Возвращение тёмной принцессы

Утро следующего дня я ждала с нетерпением. Рассказав маме по приглашение на свидание, немного утаила то, что инициатором был Максим, а уже потом Эдуард. Но она всё равно обрадовалась, услышав новости, что со мной решил погулять обычный, ничем не примечательный мальчик, который не станет проблемой. Я хотела прогулять пары и закупить продукты для торжества, намеченного на выходные, но матушка вставила звездюлей и сказала: не портить себе будущее. Продукты она и сама купит, не настолько уж и немощная. За пару заходов управится. Ещё раз пообщавшись с ней и приняв на веру слова родительницы, посоветовала потратить лишние пятьсот рублей на доставку, если станет совсем плохо. Я не думала, что она в самом деле потащит пакеты в её-то состоянии. Но чем чёрт не шутил, могла же, особенно зная её характер. Переживая за маменьку, я всё же пошла на пары. Максим, после полёта, оказался на удивление тихим и неразговорчивым. Я облегчённо выдохнула и с чистой совестью выкинула его прочь из своей головы. Вот ещё, тратить своё драгоценное время на всякие мыслишки, он и так столько крови у меня попил за эти годы. Лучше сконцентрироваться на том, чтобы не вылететь с университета из-за развернувшейся в голове у Максима драмы века. Это ему ничего не будет, а на мне могут и отыграться. Справедливо решив: убери одно из звеньев проблемы, и та рассосётся сама собой. Не будет меня, тому, не к кому будет цепляться, и все вновь заживут мирной студенческой жизнью. Такое положение безвольной мыши бесило до чёртиков. Но я гордо дотерпела до конца третьей пары и со звонком бросилась прочь из аудитории. Ждать, пока мой личный изверг, наконец-то, решиться меня поймать и поговорить по душам, было некогда. Меня ждала выставка и первое в жизни свидание. Нервная дрожь пробиралась до костей. Неужели и у меня будет нормальное свидание, как у всякой порядочной девочки? Перемерив весь гардероб, остановила выбор на простом синем платье, которое надевала на выпускной. Белый пояс разбавлял заурядный цвет, и легко можно было считать его парадно-выходным. Посмотрев на туфли, отставила их в угол и надвинула на ноги балетки. Вряд ли мы будем сидеть на одном месте, а ходить в этих пыточных приспособлениях дольше получаса, я была не в состоянии. Так что отдала предпочтение комфорту, а не красоте. — Прости, что пришёл немного раньше назначенного времени, побоялся опоздать, — Эдик протянул мне шоколадку, — можем выдвигаться прямо сейчас, если ты не против. Тётя сказала, что нас пропустят в любое время, как подойдём, потому можем не торопиться. — Тогда пошли, — хлопнула я в ладоши от радости. — Никогда не была на таких выставках, это просто потрясающее ощущение, словно я в лотерею выиграла и теперь могу исполнить все свои мечты. Спасибо тебе, Эдь. — Я понимаю, что о каких-то чувствах говорить ещё рано, но давай попробуем начать с дружбы, — он протянул мне руку, чтобы я могла взять его под локоть. — А ты нелегко одета, вечером уже бывает прохладно, а я не захватил куртку. — Нет, всё нормаль, — помотала я головой, — давай попробуем стать друзьями. Честно, ты первый человек, который ко мне так относится. Обычно из-за Максима, друзей у меня не водилось. А те, кто хотел… Ну, надеюсь, с ними всё в порядке. — Не переживай, мне этот придурок ничего не сделает, — улыбнулся блондин, мягко поглаживая мои пальцы, — зубы обломает. Так что не переживай, и давай проведём этот день без его опостылевшей рожи. — Идёт, — рассмеялась я и порадовалась тому, что на улице стояла тёплая погода. Метро встретило нас шумом и давкой. Потому я даже порадовалась, что мы вышли на час раньше и попали не в самую гущу. Кое-как пристроившись в конце вагона, Эдик запихнул меня в самый угол, а сам встал так, чтобы опираться руками на обшивку и удерживать свой вес и толпу давящих попутчиков. Тихо перешёптываясь и посмеиваясь над всем, что происходило в университете за эти пару недель с начала учёбы, мы добрались до нашей остановки. Кое-как выбравшись из вагона. Помятые, но смеющиеся, вышли на улицу и вдохнули свежий сентябрьский ветерок, обдувающий ласково и нежно. До входа в музей добрались быстро. Толпа попыталась пошуметь и запротестовать, но Эдик показал какие-то бумажки, и они стихли. Охранник вежливо поздоровался, осведомился у блондина, как там поживает его тётя и прошла ли у той коленка, а после снял красную ленту преграды и пропустил