Потерянная династия

      Знающие, чье присутствие не требовалось, молча кивнули и внезапно исчезли. Видимо, на такие случаи у них были припасены зачарованные на телепортацию маячки, которые использовали для подобного исключительно белые маги.       — Отошлите Золотую сотню, — потребовал принц у невесты. — Вам ничего не угрожает.       Хтоя послушно отдала короткую команду невидимым глазу воинам покинуть помещение. Те с ней спорить не стали, справедливо полагая, что защитить госпожу сможем и мы вчетвером.       — Для начала, хотелось бы прояснить, принцесса, — подал голос Эршаз, когда мы остались наедине, — нападать на ваших людей здесь никто не собирался.       — Сомнительное утверждение, учитывая ваш и их облик, — усмехнулась Хтоя. — Надеюсь, ваш рассказ будет убедительным.       — Позвольте мне, — попросил Нарташ у Его Высочества.       Тот лениво кивнул, давая слово.       Я с Райаном переглянулись. Неужели после всего произошедшего эти люди так спокойно расскажут правду? Можно ли их словам вообще верить?       — Девятьсот лет назад на месте Хаона существовало два государства: Хаттонское царство и Турвонская Империя. В ходе войны они были объединены под властью династии Араншасских, — начал объяснения герцог. — В то время жили и Зульфагар с Юниссой. Оба занимались изучением магии и...       — Это все нам и так известно, — грубо прервала его Сэна, смерив недружелюбным взглядом. — Ближе к сути.       Глаза стоявшего рядом с Нарташем маркиза недобро сузились. Ему явно не понравилось такое отношение.       — После смерти Зульфагара и безуспешных попыток его вернуть, — герцог и вида не подал, что его что-то задело, — принцесса создала проклятие. В обмен на свою жизнь прокляла тех, кто был виноват в смерти ее мужа. Среди них оказалась собственная династия и представители родов, организовавших казнь. Условием снятия проклятия было возрождение Зульфагара.       — Как она смогла проклясть, являясь белым магом? — нахмурился Райан.       — В то время белая магия не была такой чистой, как сейчас, — подал голос Эршаз, устроившийся на единственном свободном стуле. — К тому же, тип магии не влияет на результат, если источником является жизненная энергия.       — Позже был создан орден, который и пытался найти избавление от проклятия. Правду о цели знали лишь те, кто стоял у истоков, потомки проклятых — Знающие. Остальным рассказывали красивую сказку о морване, — продолжил Нарташ. — Использовали записи самой Юниссы, создавали новые печати, но все безрезультатно. Проклятье передавалось по крови, Зульфагар не отзывался.       — Ее ведь не в первый раз призвали? — уточнила я.       Исташ тихо усмехнулся и скрестил руки на груди.       — Верно. Ее пытались не только задобрить, но и убить, — глядя мне в глаза, произнес он. — Мой прадед погиб именно так. Не получая желаемого, принцесса просто всех убивала и пропадала до следующего призыва.       — В чем заключалось проклятие? — спросила Хтоя, переводя взгляд на принца.       Эршаз ответил не сразу. Голос его звучал хрипло.       — Юнисса обрекла династию на раннюю смерть. Жизнь до тридцати, а затем забвение. Лишь один наследник. Вечное одиночество. — Он усмехнулся. — Королевы, о которых вы говорили, госпожа, ни в чем не были виноваты. Их жизнь обрывалась лишь потому, что они становились матерями и женами.       Принцесса напряженно выпрямила спину и отвела глаза. Сказать на это ей было явно нечего.       Будь известно о подобном секрете всем, Хаон бы вряд ли смог выстраивать крепкие дипломатические отношения и свободно развиваться. Браки являлись одним из эффективных способов заключить мир и договориться. Не имея подобного рычага управления, страна либо сама со временем развалилась, либо была бы захвачена более сильным соседом.       