Загнанный зверь

      Жил-был принц, который узрел последствия войны. Брат принца вернулся домой с победой, и Солнечное королевство полюбило его за это. Но пока все видели героя — воина, наследного принца, будущего короля — младший принц видел затравленный взгляд мальчика, слишком рано увидевшего насилие. Конечно, младший принц был юн и не понимал этого, но он всегда знал, когда любимый старший брат несчастлив. Однажды утром принц проснулся очень рано и решил навестить брата. Он нашёл его стоящим на узком подоконнике в его покоях. Принц выглянул наружу и вздрогнул, потому что высота башни дворца была головокружительна. Затем он поднял глаза и заметил, что взгляд брата прикован к линии горизонта, за которой уже начали появляться первые лучи солнца, омывающие королевство. Наследный принц стоял безмолвно, положив одну руку на раму окна, будто в любое мгновение мог улететь. Младшего принца охватило благоговение перед наследным принцем, но он всё равно заметил, насколько измученным выглядел брат. «Почему ты такой грустный, брат?» — спросил принц. «Потому что была война», — последовал ответ. «И война будет продолжаться до тех пор, пока солнце на рассвете касается земли». На его лице мелькнуло отвращение, когда он посмотрел на свою раскрытую ладонь. «И я был частью этого». «Но ты выиграл войну, ты одержал победу, и наше королевство могущественно, как никогда. Ты унаследуешь трон, а вместе с ним и всю власть». Старший принц только покачал головой. «Посмотри, брат», — сказал он, указывая на опустевшее крыло солдатских казарм внизу. «Война — воровка и лгунья. Она забирает всё, что нам дорого. Это ужасная истина, обёрнутая в красивую ложь. Никогда не поддавайся иллюзии славы или другой лжи, в которую её облекают. Война есть смерть, разрушение и всё, с чем мы боремся, чтобы не допустить повторения подобного. И всё же в этой битве мы всегда будем проигрывать». Принц нахмурился, ибо не понял этих мрачных слов. «Но ты сильный. И я очень усердно тренируюсь — мой учитель говорит, что я лучший в классе. Мы защитим это королевство вместе! Мы защитим всех, чтобы больше никогда не было войны». Наконец наследный принц повернул голову и посмотрел на него. Узел в животе младшего принца ослабел, хотя он не мог понять, отчего так напуган. «Обещаешь?» — тихо спросил его брат.  Принц решительно кивнул. «Глупый младший брат». Но старший принц уже не выглядел так, будто вот-вот расплачется, и спустился с подоконника. Он ткнул пальцем в лоб младшему брату. «Не давай таких серьёзных обетов. Иначе я буду требовать от тебя их исполнения». Итак, принц пообещал, что будет защищать королевство вместе со своим братом.

____________________

Когда Сакура только поступила в ученики к Цунаде, Саннин совершила ошибку, начав с химии. Хотя химия лежала в основе всех препаратов, которые могли бы понадобиться медику во время работы, ни для чьего здоровья никогда не считалась полезной эта определённая комбинация селитры, древесного угля и серы.   Саске вспомнил, как возникший тогда взрыв разрушил стену её лаборатории, а также контузил находившихся по ту сторону сокомандников. Сотрясение мозга всегда считалось непростой травмой, а посему решили, что Саске и Наруто следует поправляться естественным путём. Для джинчуурики это означало целый день лежать в постели и то и дело гонять чувствующую себя виноватой Сакуру за раменом. Для Саске всё было чуть менее роскошно, в особенности потому, что его каждые несколько часов будили, хотя он очень хотел спать. И всё же, как бы он ни угрожал отомстить, Сакура, Наруто и даже Какаши придерживались жестокого графика. Даже если в глазах двоилось и без активации Шарингана, Саске всё равно видел беспокойство команды, выходящее за край служебного долга. Значит, тебя любят... Тогда он впервые признал этот факт, хотя и в своём уникальном стиле, смешанном с проклятиями, угрозами и благодарностью, которую принц не мог выразить словами. Казалось бы, обычное сотрясение мозга, но именно благодаря ему он осознал — им не всё равно. Они беспокоились, но не о принце, а о друге, пусть и носящем корону. Экзотермический, объяснила Сакура однажды ночью, когда он проснулся измученным, дезориентированным и агрессивным. Такой у тебя характер, Саске. Она тогда ещё преодолевала свою раздражающую влюблённость в него, но оба делали первые неуверенные шаги к по-настоящему крепкой дружбе. Саске посмеялся над ней, но Сакура оказалась права. Он был как та реакция, источающая взрыв жара, уничтожающая всё вокруг, а в эпицентре оставляющая пустую и холодную воронку. Вот что чувствовал Саске, быстро отдаляясь от Сейдо. От Хинаты, от Нори. Он взорвался гневом, а после того, как исчерпал себя, остался с тошнотворным ощущением, будто в глотке что-то застряло, и ледяной бездной в голове. А что ещё остаётся после падения защитной оболочки? Голые кости, пепел. Саске понял, что дорожит Хинатой и любит её. Любит, даже после того, как это чувство было отравлено обидой, гневом, ненавистью и всеми уродливыми эмоциями того, кто остался позади. Хуже всего то, что источником его гнева был не её обман. Хината не была бы Хинатой, не действую она с такой самоотверженностью, граничащей с высокомерием. И эта их бескровная революция... Им придётся взять под контроль половину городов, а также основные торговые пути, позволяющие королевству процветать. Такой уровень внедрения предполагает работу кукловода настолько опытного, а значит известного везде и всюду, что сразу же нивелируется весь смысл операции. Смешно.   Но Хината верила в успех. Подними эту тему любой другой, Саске бы от души посмеялся над ним. Но в данном случае он глубоко задумался над осуществлением задумки жителей Сейдо. Саске хотел помочь. Хотел, жаждал... всем сердцем желал. Это он должен быть рядом с Хинатой, он, а не какая-то надоедливая красноволосая песчаная обезьяна. И всё, что Хинате требовалось сделать для этого, просто попросить. Почему она не доверяла ему? Он остановился. Зыбкий песок под ногами пополз вниз, и Саске скатился на коленях к подножию дюны. Возможно, он никогда не давал Хинате повода доверять ему. Оба они хорошо знали, в какую прекрасную обёртку можно завернуть ложь и что обещания могут стоить меньше, чем воздух, потраченный на их создание. Блять... Он лгал себе, убеждая в том, что достаточно просто сожалеть, что не боролся с большим упорством. Должен был, мог бы — пустые слова, когда перед тобой открывается неприглядная реальность. Но из лжи рождается истина; после лесного пожара к небу устремляется новая густая поросль; после разрушения наступает возрождение. Селитра, древесный уголь, сера — соль на ране тоже очищает, и поэтому даже зола и гниль могут послужить источником новой энергии. Саске почувствовал, как по венам снова потёк жидкий металл — жгучее лекарство для его души. Дымка в голове рассеялась, оставив острое, чёткое осознание того, что не всё в порядке, далеко не всё. Но в его силах свершить нужные изменения. Ему надоела собственная ничтожность, особенно теперь, когда было ещё, что терять. Саске глубоко вздохнул и снова поднялся.   Но на этот раз он повернул в сторону Сейдо. Песок под подошвами теперь казался надёжным и плотным.

