Последний танец.

Он давно не ощущал такого… Сегодня утром. Шторы были закрыты, лёгкий запах гвоздики и цитруса распространялся по комнате. Темноту рассеивали лишь настольная лампа и торшер у кресла напротив стола. Иван, выпрямившись по струнке, ожидал слов начальника. Губернатор раскинулся в кресле, пристально наблюдая за каждым изменением в фигуре Бриллинга, однако изменений этих он практически не наблюдал, что в очередной раз восхищало его в своём преданном служителе. Бриллинг разделял идею, Бриллинг поддерживал, Бриллинг подчинялся, подчищал следы, словом, делал всё необходимое, чтобы революция приближалась мерными шагами к своему началу. Он был практически незаменим со своими убеждениями и решительностью. По мнению губернатора лишь некоторые вещи мешали Ивану стать буквально идеальным исполнителем и в его планах было от этих «вещей» избавиться. — Бриллинг, у тебя будет новый клиент. — Голос губернатора, привычно слащавый, чтобы быть уверенным в достижении результата, вливался в уши Ивана Францевича. На него давно не действовали манипуляции эмоциями подобного рода. Давно — это никогда. Он не понимал таких манер губернатора и всегда считал подобные его методы глупыми, однако когда видел, как они действуют на других людей, не понимающих, что с ними играют, его мнение могло ненадолго меняться. — Кто это? — Кратко и по делу. Не интересно было говорить с этим человеком слишком долго. — Вот. — Нухмыляясь во всё лицо с ноткой какого-то необъяснимого ехидства, губернатор продвинул по столу папку с данными о человеке. — Вы могли прислать мне их… — Задумавшись и хмыкнув, Бриллинг указал на свои глаза, но в ответ на это губернатор лишь отрицательно покачал головой. Тогда мужчина чуть наклонился, чтобы взять папку в руки. Когда он откроет её, увидит какую-то очередную свою жертву, необходимую для умертвления. Обычно он не занимается такой грязной работой, однако ради цели он готов на многое, если не на всё. Убивать ему дают только в крайнем случае, если для других это слишком трудная жертва или шансы на её убийство в определённых ситуациях слишком малы. За пару секунд Иван уже выделил возможные варианты, однако, открыв папку, медленно перевёл взгляд на губернатора. Тот с упоением наблюдал за реакцией парня, пытаясь прикрыть улыбку сомкнутыми в замок ладонями, в то время как локти его упирались в стол. — Издеваетесь? С чего бы вдруг она? — Его голос чуть дрогнул, что вызвало в губернаторе ещё большее ликование. Если эта жертва сможет сломать Бриллинга, то он точно станет прекрасной куклой в его армии. — Ты же сам понимаешь, Вань. — снова хитро щурясь, откинулся на спинку кресла, театрально вздыхая. — Она работает в твоём отделе, многое видит и наблюдает. А мы наблюдаем за ней. — Тон голоса стал серьёзнее и строже. — И нам не нравится то, что она пытается узнать. Пока не поздно, мы обязаны устранить помеху. — Я отказываюсь. Дайте это задание другому. — Перечить и пытаться спасти будет крайне глупо. Кто же «она»? Коллега Бриллинга — Елизавета Андреевна Чайкина. Они работают вместе около полугода и за это время очень хорошо сблизились. Это единственная за последнее время девушка, впечатлившая Ивана не только своей красотой, но и богатым внутренним миром, а также знаниями. Она не была эстернатовкой, росла в полной семье, но при этом ничуть не уступала обучавшимся там детям, будучи упорной и талантливой. Спустя пару месяцев работы между ней и Бриллингом завязался роман, длящийся и по сей день. Это для него был тот самый тихий островок уюта и спокойствия, где он — простой парень в отношениях, без целей и установок на будущее, не революционер, а Ваня или, как она часто его называла — Брюлик. И да, девушка была действительно способной в работе, посему и решилась взяться за дело Азазель, хотя он неоднократно отговаривал её, убеждал остаться в стороне и буквально умолял всё бросить. Да, когда она стала копать глубже, Иван уже понял, каков будет исход, но он так надеялся, что то, что происходит сейчас, будет далеко или не будет вообще, что обомлел от такого заказа для себя. — Никак нет. — Безразлично