𝐬𝐤𝐞𝐭𝐜𝐡𝐞𝐬

В комнате царила приятная прохлада. Шторы телесного цвета танцевали под легким ветерком, впуская мягкий свет снаружи. Стены украшены нейтральным оттенком сиреневого, создавая ощущение свежести и спокойствия. На полу лежал пушистый ковер в тон стенам, приглушая звуки и придавая комнате уют.  Ближе к окну стоял небольшой столик с вазой свежих цветов, излучающих еле уловимый аромат. Основным элементом интерьера являлась кровать с белыми постельными принадлежностями. Прохладные простыни приятно обволакивали, создавая ощущение легкости. На стенах висели абстрактные картины: «Композиция VII» Василия Кандинского; «Таблица» Пита Мондриана и «Full Fathom Five» Джексона Поллока — добавляя в комнату нотки индивидуальности и странности.  Открытое окно пропускало воздух, наполняя пространство свежестью. В углу разместился вентилятор, мягко раскачивая воздух и поддерживая комфортный микроклимат. В этой комнате легко забыть об уличной жаре за окном и погрузиться в спокойствие.  — Абстракционизм, — проговорил с интересом, взглядом пересекаясь с девушкой на ковре. Тело её раскинуто в эфирные пляски.  Молодой паренёк воспринимал это как мазню, но, созерцая девичью фигуру, словно живописный эксперимент. Осуждение чужих интересов было неправомерным, несмотря на непонимание. В его глазах ложилась тень неведения, но он понимал, что искренность в предпочтениях каждого — как уникальная техника в тайдо.  — Это направление ко мне ближе. Так проще выразить свои эмоции. Перевернувшись на бок, она встретила недоумевающий взгляд друга, поглощенного искусством. Забавно наблюдать, как он, стараясь влиться в мир художников, читал статьи, посещал выставки, выдаваясь за знатока. Т/и, взглядывая на его искания, уловила в этом чарующую неопытность и страсть перед миром. Вместе они ступали по лабиринтам полотна, и Юджи, внешне отчужденный, раскрывал свою душу перед красотой. Как аккомпанирующий акт, его «глубокие» высказывания становились лишь грязной краской. Парень прилёг на пол в нескольких сантиметрах от девушки. Голова лежала на руках, взгляд направлен прямо в её глаза. В этом нелегком положении Юджи сохранял невозмутимость. Он создавал удивительное симметричное изображение, словно рисунок, где каждый элемент взаимодействовал с окружением, погружаясь в рисковую близость.  Лицо его, близкое к её, выражало интенсивность момента, несмотря на физическое неудобство. В тишине этого момента словно замирала гравитация, а их взгляды танцевали в невесомости, будто два созвездия в космосе. Итадори, неподвижный и в то же время вовлеченный в этот взгляд, продолжал строить мост между двумя мирами, где каждый взгляд становился нитью в этой интригующей ткани сближения. — Юджи, ты ведь ни черта не смыслишь в абстракционизме, к чему такое ярое желание познать его? — посторонний шум не мешал, когда она прошептала вопрос, стремясь услышать ответ.  Маг перевернулся, ложась на спину и изящно поднимая руки над головой, и зашёлся протяжным вздохом. Взгляд погружен в потолок, где играли различные цвета. В этом мгновении он был мозаикой оттенков, словно художественный эксперимент. Спокойствие его освещалось лучами внутреннего света, создавая образ мечтательного путешествия внутри себя. В потолочных красках Юджи видел не только цвета, но и частицы своих собственных эмоций, переливающихся в гармонии. — Потому что это нравится тебе, — кротко ответил Итадори с глупой улыбкой.