***

Куренай и Гаара не отставали от Хинаты. — Это... Бьякуган видел бледную кожу, белоснежные волосы и тонкие черты мужчины благородного происхождения — то самое лицо, которое не вызвало у неё ни малейших подозрений на лагерном собрании несколькими днями ранее. Две малиновые точки отмечали его высокий лоб, такого же цвета были отметины вокруг глаз. Хината покачала головой после того, как описала его спутникам. — Я его не узнаю. — Она умолчала о том факте, что при более внимательном изучении знакомого разреза глаз мужчины и губ, созданных для нежной улыбки, в ней что-то дрогнуло. Но Хината действительно не знала, кто он. — Похож на Мару, одного из новобранцев, — вспомнила Куренай. — Тихий парень, мне он показался вполне адекватным. — Он умрёт, — просто сказал Гаара. Хината резко остановилась, и спутники ошеломлённо последовали её примеру. — Нет. — Она подняла прищуренные бледные глаза, каждой клеткой существа источая волны гнева. — У него могут быть союзники. Сначала обеспечьте безопасность Сейдо. Мы должны защитить наших товарищей и их семьи. Куренай, собери столько людей, сколько потребуется тебе, чтобы активировать широкомасштабную иллюзию и спрятать Сейдо. Гаара, устрани любые угрозы. — Но… Нори… Хината покачала головой. — Я разберусь. Ты можешь прийти мне на помощь тогда и только тогда, когда Сейдо будет в безопасности. Это приказ. Гаара был готов взбунтоваться. Песок угрожающе зашелестел, но Хината выдержала его взгляд и покачала головой. Гаара едва слышно зарычал, напоминая того дикого мальчика, которого она встретила много лет назад, но быстро пришёл в себя и кивнул. Во взгляде его читалось непоколебимое доверие. — Хорошо.  Они разошлись: две размытые фигуры направились обратно в центр лагеря, а одинокая — к окраине. Перед палаткой Хината на долю секунды остановилась и тяжело сглотнула, после чего откинула полог и вошла внутрь.   — Что тебе нужно? — отрывисто спросила она. Незваный гость встал, и бессознательная Нори упала на освободившуюся раскладушку. — Ты один из новобранцев, Мару. Как долго ты здесь? Три недели? — Хината проверила каждую часть его истории, отчаянно нуждаясь в информации. — Две недели, и моё настоящее имя — Кагуя Кимимаро, — спокойно поправил он, глядя на неё без малейшего интереса. — Где Учиха Саске? До недавнего времени он был здесь. Отдай мне его живым, и я верну юную Нори под твою опеку. — Он ушёл несколько дней назад, — медленно ответила Хината. Она сама гадала, куда отправился Саске. Сжав рукоятку нагинаты, больше для того, чтобы скрыть предательскую дрожь в руках, чем для демонстрации силы, она процедила: — Нет смысла шантажировать меня; он покинул Сейдо. — Чувство дежавю отошло на второй план перед угрозой для дочери. — Тогда ты укажешь мне его новое местонахождение. — Это был не вопрос, и стальная уверенность в голосе Кимимаро охладила её пыл. Из детских уроков Хината помнила, что Кагуя — кровожадный клан, научившийся манипулировать собственными костями. Бьякуган видел увеличенные вены чакры, в большом количестве расположенные у его невероятно плотных костей, и даже расплывчатое представление о том, на что способен Кагуя Кимимаро, ужаснуло Хинату. Двести шесть видов оружия прятались в нём, и каждое обладало безграничными возможностями. Его тело было создано для постоянного разрушения и перестройки. Почти идеальная защита. Идеальное исцеление. Кимимаро выказал толику удивления, когда Хината оставила ножны с нагинатой и вытащила из-за пояса пару перчаток. Надев их, она на пробу сжала кулаки, а затем обнажила нагинату и приняла низкую стойку, уложив лезвие вдоль спины, как скорпионье жало. — Я бы на твоём месте поостерегся. — Он повернулся и легонько постучал по голове Нори в знак напоминания. Хината почувствовала, как кровь в груди превратилась в лёд. Кагуя через плечо сверкнул на неё ледяным взглядом зелёных глаз. — Условия остаются в силе. Ты приведёшь Учиху ко м... Он развернулся, ловя лезвие нагинаты предплечьем, и в воздухе раздался металлический скрежет. Хината опустила взгляд туда, где лезвие встретилось с костью. Из кожи Кагуи выступал белый гребень, похожий на гротескный нарукавник. Пока он не успел нанести ответный удар, Хината метнулась в сторону, пытаясь обогнуть его и добраться до Нори. Кимимаро взмахнул рукой, и ей пришлось отскочить назад, чтобы увернуться от вращающегося снаряда, который просвистел в опасной близости от уха. Луч солнечного света упал на землю из дыры, пробитой оружием в стене палатки. — Ты недостаточно быстра, чтобы победить меня, — предупредил он. Хината проигнорировала его слова и крутанула нагинату сложной серией взмахов, которые отвлекали внимание даже во время атаки. Оружие о двух концах далеко не так предсказуемо, как хотелось бы врагам. Но Кимимаро уклонился от каждого выпада с быстротой и грацией опытного воина, и тогда Хината развернулась, низко согнув колени, и самым простым движением вогнала рукоять нагинаты глубоко ему в живот, отбрасывая Кагую подальше от Нори. Он бесшумно приземлился на ноги, но всё же дыхание его сбилось из-за неожиданного удара, хотя внешне никаких повреждений Кагуя не получил. — Ты сильнее, чем ожидалось, — прокомментировал он. — Но этого всё равно недостаточно. — В мгновение ока Кимимаро оказался перед ней и ударил в плечо костяным кинжалом. Хината повернула нагинату горизонтально, чтобы парировать удар. Ей это удалось. Но вдруг из его ладони белой вспышкой под неправильным углом вырвался второй костяной клинок, увернуться от которого Хината не успела. Тот с лёгкостью прошёл сквозь бронированный наплечник. Руку обожгла яркая вспышка боли. Не растерявшись, Хината упала на землю и с разворота ударила по ногам. Кимимаро, взмахнув плащом, отступил, обрушив вниз кулак. Хината откатилась и одним плавным движением вскочила на ноги.   За первым его ударом мгновенно последовал второй. Хината вонзила нагинату в землю для равновесия и так сильно отклонилась назад, что почти горизонтально повисла в воздухе. Кимимаро рубанул вниз, и ей пришлось бросить оружие и отскочить в сторону. Шагнув вперёд, она приготовилась к следующему удару.  Перехватив его запястье, Хината со всей силы пнула коленом ему под челюсть. Там, где она держала его руку, из под кожи вырвались пять шипов, но Хината вовремя успела заметить, как перед этим дрогнули его кости, и разжала хватку, опасно утратив равновесие.  Их глаза встретились в тот момент, когда она зависла в воздухе; его зелёные были широко распахнуты, а её Бьякуган прищурен в безжалостной концентрации. Её удар не достиг цели. Хината приземлилась и отпрыгнула назад к нагинате, которая ещё торчала  из земли. Кимимаро, что предсказуемо, бросился в погоню. Вместо того чтобы подобрать своё оружие, Хината схватилась за рукоятку и с помощью инерции крутанулась на ней, ударив его двумя ногами с разворота. Раздался хруст костей, и Кимимаро полетел спиной вперёд. На сей раз он не приземлился на ноги. Кимимаро рухнул на землю, проехав по ней несколько метров и подняв в воздух клубы пыли. Хината в это время изящно приземлилась и подняла нагинату. Встав так, чтобы отрезать его от дочери, она снова приняла боевую стойку.   Пошатываясь, Кимимаро поднялся на ноги. Его шея была вывернута под неестественным углом. Хината увидела, как клетки и чакра слились вокруг раны, и ужаснулась, когда он обхватил ладонями голову и с омерзительным хрустом вправил позвонки. Сломанная шея — ничто при такой плотности и контроле регенерации костей. Она лишь разозлила его. Кимимаро атаковал плавно, но стремительно. Хината собралась с духом и парировала первый, второй, третий, четвертый, пятый и шестой удары, стараясь не допустить, чтобы противник пробился к её дочери. От силы его ударов у неё немели руки, но она терпеливо ждала своего шанса, и — вот! — в его защите появилась брешь. Из его груди вырвались костяные пики, зажавшие лезвие нагинаты словно тисками. Хината мгновенно выпустила её из рук, выхватила танто, лежащие в ножнах под грудью, и нанесла удар. Он заблокировал выпад одной рукой, покрывшейся костяной бронёй. Кинжалы не оставили даже вмятины, а отдача от удара волной прошлась по всей длине рук. Хината вовремя отпрянула, увернувшись от острых шипов, вылезших из той же руки. Один из них зацепился за плащ, лишив её равновесия, и Кимимаро не преминул воспользоваться преимуществом. Он схватил полу плаща и, не позволив Хинате отскочить, ударил ей ногой в грудь. Ударом Хинату отбросило назад, но ей удалось сгруппироваться и приземлиться с кувырком, от которого в воздух снова взвились клубы пыли. Прежде чем она успела прийти в себя, он пригвоздил её плащ к земле тремя костями, выпущенными из руки. После чего он направил руку на Хинату. На кончиках его пальцах появились белые точки. Хината дёрнулась, хотя и понимала, что уже слишком поздно. Острая костяная шрапнель уже летела в неё. Перед ней с рёвом поднялась волна песка. Зашипели вонзившиеся в песок осколки костей. Золотые пики выступили из песчаной стены там, где кости почти пробили её. Не причинив Хинате вреда, все десять осколков упали к её ногам. Вокруг бушевал песок; он уничтожил палатку, и над теми, кто был внутри, разверзлось головокружительной голубизной небо. Хината освободилась из плена плаща и костей и, спотыкаясь, поднялась на ноги. Чья-то рука подхватила её под локоть, помогая устоять. — Куренай со всеми в пещерах, — сообщил Гаара, осматривая её на предмет травм. — Он пришёл один — на данный момент других угроз нет. Прежде чем вернуться, я позаботился о том, чтобы все были благополучно эвакуированы. — Он прищурился, показывая, что думает о её приказах. — Спасибо, — выдохнула Хината. Они повернулись к Кимимаро, который, бросив на Хинату равнодушный взгляд, вытащил из своих костей брошенную нагинату и небрежно её отшвырнул. — Это ничего не изменит, — заявил он. Уже изменило. Хината выиграла для них достаточно времени, чтобы обезопасить Сейдо, и теперь могла сосредоточиться исключительно на защите своей дочери. Как по команде, поток песка захлестнул Кимимаро, относя его подальше от Нори. Гаара сжал открытую ладонь в кулак. Песок содрогнулся — Песчаный гроб. Хината уже мчалась вперёд, в её руке сверкала запасная катана. Едва она потянулась, чтобы взять Нори на руки, как из-под ног взметнулись осколки костей. Хината заслонилась плащом, чтобы минимизировать урон. Песчаное щупальце обвило талию, в последний момент выдернув Хинату из-под удара. Прежде чем Гаара успел направить ещё одно, чтобы схватить Нори, Кимимаро вырвался из его смертельной техники. И Гаара, и Хината в безмолвном удивлении уставились на Кимимаро. Его должно было раздавить, но песок лишь слегка изорвал одежду и только. Сквозь его кожу теперь проступали участки костной ткани — Кагуя укрепил тело слоем брони. — Значит, ты не хочешь сотрудничать, — тихо констатировал Кимимаро. — Мне жаль, что я вынужден прибегнуть к этому, но я не имею права потерпеть неудачу. — Хината поняла, что Кимимаро знает — он может проиграть теперь, когда ей на помощь пришёл Гаара. Он выдернул из бока два ребра и швырнул их в Нори. Песок взметнулся, чтобы перехватить, но они по немыслимой траектории обогнули его. Две маленькие косточки с лязгом защёлкнулись на шее ребёнка, образовав жуткий ошейник.  — Сражайся со мной сколько хочешь. Девочка умрёт прежде, чем ты сможешь победить меня. Независимо от моего состояния, эти кости будут медленно сжиматься, пока… — он красноречиво замолчал. — Теперь ты выдашь мне Учиху Саске? Хината задрожала, горло ей жгли паника и ярость. В голове проносились тысячи решений, но ни одно из них не могло спасти Нори. Гааре не хватило точности, а сил Хинаты было недостаточно, чтобы переломать кости Кимимаро. — Пожалуйста, — в последний раз взмолилась она. — Саске здесь нет. Пожалуйста, не наказывай за это невинного ребёнка. Нори зашевелилась от боли, когда костяной ошейник сжался. Кимимаро потянулся к ней. — У тебя заканчивается время. Внезапно мелькнуло размытое пятно, раздался крик ярости. Вспышки чакры ослепили всех, смешавшись с треском молний и хрустом костей. А потом так же внезапно вихрь движений рассеялся, открыв Кимимаро, баюкающего искалеченную руку. Кусочки костяного ошейника валялись у его ног бесформенным крошевом. Саске приземлился неподалёку, сжимая в руке окровавленный клинок. Его изорванный плащ взметнулся от ветра, открыв Нори, которую другой рукой он прижимал к груди. Пародией на настоящий тюрбан голову Саске покрывала светлая ткань, а в тени чёлки светился обещанием боли алый взгляд. — Это, — резко бросил он, — совершенно не обязательно, Кимимаро.