пожал плечами губернатор. — Мне плевать, что между вами, но убить её должен ты. — Почему именно я? — Потому что это важно для нас, Иван. — Зловеще хмурясь, встал и наклонился над столом, поровнявшись с Бриллингом взглядами. Губернатору пришлось встать на носочки, чтобы дотягиваться до уровня подчинённого. — Какой срок? — Выдыхая и прикрывая глаза, Иван пытался обдумать примерные варианты действий. — Неделя максимум. — Опустился и тихо засмеялся, хмыкая. — Как раз попрощаешься. — Он подмигнул Бриллингу и кивнул на дверь. — Свободен. Пулей он нёсся из злосчастного кабинета, желая как можно скорее удалиться из этого места. Голова уже пухла от мыслей, никогда не было так тяжело принять решение. Он не хотел делать этого, он не был готов. Но было ясно одно: неделя — слишком большой срок. Если решаться, то убивать сегодня же, иначе точно передумает. Что ему стоит лишь одна чужая жизнь? Да, они уже давно вместе, да, она единственная, кто принимает его глупые странности. Да, она терпит его нервные тики, жалеет и позволяет быть жалким рядом с ней, зная при этом, настолько на самом деле он силён. Она — всего лишь его второй дом, и что? Мало ли ещё можно найти таких? Мало. На улице снова шёл балтийский дождь, привычный для Петербурга. Капли шквалом валились с неба, заставляя промокать до нитки. Если бы он мог плакать, то заплакал бы, а дождь бы умело скрыл его эмоции под мокрой и холодной маской. Иван всегда хотел быть холодным и безразличным, ничего не чувствовать и стать роботом, но прекрасно понимал, что это глупые детские грёзы и то, что он человек, не стереть. Однако, если того требовала ситуация, он научился очень искусно прятать свои настоящие чувства и намерения под разными масками. Иногда, сам того не замечая, подобно губернатору он надевал маску лести и пустой доброжелательности. Чаще всего же сдерживался и старался быть «как все». Но только в двух ситуациях он чувствовал себя собой. Работая и отдыхая с Лизой. Идти домой совсем не хотелось, потому что там его ждало лишь одиночество и пожирающие изнутри мысли, сомнения и страх. Страх перед действием. Ни разу он не переживал за свою жертву и сейчас его состояние казалось ему болезненно странным, ненормальным и противным. Для него это было необычно, ведь никогда человек, убиваемый им, будь то добродушный начальник, милая старушка или ребёнок, не был с ним связан, а если и был, допустим, дальним родственником, то всё равно был крайне безразличен и убийство того человека можно было сравнить с убийством комара. Бриллинг не боялся крови, не боялся криков или вида трупов, нет… но чего же он тогда боялся сейчас? Сам того не замечая, он шёл к ней. Он шёл по направлению к её дому, а затем и к её квартире. Очнулся Бриллинг лишь тогда, когда позвонил в дверной звонок и тот своим пронзительным писком прозвучал из-за закрытой двери. Широко и удивлённо распахнув глаза, посмотрел он на не менее удивлённую Лизу, никак не ожидавшую его прихода. Она была одета в домашний халатик, волосы были мокрые после мытья, на ногах её были забавные мягкие тапочки, а под глазами размещены были блестящие патчи. — Привет. — Окидывая Ивана обеспокоенным взглядом, мягко улыбнулась. — Ты чего так поздно? — Тут же перебила саму себя. — Хотя нет, стой, заходи скорее и иди в душ, разденься. Весь мокрый, простудишься. — Не помня самого себя, Бриллинг не мог оторвать от неё взгляда, также он не мог и ослушаться, поэтому молча, как потерянный, тупо следовал её указаниям. Зайдя в квартиру, сразу прошёл в ванную, разделся, принял душ и встал напротив зеркала, глядя на своё отражение. Из коридора послышался взволнованный голос девушки. — Вань, у тебя всё нормально? Ты просто… Мягко говоря, выглядишь странно. — Он с нажимом провёл по лицу рукой, ничего не ответив. — День неудачный? — Мягко сказано. — Промычал он, завязывая на бёдрах полотенце и выходя наконец из комнаты. Не хотелось лишний раз напрягать её, да и тем более о таком рассказать было нельзя. Бриллингу оставалось лишь молча смотреть на неё и любоваться. Любоваться Лизой. Живой Лизой. — Не хочу… — Прошептал