Я на рассвете уйду с отрядом зеленогорских партизан. Часть 2.

(В этой главе был использован текст оригинала. Приношу свои извинения.) Редко кому удавалось удивить Повелителя настолько, чтобы его изумление стало заметно даже при вечно закрытом лице. Брат Чань мог бы гордиться собой, ибо ему это удалось. — Что это? — произнес наконец онемевший от изумления Повелитель после продолжительной паузы, понадобившейся для того, чтобы обозреть делегацию и ничего в происходящем не понять. — Позволите доложить? — почтительно склонил голову глава департамента. — И как можно скорее. — Сегодня днем господин наместник обнаружил, что из его стола исчез артефакт, который он, по его словам, добыл для вас и намеревался вам доставить, но почему-то несколько раз об этом забывал. По какой-то причине он не пожелал привлекать к поиску меня или иных подданных и предпринял попытку сделать это лично. Насколько представляется возможным реконструировать события, господин наместник заподозрил в краже брата Аркадиуса и явился к нему, дабы проверить свои подозрения. Брат Аркадиус был им застигнут в момент составления доноса. Похищенный предмет находился тут же на столе, в коробке. Вот, почтеннейше прошу взглянуть. Это собственно артефакт, это — неоконченный донос. От себя лично спешу уведомить, что большая часть изложенного не является правдой. Повелитель, осененный частичным пониманием, вперил свой высочайший взор в непромокаемый мешок на носилках: — Насколько я понимаю, удержать гнев он оказался не в состоянии, даже невзирая на мой запрет. — Преклоняюсь перед вашей проницательностью, о божественный. Мы постарались по мере возможности собрать все, что осталось от брата Аркадиуса, и доставили сюда, дабы вы сами оценили степень его заслуг и решили вопрос о его посмертии. — Вы правильно поступили. Слушаю вас дальше. — Спустя несколько минут после произошедшего инцидента мы обнаружили господина наместника в его кабинете. По всем признакам имела место попытка самоубийства. Осмелюсь предположить, что присутствующий здесь разоблаченный шпион, бывший король Ортана, намеренно оставил в ящике стола свой пистолет и зарядил его неизвестным мне артефактом, вводящим жертву в стазис. Думаю, он хотел предотвратить самоубийство господина наместника, буде тот попытается таковое совершить, дабы и впредь использовать господина наместника в своих низменных целях. - Как, интересно, он собирался это сделать, если для снятия стазиса требуется еще один артефакт, - вполголоса заметил Повелитель. - Второго такого же, разумеется, при нем не нашли? Брат Чань, понявший риторичность вопроса, в ответ только почтительно склонил голову. Повелитель молча подошел и бросил взгляд на нескладное тело, застывшее в неестественной позе на вторых носилках. Он не произнес ни слова, а лицо надежно скрывала вуаль, поэтому даже самые наблюдательные подданные так и не смогли понять, огорчен ли он поступком ученика, разгневан ли, или же воспринял его с облегчением как самый простой выход из сложившейся ситуации. Теперь незадачливый наместник, с точки зрения медицины еще не мертвый, практически не имел шансов когда-нибудь быть снова возвращенным к жизни. Уделив разрешенной проблеме не более десяти секунд своего божественного внимания, он отвернулся и кивком велел продолжать. — Сразу после того, как мы обнаружили господина наместника, — послушно продолжил глава департамента, — брат Шеллар был взят под арест. Вместе с ним я доставил его сообщника, слугу господина наместника, на случай, если вы пожелаете допросить их лично. Нимфу я тоже доставил. Опять наступила тишина, и лишь по тому, куда обращался лик Повелителя, можно было догадаться, что он пристально рассматривает сначала разоблаченного шпиона, потом, скривившись при неприятном воспоминании — сообщника, затем нимфу, боязливо выглядывающую из-за их спин, и напоследок — самого докладчика, который, завершив свои пояснения, стоял навытяжку и бесстрашно ожидал высочайшего решения, каким бы оно ни было. — Я впечатлен, — произнес наконец Повелитель. — Редкое сочетание преданности, интеллекта, работоспособности и достоинства. Представьтесь, дитя мое. — Глава службы безопасности брат Чань, — отчеканил хин. — Поторопитесь подобрать на эту должность нового кандидата, ибо с сегодняшнего дня вы — новый наместник. — Готов служить Повелителю! — Нового первосвященника назначите по собственному решению без всяких обсуждений, сейчас не самое подходящее время для интриг и склок. — Как пожелает Повелитель. — Вопросы есть? — Да. Что мне надлежит знать как наместнику, чего я до сих пор не знал, будучи его подчиненным? Какие инструкции я должен получить от вас, какие задачи не успел выполнить прежний наместник? И каковы будут ваши распоряжения касательно бывшего советника Шеллара? Считаете ли вы нужным, чтобы я допросил его и предоставил вам доклад, или желаете допросить сами? И еще брат Хольс — вы, вероятно, помните, он был здесь три дня назад — категорически потребовал, чтобы я передал вам его просьбу. Он жаждет устроить показательную публичную казнь, и кандидатура советника, по его мнению, подходит как нельзя более. — Вы, как я вижу, не разделяете мнения вашего соратника и передали мне его просьбу исключительно из личной порядочности? — заметил Повелитель. — Ваша проницательность свыше доступного простому смертному, — склонил голову брат Чань. — По моему скромному разумению, публичное разоблачение и казнь бывшего правителя этой страны будет иметь эффект, обратный тому, на который рассчитывает брат Хольс. Нам невыгоден король-мученик. Король-изменник будет гораздо полезнее. — Оставить его здесь и распространить в народе слух, что брат Шеллар вознесен в чертоги Повелителя за особые заслуги? — Если так будет угодно Повелителю.