***

Сердце Саске колотилось у самого горла. Шаринган показал ему те отвратительные секунды будущего, заставил увидеть, как шея Нори изгибается под неправильным углом. Возможно, он опоздал. Но теперь он чувствовал равномерное сокращение её маленьких лёгких, тепло крохотного тела, омывающее его покрывшуюся ледяной испариной кожу и успокаивающее неровный пульс. Жива, жива, жива, будто с каждым ударом кричало его сердце. Хвала Ками. Саске задержал взгляд на покрасневшей коже на шее дочери там, где его чакра молнии оказалась слишком близко, когда он срезал костяной ошейник. Он уже продумывал сотню кровавых способов стереть род Кагуи с лица земли, но усилием воли вернул себе зыбкое подобие спокойствия. Гнев ему не поможет — гнев никогда не помогал. Требовался ясный ум. Он мог бы бросить все силы на уничтожение Кимимаро, но где Кимимаро, там и наверняка Джуго. Даже Саске не был уверен, сможет ли победить их без серьёзного сопутствующего ущерба. Ему не хотелось больше вспоминать печальное выражение лица Хинаты. Саске не желал быть причиной этому. Поэтому пришлось придумывать другой способ решения проблемы. Кимимаро уставился на него. К удивлению Саске, Кагуя, кажется, даже немного расслабился. — Что ты сделал с господином Орочимару? — серьёзно спросил он. — Ты убил его? — Я? — переспросил Саске нарочито незаинтересованно. Он встал на колени, осторожно опустил Нори на землю и укрыл её своим плащом. Быстро осмотревшись, Саске убедился, что Хината идёт за Нори, и поэтому полностью сосредоточил внимание на Кимимаро. — Я что, настолько идиот, по-твоему, совершать самоубийство таким изощрённым способом? — Вспышка чакры, и он уже стоял прямо перед Кимимаро. Гендзюцу окутало их, и глаза Саске приобрели янтарный цвет и вытянутые зрачки. — Ты уже знаешь, не так ли, юный Кимимаро? — Ты… поменял тело? — пробормотал он. — Но… не было никаких указаний. — В конце концов, я наследие Орочимару. — Саске широко улыбнулся, подражая змеиной физиономии Орочимару. Он мог победить Кимимаро, но не без того, чтобы разнести всё на несколько километров вокруг в пыль. В безопасности свидетелей, Хинаты и Нори... Саске не был уверен на все сто. Поэтому он пошёл на отчаянный риск. — Не будь дураком — разве Орочимару объявил бы всему миру о моменте своей полной уязвимости? Ты переоцениваешь себя. Подозрение ещё не исчезло из взгляда Кимимаро полностью. Но по-крайней мере он не атаковал. Его руки свободно свисали по бокам, хотя кулаки были сжаты. — Почему ты ещё не изменился внешне? Саске пожал плечами и наклонил голову, как это делал Орочимару. — Я не уверен. Наши чакры столкнулись, что привело к неполному слиянию. — Так вот почему Кабуто свернули шею… — Он заслужил это, когда всё испортил, — усмехнулся Саске. Он не собирался исправлять выгодное недоразумение. Кимимаро одарил его долгим взглядом. — Как удобно, что никто не может причинить тебе вреда. — Саске приготовился к возможной атаке, но Кагуя покачал головой и втянул кости обратно под кожу, превратив экзоскелет в эндоскелет и снова став похожим на человека. — Я тебе совсем не верю. Но господин Орочимару благоволил тебе, даже без проклятой печати, и в каком-то смысле ты — его наследие. Даже если он никогда не проснётся в тебе. Как ни странно, прозвучало так, будто Кимимаро пытался убедить себя в такой версии событий, хотя это была доля Саске. Учиха прищурился. Кагуя искала предлог, чтобы не вступать в бой. Но почему? — Хорошо, — решил Саске, обдумывая все возможности. Мысль о том, что он является наследием Орочимару, вызывала тошноту, но это было предпочтительнее вражды с Кимимаро. — Тогда впредь знай: эта деревня под моей защитой. Ты не причинишь им вреда. Хинате, Нори — никому из них. К удивлению Саске, Кимимаро почтительно склонил голову движением, подозрительно похожим на поклон. — Понял.