он. — Чего не хочешь? — Недоумевая покосилась на него. — Думать не хочу. — Тяжелый вздох. — Мне не стоит спрашивать, о чём именно? — Смотря ему в глаза, получила утвердительный ответ и пожала плечами. — В любом случае я знаю, что ты справишься. Ты ведь самый лучший. — Она воодушевляюще улыбнулась и подмигнула Бриллингу, ставя перед ним горячий чёрный чай с лимоном — как он любит. Сейчас ему и в правду не хотелось думать. Не хотелось бояться, не хотелось представлять, делать. Но опустив взгляд на её изящные и стройные, но при этом мускулистые ноги, Бриллинг понял, чего бы он хотел сейчас. Чего-то, что однозначно помогло бы забыться, отвлечься и перенаправить энергию в другое русло. — Я хочу тебя. — Громко, чётко и серьёзно сказал он. — Грубо и долго. — Лиза удивлённо вскинула брови, чуть наклонила голову и встала, оперевшись спиной о столешницу. Она хотела было позаигрывать и возразить, но он перебил. — Если скажешь нет, приму за отказ и отстану. Если ты не против дать мне полный контроль на сегодня, то скажи. — Он посмотрел ей прямо в глаза, благодаря чему Лиза точно поняла: он не шутит. Девушка оторопела и на мгновение замешкалась, не понимая такого резкого перепада настроения, но сославшись на неудачный день или нервное состояние, чуть прищурилась, кокетливо улыбнувшись. — С тобой всегда только «да», ты же знаешь. — Бриллинг ухмыльнулся. — Хорошая девочка. — Он подошёл ближе, приобнял Лизу за талию и взял её подбородок двумя пальцами. Бриллинг смотрел в её проницательные глаза и не мог насытиться взглядом милой. Несмотря на желаемую грубость, он не мог быть слишком напористым и жёстким сразу, поэтому мягко коснулся влажных губ девушки, проводя по ним языком и смакуя чувственным и нежным поцелуем, который при этом ярко отражал его желание. — Моя… — Даже с досадой прошептал Бриллинг, сильнее сжимая талию девушки. Она аккуратно сняла мешавшиеся патчи с лица и кинула их куда-то на стол, затем, прикрыв глаза, впилась в губы Ивана, желая его горячо и страстно. Тепло его тела рядом, руки на мягкой ткани халатика и этот соблазнительный шёпот не могли не повлиять на молодую и горячую девушку. Лиза запустила свои изящные пальцы в его влажные волосы, пропуская их между и слегка оттягивая. Бриллинг издал довольное рычание, чуть поднимая голову и предоставляя доступ к своей шее, однако после того, как девушка оставила на ней пару укусов, он поместил свою руку уже на её шею, насильно отстраняя даму от своего тела. — Мы, кажется, забыли, что управляю сегодня я. — На его лице была самодовольная хищная ухмылка, а в глазах пылали огоньки похоти и страсти, но Лиза замечала, что пламя это, пусть и метафорическое, но видимое, было ещё и каким-то странным, однако она не придавала этому значения сейчас. — Да. — Утвердительно прошептала она, и хватка Бриллинга на шеё стала чуть крепче. Лиза поморщилась, однако это удушье, его власть, сила, которая была заметна даже без тесного физического контакта — всё это ужасно волновало её нутро и заставляло сердце биться в разы сильнее. — Правильный ответ. — Усмехнулся Бриллинг, снова касаясь её губ. Жаркий поцелуй, блуждающий по тонкой грани между грубостью и страстью наполнил их пониманием, как сильно эти двое друг в друге нуждались. Иван потянул за пояс халатика, и он тут же развязался, спадая на пол благодаря помощи Лизы. Его глазам открылся вид на её шикарное атлетичное тело, каждый раз желанное и каждый раз восхитительное. Пожирающим взглядом он прошёл от её ног до плеч и лица. Было жарко и казалось, что тяжело дышать, пульсирующая кровь в висках сбивала мысли, Иван закрыл глаза на несколько секунд. Лиза смиренно ждала его дальнейших действий, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и прикусывая губы. Бриллинг тяжело вздохнул, хмыкнул, открыл глаза и задрал голову. — Танцуй. — Он убрал от неё руки. — Одна? — Хочешь со мной? — Почему бы и нет? — Девушка звонко засмеялась, подходя ближе к Ивану. Её голая грудь соприкасалась с его торсом, оба тела были до ужаса горячими, казалось, что они даже могут обжечь друг друга. Лиза поместила свои