Моменты

      Мика-чан была куколкой. С большими карими, влажными, оленьими глазами, пышной копной светло-каштановых волос, которые она укладывала в аккуратные крупные локоны, фарфоровой кожей, персиковым румянцем на пухлых щёчках. У неё был милый нежный голосок. Когда она говорила, он немного вибрировал и казался смущённым. А вместе с заискивающими взглядами снизу-вверх производила впечатление маленькой и трепетной лани.       И эти её сиськи…       — Рокудайме-сама, — очень тихо заблеяла Мика-чан, когда просунула свою хорошенькую голову в приоткрытую дверь. — Извините, что отвлекаю, но пришла срочная корреспонденция из Суны. Вы сказали, сразу же принести…       — Да-да, спасибо, Мика-чан, — Какаши отвлёкся от документов и приветливо улыбнулся секретарше, та просияла в ответ.       А Сакуре захотелось с силой захлопнуть дверь, чтобы переломить тонкую шею. Голова исчезла, в кабинет вплыла колыхающаяся от каждого шага грудь, обтянутая тонкой трикотажной тканью, а за ней следом и вся остальная Мика-чан. Стучала по паркету каблуками, мелко перебирая ногами и вихляя бёдрами, обтянутыми в узкую и невообразимо короткую юбку.       — То, что вы просили, — сказала девушка, вытягивая руки с письмами вперёд. Так, что плечи сжали огромные груди, делая их ещё пышнее. Румянец на щеках стал ярче, рот приоткрылся, розовый язычок обвёл губы, придавал блеск.       Какаши забрал письма, мазнув взглядом по вываленному перед ним великолепию, а Сакура за его спиной скрежетала зубами. Если бы секретарша не была полностью поглощена флиртом со своим боссом и обратила внимание на ещё одного присутствующего в кабинете человека, то познала бы на себе всю мощь испепеляющего взгляда второй помощницы главного врача Конохи. От неё бы и пепла не осталось, аннигилировалась бы вместе со своими возмутительно огромными сиськами.       Мика положила перед Хокаге журнал учёта корреспонденции, облизнула указательный палец, открыла нужную страницу и провела с нажимом по развороту, останавливаясь на последних трёх строчках.       — Здесь, — сказала она с придыханием, глядя как руки Хатаке Какаши пришли в движение: он подтянул журнал к себе. Секретарша, не убирая палец, наклонилась ниже. Грудь распласталась по столу, ягодицы приподнялись, оказавшись выше корпуса.       — Тут? — Хокаге словно бы и не замечал всех этих ухищрений, потянулся за ручкой. Сакура же чувствовала, как от мозга отлила вся кровь, и все нейроны, омываемые кортизолом, призывали к немедленному жестокому убийству.       — Да-а-а, — выдохнула Мика-чан так, словно сошла с экрана фильма для взрослых. В ушах Сакуры зазвенело. Она вцепилась пальцами в подол своего ципао и усилием воли заставляла себя смотреть чуть выше, чем была откляченная задница. Заметила, как в кабинет без стука хотел зайти Изумо, увидел представшую перед ним картину, на секунду завис, потом встретился взглядом с Сакурой, побледнел вмиг и испарился. Тем временем, Мика-чан совсем не чувствовала угрозы для своей жизни: — Господин Шестой, у вас такая красивая подпись. Эти штрихи такие резкие…       — Правда? — Какаши прокрутил ручку пальцами, разглядывая журнал перед собой. — Обычная подпись.       — Говорят, что чем больше подпись занимает места, тем больше…       — Какаши, — не выдержала Сакура, весомо проговорив имя главы деревни, находясь в компании постороннего. Рокудайме оглянулся на неё. В серых глазах плескалось недоумение, а Сакура почувствовала, что начала заливаться краской.       У неё было это право: обращаться к нему неформально настолько, насколько это возможно. Только она ещё ни разу им не пользовалась. Её максимумом было уважительно-нейтральное «сан» в не совсем трезвом состоянии.       Впрочем, вид Хатаке Какаши говорил о том, что он не разозлился, а скорее был очень и очень удивлён её внезапной демонстрацией уровня близости их отношений: склонил голову на бок и с интересом разглядывал всё больше краснеющую Сакуру.       — У меня перерыв заканчивается через десять минут. — Она взяла себя в руки, заставила голос не дрожать. Только в мыслях ругала себя за то, что так глупо приревновала бывшего сенсея к наглой секретарше. — Я вам ещё не обо всём доложила.       Мика-чан, пребывая в той же позе, наконец-то соизволила обратить внимание на Сакуру. На секунду ей показалось, что в оленьих глазах промелькнули раздражение и досада. Мимолётно. Потому что, в тот же миг, девушка подскочила, отчего её грудь подпрыгнула вверх, плавно опустилась вниз. Она сложила руки перед собой на живот, опять выпятив то, чем наделила природа, и склонилась в вежливом поклоне.       — Простите, Рокудайме-сама, что отвлекла! — исподлобья стрельнула повлажневшими глазами на растерявшегося Какаши.       — Всё в порядке. — Он поднял ладони перед собой и прищурился. — Спасибо за работу.       Секретарша забрала журнал, всё так же покачивая бёдрами просеменила к двери, поклонилась и прежде чем выйти, бросила на Сакуру взгляд. Большие глаза безобидного травоядного сузились, просканировали оценивающе лицо куноичи, скользнули ниже, к груди. Лань оказалась плотоядной. Она излучала самодовольство и превосходство. Сакура рассержено втянула носом воздух.       — Сакура? — позвал Какаши, прерывая затянувшуюся паузу. Раздражающая девица захлопнула за собой дверь и можно было выдохнуть. Сквозь зубы и с шипением. — Что с тобой?       — Всё отлично, сенсей.       Рокудайме хлопнул глазами. Что могло случиться за прошедшую минуту такого, отчего тёплое «Какаши» вновь стало официальным «сенсей»?       Когда Сакура выходила из кабинета Хокаге, то всерьёз опасалась наткнуться в секретариате на эту тануки и накинуться на неё с кулаками. Она была настолько в расстроенных чувствах, что даже не могла понять причины желания затеять драку. Просто хотелось отправить её в госпиталь, чтобы она как можно дольше не появлялась в Башне Огня и не пихала под нос Хатаке Какаши свои сиськи. Сакура с удовольствием поспособствовала бы этому.       С каждым днём намерение отправить в Чистый мир куколку Мику-чан (так её называли почти все мужчины в резиденции Хокаге) нарастало. Не куколка Харуно Сакура полыхала яростью и ревновала. Эта ревность и в сравнение не шла с той, когда были ссоры с Ино из-за Саске. Какими же нелепыми они были девчонками в самом деле! Сейчас же ощущалась реальная угроза того, что у неё отберут сенсея. Какая-то патлатая, сисястая, двуличная сучка! Мало того, что она его постоянно отвлекала от работы по поводу и без, так ещё и сопровождала это совершенно мерзкими ужимками.       «Ах, Рокудайме-сама, я составила сопроводительное письмо к дайме. Не могли бы вы посмотреть. Я ещё так многого не знаю и не умею, но если вы меня будете обучать, я сделаю всё, чтобы удовлетворить вас» — тоненьким голоском, обязательно с наклоном корпуса, чтобы обзор на сиськи был под более выгодным углом, и взгляд снизу-вверх.       «Ваш кофе, господин Шестой. Крепкий, как вы и просили. Кстати, я тоже люблю покрепче и погорячее» — тихим интимным шёпотом, неизменно наваливаясь бедром на стол и обводя кончиком пальца с наманикюренным ногтем край блюдца.       Она была готова накинуться на него в любую секунду. Сакура, ведомая желанием защитить честь сенсея и дикой всепоглощающей ревностью неясного происхождения, под разными предлогами старалась проводить в Башне Огня как можно больше времени. А всё потому, что Хатаке Какаши совершенно не чувствовал угрозы для себя. Вообще складывалось такое ощущение, что он абсолютно не улавливал всех очевидных намёков своей секретарши. Неизменно дружелюбно щурился, разговаривал уважительно, как и со всеми коллегами. Феромоны, испускаемые Микой-чан, под воздействие которых попадали абсолютно все мужчины, общавшиеся с миленькой секретаршей, на него не действовали, словно бы вокруг Хокаге был специальный барьер. Сакура, понаблюдав несколько дней подряд неизменную картину одностороннего флирта, чуть успокоилась, но от идеи охраны чести не отказалась. И особенно уверилась в правильности своего решения, когда решила осторожно спросить Шестого, как он относится к поведению секретаря. Спрашивала, подбирая слова, и ждала ответа с замиранием сердца.       — А что-то не так? — спросил Какаши, глядя на Сакуру невинными глазами. — Она порой нерасторопная и очень суетливая, но ничего — научится.       Он не понимал. Человек, хобби которого было чтение эротических романов, совершенно не выкупал, когда с ним откровенно и грязно флиртовали. Это открытие и порадовало, и огорчило одновременно. Радостно было от того, что к чарам Мики-чан у Хатаке Какаши иммунитет. А грустно от понимания того, что раз у красотки с огромными сиськами не получилось пробить «защиту» Шестого, то что уж говорить о Сакуре, с её то нулевым размером, огромным лбом и совсем не милым характером, о котором он и так уже прекрасно знал.       Сакура разозлилась сама на себя из-за глупых мыслей, которые так и одолевали её в последнее время, особенно когда она смотрела на работающего Рокудайме и выглядящего при этом почему-то очень круто. Ладно ревность. С её присутствием можно было мириться, так как были вполне объяснимые причины этому чувству. Сакура с сенсеем была командой, напарниками и близкими друзьями. Они столько всего прошли вместе, хорошо знали и понимали друг друга. Статусы Хокаге и помощницы главного врача особо не изменили их отношений. Она желала ему счастья как никому другому. Уж кто-кто, а Хатаке Какаши его заслужил. Но не с этой девицей!       Что же до всего остального: чувство соперничества, досада на саму себя, грусть от того, что природа её не наделила выдающимися внешними данными, мелькающие мысли о том, могла ли она, Сакура, вызвать интерес Какаши, как женщина… Лучше бы и вовсе не думать о подобном. И так в голове неразбериха. Поэтому Сакура сконцентрировалась на злости и ревности. Негативные эмоции придавали сил и энергии к действиям.       Без причины убрать Мику-чан с должности секретаря Хокаге не получилось бы. Если уж быть совсем честной, то у Сакуры и полномочий таких не было. Как вариант, можно было попросить Шикамару, наплести чего-нибудь, но с гением Нара такой фокус проворачивать было опасно. Он и так задумчиво посматривал на зачастившую на чай к сенсею бывшую ученицу. Хорошо, что ничего не говорил — это было бы очень неловко. Питать иллюзии и думать, что он ничего не понял, не стоило. Просто ленивому гению было на руку присутствие Сакуры, потому что ей можно было скинуть немного своей работы, за которую она радостно хваталась из желания побыть с Хокаге подольше. Чтобы охранять. Только по этой причине.       Тогда Сакура подумала, что могла бы попросить самого Шестого, и сразу же отмахнулась от этой мысли, нарисовав в голове удивительно неловкую картину. Одну из тех, когда в сериалах капризная девушка просит своего мужчину что-то купить или сделать. Она не была такой! Да и Какаши не был её мужчиной…       Поэтому пришлось прибегнуть к помощи стороннего.       Утатане Кохару хорошо относилась к Хатаке Какаши. Пусть советница порой и выговаривала ему после собраний за — с её точки зрения — слишком поспешные решения и немногословность (шестой Хокаге сам жаловался на нравоучения), но принимала всё, потому что итог всегда был отличным. В конце концов, она была первой, кто предложил его кандидатуру на пост, когда Цунаде-сама была в коме. Она знала, что Коноха будет в надёжных руках, и гений Хатаке не подведёт. Как и не подводил за годы службы. Хоть порой и поступал немного сумасбродно. Она была очень заинтересована в том, чтобы его работе ничто и никто не мешал. И поэтому, когда советница увидела расфуфыренную секретаршу, навалившуюся грудью на плечо Шестого, рассердилась и решила немедленно разобраться с девицей и её неподобающим поведением на рабочем месте.       Сакура ликовала. Она делала кофе в небольшой кухоньке, которую только недавно оборудовали в приёмной, и на её лице играла широкая улыбка. Вкус победы никогда не был настолько сладок.       — Ты довольна? — спросил Шикамару, который прислонился плечом к стене и всё это время наблюдал. Из приёмной он вышел, чтобы не попасть под раздачу.       — О чём ты? — удивилась Сакура, пытаясь состроить из себя святую невинность.       Парень смерил подругу долгим взглядом. Она наиграно улыбалась. Усмехнулся.       — Женщины. От вас одни проблемы.       Куколку Мику-чан забрали на перевоспитание в секретариат к советникам. Через несколько дней она уже ходила в форме, с минимальным макияжем и с собранными в гладкий пучок волосами. Возможность охмурить Хокаге ушла у неё из-под носа, но терять работу в администрации Конохи она не собиралась.       Прошла неделя и для Хокаге нашли нового секретаря. Опрятную, аккуратную и главное уже не молодую Фумико-сан. Женщина раньше работала при дворе одного из аристократов, вела бухгалтерию и помогала с ведением документации. Её дочь недавно вышла замуж за чуунина из Конохи, и она переехала следом за ней, чтобы помогать молодой семье, особенно когда зять будет на миссиях. Более идеальной кандидатуры на роль секретаря найти было сложно.       Так думала Сакура, пока не увидела, как смотрит Фумико-сан на Шестого, когда тот, изучая срочные документы, спустил с лица маску и отпил немного кофе. Женщина зарумянилась, в глазах появился влажный блеск, и показалось, что морщинки на лице разгладились.       Да что же это такое?!       Сакура без стука вошла в кабинет, громко хлопнув за собой дверью. К чести нового секретаря, та встрепенулась, вежливо поздоровалась с куноичи и, раскланявшись, поспешила выйти.       — Квартальный отчёт, — вместо приветствия сказала Сакура, плюхнув перед Рокудайме толстую папку.       Уловив недовольство в голосе девушки, Какаши поймал её взгляд и отставил чашку в сторону. Она была расстроена.       — Что случилось?       — Ничего, — шумно выдохнула Сакура.       Было глупо выговаривать Хокаге за то, что он, сам того не желая, соблазнял всех своих секретарш. Может стоило найти мужчину на эту должность? Но это вряд ли спасёт ситуацию. Вероятно и усугубит! Особенно если вспомнить то, что коллеги-шиноби считали Копирующего ниндзя выдающимся во всех отношениях: начиная от навыков, заканчивая внешностью. Однажды, на одном из фестивалей, пьяный Наруто, впервые увидев сенсея без маскировки, сказал, что если бы тот был женщиной, то он бы пригласил его на свидание. На что старшие товарищи заржали и сказали, чтобы становился в очередь. Как же это раздражало. Сакура даже сделать с этим ничего не могла!       — Этого бы не было, не будь вы таким красавчиком, — вырвалось у девушки на грани шёпота, пока Какаши пролистывал документы.       Шуршание бумаги прекратилось. Сакура похолодела, осознав, что сказала. Вслух. Достаточно тихо, но ОН-то несомненно ВСЁ услышал. Конечно услышал! Иначе бы не смотрел так странно. Это был непонятный взгляд: смешливый, тёплый и при этом такой пронзительный, что у девушки мелко затряслись коленки.       — Я пойду, — голос поднялся выше, она склонила голову и поспешила на выход.       — Сакура, — позвал Какаши, как только она прикоснулась к ручке. Дыхание сбилось. Никогда-никогда её имя не звучало настолько … интимно? — Ты что, ревнуешь?       — Ещё чего! — Вспыхнула моментально: от пальцев ног до корней волос. — Что за глупости, Какаши-сенсей!       Она распахнула дверь.       — Подожди, Сакура-чан, — теперь это звучало насмешливо.       Девушка надула щёки и обернулась. Увидела, как Хокаге встаёт из-за стола и идёт следом, издала странный пищащий звук и поторопилась убежать, пока её не поймали.       — Господин Шестой, — всполошилась секретарь, поняв, что босс решил уйти в самоволку, — а как же план собрания?       — Я всё сделаю чуть позже, Фумико-сан. Погода сегодня отличная, правда? Надо немного прогуляться. Вы тоже отдохните. — Доброжелательно ответил Рокудайме, на ходу натягивая маску на лицо. Женщина успела разглядеть довольную улыбку и зачарованная лишь кивнула в ответ.       Какаши спешил догнать девушку, чтобы немного подразнить.       Погода действительно была замечательная. А смущающаяся Сакура — самой прекрасной.