***

Хината поражённо наблюдала, как Кимимаро поклонился Саске. Это был какой-то тщательно продуманный заговор? — Мне это не нравится, — заявил Гаара. Он настороженно наблюдал за их приближением. Хината крепче прижала к себе Нори. — Они знают друг друга. — Она закусила губу. — Я просто чувствую, что могу ему доверять, — сказала она. — Ты ослеплена своей привязанностью к Учихе, — припечатал Гаара.  Хината покачала головой, хотя Гаара был прав. — Не Саске. Я имела в виду Кагую Кимимаро. — Гаара недоверчиво посмотрел на неё. Хината перевела взгляд на Нори и осторожно откинула смоляные пряди со лба дочери. Её пальцы дрожали. — Я будто знаю его, хотя впервые услышала имя сегодня. Он прямолинеен в своей преданности, так что не следует о нём беспокоиться. Даже если его способности поистине чудовищны. Гаара задумался. — Я не могу винить тебе за твою интуицию, хотя и не согласен, — через мгновение признался он. — Ведь ты оказала мне такое же доверие, хотя я заслуживал его не больше, чем он. — Прекрати, — мягко пожурила Хината, не отводя настороженного взгляда от приближающейся пары. — Ты вырвался из хватки Орочимару, как только у тебя появилась возможность избавиться от печати. ​​Это была не твоя вина. — Как и война Аматэрасу — не твоя. То были отголоски старого спора, в котором ни один не желал уступать. К счастью, их разговор был прерван подошедшим Саске, за которым тенью следовал Кимимаро. Учиха замер на расстоянии вытянутой руки от них. Его тёмные глаза остановились на Нори, уютно свернувшейся в объятиях матери. Саске перевёл взгляд на Хинату, но она опустила глаза, избежав прямого зрительного контакта. — Мы присоединимся к вам. Хината моргнула. Сомнительно, что они могли бы отказаться от такого сотрудничества. Гаара, судя по всему, думал в том же ключе, поскольку молчал и с каменным выражением лица глядел на двух других мужчин. — Можем ли мы доверять тебе? — спросила она Саске. Он с нечитаемым выражением лица посмотрел на Нори. — Я сделаю всё для этого. Хината не смела поверить в услышанное. — С... тобой есть ещё кто-нибудь? — спросила она. Саске взглянул на Кимимаро, и тот кивнул. — Одна из них очень больна. Я не был уверен, враги ли вы или союзники Саске… но… Хината поняла. — Приведи их. Мы приготовим лазарет. Кимимаро одарил её пронзительным взглядом, а после перевёл его на Нори, и Хината неосознанно крепче прижала к себе дочь. В зелёных глазах Кимимаро мелькнула тень раскаяния. Он развернулся и ушёл. Саске отправился с ним. Хината тяжело сглотнула, почувствовав, что дышать стало легче. Час спустя они вернулись с ещё двумя незнакомцами: высоким мужчиной с коротким ёжиком рыжих волос, который нёс на руках бледную женщину, пребывающую без сознания. — Кто они? — спросила Хината, направляя их к палатке с тремя ожидающими медиками. Гаара и Куренай к этому времени уже восстановили порядок, и Сейдо жил своей обычной жизнью. Сейчас же Гаара находился с Нори в другой палатке подальше от лазарета. Медики уже осмотрели Нори — девочка не пострадала и спала под действием лёгкого успокоительного, которое использовал на ней Кимимаро. — Джуго и Анко. Мои… друзья. — От Хинаты не укрылась короткая заминка Саске перед тем, как представить спутников. Джуго поклонился. — Госпожа Хината, — осторожно поздоровался он. — Спасибо, что позволила нам привести сюда Анко. Хината отстранённо кивнула и указала на койку, на которую Джуго осторожно опустил свою ношу. — У неё лихорадка уже три дня, — сообщил он. — Пожалуйста, помоги ей. Анко была совсем плоха. Её явно морили голодом, последствия которого были очевидны по отсутствию большей части волос и впалым щекам. Её рёбра можно было сосчитать даже сквозь тонкую грязную ткань широкой нательной рубахи. Неудивительно, что её уже несколько дней лихорадило. — Когда я нашёл её, она была в худшем состоянии, — тихо сказал Кимимаро. Хината сочувственно поморщилась. Она быстро велела одному из медиков принести небольшой таз с водой, пока проверяла жизненные показатели женщины: пульс, дыхание, функции основных органов. Затем она оттянула правое веко Анко и отпрянула. — Это… Бьякуган? — Желудок скрутило при мысли, как кто-то вырезает ей глаза, чтобы пересадить их другому. Хината прикрыла рот рукой. Саске мрачно кивнул. — Изначально Орочимару был изгнан из Солнечного королевства за свои отвратительные эксперименты.  Хината медленно вздохнула и взяла себя в руки. — Кто такая Анко? — спросила она Саске.  Он посмотрел на лежащую без сознания женщину. — Митараши Анко. Она была ученицей Орочимару, когда тот ещё был подданным Солнечного королевства. Мы думали, что она сбежала вслед за ним добровольно. — Саске на мгновение прервался, искоса взглянув на Хинату. — Возможно, ты помнишь «Паранджу Данго». От шока и неожиданной радости Хината широко распахнула глаза и уставилась на Анко с большим вниманием. Это было первое открытое выражение теплоты, которое она проявила при Саске с момента его возвращения. — Это правда она? — Её перенесли в убежище Орочимару. Чистое совпадение, что перед боем с Орочимару я нашёл её и дал возможность сбежать. В Саске ещё осталась человечность. Хината снова вспомнила тот далёкий день, когда он вытолкнул её из окна пустынного дворца, чтобы она могла сбежать. Наконец настороженность в глазах Хинаты исчезла, и она позволила себе лёгкую улыбку. — Мы позаботимся о ней. Пожалуйста, оставьте нас ненадолго. Остальные, приведите себя пока в порядок. Вам сообщат о нашей следующей встрече, на которой мы обсудим все вопросы.

