НА КРЫЛЬЯХ ЛЮБВИ

Часть 32. Четвёртое июня 2024г. Пятый уровень стабильности Духа. Стамбул. Жилой район «Kanatlar» [Крылья]. Вот и наступил этот день. День, в который тридцать шесть лет назад в Стамбуле родился прекрасный рыжий человечек, их друг, брат, их Керем. Серкан отменил все дела, и они с Фаруком и в компании «новорожденного» собирались к своим жёнам с праздничным визитом. Они почему-то волновались, словно Керем в одночасье стал центром их мира, и они смотрели друг другу в глаза улыбались во всё лицо, потом положив руки друг другу на плечи, создав небольшой круг, стали двигаться, притопывая ногами синхронно отбивая ритм какого-то танца, удивительным образом стук каблуков не был хаотичным, а ноги сами руководили движением, предугадывая моменты изредка усиленного удара. Движения ускорялись, и они были вовлечены в странный, но восхитительный мужской танец. Им не нужна была музыка, они сами были ей. Головы их были наклонены к центру, плечи двигались передавая волну движения от одного к другому. В один момент они вскинули головы и стремительно выбросили в небо правые руки с зажатыми кулаками и громкий троекратный возглас: Хей! — Хей! — Хей! , поддержанный движением рук, завершил танец. Не было свидетелей этого прекрасного мужского танца, но им и не нужны были зрители, им хватало друг друга… Они свалились на диван, откинувшись на спинку и расхохотались. Они смеялись, чему радовались не очень понимали, но ЭТО точно того стоило! — Мужики, какое счастье, что мы друг у друга есть, да ещё каждый с таким бесценным прекрасным продолжением… — Уже восемь, скоро обход закончится, надо ехать. Что-то волнуюсь, у нас всё готово? — Уже всё в машине, погнали! Они ехали в машине Фарука. Серкан подгонял. Зазвонил телефон — слушаю Джерен, воды отошли… Я еду, еду родная, скоро буду, понял, она в предродовой палате, понял, скажи ей, что через десять минут буду. — Мужики! Эда моя рожает, о Аллах! Пусть все будет хорошо, гони же, гони! Плевать на штрафы! Что ты плетёшься! — Успокойся, скорость сто пятьдесят, ещё остановят не дай Бог, время потеряем. Они бежали, сметая всех на своём пути. С вытаращенными глазами троица ворвалась в предродовую палату, где могучая медсестра преградила дальнейшее продвижение мужчин: — Стоять! Вышли все. Только муж. Серкан свалился на колени у кровати, — Как ты, любимая?! — Всё хорошо, не волнуйся, на тебе лица нет… — Появится, ты мне не ответила. Что говорят? — Присядь ко мне, говорят через час или два начнутся роды, успокойся. — А где твоя Бабулька, почему её нет здесь? — Серкан, я же не уникальна, есть и другие, придёт, когда время подойдёт меня отведут в родзал. — Я сам тебя отнесу, малышка, дай свою ручку. Ты не волнуешься? — Похоже ты за нас двоих это делаешь. — Я в норме. — Ну-ну, я вижу твою норму. Успокойся, ещё всё впереди. — Понял. — Вы Керема поздравили? — Да, конечно — улыбнулся Серкан — даже танец станцевали втроём… — Круто! Что за танец? — Не знаю, он сам станцевался, нам понравился… — Какие вы у нас… нестандартные… — Да уж, таких придурков мало, может и вообще нет. — Ты у меня воин света, а не придурок. — Ну это же только для тебя, моя малышка. Как там они себя ведут, готовятся, ты их слышишь? — Сейчас нет, видно сосредотачиваются. — Ну да, не просто переходы осуществляются, но они же знают, наверняка, что мы их ждём здесь и очень, очень любим. Может тебе собрать волосы, чтобы не мешали? — У меня есть шапочка, я сняла, чтобы тебя встретить. — Спасибо, так люблю эту твою красоту. Интересно, а какие волосы будут у нашей принцессы? — Такие, как у меня, наверняка, я же видела её тогда во сне, правда с косичками, а сын светленький, наверное, будет рыжим. У меня будет два, вернее три рыжика. — Тебе не больно? — Посиди спокойно, что ты весь на взводе. — Я же первый раз рожаю… — улыбка, только у него она могла быть такой глупой и такой прекрасной, обезоруживающей. Джерен подошла к