Проклятье сблизило династию и древние родá, заставило работать сообща, поддерживать друг друга. Именно поэтому ничего неизвестно о восстаниях и переворотах, устраиваемых хаонской знатью. Позиции королевской династии из-за проклятия были слабы и сильны одновременно.       — Разве проклятие нельзя было остановить, прервав каждый род? — мрачно отозвался Арестей. Его светящаяся ладонь лежала на плече Мурро, исцеляя, вливая в истерзанное мальчишеское тело силы по капле. — Не родили бы разок наследника и дело с концом.       — Легко подобное предлагать безродному, — раздраженно цыкнул Исташ. — Уличная псина никогда не поймет породистого пса.       — Породистому псу лучше о сохранности своего хвоста думать, а не о крови, — молниеносно отреагировал маг. — Когда на кону собственная шкура, о породе обычно не думают.       Маркиз зло сверкнул глазами, но промолчал. Достоинство благородного не позволяло ему бросаться с кулаками на своего недруга.       — Проклятие передалось бы дальше по линии, — влез между ними Нарташ. — Подобный опыт уже был. Не помогло. Не все среди нынешних Знающих являются прямыми потомками.       — С династией понятно, но что с остальными? Такая же короткая жизнь? — спросил его Райан.       — Знающие, — герцог устало вздохнул, — были прокляты иначе. Все, кто был связан кровью с родом, страдали от постоянных кошмаров. Всю жизнь, начиная с десятилетнего возраста. Каждую ночь. Реалистично и болезненно снилось, как ты умираешь. Выдерживали подобное не все. Кто-то сходил с ума или прощался с жизнью, да прими Хуниш их души.       Я поежилась. Тот сон, где в лице Зульфагара убивали меня, был неприятен. Если бы мне снилось такое каждую ночь... Мысли о самоубийстве уже не казались бы такими отталкивающими.       — Те осколки с запертыми в них людьми... — неуверенно подала голос я, но Эршаз вдруг перебил.       — Это был единственный шанс спасти их. Проклятие после смерти лишало шанса на перерождение, оно уничтожало душу. Все они — мои предки, добровольно решившие заточить себя в картинах до лучших времен.       — А ваш отец? — Голос Хтои дрогнул, выдавая волнение.       — Умер год назад, — ответил принц. — Он, как и моя мать, были на одной из картин. Им повезло. Принцесса не добралась до них. Они смогли получить свободу. — Немного помолчав, он добавил: — Простым людям не стоит знать о подобном. Правители в нашей стране умирают, забытые всеми. Сложившиеся традиции передачи власти нельзя нарушать.       — Поэтому вы и торопились со свадьбой, — догадалась принцесса. — Быстрее короноваться, чтобы править от своего лица.       Эршаз лишь лениво кивнул, соглашаясь. Нерушимое проклятие преподносилось народу как особая традиция династии. Правда была скрыта, но в то же время лежала на поверхности.       — Значит, проклятие теперь снято? — спросила Сэна.       — После того, как Юнисса и Зульфагар решили сами отправиться в небытие, — да, — произнес Нарташ. — Мы, наконец, искупили свою вину.       — А книги? — вырвалось у нее вновь.       Исташ широко и довольно ухмыльнулся, словно собираясь вернуться к их совместной незаконченной «беседе», но слова принца нарушили его планы:       — Их нужно сжечь. Теперь от них нет толка. Верните их нам или сожгите сами, как хотите.       История проклятия и тайного ордена зульфийцев подошла к концу. Потомки тех, кто казнил Зульфагара, спустя много столетий смогли получить свободу и прощение, шанс на счастливое будущее для себя и своих потомков.       — Сейчас, когда вам все это известно, — медленно произнес поднявшийся на ноги Эршаз, — что вы будете делать, Ваше Высочество?       Хтоя поджала губы, но с места не сдвинулась, даже когда принц оказался рядом. Он взглянул на нее сверху вниз.       — Проклятие снято, вам ничего не угрожает. Ваших людей никто не тронет, обещаю. Пусть у нас и возникли некоторые трудности, но они все же помогли нам. — Эршаз поймал пальцами прядь у ее лица и, слегка наклонившись, коснулся темных волос губами. — Доверитесь мне или разорвете помолвку, как и планировали?..