***

Мускул на челюсти Саске то и дело сводило судорогой, пока он бродил по Сейдо. Хотя настороженные взгляды жителей не были для него в новинку, две новообретённые тени определённо были. Кимимаро и Джуго следовали за ним, будто потерявшиеся маленькие утята. И хотя эти утята-монстры обладали невероятной силой, аналогия ложилась на них с пугающей точностью. Каким-то неведомым образом во всём окружающем хаосе они решили, что Саске станет для них превосходной заменой Орочимамы. Не заставляй этих парней тоже тебя ненавидеть, в сотый раз напомнил он себе. Особенно сейчас, когда их сила крайне необходима, если Саске правильно всё понял. Сейдо боролся. Среди суровых песков они были так же неэффективны, как лёд. Чего они ждали, торча здесь? Саске остановился и почувствовал, что Кимимаро и Джуго тоже остановились в нескольких шагах за его спиной. Он стиснул зубы и повернулся к ним с отсутствующим выражением лица. — Уверен, что вы голодны, — бесцветным тоном сказал он. — Идите в столовую и поешьте. Саске вгоняло в неописуемое замешательство то, насколько легко Кимимаро и Джуго подчинялись. Они синхронно кивнули и немедленно отправились на поиски палатки-столовой. Вздохнув, Учиха сел на ближайшую бочку и закрыл лицо руками. Что дальше? Он вернулся, чтобы вновь утвердиться в жизни Хинаты, а теперь вынужден притворяться сосудом Орочимару. Будто это сильнее расположит к нему любимую женщину и дочь. Не обращай внимания на змеиные глаза и раздвоенный язык. Подойди и поцелуй папу. Саске содрогнулся при мысли, что Орочимару может находиться где-то рядом с Сейдо. Не в его смену. — Учиха. Саске поднял голову и невесело уставился на Гаару. Тот в ответ вздёрнул несуществующую бровь. — И это вся свита встречающих? — светски поинтересовался Саске, встав к нему лицом. Он чувствовал себя злодеем, хотя должно было быть наоборот. — Я оскорблен. — Свита встречающих подразумевает, что тебе рады, — парировал Гаара. — Уверяю тебя, всё обстоит совсем иначе. — Бедный, несчастный ты, — усмехнулся Саске. — Сделаю всё возможное, чтобы пощадить твои чувства. — Тебе следует беспокоиться не о моих чувствах. Сейдо — оплот доверия, здесь нет места предателям. — И всё же, среди нас двоих, ты носишь проклятую печать Орочимару.   Гаара прищурился. — Змей, может, и добился моего послушания, но не преданности. Для острого интеллекта Саске факт вынужденного служения оппонента стал последней частью головоломки: выживание Гаары после того, как из него вырвали биджуу, чему стал свидетелем Наруто, нападения Песчаного Демона, а после даже переход на сторону Хинаты. — Он ведь использовал на тебе какую-то форму своего неполноценного дзюцу воскрешения, не так ли? — спросил он. — Возможно, передача жизненной силы после похищения Наруто десять лет назад? Вот как ему удалось заклеймить тебя проклятой печатью. Молчание Гаары сказало обо всём. — А теперь скажи, — потребовал Саске, — как ты можешь судить меня, когда сам стал причиной такого огромного количества смертей? — Осторожнее, Учиха. Никогда не говори этого в присутствии Хинаты. Я понял, что наша ценность не измеряется пролитой нами кровью. — Саске стиснул зубы, злясь на Гаару за то, что тот знал — Хината никогда полностью не простит себе войну Аматэрасу. — На протяжении последних четырёх лет я постоянно поддерживал Сейдо и Хинату. Возможно, мои преступления искуплены. В любом случае, я, по-крайней мере, доказываю слова действиями. — Гаара скрестил руки на груди и взглянул на Саске свысока — что само по себе было достижением, поскольку он был немного ниже ростом. — А что за это время сделал ты? Саске зарычал, потому что в этом вопросе сквозила неприглядная правда. — Давай, выскажи мне всё, что думаешь! Гаара бросил на него пустой взгляд. — Ты намеренно причинил ей боль. Саске напрягся и с усилием удержал рвущуюся активировать Шаринган чакру. Последнее, чего ему хотелось, это чтобы его глаза воспроизвели битву с Хинатой с идеальной чёткостью. — Я знаю. Не нужно мне напоминать, — выдавил он сквозь зубы. — Врежь уже мне за все мои проступки. Очевидно, что ты этого хочешь. К удивлению Саске, Гаара принял его предложение и нацелился ему в лицо. Учиха мог увернуться, но вместо этого взял себя в руки. Кулак Гаары остановился в миллиметре от его носа, настолько близко, что Саске почувствовал, как собственное дыхание отскакивает от его руки. — Значит, он всё же способен испытывать раскаяние, — с притворным удивлением констатировал Гаара. — Но сможет ли он научиться? Саске прищурился, когда Гаара опустил руку. — Не испытывай удачу, пёсик. Гаара оскалился. Другой его кулак резко вскинулся, вонзившись глубоко в живот Саске и вызвав у него болезненный стон. Саске отступил, наклонился в сторону и опорожнил содержимое истерзанного желудка. — Как... по-взрослому, — прохрипел он, упираясь руками в колени, когда худшее осталось позади. Саске снова выпрямился, отплёвываясь от мерзкого привкуса рвоты. — Я всего лишь посланник, — отрезал Гаара, в противовес своим словам выглядящий безобразно довольным. — Ах, да, встречаемся в палатке Хинаты через полчаса. — Подумай о смене карьеры, — вяло огрызнулся Саске, всё ещё прижимая руки к животу. Гаара явно не сдерживался, нанося удар. — Отвратительный из тебя посланник. Гаара тихо усмехнулся. — Полчаса, — напомнил он Саске, прежде чем исчезнуть в вихре песка. Учиха не мог избавиться от чувства, что прошёл какое-то негласное испытание.

***

В палатке Хинаты было необычайно тесно. Она предназначалась только для неё и Нори, а не для разношерстной группы людей, занявших её в настоящее время. Кимимаро и Джуго забились в угол — преступники, низведённые до уровня провинившихся детей из-за своего редкого морализма. Куренай и Гаара внимательно наблюдали за ними из противоположного угла, как бдительные стражи своих нежданных союзников. Хината сидела за своим столом, оказавшись меж двух огней в неудобной роли судьи. Все резко вскинули головы, когда в палатку вошёл Саске. Он невозмутимо опустил полог и сделал несколько шагов вперёд, замкнув своеобразный круг. Скрестив руки на груди, он обвёл каждого взглядом, задержав его на Хинате, которая старательно смотрела мимо его плеча. Саске до боли хотелось, чтобы она взглянула на него хоть раз. Снова он мысленно проклял Итачи. — Ну и? — бросил он. — Так почему мы должны принять тебя в Сейдо? — первым слово взял Гаара.  Саске ожёг его злым взглядом. Желудок до сих пор ныл, напоминая о недавнем жестоком обращении. — Ты бы остановил нас, не будь мы вам нужны? — прямо спросил он.  Гаара сощурился. Хината почувствовала растущее напряжение и мгновенно вмешалась, пока оно не успело перерасти в полноценный спор. — Если бы пришлось, но не без риска для Сейдо и наших людей, — призналась она. К её облегчению, Саске отвел от Гаары свирепый взгляд. К сожалению, новой целью стала сама Хината. Гнев ещё плескался в его тёмных глазах. Хината уставилась мимо него, безмолвно умоляя не развивать противостояние. Не здесь. Не сейчас.   Едва заметно усмехнувшись, Саске оглядел остальных. — Хорошо, что до этого всё же не дошло, — съязвил он. — Это так, — согласилась Хината и посмотрела на Кимимаро и Джуго, после чего снова перевела взгляд на Куренай и Гаару. — Но прежде чем двигаться дальше, мы бы хотели удостовериться в нескольких вещах. На кону не только наши жизни.  — Спрашивай, — велел Саске кому-то за её плечом, отказываясь смотреть прямо. — Ты всё ещё верен Орочимару? — Нет, — решительно ответил Саске. — Ты видела, что он сделал с Бьякуганом. То же самое Змей планировал сделать со мной. — Кимимаро и Джуго кивками подтвердили его слова. — С тобой всё ясно, юный Учиха, а что же твои товарищи? — спросила Куренай. Саске посмотрел на тех, о ком шла речь, побуждая Кимимаро заговорить. — Раньше я был инструментом Орочимару. Теперь я инструмент Саске. — Почему? — резко бросил Гаара.  Кимимаро пристально посмотрел на него, а затем снова перевёл взгляд на Учиху, стоящего в центре палатки. — Потому что я обязан Саске жизнью. Все, включая предполагаемого спасителя, удивлённо уставились на Кагую.