палате, где с вытянутыми спинами сидели два стражника, молча. — Что застыли, молодцы? Керем, у тебя день рождения, поздравляю! — Спасибо, Джерен. Скоро они там? — Вы лучше сходите к своим подружкам, я вас позову, как начнутся роды. — Не забудешь? — Я никогда, ничего не забываю. — Ты робот? — Почти. — Ладно пошли, брат, девчонки, наверное, тоже волнуются. — Я только от них. Твоя Ханде, похоже, собралась тебе подарок преподнести сегодня, мы наблюдаем. — FUCK! чего же ты молчала! — Вот говорю… Не спеши, может завтра… — Мне нужно сегодня! — Ну, если нужно, значит так и будет, — засмеялась Джерен в спину убегающим мужчинам. — Как им повезло друг с другом, всей троице с их красавицами. И у меня всё будет… обязательно будет. Вот заселюсь в новый крылатый дом и рожу… мальчика… и девочку. Её, милую женщину, похожую на мальчишку, с огромной человеческой душой и любящим человеческим сердцем, слышали Небеса… Почти «роботы» тоже умеют любить … и рожать маленьких «роботов» … Роды начались в одиннадцать тридцать. Мучительные боли не сопровождали процесс рождения, но потуги сжимали живот мощной судорогой, и Эда стонала, напрягаясь всем телом. Три мощные схватки и показалась чернявая головка, минута… и в руках Бабульки увесистый комочек — девочка, ручки, ножки, пальчики, всё на месте, держите, время одиннадцать сорок пять, ещё мальчика ждём, давай, миленькая, всё хорошо. Эда старалась изо всех сил, но малыш продвигался не спеша, — тужься, моя хорошая, парень -то у нас с ленцой… — время рождения ровно двенадцать часов, видно дожидался солнечного зенита, хитрый. В помещение влетел Керем: — почему не дождались меня, а ещё брат! — Вы кто? Здесь может находиться только муж, выйдите. — Ну, уж нет! Я тоже муж! — И с каких это пор? Почему я не знаю? — Потому что ты не смотрел про нашу любовь, подвинься, дай я её поцелую. Эда, солнышко! Отстрелялась? Ты как себя чувствуешь? — Эй-ей! Это моя жена, отвали! — И моя тоже, тебе жалко, что ли? — Вы ещё подеритесь — подала слабый голос Эда. Изумлённые свидетели даже не знали, как поступать. Бабулька разрешила спор: — оставьте их, сами разберутся. Эда лежала с двух сторон обложенная двумя свёрточками. Что может испытывать женщина, лежащая между двух комочков, только появившихся на свет? Таких слов не придумали ещё, потому что это не человеческие слова — это разговор сердца, а у него свой язык… — Малышка, можно мне взять её? — Только аккуратно, головку придерживай — Я учился, не волнуйся… Лохматая такая, так на тебя похожа…- Серкан попытался пригладить вихор волос на головке принцессы, но он упрямо восстал в прежнее положение — Вся в тебя, такая же упрямая брюнетка, она темнее тебя — Эти волосики ещё сменятся — А мой рыженький… — Керем держал мальчика с умилением разглядывал. — Заткнись, они оба мои — Тебе жалко? — Ладно, у тебя день рождения, пользуйся. — Джерен сказала, что Ханде может сегодня родить… В родильную комнату заглянула Джерен. — Что Ханде?! — Нет, пока всё также. Вы бы вышли, надо Эду обработать. Малышей положите вот в эту кроватку на колёсиках, Эду мы перевезём потом в палату. — Я сам её отнесу. — Зачем, её на каталке отвезут. — Джерен… — Ладно, ладно, возьмёшь своё чудо сам. — Ты Эду понесёшь, а я детей повезу. — Керем, ты чего тут крутишься, шёл бы к жене. — Вот отвезу всех на место и пойду. Серкан не знал, что всё это время перед глазами Керема прокручивалось видео, на котором их Эда заснула после родов, и он должен был лично удостовериться, что с ней всё нормально. Поэтому он и устраивал цирк, чтобы его, их Эда, не вздумала засыпать, он как бы нёс личную ответственность за предотвращение того ужаса, который мог настигнуть Серкана и его киношную жену, он любил её не киношной любовью, а как любят сестрёнку или жену брата, ведь её нельзя было не любить, и он любил… Он завёз кроватку в палату, где Серкан устраивал свою жену на кровати, поправляя подушки и укрывая одеялом. — Как