Скрещенные звёзды (Ты и Я)

              Через несколько дней к тебе на стол попадает стопка писем. На дешёвой бумаге конвертов нет ни печати, ни даже, банально, подписи.                 Корво предлагает тебе сжечь их все до единого, не вскрывая. – «Мы не можем рисковать», – настаивает он хриплым от усталости голосом.                «Чем?» – Ты в задумчивости щелкаешь пальцами. – «Жестоким письмом? Что в них может быть опасного?»                Возможно ты немного погорячилась. Твой Лорд-Защитник осмелился обратится к тебе всего один раз, по вопросу твоей же безопасности. Для вас обоих это была очень долгая и утомительная неделя. Ты устала, сильно устала, последнее происшествие является к тебе в кошмарах, а тут ещё Корво зудит под ухом со своим синдромом курицы-наседки и раздражает.                 «Там может быть яд», – предлагает он, – «взрывчатка».               Ты усмехаешься и демонстративно перерезаешь бечевку, которая связывает стопку конвертов. Они веером рассыпаются по твоему столу. Краем глаза ты замечаешь, как Корво сжал челюсти. В душе поднимают голову старое доброе злорадство и ликование маленького бунта, пусть оно сопровождается теперь желчью в горле. Ты тянетшься за первым конвертом.                «Джессамин», – тихо, сквозь зубы говорит Корво. Ты вскрываешь письмо, с вызовом глядя ему в глаза.                 Повисает напряжённая тишина.                Ничего не произошло. В конце концов, это всего лишь письмо.                Риск был предотвращен, Корво испускает долгий раздраженный выдох. – «Дайте мне знать, если вы захотите, чтобы ваш Лорд-Защитник защищал вас, Ваше императорское величество», – почти рычит он и выходит вон, громко хлопнув дверью.                 В груди кипит раздражение, но ты, уязвлённо фыркнув, поворачиваешься к столу.                 Оказались эти письма от учеников одной из новых государственных школ. Младших учеников.                 Должно быть, это было заданием их учителя. Каждое письмецо, написанное неряшливым детским почерком, вызывает теплоту и умиление.                 Душевность и светлость этих по-детски наивных посланий, вместе с мстительной радостью – Я была права, Корво! – наполняет тебя ощущением чего-то противного и кислого в животе.         

------------

      Однако не вся почта настолько безобидна; хотя ни в одном конверте нет ядовитой пыли или пружинных бритв, ты ежедневно получаешь письма, пропитанные ядом иного толка. Ядом желчных слов.                Не все из них приходят от аристократии – определённо большая часть, но не все.               Некоторые из граждан требуют прекращения ежегодной переписи населения. «Пустая трата денег», – говорят они, – “дайте нам деньги напрямую, и мы сами разберёмся куда и как их использовать».                Другие требуют возмещения ущерба – их родственник и друзья умирали и умирают в нищете и от нищеты.                 Третьи в целом возмущаются той пропастью в доходах и требуют уравнения имущества. Они исходят ядом, сетуя, что ты, Императрица, живёшь в тепле и сытости Башни, а они, рабочий люд, прозябают в ночлежках и с голодухи грызут бетон, запивая своими слезами.                 Эти слова, нацарапанные неряшливым почерком на тонкой бумаге, задевают глубже, чем тонкие ядовитые шпильки аристократов.                 Несмотря на всё, твои усилия едва приносят плоды: не важно, сколько построено школ, на скольких заводах поднимают заработную плату с копеек до минимального установленного законом уровня, сколько гуманитарной помощи раздаётся в бедных районах – твои люди всё ещё страдают, всё ещё голодают и еле сводят концы с концами.                 Ты многое делаешь для улучшения участи обычных рабочих , и всё же, наверно, в чём-то они да правы. Эмили никогда не познает ни голода, ни страха. Ей никогда не придётся бежать, спасая свою жизнь, ей не придётся работать в «Золотой кошке» за миску каши. Она вырастет в безопасности, тепле и сытости, будет обучена грамоте и разным наукам, когда на улицах некоторые всё ещё не знают даже алфавита.                 И, стоя рядом со столом, где лежит одно из таких желчных писем, ты чувствуешь, как вес всего Дануолла лежит на твоих узких плечах. Ты чувствуешь, что хочешь остановится, отдохнуть, и вздохнуть полной грудью. . .                       . . . но ты знаешь, что если остановишься, то никогда больше не начнёшь. И без того медленный процесс встанет совсем, и ты больше не найдёшь в себе сил впрячься в эту неблагодарную лямку, начать снова цапаться с каждым всторым советником и бороться против каждого аристократа, который придёт ко двору с насмешками.                По крайней мере, таково ощущение в этот день: солнце жаркое, а воздух влажный, что ты чувствуешь, что не можешь дышать, и как неумолимо клонит в сон.                  Ты не разговаривала с Корво с той самой перепалки неделю назад. Тебе не с кем поговорить, не с кем оставить юную Эмили, и некому приободрить тебя, некому подставить плечо.                 Ты знаешь, что ты можешь осилить весь этот аврал дел в одиночку, сможешь изменить ситуацию без посторонней помощи. Без Корво.                 Но это чертовски тяжело.