Плевок

Я вампир. Неисправимый, жестокий хищник. Хотя - что значит неисправимый? Я не должен исправляться. Исправлять нечего - это моя суть, бессмертная и не знающая жалости, хотящая все время испивать жертву до дна, чувствуя, как она трепещется на последнем издыхании, как закатываются ее глаза, сначала от неимоверного наркотического удовольствия, а затем от подступающей костлявой, ну или бабки с косой, кому как больше нравится. Так о чем это я? Ах, да... Я принес ей цветы. Выбирал дизайн букета от всего вампирского сердца, она должна была это понять и знать. Однако что-то пошло не так: -цветы. Тебе-, проблеял я, виновато опустив глаза. Она молчала. Молчала, смотря так, как будто хищник она, а не я. Я подходил ближе: "Сейчас она растает, как снежинка от моих обьятий и внимания к ней", думал я, не отступал. Феликс, мой бедный братец, попытался изменить вампирской сущности, инстинктам. И черт возьми, я поверил, что у него вышло и испугался, но нет. Свою хищную натуру не получится подавить - это то же самое, если лев или волк, подойдем ближе к нашим, скажет, что он будет есть овощи, а не губить бедных живых существ. М-Да. Я люблю своего братика, мой маленький братик, желающий делать все наоборот, всегда. Я подходил все ближе. Смотрел на нее провинившимся котом, нагадившим хозяйке в тапки. Да, Ульяна, ты моя хозяйка, ты должна это видеть и так думать. Я протянул ей букет. Мой знакомый флорист долго над ним трудился. Она задрожала. Я видел подступающие слезы к ее глазам, я слышал быстры стук ее сердца, ее кровь, бегущую по венам, она меня так волнует. Я видел в ее глазах - страх? Нет, не любовь, страх - безмерный, неумещающийся в маленьком сердце. О! Как прекрасен запах страха, но мне сейчас нужен не он, иначе все мои усилия пойдут коту под хвост. Феликс! Мой маленький запутавшийся братик, еще чуть-чуть и я вытащу тебя из этой унизительной бытовухи и заурядности. Мои губы шептали "Ульяна", мои руки тянулись трепетно и нежно обнять ее. Братик совсем забыл как надо ухаживать за красавицами, а я помню: Им нужна любовь, почитание, внимание. Они Богини, они наши хозяйки и с этим не поспоришь. С именем "Ульяна" на губах я протянул ей букет. ЕЕ глаза загорелись, дыхание сбилось, руки затряслесь так, как будто ее лихорадила. Я не поднимал головы, а когда поднял, чтобы глянуть в ее горящие и наполненные слезами глаза, когда я поднял руку, чтобы погладить ее бледную щеку... Неееет, она мне не сказала ничего. Она просто плюнула мне в лицо. Да да, мне. Я не сразу осознал, что она сделала. А когда понял... Мои глаза расширились, нехороший знак, во мне просыпался зверь, неукратимый и голодный. Хотелось прибить эту неблагодарную тварь, я ее развлекал, мы с ней проводили, даже по моим меркам, счастливые дни. Мне нравились ее волосы, глаза, голос и губы, ее нетерпеливый язычок так и норовил сплестись с моим. О боже, какой у нее был в те дни запах страсти и сладкого, выдержанного веками вина. Во мне просыпался зверь, но я набрал в грудь побольше воздуха: "Успокойся, максимилиан, эта игрушка еще нужна мне. Потом Брат о ней и не вспомнит" и крикнул, зажмурив от слез глаза: -Ты разрушила все красивое, что между нами было! Ты... Ты знаешь, это очень больно! Больно,- добавил я. Чёрт, ее реакцией на мои крокодильи слезки была - улыбочка украткой, да, улыбка сквозь слезы. Женщины каварны и жестоки, те же вампирши. Крутят, вертят, как хотят. Брат же наступает на одни и те же грабли. Она потянулась за букетом. Чёрт, если она хлестнет меня им по лицу, я точно сорвусь и прибью ее. Я нервно поставил его на стол, не бросать же мою душу на пол, и спешно пошел к двери. Выходя я увидел спешно спускающегося братца. Ульяночка моя побежала в слезах к нему. Я невольно застыл в дверях. Она его так трепетно схватила за шею. Он гладил ее по голове, успокаивая. В голове я услышал мысль: "Жди меня вечером" и дверь сама шандарахнула меня по лбу. Брат всегда был сильнее и лучше меня в магии. Учёный философ, дракула его возьми. Я посмотрел на небо, вспоминал наши с ней дни. Медлено шел по дароге и меня ударило еще раз по лбу, только мыслью: "Она меня так трепетно, как брата не обнимала, она ждала от меня поощрения, веселья, а нужен ей покой". Неужели она его видит в жизни с братом, неужели ей не нужна красивая жизнь: Да. Она любит не меня. Он что-то прошептал ей на ухо, от чего она еще сильнее залилась слезами. Да. Он стал смелым, смелым, чтобы защитить ее, чтобы защитить себя и всех этих некчёмных людишек. А самое главное, он хочет защитить свою любовь, от меня, от любимого когда-то им брата. Я упал на землю. Все мысли куда-то испарились. Осталась только боль. Настоящая боль, выедающая все внутри меня. В тот день, тем плевком, она, моя не моя Ульяна, перевернула мое бессмертное естество. Любовь есть, ее не победить, какие бы ухищрения не приходили мне в голову, сколько бы жертв я не принес. Любовь их щит. Его не разбить. Я поднялся и понесся по улице, лишь бы заглушить эту боль. Я тоже хотел любить, я тоже хотел, чтобы меня любили. Я люблю. Люблю ее. Я заигрался. Я забыл о своей цели. Чтож, надо вернуться в свое чертово логово, все обдумать. Нельзя отступать от плана. Я вампир. Неисправимый жестокий хищник. Моя жизнь полнаохотой, реками крови, сверхсилой. Однако теперь она полна и пониманием того, что давно уже понял мой братец и болью, выгрызающей несуществующие душу и сердце.