***

Как только первоначальный интерес Орочимару к нему утих, Саске обнаружил, что у него неприлично много свободного времени, в которое мрачные мысли становились совершенно невыносимыми. Беспокойство и бессонница гнали его в тренировочные залы, но даже когда из тела выжималась последняя капля пота, пока Саске был в сознании, разум тонул в мыслях о Хинате. Ещё хуже становилось, когда он использовал Шаринган. Воспоминания в каждой малейшей детали. О ней. О них. Обо всём. То, что было предметом грёз, стало топливом для кошмаров. Ему пришлось искать спасение. Поддаться гневу было просто. Похоти — тоже. Жадности, лени, зависти, чревоугодию. Всё это стало лёгким дополнением на скользкой дорожке его грехов. В базовых животных инстинктах имелась своя правда, более достоверная, чем навязчивые мысли организованного разума. Саске научился подавлять свои мысли, свои сожаления, самого себя. Ешь, спи, тренируйся, выполняй задания. Мойся и повторяй. Конечно, это решение было не идеальным. Иногда Саске всё же вскакивал среди ночи, вырванный из сна собственным сдавленным криком. В глухой ночной час, когда не с кем было сражаться, кроме самого себя, Саске начал бродить по убежищу. Во время одной из своих вылазок Саске нашёл кое-что интересное. Это была единственная освещённая комната в незнакомом коридоре, в который он случайно свернул, и она привлекла его, как огонь мотылька. Войдя, Саске обнаружил человека, лежащего на столе, словно диковинное жертвоприношение, что только подчёркивалось давящим эффектом нависающих с четырёх сторон каменных стен. Саске уставился на неподвижного мужчину, чьи резкие черты лица едва можно было разглядеть сквозь переплетения трубок. Что-то шевельнулось в тёмных закоулках памяти. Нежная улыбка и светлые волосы. И ещё — более светлые глаза, и такая же нежная улыбка. Кабуто бочком подошёл к нему и наклонился слишком близко, на взгляд Саске. — Кагуя Кимимаро. Человек, заменой которому стало ваше высочество. — Я не принц. А ты самонадеян, — усмехнулся Саске. Красноречивым взглядом он предупредил Кабуто, чтобы тот отошёл. Медик лишь улыбнулся, так слащаво, что у Саске по позвоночнику пробежала вереница мурашек. — Он лежит, впавший в кому, в то время как ты на пике сил и здоровья — правая рука Орочимару. Саске снова повернулся к Кимимаро; любопытство пересилило неприязнь. — Что с ним? — Его тело отличается от тела обычного человека. Из-за способности регенерировать, чтобы приспособиться к пределу своей родословной, его чакра исказилась… — Ошибаешься. Кабуто перевёл на него скептический взгляд. Саске уже разглядывал больного активированным Шаринганом. — Проблема не в чакре, а в костях вдоль этих вен чакры. Он, скорее всего, прекрасно нас слышит сейчас. Хотя тело не в состоянии двигаться, разум у него активен. Глупо с твоей стороны позволять оружию, которое ещё можно использовать, ржаветь просто потому, что ты не способен найти способ его починить. — Саске снова подумал о Хинате, которую так легко отвергла собственная семья, королевство, и пообещал себе, что поможет Орочимару вернуть её. Кабуто ощетинился, хотя и попытался скрыть это за очередной лукавой улыбкой. — Орочимару согласен с моими выводами. Имеющиеся лекарства не работают. — Найди другой способ. Я за считанные секунды понял то, чего не понял ты... это как-то жалко. Ты же вроде бы гений? — Саске вздёрнул бровь. — Или являешься таковым только перед лицом простых задач? То, что Кабуто его не ударил, красноречиво говорило о самообладании медика.

***

Саске моргнул. — Я забыл об этом. Неудивительно, что Кабуто выглядел таким самодовольным, когда нам впервые приказали провести спарринг. — Кабуто хотел моей смерти, чтобы заполучить мои способности. Твой вызов ему спас мне жизнь, — поведал Кимимаро. Никому среди собравшихся не нужно было указывать на то, что Орочимару мог просто приказать Кабуто стараться лучше. Но Змей этого не сделал, из-за чего потерял преданность Кимимаро. Даже если Кагуя не желал признаваться в этом самому себе. Хината закусила губу, пытаясь не улыбнуться, несмотря на серьёзность ситуации. Годы, проведённые с Нори, научили её видеть юмор в самых странных вещах. Саске манипулировал Кабуто, заставляя выполнять свои желания, выводя его из себя. Каков отец, такова и дочь. — Так как же он тебя исцелил? — удивился Саске. — С помощью Бьякугана Анко. Он заставил её выявить заражённые кости. После этого просто удалил их из моего организма до того, как болезнь успела распространиться. Пока я продолжаю избавляться от дефектных костей, остаюсь здоровым. Наступила пауза.  — Не вижу ничего плохого в долге жизни. А Джуго? — спросила Хината.  — Моё место рядом с Кимимаро и, следовательно, Саске, — спокойно ответил Джуго. — Если Саске стремится защитить Сейдо, я буду его самым надёжным щитом. Пожалуйста, используйте меня по своему усмотрению. Её проницательному взгляду было ясно, что он говорит правду. Хината расслабилась. — Хороший ответ. — Она повернулась к Куренай. — Пожалуйста, организуй размещение для Саске, Кимимаро и Джуго. Анко останется в лазарете, пока у неё не спадёт жар. — Старшая женщина кивнула и вышла. — Гаара, пожалуйста, подмени меня и заверь командиров отрядов, что на данный момент всё решено. — Он кивнул и тоже поднялся, чтобы уйти. — И Саске. — Её голос смягчился. — Пожалуйста, задержись. Мне нужно с тобой поговорить. Гаара поймал взгляд Саске и предупреждающе прищурился, после чего вышел вместе с остальными.

