как вы можете? - Кира подняла на него опухшее от слез лицо. – Он же умер…. - Кто именно? – Хирург чуть подался вперед. - Тот, кто лежал в этой комнате…. – Кира поняла, что даже не смогла произнести вслух его имени. – Мне сказали, что сначала он пошел на поправку и стал ходить, а затем его состояние резко ухудшилось и он…. - Лег в соседнюю палату, - донесся из-за двери голос Алексея. Он возник позади доктора, светящийся от радости, с трудом опираясь о костыли. – Меня отправили туда на перевоспитание за нарушение пастельного режима. Теперь соседи по палате следят за мной целыми днями, и, как что не так, тут же доносят на меня вот этому милому человеку. – Алексей кивнул на пухлого эскулапа. - И правильно делают. – Хирург с самым серьезным видом погрозил ему пальцем. – Вон, гляди, до чего невесту довел. Иди теперь, успокаивай. Кира смотрела на Алексея и не верила глазам. Перед ней стоял высокий молодой мужчина, правда, частично забинтованный, но зато, у ее любимого пациента, наконец, появилось лицо. То самое, которое она видела на фотографии в его паспорте. Нет, даже лучше…. - Я теперь никуда от тебя не уеду, слышишь? - она подошла и осторожно прижалась к нему, вдыхая уже ставший знакомым запах бинтов и мазей. – А ты от меня никуда больше не улетишь. Алексей склонил голову и поцеловал Киру в макушку. - Глупенькая…. Да кто же такую мумию за штурвал-то пустит? Кира подняла к нему опухшее от слез лицо. Она уже знала, что будет дальше. Спустя месяц на комоде появилась фотография. Высокий мужчина в бинтах целовал красивую женщину в свадебной фате. Под фотографией можно было прочесть следующую надпись: «Спасибо всем, кто пришел на мою свадьбу с мумией».