руки на его плечи, Бриллинг же уткнулся носом в её волосы, закрыл глаза и готов был умереть вместе с ней в этом моменте, лишь бы не проживать его дальше. Однако отвлечься от готовности к смерти его заставили медленные покачивания. Лиза начала двигаться в стороны, как в медленном танце. И вот, они, практически голые, танцующие в томной тишине под светом напольной лампы. Руки Ивана теперь были на талии возлюбленной, а её голова на его груди. Такая, казалось бы, мелочь была намного интимнее секса, намного трогательнее грустного фильма и намного чудеснее солнечного дня. Сейчас они были мирами друг друга, их сердца, кажется, бились в такт. Они таяли друг в друге — ледники. Вдруг Бриллинг взял одну Лизину руку со своего плеча, медленно вытянул её в сторону, мягко проводя по ней пальцами. Его взгляд был затуманенным, но где-то в глубине искра не тухла — замёрзшая, она сейчас просыпалась. Его грубоватая кожа вызывала приятную щекотку и мурашки бежали по тем местам, которых он касался. Лиза не отводила глаз от его лица. Сосредоточенное, но с то же время расслабленное, оно казалось каким-то особенно грустным, словно его обладатель вовсе и не живой человек, а картина депрессивного художника. Да, Бриллинг был красив, словно произведение искусства. Вдруг она с ужасом заметила, что в глазах Ивана скапливаются слёзы. Она испуганно дёрнулась, чего он не мог не заметить и тут же начал активно моргать, чтобы не дать слезам выхода. — Вань… — Еле слышно прошептала она. — Всё хорошо? — Нет! — Почему-то засмеялся он, а после, не сдержавшись и не дав ей ответить, прильнул к мягким губам Лизы, сминая их в поцелуе. Казалось бы, страстный, он был почти что горьким, будто последний поцелуй перед долгой разлукой. Лиза завела руки за его голову, мягко гладя мужчину по волосам и сама была уже готова заплакать. Они повернулись, переступая в другое положение, как в большом квадрате вальса. Иван крепко держал её талию одной рукой, вторую поместил на спину, словно стараясь сделать так, чтобы любимая не упала. Они наклонились, всё никак не желая отрываться от губ друг друга, волосы Лизы почти доставали до пола. Чувствуя себя сумасшедшими, они постепенно сходили с ума. Танцы без музыки, управляемые лишь ритмом их душ, сливающихся в одну. Лиза всё поняла. Она поняла уже давно, когда впервые увидела его в линзах, это было совершенно случайно, сам Бриллинг об этом даже не знал и не узнал бы, но время пришло. — Вань… — Солёные слёзы катились по её щекам тонкими ручейками. Он открыл глаза. — Сделай это быстро, прошу… — Миллиард мыслей пролетел в его голове: от самых смешных до самых пошлых, однако финальной была одна: это конец. Лиза знает всё, Лиза готова умереть…ради чего? — Я не могу… — Сквозь налетающую истерику прохрипел он, сдавливая ком в горле. Ужасное чувство заставляло его дрожать, сердце словно вырывали из груди, оставляя там пустоту. Лиза молча покачала головой, закрывая глаза. — Пистолет на столе. — Она буквально оттолкнула его от себя, отходя на пару шагов. Бриллинг выпрямился, смотря на неё: такая сильная и мужественная, казалось, не боящаяся ничего, дрожала от страха, обрекая саму себя на смерть. — Я люблю тебя. — Она стояла к нему спиной, смотря прямо в стену ровно перед собой и не поворачиваясь. Ей не хотелось смотреть в его глаза, умирая. Не хотелось видеть его лицо, запоминать выражение собственного убийцы. Не чувствуя своего тела, Иван молча взял пистолет со стола, сглотнул стоящий в горле всхлип и подошёл к ней сзади. — Я люблю тебя, Лиз… — Он приставил пистолет к её голове, она закрыла глаза…и умерла спустя две секунды, когда в квартире раздался хлопок. Он впервые убил без линз, видя всё полностью, зная, кого убивает. Зная не имя и фамилию, а человека. — Прости пожалуйста… — Падая на колени, он трясся и содрогался от слёз, которые хлынули из глаз, не поддаваясь никакому контролю. Он дрожал, кричал и захлёбывался в панике. Уснул на её мёртвом, холодеющем тельце, обнимая голову любимой. Весь в крови и слезах, как мертвец. Хотя… он и был мертвец. Он умер изнутри. Умер, как и их последний танец.