***

В палатке остались только они — Хината, сидящая за своим столом, Саске, прислонившийся к одной из опор, и разделяющая их простенькая кровать. — Как Нори? — резко спросил Саске. Хината не ответила. — Я знаю, что она моя дочь. По возрасту ясно. — Она чуть заметно улыбнулась, и Саске понял, что только что расписался в своей вере в её порядочность. Что его пустые обвинения таковыми и являлись — пустыми.   Потом он вспомнил, что сам-то не ограничивал себя ни в чём. Чувство вины скрутило желудок, и Саске слабо зарычал. — Как Нори? — повторил он, отчаянно желая отвлечься. — С ней всё хорошо — Кимимаро намеренно использовал снотворное, безопасное для детей. — Хината приложила ладонь к животу, туда, где у неё были повреждены спирали чакры. Оба помнили, насколько опасны такие лекарства, так что не могли не испытать невольной благодарности к Кимимаро за то, что он принял это во внимание. — Рада, что ты решил вернуться, хотя я последний человек, которого ты хотел бы видеть, — призналась Хината. — Нам не помешает твоя помощь. Помощь Кимимаро и Джуго тоже. — Это не ради тебя, — поспешил оправдаться Саске, хотя в его словах не было яда. — Не могу доверить этой ржавой обезьяне заботу о Нори. — Живот в месте удара предупреждающе заныл. — Понятно, — вздохнула Хината и снова улыбнулась, одновременно с тоской и облегчением. Саске отвёл взгляд. — Я не испытываю к тебе ненависти, — признался он, хотя сам не понимал, почему вообще пустился в объяснения. — Злюсь, чувствую себя преданным, сбитым с толку, да, но... — Саске украдкой взглянул на Хинату. Она смотрела мимо него тёплым, доверчивым взглядом. Ему захотелось, чтобы она посмотрела на него, и Саске зарычал на стену, будто матерчатый барьер палатки был виноват в том, что заключил их здесь. — Я никогда не смогу тебя ненавидеть. — Са... — Ты собираешься должным образом представить меня Нори или нет? — перебил он. Саске был полон решимости сдерживать свой гнев, потому что альтернативой было предаться сожалениям и обнажить самые уязвимые части себя. Легко было планировать действия заранее, но теперь, балансируя над пропастью истины, он обнаружил, что старается отойти от края. Саске не мог открыться ей. Пока не мог. Потому что не был уверен, переживёт ли дважды нечто подобное тому, через что Хината заставила его пройти. Хината вздохнула. — Идём. — Она поднялась и рассеяла дзюцу уединения, окутывающее их. Саске поразился лёгкости, с которой она использовала чакру. Лечение Сакуры сотворило чудо. По крайней мере, что-то хорошее (помимо Нори) принесла их встреча с Хинатой. Она подвела его к другому помещению палатки и отдёрнула полог. Нори уже проснулась. Она сидела на краю кровати, болтая короткими ножками, не достающими до земли. Умные серые глаза девочки цепко уставились на вошедших. — Сосо! Ты вернулся! — Её ликование быстро померкло перед серьёзными выражениями лиц взрослых. — Что случилось? Хината улыбнулась и указала на Саске. — Нори, познакомься с Учихой Саске. Мы продолжим называть его Соске, так как его имя опасно. Точно так же, как не следует называть незнакомцам имя мамы. Девочка медленно кивнула и задумчиво нахмурила брови, глядя на Саске. — Я оставлю вас наедине, — выпалила Хината и исчезла за пологом, закрывающим дверной проём. Саске замер, едва не поддавшись искушению сбежать вслед за ней. Она оставила его наедине с девчонкой, хотя обязана была выступить посредником! И что ему сказать? Привет, Нори. Поздравляю, ты мой бастард. Отлично звучит. У Хинаты были какие-то документы о рождении, которые ему следовало передать ребёнку? Какое-то генеалогическое древо? Чёрт... — Ты мой папа, да? — В тихом вопросе слышались благоговение и страх. Саске открыл рот, но сразу же его захлопнул. Что ж, за него всё уже сделали. Он приготовился к вопросам, отрицанию, вспышкам гнева и кивнул. Нори тут же расплакалась. Саске попятился, выставив перед собой ладони, словно пытаясь отогнать дикого зверя. — Хината! — позвал он почти панически. — Хината! — Ответа не последовало. Он отодвинул полог, за которым никого не оказалось. Хината и впрямь ушла. Это... подло... Саске зарычал и тряхнул головой, мысленно выругавшись. Он не сбежит, чтобы привлечь к помощи кого бы то ни было.   Нори теперь плакала громче. Саске приблизился и присел на корточки перед ребёнком. — Шшшш… — прошипел он, помахав руками, будто мог таким образом снизить её громкость. Как и ожидалось, никакого эффекта это не возымело. В отчаянии он схватил девочку за плечи и легонько встряхнул в попытке добиться от неё чего-нибудь кроме слёз. — Нори. В чём. Дело? — раздельно спросил он. — Тыненавидишьменяимаматоже-е-е-е-е-е, — прорыдала сбивающимся от тряски голосом Нори, и Саске на секунду задумался. — Ты думаешь, я тебя ненавижу? И из-за этого Хината тоже? — нерешительно спросил он. Когда плач продолжился, Саске отпустил Нори и нахмурился. — Нори, ответь мне, — скомандовал он твёрдо, но так участливо, как только сумел. Она икнула, пытаясь успокоиться, проглотила очередной всхлип, а затем кивнула, подняв мокрые глаза. — С чего ты взяла, что я тебя ненавижу? Нори всхлипнула и потёрла лицо, но, к облегчению Саске, с неё больше не лило, как из водного дзюцу. — Я г-грубила т-тебе. А потом в-вы с мамой р-ругались и-из-за меня. А потом ты... ты ушёл. П-прости, ч-что я т-так плохо с-себя вела. П-прости, я б-больше не буду, обещаю, т-только не бросай н-нас... — С каждым словом она заикалась всё сильнее, пока не стало совсем тяжело её понять. Девочка казалась ему такой спокойной, пока плотину не прорвало. Сердце Саске сжалось от первобытной агонии, порождённой родительской яростью и сочувствием.   Все ли дети считали, что во всём виноваты они? Или это мученичество уникальная черта Хинаты? Или подобная самонадеянность досталась Нори от него? Саске отчаянно попытался вспомнить, как Микото, Итачи или кто-то ещё утешал его во время подобных приступов... но не нашёл в памяти ни единого такого случая. Всё, что ему удалось вспомнить, это одинокого мальчика, забившегося в угол и пытающегося сдержать рыдания, чтобы слуги снова не шептались о нём. Чего бы хотел он сам, четырёхлетний? Саске неловко взял Нори на руки. — Глупая. Если бы я ненавидел тебя, я бы даже не стал с тобой разговаривать. С твоей стороны высокомерно полагать, что во всём виновата ты, потому что это не так. Я ушёл из-за детской ссоры между мной и твоей матерью. Нори снова всхлипнула. — Мама не ребёнок... ты злой, Сос... папа. — Она нерешительно взглянула на Саске. Он стойко встретил её взгляд, надеясь, что дочь не заметит румянец, наползший на щёки, но не стал оспаривать новое обращение. Приняв это за разрешение, Нори сжалась и уткнулась сопливым личиком ему в грудь. Саске вздрогнул. Она что, прижалась к нему? Придётся привить ребёнку важность осторожности — прижиматься к незнакомцам, особенно представителям мужского пола, нельзя. Но... на этот раз Саске решил сделать исключение. — Я не злой, — фыркнул он. Нори обвила короткими ручонками его шею, и Саске напрягся. Она обняла сильнее, и пришлось напомнить себе, что это не какой-то вражеский ниндзя пытается его задушить. Горло сдавило, хотя в её тонких ручках совсем не было силы. — Ничего страшного, — прошептала она. — Я всё равно буду любить тебя, потому что ты мой папа. Саске моргнул. От него не ускользнул горделивый тон, с которым она произнесла это притяжательное местоимение. Нори просто взяла и решила его любить. Она не знала ни о его силе, ни о грехах, ни о титулах, ни о чём-то ещё, кроме того факта, что он являлся ей отцом. И этого было достаточно. Саске было достаточно. То ли дочь слишком сильно придушила его, то ли пустынный воздух был слишком сух, то ли кто-то поблизости очистил гору лука, потому что Саске совершенно точно не плакал. Он был закоренелым предателем, нукенином S-ранга, который мог сравнять с землёй целые города. Саске прикрыл глаза рукой. Нори неверно истолковала его дискомфорт. — Передумать нельзя, — поспешно сказала она, отклонившись, чтобы отдёрнуть его руку и посмотреть в глаза. — Ты уже дал слово, и мама всегда говорит, что ты хороший человек, хоть и злишься часто, но хороший. А хорошие люди обещаний назад не берут! Хината так про него говорила? Судя по тому, какой верой светились глаза Нори, Хината нарисовала ей человека гораздо более благородного и доброго, чем обстояло на самом деле. Все его недавние обвинения встали поперёк горла комом более неприятным, чем просто желчь. Саске едва сумел сглотнуть. Он положил дрожащую ладонь Нори на спину, и наглая маленькая засранка немедленно восприняла это как разрешение снова прижаться к его груди. — Никаких отступлений, — хрипло согласился он.

