Я на рассвете уйду с отрядом зеленогорских партизан. Часть 2.

Через два дня падре Уго покинул страну - тогда это еще было возможно. У него не было выбора. Он не мог остаться и не мог взять Аниту с собой. Прощаясь с обеими женщинами, он чуть не плакал от стыда и бессилия. В тот день сеньора Мария заночевала у Аниты. До утра она не сомкнула глаз, ломая голову в поисках выхода и готовясь к худшему. А назавтра случилось чудо. Рано утром, часов в шесть, в дверь квартиры кто-то деликатно постучался. На пороге стояла целая делегация. Ее возглавлял благообразный высокий толстяк лет сорока в священническом облачении. С ним была пара прилично одетых кабальеро лет на десять моложе и упорно прячущий глаза мелкий паскудник в воскресном костюме с чужого плеча. Толстяк церемонно поздоровался с сеньорой Марией, назвался падре Себастьяном и торжественно заявил, что делегация явилась просить анитиного согласия на брак. Сеньора Мария долго не могла поверить, что это не обман и не наваждение. Меньше всего доверия у нее вызывал виновник торжества. Она не была уверена, что паскудника не приволокли под венец под дулом пистолета. Но дело было не только в нем. От всех четверых отчетливо тянуло опасностью. Священник, жених и свидетели принарядились для торжественного случая, но сеньора Мария была не слепая. Лица у мужчин были не по-городскому обветренными и загорелыми. У молодых кабальеро подозрительно бугрились полы сюртуков, выдавая наличие оружия, и держались они настороженно, как хищные звери, готовые в любой момент защищаться или атаковать. У мальчишки в воскресном костюме были руки поденщика, зарабатывающего гроши, но падре Себастьян заявил о его готовности содержать молодую жену, причем на расстоянии, не докучая ей своим присутствием. Делегация явно спустилась с Зеленых гор, обиталища повстанцев, за связь с которыми в те неспокойные времена можно было угодить в лучшем случае в тюрьму. После пятого по счету переворота страной правил орден Небесных всадников, с которым шутки были плохи. Сеньора Мария, извинившись, позвала толстяка в другую комнату, где напрямик высказала ему все, что думает об этом сватовстве. Падре Себастьян ответил, что все понимает, а затем предъявил ей рекомендательное письмо от падре Уго. Что касается содержания Аниты, добавил он, его обеспечит частная организация, название которой он предпочел бы не оглашать. Письмо, разумеется, могло быть написано под давлением. Не оно убедило сеньору Марию, а, как ни странно, сам падре Себастьян. Она была приучена никому не верить, но ему почему-то поверила. Анита скороговоркой дала свое согласие, не поднимая головы. Последовал краткий обряд, во время которого мальчишка и девчонка произнесли свои обеты, глядя в пол и не прикоснувшись друг к другу. После этого гости откланялись.