***

      Мы сидели у костра, разведенного прямо на берегу.       Огонь медленно пожирал вновь подброшенные дрова. Языки пламени красиво танцевали, содрогаясь от малейшего дуновения ветра. Они устремлялись вверх, вслед за покинувшими навсегда этот мир душами. И лишь маленьким искоркам удавалось взлететь выше, чтобы потеряться навсегда во тьме ночного неба.       Морские волны ласкали песчаный берег, лениво ударяясь о редкие скалы. Водная гладь в этот час была безмятежной. Причал вдалеке непривычно молчал. Было раннее утро, даже птицы еще не пели. И ничто сейчас не могло нарушить музыку морского прибоя. Музыку, которая так нравилась Мурро.       «Давай сходим к морю все вместе, когда все закончится? — предложил он в конце нашей с ним последней совместной ночной прогулки. — Это было бы так здорово!»       Все так, как он и хотел. Мы все вместе. Море.       И рядом нет никого, кто бы мог навредить.       Причудливые тени от костра плясали на наших лицах.       Молчим.       На сердце легко, но в душе сомнения. Наконец, все закончилось. Больше нет проклятий, ордена, Междумирья. Души нашли покой, люди — свободу. На нас не ведется охота, мы можем возвращаться домой. Чудом спасшийся Мурро сопит рядом, а все остальные целы. Так почему же тогда остался неприятный осадок от произошедшего?       Ар, отрешенно глядя куда-то вдаль, кинул в огонь маленький камушек. Сложно было представить, о чем думал он в этот момент. Может, о белых магах, что очернили собственное имя, став жертвой вечного проклятия, а может, о том, что едва не потерял своего ученика — мальчишку с особым даром, провидца с непростой судьбой, о которой тому было заранее известно.       В народе ходит мнение, что провидцы долго не живут. Сегодня Мурро удалось избежать ранней смерти. Но есть ли у него шанс прожить долгую и счастливую жизнь?       Сидевшая рядом с ним Сэна, легонько коснулась плеча Арестея своим. Придвинулась ближе, прижимаясь боком. Они молча переглянулись. Хмурое лицо мага расслабилось, губы тронула улыбка. Слова были лишними.       Мурро спал, устроив голову на женских коленях. Он все еще был очень слаб и нуждался в отдыхе. Тонкие пальцы Сэны ласково перебирали его волосы, ненавязчиво гладили по спине, успокаивали, даря чувство безопасности и тепло.       Мы сидели в кругу у костра, наслаждаясь утренней тишиной и спокойствием. И говорить о чем-то, нарушая этот волшебный момент, совершенно не хотелось. Конечно, через пару часов, мы засобираемся в обратный путь, в Элларию, вернемся к вопросам, которые все еще остались нерешенными, но сейчас есть только природа и умиротворение.       Я тихо встала.       Райан, видимо, подумав о том же самом, поднялся следом.       Оставляя Сэну и Ара наедине, мы неспешно двинулись дальше по берегу. Молчали, каждый думая о своем. Нужные слова все не находились.       — Ты виделась с принцессой? — подал неожиданно голос Райан. — Что она решила со свадьбой?       — Сказала, что ей нужно подумать, — отозвалась я, забираясь с ногами на большой камень, попавшийся на пути. — Вернется в Элларию на время. Помолвку пока не будет расторгать.       — Весьма великодушно с ее стороны, — заметил он. — Даже благородно.       — Как бы она не пыталась это скрыть, принц ей все же нравится. А вот его темные секреты — нет.       Мы на какое-то время снова замолчали.       Ветер усилился. На горизонте посветлело небо. Скоро начнется новый день.       — Почему Зульфагар так резко передумал? — вновь нарушил тишину усевшийся рядом Райан. — Он так жаждал мести, но...       — Зульф не был жестоким, — ответила я. — В нем просто играла обида, но не ненависть. Я видела его казнь, и она была ужасной. И знаешь, мне было его действительно жаль в тот момент.       — Сочувствуешь убийце? — усмехнулся некромант. — Теряешь хватку, птичка.       — Возможно, — не стала спорить я, — но теперь понятным стало одно: многое вокруг является не тем, чем кажется. Зульфагар, которого все так ненавидели, боялись и проклинали, считали злом, не сделал ничего плохого за свою жизнь. И его решение уйти там, в пещере, еще раз доказывает это. Юниссу же приравнивали едва ли не к богине, называли святой, любили и восхваляли, но именно она создала проклятие и убила больше сотни людей.       Райан внимательно слушал, задумчиво разглядывая розовеющее небо. И душу грело осознание того, что он действительно понимал меня.       — Тьма, оказавшаяся светом, и свет, ставший тьмой, — усмехнулась я. —Ты, некромант, действующий во благо, и белые маги, несущие смерть. Все так обманчиво... Как утренние сумерки сейчас.       Мы встретились глазами.       — Сумеречные души? — шутливо спросил он.       — Они самые.       По небосводу скользнул первый луч восходящего солнца. Такой ослепительно яркий и нежный одновременно. Спасительный для тех, кто боится беспросветной тьмы.       Мы снова замолчали, наблюдая за тем, как неспешно начинается рассвет.       Красиво.       — Мадена, — позвал Райан, глядя мне в глаза. Голос его был серьезен, — останься со мной. Пока ты рядом, никакая тьма мне не страшна.       — С чего ты вдруг?.. — Я неловко улыбнулась.       — Просто захотелось сказать, — ловя пальцами прядь моих волос и заправляя ее мне за ухо, ответил он. — Эта история с Зульфагаром заставила о многом задуматься, — его взгляд скользнул по моему лицу, — решиться на то, на что раньше не хватало смелости.       Я прижалась к его плечу своим, коснулась легким поцелуем щеки. Райан привлек меня ближе к себе, обнимая.       Родной, любимый.       — Хорошо, только если ты тоже всегда будешь рядом, — шепнула я, уткнувшись лбом в его висок. — Я очень люблю тебя, Райан.       — А я тебя, птичка.