А сердце ни одной твоей вины Не видит, и с глазами не согласно
21 ноября 2023 г. в 15:00
Медленно утихали тонкие, ночные трели соловьёв. Тихой поступью время приближалось к верхней отметке циферблата часов. Летняя ночь, светлая и тёплая, укрывала в своих объятиях весь спящий Коллинвуд. Разбросанные по светлому небу плеяды звёзд озаряли мрачный особняк, где лишь из одного окна исходил тусклый, тёплый свет. Канделябр с тремя зажжёнными свечами стоял на подоконнике, и его отражение мелькало в грязном окне.
Барнабас сидел на бархатном диване, закинув ногу на ногу и подперев голову рукой. Временами он поглядывал на часы и шумно вздыхал. Затем вставал, поправлял неровно стоящие бокалы и бутылку вина, словно художник выстраивающих композицию, и, удовлетворённый работой, садился обратно, вновь мучаясь от нетерпеливого ожидания. Время явно не хотело сжалиться над ним и ускорить свой ход. Он ждал, и это ожидание приятной хваткой сжимало холодное мёртвое сердце, которое, казалось, готово было вновь начать биться от каждого малейшего шороха, доносившегося с коридора. С глухим эхом ударил колокол старинных часов.
Время шло. Оно тикало размеренно, словно следуя такту шагающим по коридорам особняка каблуков. Тихий стук отражался от пустых стен и медленно стихал в запутанных поворотах. Лунный свет проходил сквозь высокие окна, оставляя за собой белые дорожки, по которым неспешно шла доктор Хоффман, и за ней, словно прилипнув, тянулась длинная тень. Всегда уложенные волосок к волоску рыжие волосы были теперь заплетены в небрежный, завязанный наспех хвост, и лишь изредка Джулии приходилось встряхивать головой, в неловкой попытке отогнать выбившиеся непослушные пряди с глаз. Над парными кружками с глупыми надписями «Bonnie & Clyde», которые Элизабет когда-то взяла на распродаже, танцевали клубья пара, медленно превращаясь в тонкие нити и растворяясь в ночном воздухе. Но шаги остановились и стихли перед тяжёлой, массивной дверью в дальнюю гостиную комнату. Джулия приложилась к холодному дереву плечом и скрип старых петель разнёсся по коридорам, пока опора внезапно не пропала.
— Остановись! — воскликнул Барнабас, ловя под локоть оступившегося доктора, — Я так тебя люблю, Что весь я твой и честь твою делю… Вы в порядке, Мадам?
— Спасибо, Барнабас, — глаза Джулии взметнулись вверх, чтобы встретиться с взволнованным бледным лицом вампира и её нежные губы растянулись в мягкой улыбке, — Нашёл собрание сонет Шекспира?
— Возможно, — лишь дойдя до самого окна и ещё раз убедившись, что доктор теперь твёрдо стоит на ногах, мужчина всё же заставил себя отпустить её руки — Что это у вас? — взгляд Барнабаса с явным трудом оторвался от созерцания тонких черт лица, обрамлённого огненно-рыжими волосами, и опустился к кружкам.
— Горячий шоколад, Барнабас, — женщина, слегка ухмыльнулась — Вот это горячий шоколад, а не то, что ты сделал на прошлой неделе, кинув плитку дорогого шоколада в камин, — она слегка подняла бровь, глянув на смущённого вампира, и передала ему кружку с «Клайдом».
Барнабас прошёлся по кружке странным взглядом, вспоминая тот случай — запах горелого шоколада ещё долго не могли выветрить, а искра, отлетевшая от загоревшейся фольги прямо на ковёр, едва не устроила пожар — и покрутил её в руках. Горячий тёмный напиток согревал ладони и наполнял лёгкие приятным запахом. Несколько странных белых подушечек плавало в центре, словно айсберги посреди океана. Барнабас недоверчиво опустил брови.
— Всё в порядке? — вампир вздогнул, он поднял голову, встретившись с внимательным взглядом — Его пьют, — на всякий случай уточнила Джулия и показательно сделала глоток из своей кружки. Кончик розового языка скользнул по губам, собирая прилипшие остатки маршмеллоу, — Просто попробуй, никто не собирается тебя заставлять.
Всё ещё пребывая в смятении, Барнабас сделал большой глоток, и несколько струек пара выплыли из его носа, растворившись в воздухе. Джулия рассмеялась.
