Сроки жизни

– Спокойной ноти, мама, – сонно пробормотал маленький Алекс, когда Алиса поцеловала его в макушку и потушила свет. Алексу было чуть больше года, и мыслительные способности развивались у него с просто поразительной скоростью. Чтобы земной ребёнок в этом-то возрасте уже разговаривал, пусть и самыми простыми фразами? Незнакомые люди, случалось, думали, что ему года два-три или даже четыре, иногда даже встревоженно спрашивали, почему малыш так плохо растёт – внешне-то Алекс смотрелся на свои год и месяц. Они были в гостинице на астероиде Пересадка – на планете Зунел, где Алиса исследовала разум местных макак, обнаружились на редкость живучие бактерии, которые за какие-нибудь три недели привели в полную негодность двигатели корабля. До Пересадки удалось кое-как дотянуть на аварийной тяге, но теперь надо было дожидаться рейсового лайнера в Солнечную систему, а звездолёт, выделенный биофаком, отправился на ремонт. Алиса тихонько вышла в соседнюю комнату номера, где за планшетом сидел Крыс. Они оба ещё жили по зунельскому времени, по которому сейчас была середина дня, и спать совсем не хотелось. – Через полтора часа у экспедиции астрохимиков вылет на Нептун, – сказал Крыс. – Может, присоединимся к ним? Алиса подумала: – Да ладно, не стоит. Мы ж не торопимся, а Алекс только-только уснул – проснётся, будет хныкать, – исследовательские корабли по понятным причинам вообще редко брали пассажиров, но Алису астрохимики бы согласились подвезти даже без срочной необходимости – другое дело, что лишний раз она этим пользоваться не хотела. Она присела рядом с мужем и достала свой планшет – перепроверить почти готовую статью о зунельских обезьянах. – Кстати, об Алексе... – вдруг припомнила она. – Мы-то не так обращаем внимание, видим его целый день... а он же ведь так рано начал говорить. Даже «Спокойной ночи» мне сейчас сказал, и это уже второй день подряд! – А, ну это да, – с улыбкой повернулся к ней Крыс. – У нас это нормально. Дети очень быстро начинают говорить: иначе на Крокрысе не проживёшь. – Ничего себе! – в изумлении воскликнула Алиса. – Да как ваш народ не завоевал Галактику ещё до твоего рождения? Растёте быстро, живёте долго, плюс ещё умение превращаться, и ментальные способности, и выжить можете почти где угодно... – Живём мы, допустим, долго, – Крыс продолжал улыбаться, но глаза у него стали невесёлыми, – а вот наши способности – нет. На самом деле, Алисочка, они в основном предназначены для того, чтобы малышня могла защищаться от врагов, а чем старше крокрыс, тем тяжелее ему превращаться. Я-то ещё специально тренировался: это таблетки с Синего Воздуха, например, не только разово помогают менять облик, они ещё и стимулируют мои собственные гормоны метаморфоз. Большинство моих сородичей во взрослом возрасте могут превращаться только при смертельной опасности или после колоссального напряжения сил. Он осторожно запустил тонкие пальцы ей в волосы: – Алисочка, да и мои возможности тоже рано или поздно подойдут к концу. Ты не замечала – когда тринадцать лет назад я пытался отобрать у вас миелофон, я легко принял облик перекатчика, а когда мы с тобой брали Перенна, я вообще не сумел превратиться в драке? Сердце Алисы сжалось. Она, конечно, никогда не забывала, что Крыс гораздо её старше, но редко приходилось это осознавать по-настоящему. – Вполне возможно, – продолжал он, – что через десять или двадцать лет, а может, раньше – здесь уже я точно не знаю, – останется у меня один облик, ну максимум два, этот и крокрысский. Алиса крепко взяла его за руку. Она отлично понимала, что для Крыса способность превращаться – это не просто очень полезное умение, это, можно сказать, часть его самого. – Ничего страшного, – улыбнулась она. – Для заданий ИнтерГПола можно будет заказать тех же синевоздушных таблеток. – А если в повседневной жизни