Анна Романофф

      Привет, меня зовут Алианна. Я, как обычно, сидела в своей комнате и от нечего делать болтала с моим лучшим другом. Его зовут Дара. Мой друг — дуб. В прямом смысле. Я могу с ним разговаривать, стоит только мне приложить руку к его стволу. Все было как обычно. Завтра утром меня опять заберет мать, и мне опять будут вкалывать какие-то жидкости, а после будут «просить» сделать что-либо, например: вырастить растение за пару секунд, отрастить у дерева новые ветви или поуправлять деревьями.       Я услышала шум за дверью. Вскоре она открылась. На пороге стояла незнакомая мне девушка в черном костюме и рыжими волосами. Я смотрела на нее во все глаза. Что она от меня хочет? Почему пришла она, а не мама? Почему она не в форме солдат Гидры? — Привет, не бойся меня ладно? Я пришла тебе помочь. Ты хочешь уйти отсюда?       Пока она это говорила, она медленно приближалась ко мне. Я поджала к себе ноги и отодвинулась к стене подальше от этой странной девушки. — Ты хочешь уйти отсюда? — спросила еще раз она.       Уйти отсюда? В смысле? Куда? — К-куда? За-зачем? — я стала заикаться от волнения и страха. — Я отведу тебя в безопасность. Там тебе будет хорошо.       В безопасность? А тут опасно? Там мне будет хорошо? Хорошо? — Ты хочешь уйти отсюда?       Я кивнула. — Хорошо. Тогда не бойся и идем.       Я схватила Дара и побежала за «своей спасительницей» как я ее мысленно нарекла. Вскоре, видимо, хватились меня или я не знаю, но тем не менее за нами бегут люди. Вскоре я выдыхаюсь и начинаю отставать от моей спасительницы. Я знаю что будет со мной если меня поймают, в меня будут снова и снова стрелять жидкостью. Но что будет с «моей спасительницей» я боялась даже представить. Надо действовать. Я коснулась Дара и спросила: — Дара, можно? — Можно, — ответил Дара.       И тогда я представила, как у Дара вырастают две ветви. И одна сшибает преследователей с ног, а другая бьет их по голове. Когда я открыла глаз человек 20 лежало передо мной без сознания. У некоторых текла кровь. Но потом я увидела ее. Мама. Она лежала, придавленная громилой. Из ее виска текла кровь. Какое-то время я стояла будто в трансе. У меня была лишь одна мысль: «лишь бы она была жива». Она не была хорошей мамой. Она дала согласие на то, чтобы надо мной ставили опыты с самого моего зачатия. Люди Гидры вкалывали ей разные препараты, а как я родилась, вкалывать стали мне. Я не любила ее, но не настолько, чтобы радоваться ее смерти. Наконец я «очнулась» и подошла к ней. — Мам. Мам, ты меня слышишь?       Я потрясла ее за плечо. — Мам! Мама!!! Мама очнись. Мам… Прости… Мам… Я не хотела… Мам…       Слезы текли из моих глаз не переставая. Кто-то коснулся моего плеча. Я обернулась и увидела «мою спасительницу». — Идем, — сказала она.       Я встала и пошла за ней.       Мы долго шли по каким-то коридорам. Наконец мы поднялись по лестнице и «моя спасительница» взломала какой-то замок и открыла люк. Мы выбрались на свежий воздух. На дворе была ночь. Мы перебрались за какие-то ящики и «моя спасительница» шепнула мне на ухо еле слышно: — Сиди тихо. Я скоро приду.       