***

Снаружи Хината деактивировала Бьякуган и промокнула глаза краем рукава. Узел в груди развязался, освободив место для всеразрушительной, ослепляющей надежды.

***

Несколько дней спустя на выходе из лазарета Хината в компании девушки-медика с почти идеальным контролем чакры наткнулась на ждущего её Кимимаро. Новая медицинская палатка уже была возведена, а песок давно стёр все следы битвы. Такова была изменчивая природа пустыни. — Спасибо за твою работу, — поблагодарила Хината. Медик взглянула на Кимимаро, рубашка которого съехала набок, обнажив бледную подтянутую грудь, и покраснела. — Пожалуйста, оставь нас, — попросила Хината. Обычно разговорчивая девушка молча кивнула и поспешила уйти, напоследок бросив полный надежды взгляд на красивого Кагую. К несчастью для неё, Хината сомневалась, что Кимимаро обращает внимание на кого-то ещё, учитывая то, как он пытался скрыть беспокойство, вглядываясь в пустой проём за её спиной. — Лихорадка спала. Анко поправится, — заверила его Хината. Она всё ещё опасалась этого человека, и он прекрасно знал об этом и старался держаться на приличной дистанции.   Он улыбнулся почти смущённо. — Хорошо. Меня не учили целительству. — Ему оно и не требовалось. Хината взглянула на совершенно гладкую кожу его груди. Всего несколькими днями ранее оттуда торчали костяные шипы длиной с её руку. После такого рода травм у него не осталось даже намёка на воспаление. Почему-то напоминание о его чудовищных способностях успокоило её. Даже Саске предпочёл другие методы прямому столкновению с ним. Кагуя Кимимаро мог бы уничтожить их давным-давно, если бы захотел. К счастью, ему это было не нужно. — Вы с Джуго хорошо справились, — мягко похвалила она, улыбнувшись на сей раз с бóльшей теплотой. — Лихорадка гораздо опаснее, когда её переживаешь в капризной пустыне. — Я хотел доставить её в Сейдо, — резко признался он, — но… — Кимимаро нахмурился в раздумье, и Хината закончила мысль за него: — Вы не были уверены, заслуживаем ли мы доверия. Он кивнул, а потом Хината вдруг обнаружила, что смотрит на его склонённую в поклоне макушку. — Я сожалею, что пытался причинить вред тебе и Нори, госпожа Хината. Я не подозревал, что ты союзник Саске. Ты была очень добра ко мне... если я для чего-то понадоблюсь...   Хината нерешительно положила руку ему на плечо и заставила выпрямиться. Она, как никто другой, понимала. Воин готов был отправиться на край земли ради немногих счастливчиков, которые ему небезразличны, но все остальные являлись для него просто препятствиями. Не то чтобы она не собиралась внимательно следить за Кимимаро, но он был достаточно проницателен, чтобы понять. Самое мудрое, что Хината могла сделать, —  расположить этого одинокого человека как к себе, так и к Нори. — Я просто рада, что всё разрешилось благополучно, — сказала она. — Теперь это в прошлом. Если хочешь, можешь навестить её, хотя вряд ли она проснётся в ближайшее время. — Он снова ей улыбнулся, и снова до боли знакомо, направившись к входу в палатку. — Кимимаро? — Он остановился и повернулся к ней. Хината должна была узнать. — Мы не встречались раньше... до всего этого? Мужчина надолго погрузился в раздумья. — Люди Сейдо заботятся о тебе — они очень осторожны в озвучивании твоей фамилии. До недавнего времени я не знал, кто ты. Когда-то тебя называли принцессой Хьюгой Хинатой, верно? — Она кивнула. — Тогда да, мы встречались. Но ты не можешь помнить Кагую Кимимаро. Вместо того чтобы обрадоваться подтверждению своих подозрений, Хината почувствовала, как на дно желудка опустилась свинцовая тяжесть, потопившая её надежды. — Почему? — Потому что, когда ребёнком ты была в Солнечном королевстве, ты знала меня под псевдонимом Шин. — Шин, — эхом повторила Хината, чувствуя слабость. — Тот самый Шин, которого знал Учиха Сай? Тот, с белыми волосами, которого Сай не может вспомнить? Которого никто из нас не может вспомнить? Тот Шин? Именно это имя дважды спасло её от клинка Сая. Даже если Кимимаро не имел для Хинаты особого значения, он был важной частью головоломки Сая. Кимимаро выпрямился. Он отвернулся и взялся за полог палатки. — Я уже сказал слишком много, госпожа Хината, — произнёс он, взглянув на неё через плечо сквозь завесу светлых волос. Хоть Кагуя и был спокоен, поведением он напоминал волка, загнавшего беспомощную лань. — Если Саске того пожелает, я раскрою детали своей миссии, но… мне нужно увидеть Анко. Хината сглотнула и кивнула. — Спасибо, Кимимаро. — Он ответил тем же жестом. Хината не двинулась с места, даже когда полог за спиной Кагуи опустился. Солнце припекало непокрытую голову, просачиваясь между тёмными волосами, словно кипящая вода. Но остальное её тело словно окунули в парализующий лёд. Похоже, никогда ей не убежать от своего прошлого. Хотя Хината уже давно смирилась с обстоятельствами и решила сражаться со своими демонами, неприятным потрясением оказалось обнаружить ещё одного, затерявшегося среди легиона. Кимимаро практически прямым текстом заявил, что она физически находилась в том же месте, что и Сай, а это могло означать только одно — существовало нечто большее, чем просто чёрная зависть из-за предела родословной. — У тебя не должно быть Шарингана. — Я не знал. — Король Итачи не ошибся бы в наложении печати, — возразила Хината. — Он сам установил её. Если я посмотрю в глаза обладателю Шарингана, этот чёрный огонь... Хината обхватила себя руками. То, что дети с Бьякуганом и Шаринганом оказались в одном месте, было слишком подозрительным совпадением. По слухам, Сай считался величайшим представителем своего поколения, за исключением самих венценосных братьев, разумеется. Выкрасть глаза Итачи было бы равносильно изощрённому самоубийству, поэтому они выбрали более уязвимые цели. Ещё до войны Аматэрасу кто-то хотел, чтобы три королевства схлестнулись в смертельной битве и пали. Пали, чтобы быть восстановленными новым хозяином. Небо оказалось уничтожено, но Луна и Солнце продолжали существовать. Хината покачала головой. Она делала поспешные выводы, размазывая по картине мира свою паранойю, словно неумелый художник. В конце концов, если бы их целью были могущественные родословные, они бы не похищали её, невзирая на тяжёлые последствия… только ради того, чтобы отправить обратно с неповреждёнными глазами. Должно быть, это просто совпадение.