— Что ж это… — вампир недоверчиво обвёл взглядом кружку, — Это явно лучше шоколада из камина, — он улыбнулся, обнажив клыки.
— Ты непробиваемый балбес, Барнабас, — женщина едва ощутимо поцеловала бледную скулу, для чего ей пришлось встать на носочки. Вампир положил руку на плечо доктора и притянул её ближе к себе.
— Я знаю, Мадам, — он нежно прикоснулся к виску, чувствуя, как под губами стучит тоненькая нить пульса. Он улыбнулся, когда до сознания дошла мысль, что её удары ни на секунду не сбились с ритма из-за резких движений того, кого люди обычно зовут нечистью и от кого придумали так много способов защиты. Она совсем его не боится, — Но я ваш, как вы изволили выразиться, балбес. Весь ваш.
Джулия рассмеялась, шуточно отодвинув от себя «вампирскую морду».
— У тебя шоколад на носу, — тихо произнесла она
— Где?
— Вот тут — женщина аккуратно чмокнула кончик острого носа с горбинкой и быстро отстранилась, подходя к дивану. Взгляд упал на книгу, лежащую на бортике. Свет свечей мягко ложился на красную матовую обложку, и ярко контрастировал с бликами, отражающимися в полозоченных вставках, в самом центре помещалась картинка мужчины в жабо.
— Уильям Шекспир, Собрание сочинений, — Джулия поставила кружку на газетный столик между сверкающими бокалами и вслух прочитала текст с обложки, — Помню, как когда-то в школьное время я просто зачитывалась им. Как там? Мои глаза в тебя не влюблены, — Они твои пороки видят ясно…
— А сердце ни одной твоей вины Не видит, и с глазами не согласно, — прошептал вампир, приблизившись к уху и положив руки на предплечья женщины. Простой жест заставил Джулию задержать дыхание, когда сердце внезапно пропустило удар, и волна мурашек прошлась вдоль позвоночника.
— Какой это сонет? — тихо спросила она.
— Кажется 147, если память мне не изменяет?
— Почитаешь мне? — Джулия аккуратно повернулась в его руках, чтобы встретиться с тёмными, почти чёрными глазами. Едва она успела прочесть в его лице сомнение, как черты разгладились.
— Не смею отказать, мадам, однако в другой раз, — Барнабас знал, что Джулия любит, когда он ей читает, она любит его хрипловатый, мягкий голос и староанглийский акцент, и он не мог не заметить промелькнувшую в её глазах тень разочарования, однако на этот вечер у него были другие планы.
Мужчина подошёл к старому проигрывателю, опустил иглу на виниловую пластинку и нажал кнопку. Мелодичное пение Элтона Джона заполнило комнату.
— Как давно ты научился пользоваться техникой? — приподняв бровь спросила Джулия.
— Видел, как это делает Кэролин, — просто ответил вампир, садясь на диван и уволакивая за собой женщину. Рыжие волосы щекотно ударили мужчину по лицу, когда Джулия оказалась на его коленях, и её руки осторожно легли ему на шею.
— Мне кажется, ваш горячий шоколад больше не горячий, тогда что скажете на счёт пары бокалов вина?
— Мне казалось, ты не одобрял моего пристрастия к алкоголю? — легко усмехнулась Джулия.
— Это другой случай, тем более я не собираюсь вас опаивать, видеть вас трезвой гораздо прекраснее.
— Подхалим.
— Что без тебя просторный этот свет? Ты в нем одна. Другого счастья нет.
— Шекспир? — прошептала Джулия почти в губы Барнабасу.
— Шекспир…
***
Красное рассветное солнце медленно выкатывалось из-за линии горизонта. Утренние облака розовой ватой стелились по небу. Огарки свечей тлели на подоконнике, и свет мелкими бликами играл на позолоченных канделябрях, тут же бросаясь дальше, на полупустую бутылку вина, как ребёнок на новую игрушку. Барнабас спал. О, впервые за долгое-долгое время вампир мог спокойно спать, не боясь вновь проснуться заточённым в деревянный ящик. Его голова мирно покоилась на коленях женщины, сидящей рядом с ним, и тонкие пальцы сонно перебирали тёмные волосы. Она сидела, подперев голову рукой, и дрёма голубым туманом окутывала и её, заставляя едва не клевать носом. Впервые за долгое-долгое время она могла бы уверенно сказать, что была абсолютно счастлива.