И она бесшумно испарилась во тьме. Я сидела, боясь пошевелиться. Недалеко то и дело мелькали фонари проходящих охранников. Мне уже надоело сидеть тут, но выбора не было. Можно выйти и сдаться, но тогда меня накажут и я больше никогда не выйду на свежий воздух. Я сидела очень долго. Вот фонари охранников стали мигать чаще. Видно охрану удвоили и ищут меня или «мою спасительницу». «Я скоро приду» звучал в моей голове шепот. А вдруг она соврала? Она меня даже не знает. Вдруг она оставила меня здесь потому что увидела что я могу? Эти вопросы вертелись у меня в голове. Они не давали мне покоя. Потом я вспомнила маму. Мама… Я не хотела чтобы все так вышло. Я не думала ее убивать. Мама… Я провела рукой по своей бритой налысо голове. Это была такая привычка. Когда мама просит сделать что-либо, а я не могу, то всегда так делаю. Вскоре мои конечности затекли от долгого сидения в одном положении. И я попыталась как можно тише сменить положение. Видимо мне это не удалось, потому что охранник проходящий мимо спросил: — Кто здесь?       Я замерла, боясь дышать. Охранник пошел в мою сторону. Надо что-то делать. Но что? Решение пришло моментально. Я коснулась Дара и, не успев спросить, получила разрешение. И в то же миг у Дара выросли ветви. Они связали охранника, заткнули ему рот и поднесли ко мне. — Что происходит? — спросила я у охранника. — Тебя ищут, мелкая, че, сама не понимаешь, что ли? — ответил он когда ветви перестали закрывать ему рот.       Вдалеке послышались шаги. — Сиди тихо, — сказала я охраннику. Ветви тут же снова заткнули ему рот.       Мимо нас прошел охранник. Как только он скрылся за углом, ветвь перестала закрывать охраннику рот. Это была моя ошибка. — Помогите! Она здесь! Помогите! — завопил он во всю глотку.       Сразу послышался стремительно приближающийся топот ног. Я тут же вырубила орущего ударом ветки по голове. Если «моя спасительница» меня не бросила, то она будет искать меня здесь. Мне нельзя уходить отсюда, но все уже знают, что я здесь. Охранники были уже слишком близко. С разрешения Дара, я отрубила ближайшего охранника ударом по голове. Следующих двух охранников я сшибла с ног, ударив их по ногам. В меня начали стрелять снотворным. Я спряталась за ближайший ящик.       Что делать? Я лихорадочно пыталась отыскать решение. Может сдаться? Что, если она не придет? Нет, она придет, а если нет, убегу самостоятельно. Вдруг я заметила его. Один из «охранников» стоял и отдавал приказы. Его обхватили ветви и поднесли ко мне. Одна из ветвей сжала его руку с такой силой, что он выронил пистолет. Я подняла пистолет. В нем только снотворное. И тут я заметила еще один пистолет у моего заложника, этот был с обычными пулями. Мне никогда не приходилось стрелять из огнестрела, я могла лишь метать ножи, но сейчас видимо придется научиться. Я забрала пистолет, навела пистолет на командующего и встала. Стрелять перестали. Охранники стояли со всех сторон. — Бросьте оружие.       Некоторые бросили, а кто-то медлил. — Бросьте оружие или он умрет.       Из-за угла вышел какой-то человек. — Убивай, — сказал он.       Я взвела курок. Ну это делать я, по крайней мере, умею. Мама всегда, когда я не слушалась, брала пистолет. Правда не совсем такой, как у меня сейчас, скорее такой, как со снотворным. И потом взводила курок. Если же я опять не слушалась, то стреляла в руку или ногу дротиком, смазанным какой-то жидкостью. Мне становилось невыносимо больно, но вреда здоровью она не наносила. Я падала в обморок и просыпалась уже в своей комнате. Потом все повторялось, и если я отказывалась, то в меня стреляли. — Стреляй. Мы найдем нового работника, — оставался непреклонным человек. Я перевела пистолет на говорившего и выстрелила в ногу. Вроде как попала, потому что послышались крики и мат. Мой словарный запас тут же пополнился. Охранники опомнились и начали стрелять. Я попыталась спрятаться за ящики, но не успела. Дротик со снотворным попал мне в плечо. Ноги подкосились. Я рухнула на землю. Последнее, что я увидела, были «моя спасительница» и какой-то мужчина, убивающие охранников.