Я так и знал!

      Алекс никак не мог поверить в произошедшее. Он просто отказывался верить в это. Как он мог? У них было ещё столько всего впереди! Столько драк, столько возможностей, столько конфликтов, столько ужасов и слёз напуганных до смерти людишек! А Владимир просто… Просто взял и бросил его здесь одного! Оборвал всё так резко, им бы ещё жить и жить, ругаться и ругаться… Будто бы исчез. И самое печальное, что расхлебывать всё теперь одному только Алексу. Все это соперничество не сказалось приятным образом на стране. Как же тяжело…       Американец стоял в толпе, среди других людей, не менее важных, чем он сам. Но чувствовал себя ужасно далеко от них всех. Они были такие шумные. Такие ненастоящие. Рыдали слишком громко. Говорили слишком громко. Молчали слишком неестественно. На их лицах играли эмоции, но будто бы картонные. Все было слишком ненастоящим.       Как? Как он мог?       Алекс не улыбался. Он не мог выдавить из себя улыбку, да и улыбаться на похоронах столь сильного соперника… Это было бы неуважительно к нему.       В отличие от всех, Звёздный просто молча стоял и ждал, когда уже церемония похорон начнётся. Он смотрит в пустоту, отсчитывая минуты. Время тянется бесконечно долго, поэтому победивший делает движение рукой и смотрит на часы. Тик-так… Вот-вот должно начаться. Осталось потерпеть пару минут. Потом это все пройдёт и можно будет свалить отсюда.       Как же хочется быстрее уйти отсюда.       Алекс смотрит на часы пустым взглядом, полностью погруженный в свои мысли. К нему неспеша тихо подходят, и чья-то тень нависает над ним. Проглядывается высокая широкоплечая фигура… И в ушанке.       Да не может быть…       Алекс смотрит и не верит в это. Его глаза расширяются, а секундой позже в груди зажигается яркий огонь. Он не сразу отходит от шока, приоткрыв рот и пялясь на тень, но затем сразу же резко оборачивается, оскаливаясь в улыбке.       — АГА! Я ЗНАЛ! Я ТАК И ЗНАЛ! — От радости он даже напрыгивает на Владимира и хватает его за шею, обнимая. — ДУМАЛ, Я ПОВЕРЮ? ДА ЩАС! РАЗМЕЧТАЛСЯ!       Алекс продолжает душить врага в объятиях, совсем не стесняясь того, что творит. Владимир живой и Алекс имеет право на то, чтобы задушить его в своих объятиях за такой хреновый пранк мирового уровня.       — Да конечно, видал я твою унылую рожу в новостях, паразит, — Владимир устало ухмыляется и с силой бьёт ладонью по спине американца, выбивая воздух из его лёгких. Алекс кратко кашляет и морщится, затем понимает, что всё ещё висит на своём как бы вообще-то враге и спрыгивает, одергивает пиджак, поправляет галстук.       Алекс ликовал. Но показать не мог. Но предательская широченная счастливая улыбка лезла на лицо.       — Это в который раз подтверждает, что я прекрасный актёр. Получше, чем ты, между прочим, потому что ты мне поверил, а я тебе нет! Ха! — Владимир крючит недовольное лицо. Опять он за своё.       — Ладно, давай сразу к делу, — Владимир отводит взгляд и кашляет в кулак, — Алекс, я устал. Мне надоело это идиотское соперничество. Прекрати уже… Продолжать это. Это бессмыслица. — Алекс смотрит на Владимира, на его лице всё ещё висит застывшая улыбка, а глаза искрятся радостью и азартом.       — Это что, ещё одна такая неудачная твоя шутка? Не-е-ет, второй раз уже не пройдёт, Владимир. Всё, давай, сворачивай этот спектакль, мне там идти вообще-то ещё надо, у меня такая встреча после твоих этих фальш-похорон намечена…       — Нет, Алекс… — СССР вздыхает, — я не шучу, я серьёзно. Хватит.       Алекс молчит. Его лицо принимает серьёзный вид в ответ на серьёзность оппонента. Как это так? Взять и закончить?       — Стой, погоди, а к чему был весь этот спектакль тогда? И… Я решительно намерен требовать то, чтобы ты всё мне сейчас же объяснил! Ты жив, ты правитель, СССР всё ещё ликвиден? Или ликвидирован? Что сейчас на месте России? Были же декларации о независимости Республик! А ты куда собрался, раз ты устал? В отпуск? Ты же просто в отпуск уходишь? Хотя за это время мог бы и успеть уже отдохнуть, что-то ты стареешь совсем, тормозишь, комми, — Алекс снова начинает болтать, рот вовсе не закрывается. Владимир выдыхает и закрывает ему рот, останавливая поток мыслей.       — Мне нужна была передышка. Как я на людях не появлюсь, так ты сразу лезешь ко мне как банный лист, — Алекс возмущённо хмурится и отстраняется. Владимир снова закрывает ему рот прежде, чем тот успевает сказать хоть слово. — Нет, ничего не говори. Голова раскалывается от твоего балабольства.       Владимир снова вздыхает и смотрит на Алекса с… Сожалением, — ты пойми. И… Не надо делать то же самое с Россией. Он не виноват в наших отношениях.       Взгляд Америки становится растерянным. Так он не шутит? Звёздный поджимает губы и хмурится снова, сильнее прежнего, резко отталкивает руку Владимира от себя.       — Да и пожалуйста! — Истерично огрызается он, — да лучше бы ты реально сдох! Тьфу ты! Выглядишь просто позорно! Мне за тебя стыдно! И остальным, я уверен, тоже! — Алекс машет рукой, показывая на молчащую, затихорившуюся толпу, которая, видимо, была тоже в курсе. Один только Алекс ни о чём не был в курсе! Какие же они все твари! — Знать тебя больше не хочу, катись на тот свет, в Антарктиду, да куда хочешь! Глаза б мои тебя не видели! — Алекс толкает со злости Владимира и отворачивается. Он скалится и уходит, сжимая руки в кулаки. Его так надурили. А он поверил. Да ещё и сдаётся. Алекс не победил. Владимир сдался. Ублюдский комми. Он даже сдохнуть не может достойно. Омерзительный. Да чтоб ему…       Алекс злится. Злится до слёз. Злится на себя. Злится на Владимира. Злится на всех. Он разочарован. Разочарован в произошедшем. Всё закончилось так. Вот так. И так больно от этого. Алекс подходит к машине, водитель открывает ему дверь, но он все равно срывается на подчинённого и рявкает что-то вроде «я сам», садится в машину и хлопает дверью. Как только человек садится за руль, то машина визжит покрышками и срывается с места.       Владимир смотрит вслед устроившему в который раз истерику американцу и тяжело вздыхает. Он смирится. Перебесится и успокоится.