внутрь, позволяя окунуться в удивительный и захватывающий мир искусства. Я в самом деле не знала. Как на такое реагировать, с одной стороны, пролезать без очереди было некрасиво, но с другой, мне ни каждый день выпадал шанс бесплатно побродить по выставочным залам, билет в которые не достать ни за какие деньги. Рассматривая картины и шедевры живописи, мы медленно ходили из одного зала в другой и наслаждались художественной выставкой «Волшебство и сияние, покорившее мир». Каждая из картин, созданная художником, оставила во мне невероятное одухотворение и позволила ощутить глубокую связь между прошлым и настоящим. Словно каждый холст был написан настоящим чародеем от мира живописи и искусства. Это собрание величайших полотен являлось ярким примером того, как мечта может осуществиться, если приложить усилия к достижению оной. Любая картина буквально позволяла заглянуть в самые потаённые уголки души и открыть для себя новые краски и точки видения. Первое, что поразило меня на этой выставке, это богатство разнообразных работ художника. Не зря сказали, что полотна были буквально по крупицам собраны со всего мира и впервые выставлялись настолько большой коллекцией в одном месте. На страницах каталога я нашла как уже знакомые образы, так и совершенно новые, выставленные для широкой публики впервые. Эта вереница картин позволяла проследить за развитием его художественного стиля и внутренних переживаний, оценить, каких высот достиг мужчина в своём творчестве. Передо мной проплывали как ранние шедевры, так и более поздние картины, которые поражали воображение своей глубиной и эстетикой. От портретов захватывало дух, детализация поражала, и я даже задавалась вопросом, не был ли он на самом деле магом и не творил ли выдуманные на холстах миры, подчиняясь древним заветам. Так, тонко чувствовать мир мог лишь хорошо связанный с ним человек. А в семнадцатом веке вся Европа призирала магов, и, возможно, тот, не пожелав отправиться на костёр, скрыл от всех факт магического дара или дивной примеси в крови. Ибо простой человек вряд ли бы смог при жизни создать столько удивительных полотен, которые зачаровывали своей глубиной и грациозностью. Неповторимым стилем тёмных тонов, которые сияли ярче самых огненных красок. Жизненный путь, который тот прошёл в столь тяжёлые для мира времена, явно оказал влияние на творческий процесс и хорошо прослеживался в полотнах, если рассматривать их одно за другим. Его работы, созданные в поздний период, передавали не только визуальное великолепие, но и глубокие эмоции, чувства тех людей, которые буквально застыли на холстах. И вот же диковинка, вроде фотопиратов тогда не было, а я как будто на снимок смотрела и не смела отвести от него глаз или просто выдохнуть лишний раз. Казалось, моргни и всё волшебство этого мгновения рассеется и не вернётся обратно. Каждая картина казалась настоящим оконцев в душу художника, приоткрытым лишь для того, чтобы окунуться в открывающийся мир его чувств и внутренних переживаний. И это подкупало, да так, что у каждой работы я готова была стоять часами, рассматривая её до мельчайших деталей. Эдуард же медленно шёл со мной рядом и вставлял замечания или рассказывал интересные факты, написанные в выданном нам буклете. И такая лёгкая, непринуждённая атмосфера лишь уплотняла моё восприятие работ и позволяла раствориться в этом великолепии живописных фантазий и причудливых красок. Особенно удивительными представали образы пейзажей и мифологических произведений Рембрандта, которые художник включил в свою живопись уже ближе к третьему десятку, отчего их было не так много, как портретов, которыми он славился. Они вызывали трепет в душе и наводили на размышления о том, что всё в этом мире слишком скоротечно. Рассматривая эти тёмные тона и практически идеальную темноту, в душе оставалась пространство для интерпретации этих мотивов на свой лад, который каждый смел представить в полотне. И, о чудо, медленно, но верно, мы подходили к концу и наслаждались самыми шедевральными полотнами. Картины излучали невероятную гармонию и спокойствие, в них хотелось тонуть и растворяться. Полотна заставляли зрителя почувствовать наполненными и удовлетворёнными, наслаждающимися покоем и размеренностью сюжетов. Краски привлекали к самым ярким полотнам и не отпускали до самого последнего взора, который ты бросаешь на них из-за плеча. Особенно меня поразила серия