Сердце

Кортни сидит на мостовой, прижимая коленки к груди и уткнувшись покрасневшим носом в рукав теплого свитера. Ледяной ветер раскачивает воду, воздух пахнет солью и илом. Ее ноги замерзли, ее уши замерзли, ее запястья, неприкрытые рукавом, тоже замерзли. Кортни холодно где-то на инстинктивном уровне, и никакая теплая одежда не сможет помочь. Она ненавидит это. Кортни ненавидит быть нуждающейся в ком-то. Почему она просто не может быть счастливой рядом с собой? Человек рядом с ней – это обязательство? Необходимый пункт? Если она откажется от него и поставит крестик, то про нее будут говорить гадости и называть странной? Её это пугает. Соулмейт – это страшно. Это огромная редкость, оттого очень ценная и дорогая. Это продукт, продаваемый в современной киноиндустрии и масс маркетах. Как мечта, замечательная и недостижимая, но когда она сваливается на тебя, то никаких бабочек в животе, никакого внеземного притяжения и необъятной страсти не происходит. Упс, химическая реакция не прошла, извините! Мы можем подарить вам страх, тревожность и паранойю. Ты хочешь, чтобы твое сердце ныло? Кортни слишком наблюдательна, чтобы не замечать некоторых изменений. Она почти уверена, кто ее соулмейт, и он, наверное, тоже. Она перечитала кучу научных исследований, проконсультировалась, как минимум, с тремя врачами, и, боже упаси, посмотрела пару распиаренных фильмов про соулмейтов, потому что, очевидно, этому миру больше не на чем зацикливать свое внимание, кроме этого. Кортни знает, как это происходит, что ты чувствуешь во время контакта, как реагирует твое тело и метка. Но она все равно не хочет верить. Потому что Дункан не может быть, чëрт возьми, еë соулмейтом! Да и где! На идиотском шоу, где создатель использует каждую возможность, чтобы втоптать их репутацию в грязь и повысить рейтинги. Если он узнает о том, что между участниками оказались такие вот редкие соулмейты, то просто озвереет. – Принцесса вышла погулять из своих покоев? Кортни чувствует запах мяты, ментола и металла. Она пытается делать вид, что не удивлена. Она не оборачивается, он не просит на него посмотреть. Волны бьются о пристань. Когда соулмейт рядом, то должно становится тепло. Дункан стоит на расстояние метра, но ей всё равно холодно. Может, он и не ее соулмейт? Кого ты пытаешься обмануть? Тишина почти что осязаемая. Кортни все равно. Она хочет, чтобы Дункан ушел, умер или оказался помешательством, визуальной галлюцинацией. Не хочет иметь с ним ничего общего, ничего, ничего… Ничего, что могло бы связывать их. Дункан не исчезает. Вместо этого он садится рядом, его ноги по-дурацки качаются то ли по привычке, то ли от нервов. Становится каким-то слишком осязаемым. Кортни чувствует тепло его тела и завидует – ей-то холодно. – Тебя не приглашали, – щурит глаза и говорит едко-едко, все еще не глядя на него, а так хочется. Узнать – смотрит на нее или нет? Дункан, кажется, хочет что-то сказать, но передумывает. Дергает плечом и зло выплевывает: – Хочешь – могу уйти. Пожалуйста, останься со мной еще немного. – Да пожалуйста, – она закатывает глаза, – сделай доброе дело. Кортни думает, в любой другой раз он бы обязательно сделал наоборот – из принципа, чтобы не доставлять ее удовольствия, остался, начал бы дразнить и называть избалованной принцессой, а в конце концов они бы подрались и кто-нибудь из них полетел в воду. Но Дункан делает ровно так, как она говорит – встает и разворачивается, чтобы уйти. Бедро, нагретое теплом его тела, начинает ныть и шипит от резкого контраста. Мгновение – жар и пламя, мгновение – холодный морской ветер. Она почти что заставляет себя сохранить достоинство и продолжить смотреть на море, но там ничего интересного, там только вода, соленая, холодная, глубокая. Кортни оборачивается и смотрит на него – зеленые волосы, сверкающие во тьме, будто неоновые, спина, удаляющаяся все дальше и дальше. Тоска, застывшая в ее глазах, невысказанные слова, повисшие в воздухе. Она хочет собрать их, прочитать, услышать, но их уже унес ветер. Волны продолжают биться о пристань.