Цена

Саурон приполз на рассвете. В облике летучей мыши, посрамленный и униженный, он пробрался в тронный зал, хотя по одному взгляду становилось понятно, что он готов быть сейчас где угодно, только не тут. Перепуганные орки, те, что остались в живых, жалобно визжали по углам. Их неудачливые товарищи причудливой композицией изуродованных трупов смердели подле трона. Убрать бы их, но пока не хотелось. Забывать не хотелось. - Ну что, мой чародей? - Мелькор обратился к слуге почти весело. Он почти смеялся, и Саурон все никак не мог решить, что делать: спешно убраться прочь или тоже попробовать улыбнуться. Выбрал последнее. Принял более привычный облик, пригладил растрепанные волосы, с достоинством выпрямился, и краешек рта чуть поднялся вверх. - Подлый нарушитель меня все-таки увидел. Только вот совсем не так, как мы договаривались. - Мой господин... - Саурон начал изящный поклон, но шлепнулся на оба колена и даже не зашипел от внезапной боли. Тянул руки, таращился, открывал и закрывал рот. Никак не мог отвести взгляда от короны, в которой в самом центре отныне зиял темный провал. - Мой гос... Он не договорил. Замер. Понял, что теперь от него только смутная тень и останется, обреченная вечно скитаться по разрушенному миру и стенать об утраченном. На его месте, пожалуй, Мелькор бы и сам струхнул: шутка ли, стать свидетелем невиданного доныне позора своего господина. С другой стороны, темный вала вовсе не гневался. Больше не гневался. - Ты видел ее? - спросил он не то у Саурона, не то у самого себя. Почти мечтательно прикрыл на миг веки, затем поморщился поднял к глазам сожженные, закованные в сталь руки. Покосился на застывшего в недоумении Саурона и все-таки уточнил: - Эльфийскую ведьму видел? Чародей помрачнел, поджал губы, словно бы весь съежился. Мелькор смотрел на него и понимал: не только видел, но и хорошенько так схлестнулся. И наверняка проиграл, раз уж выглядел так, словно бы его несколько раз пережевали, а затем безжалостно выплюнули. - Мы можем немедленно собрать силы, чтобы нагнать ведьму и наследника Барахира! Сотрем даже память о них! Сравняем там все с землей! Спалим дотла! - несмотря на кровожадные речи, лицо Саурона исказилось от внутреннего недовольства. Он явно говорил вовсе не то, что хотел. - Мой повелитель, скажите только одно слово, и наша месть войдет в легенды... Если останется хоть кто-нибудь, чтобы сочинять эти жалкие стишки. - Тебе она тоже пела? - проницательно спросил Мелькор, и с удовольствием заметил, как замер его верный чародей, словно бы на стену наткнулся. - Эльфийская ведьма? Пришла в твой замок, почти не таясь, открыла лицо и начала петь? - Как вы, что... - замешкался Саурон, но глаза послушно прикрыл, вспоминая. Да, вспомнить там явно было о чем. Мелькор подумал, что Арда, разумеется, заслуживает уничтожения, но один кусочек мира все же можно оставить. И поселить туда невероятную ведьму, прекрасную, как падение, сильную, как взрыв, и неотвратимую, как само разрушение. - Она усыпила меня, - признался Мелькор и не разъярился, когда изумленный Саурон поднялся с колен и подошел к своему господину почти вплотную. Ему дозволялось поступать так редко, очень редко, в те моменты, когда единственному пошедшему против Айнуру, хотелось чувствовать, что он не одинок. Теперь, кажется, наступил тот самый случай. - Зачаровала так, что боль утихла, веки сами собой сомкнулись, и сон пришел, легкий, осторожный, недосягаемо сладкий. - Меня она сбила с ног яростью своей песни, - покачал головой Саурон, кажется, слегка завистливо. - А усыпила какой-то волшебной накидкой. Впрочем, если бы не валинорская псина, я бы... - Мы не станем мстить, - отрезал Мелькор, затем задумался и добавил: - Прямо сейчас не станем. Долго у них не получится, но пусть будет хоть немного счастливо. - Как прикажет мой господин, - Саурон поклонился с достоинством, и было видно, что он полностью согласен с решением темного вала. Есть цена, которую не жаль заплатить, есть нити судьбы, которые не следует рвать, есть воспоминания, от которых не стоит отмахиваться.