пейзажей, выполненных в библейских образах. В каждом из них была передана гармония, от игры света и тьмы, которые закрадывались в полутонах и тонах. Я не могла оторваться от этих произведений искусства, погружаясь всё глубже и глубже, теряя связь с реальностью и забывая о времени и спутнике, идущем рядом. Взаимодействие между светом и тенью, а также между чёрным и белым создавали ощущение гармонии и баланса, что олицетворяло величие того времени. Передаваемые страсти и мотивы раскрывались волнительными перспективами, и я вкушала их, подобно самому изысканному десерту. Задыхалась и не смотрела по сторонам. Если бы Эдуард не вёл меня под руку, то я запросто собрала бы столько шишек и оскорблений в свой адрес, что не сосчитать. Люди курсировали туда-сюда, а я никак не могла насытиться восхитительными и живописными красками величественных полотен. Но самое важное на этой выставке – это те самые нежные прикосновения Эдика и его молчаливое присутствие в этой хрустальной сказке. Он не мешал и позволял мне говорить с художником, через каждую его замысловатую работу, пытаться понять мысли и чувства. И это было самым драгоценным, что я ценила в мужчинах. И это создавало не просто доверие, а мост между нашими душами и сближало до состояния друзей. Такое непростое, но удивительное взаимопонимание и эмоциональное взаимодействие делало наше с ним свидание по-настоящему особенным и неповторимым. Посещение «Волшебство и сияние, покорившее мир» стало настоящим путешествием в мир искусства и внутренних переживаний художника и дало мне понять, что для того, чтобы сблизиться с человеком, не надо трепаться без отдыха. Это место, где сердца успокаивалось и преисполнялось надеждой, помогало увидеть мне в Эдуарде нечто большее, чем простого однокурсника. Возможно, это не зарождение эмоций, а простой шаг к сближению. Но даже так, впервые переживая такое, я не верила и боялась ошибиться. Потому промолчала и позволила ему потянуть меня в другую сторону от картин. Общее впечатление от этой выставки оказало на меня огромное влияние. Даже выйдя из музея, я никак не могла успокоиться и взять себя в руки. Хотелось отблагодарить Эдика за такую уникальную возможность погрузиться в мир искусства и унести с собой кусочек этой красоты в свою обыденную и скучную жизнь. Но даже так, приходилось напоминать себе, что нельзя так сразу открываться перед парнем. Каким бы хорошим он ни был, всегда оставался шанс, что это лишь красивая маска. Когда матушка, счастливая до неприличия, выходила замуж, то никто в целом мире, не мог предположить, что всё закончится такой трагедией. — Надеюсь, ты замечательно провела со мной время и согласишься на выходных сходить на фильм, — Эдик протянул мне руку, позволяя уцепиться сбоку, — будет показ «Дракулы», того, старого, и мне бы хотелось разделить с тобой этот чудесный фильм. — Я бы с удовольствием с тобой сходила на этот замечательный фильм, — обескураженно протянула я, осознавая, что меня приглашали на очередное свидание, — но я вынуждена отказаться. На выходных у нас в таверне запланировано мероприятие, я буду работать, так же как и все остальные. — Я понимаю, прости, что потревожил тебя такой просьбой и поставил в неловкое положение, — он протянул мне куртку, чтобы я могла не мёрзнуть в вечерней прохладе. — Спасибо тебе за сегодняшнюю прогулку, мне очень понравилось. Давай вызову тебе такси, не стоит сейчас толкаться в метро, к тому же опасно, а нам в разные районы города, я не хочу подвергать тебя опасности, ведь на улицах много неадекватных приезжих. — Нет, всё нормаль, — помотала я головой, — я и позже ездила. К тому же я маг, а это уже многого стоит. Не волнуйся, мы обязательно ещё куда-нибудь сходим. И это я должно благодарить тебя за то, что позволил мне провести этот чудесный вечер в столь завораживающим месте. Моя душа просто парит. — Я не могу не переживать за твою безопасность, а если ты нечаянно нарвёшься на неприятности, как я потом буду о себе думать, — улыбнулся блондин, доставая телефон, — и не сопротивляйся, сегодня я взял на себя ответственность и доведу дело до конца. — Мне на самом деле неловко пользоваться такси, — мягко высвободила я руку из его хватки, — прости, но я на самом деле лучше на метро. Так привычнее. — Не переживай, я её довезу до дома, а ты прекрасно справился с ролью экскурсовода, — тёплая ладонь легла мне на талию и прижала к себе, — свободен, очкарик!