я застряну в облике крокрыса? – спросил он. – Ну и что, будто я тебя в нём не видела. В Галактической Федерации бывают парочки и необычнее нашей. Громозека рассказывал, что у него один сосед женат на баракаске. Несмотря на серьёзность момента, Крыс, как Алиса и рассчитывала, не удержался от смеха. Действительно, после великана-чумарозца и длинной, но невероятно тонкой змейки-баракаски, которым даже за руки не взяться, потому что баракаске нечем, какие-то там крокрыс и гуманоидная женщина удивления не вызовут. – Что это на тебя вообще накатила меланхолия? На тебя это не похоже, – заметила Алиса. – Просто на Зунеле я как раз воспользовался случаем, пока ты работала, и зашёл проверить сердце в клинику протезирования. – И что, там какие-то проблемы? – встревожилась она. Вроде бы протез сердца у Крыса был прекрасного качества... Но вдруг возникли неполадки из-за каких-нибудь особенностей строения крокрысов, о которых конструкторы, разумеется, не знали? – Наоборот, с сердцем полный порядок. Если меня не зацепит ничьим бластером, ещё лет шестьдесят жизни мне гарантированы железно. – Вот замечательно! – не скрывая облегчения, воскликнула Алиса. – И тебя не волнует, что тебе, может, полвека придётся жить с потерявшим умение превращаться крокрысом? – Если уж с тобой, умеющим превращаться, как-то справляюсь, – усмехнулась Алиса, – то с не умеющим тем более проживу. Правда, брось эти глупости. – На базе Кавра двенадцать лет назад ты от моего крокрысского облика была не слишком-то в восторге. – Ну тоже мне, вспомнил! Шестнадцать лет назад я тебя вообще независимо от внешности боялась, и что? – А вот это ты, Алисочка, зря придумываешь, – с напускной строгостью сказал Крыс – но, к радости Алисы, так не свойственная ему тоска пропала из его глаз. – Ты меня не боялась вообще никогда. За окном стремительно темнело – собственное солнце Пересадки находилось далеко и света почти не давало, но на астероиде с помощью сложной системы фонарей и прожекторов обеспечивалась такая смена дня и ночи, которая в большей или меньшей степени подходила большинству гостей. – Хорошо всё-таки, что я поставил себе этот протез, – высказался Крыс. – Тогда, правда, я в основном думал о том, чтобы обеспечить себе долголетие для предстоящих захватов власти... – Ну, кто знает, что ждёт нас в будущем, – пошутила Алиса. Среди сумасшедших теорий, которые строили сплетники Космонета, рассуждая о причинах её брака с Крысом, было и предположение, будто бы они объединились для грядущего завоевания обозримого космоса. Но, если серьёзно, Крыс был совершенно прав. Медицина Галактической Федерации могла очень многое, но заботиться о долгой жизни нужно было начинать как можно раньше: в старости организм уже не перестроишь. На их планшетах одновременно вспыхнул зелёным сигнал нового сообщения. Комиссар Милодар написал, что через две недели им надо быть в Галактическом центре на торжествах в честь юбилея ИнтерГПола. – Всё понятно, – сказал Крыс. – Это означает, что завтра мы получим какое-нибудь особенно муторное задание, чтобы мы оказались перед выбором между ним и этим дурацким праздником. Алиса тоже не очень любила такие якобы праздничные церемонии. Сидеть и выслушивать десятки витиеватых речей было невыносимо скучно; даже если Милодар вручит им там какие-нибудь медали или грамоты (а в сообщении он на это намекал), оно того не стоило – медали можно будет спокойно получить в его офисе в Антарктиде. – По сравнению с юбилейными торжествами даже вычислять, есть ли клевета в газете «Новости системы Альционы», будет довольно интересно, – кивнула она. По взгляду Крыса она поняла, что он с ней совершенно солидарен. Хотя честолюбие её супруга с переходом на сторону закона вовсе не исчезло, как по мановению волшебной палочки, мнения о занудном церемониале у них, к счастью, совпадали полностью.