она? спит? — Нет пока, кормить сейчас будет. Сказали, что нужно приложить к груди. Ты иди, Керем, спасибо тебе за помощь. — Если что звони… — Да, что с тобой, всё нормально. — Так и должно быть. Поздравляю вас ребята, какой же вы мне подарок сотворили… Надо же прямо в мой день рождения… — бурчал он выходя из палаты. Вышел на улицу: О, Боги! всех небес, какие есть, дайте здоровья и счастья этим людям, молю вас… Будь спокоен, Керем, у них всё будет хорошо, они справились — Небеса улыбались лазурью… Его Ханде спала. Он сел на краешек кровати. Взял её ручку в свои ладони, поцеловал. — Прости, я боялся за них, но они молодцы. Давай, малышка, будем рожать? — Будем, мне сказали через часик придут ко мне. С Эдой всё в порядке? — Да, любимая и у нас подарок готовиться, как же я вас люблю. — А мы тебя. Приляг ко мне, я скучала. Он лёг, обняв всех четверых своими сильными руками, такими ласковыми руками, они уснули… Джерен на пару с ещё одним доктором зашли в палату Лизы, где в обнимку лежали супруги. — Фарук, Лиза, познакомьтесь — это доктор Левент, наш лучший акушер-гинеколог, хотим обсудить с вами один вопрос. — Слушаем вас внимательно. — Нам с вами сегодня нужно принять решение. — начал Левент — я наблюдал вашу беременность в течение месяца. Всё, в принципе, проистекало нормально, однако, один ребёнок несколько раз менял положение, предлежание, два других ребенка в течение этого месяца вели себя более спокойно. Сегодня Лизе сделали снимок УЗИ, на нём этот малыш занял правильное положение, головкой к шейке матки, это очень хорошо. но нет гарантии, что он не предпримет ещё «кувырок». Тогда точно надо будет делать кесарево сечение, ведь детки растут и им нужно больше места. — — Срок вашей беременности тридцать четыре недели с половиной. Это вполне нормальный срок для родов при многоплодной беременности, и они у вас вполне развитые и готовые к появлению на свет. У меня предложение, чтобы воспользоваться моментом правильного положения всех детей простимулировать роды. В случае какой-либо нестандартной ситуации, мы можем тогда оперативно вмешаться и добыть их уже через разрез. Но это только в экстренном случае. Похоже ваш малыш прокладывает себе путь, занял привилегированное положение — улыбнулся доктор, — уже даже приопустился. Может роды уже и начнутся сегодня, но я предлагаю простимулировать процесс — это обычная практика, чтобы уловить момент. Давайте решать. Если не будем стимулировать, то всё равно в ближайший день–два назначим операцию по медицинским показаниям. Дети вполне жизнеспособны. Принимайте решение. Можете посоветоваться, я зайду позже. — Фарук, давай стимулироваться будем, видишь, он уже просится. — Твоё желание в приоритете, Лизонька, так и сделаем. — Тогда пойдёмте в процедурную или прислать медсестру? — Нет, мы сами. — Спасибо Джерен, что поучаствовала в разговоре — поблагодарил доктор коллегу. — Это мои пациенты. — Сейчас Ханде Бюрсин повезли в родзал, встретил по дороге сюда. — Я побегу, ещё зайду к вам после процедуры, ну вы даёте у меня! Ханде родила первого мальчика в два часа десять минут, весом два килограмма семьсот граммов. Следом, через семь минут родился второй мальчик весом два килограмма семьсот пятьдесят граммов. Девочка задерживалась. Прошло пятнадцать минут. Керем склонился к животу жены, прямо в пупок, как в микрофон стал что-то шептать. — Керем, что ты делаешь. — Не мешай, мы разговариваем. — Не смеши людей… — Пусть поговорит, это помогает — вмешалась Бабулька. Действительно, не прошло и минуты, как начались потуги. — Молодец, папочка, твоя доченька будет, вот она головка пошла, хороша девчонка, вся в мамочку. Два часа тридцать три минуты, вес два килограмма восемьсот пятьдесят граммов. — Мий, я родил себе дочку… — Конечно, родил, ты умеешь договариваться с девушками. Он целовал её, свою Хандемий, мамочку целой оравы деток. — Мий, у нас детей больше, чем у Серкана — А Руслан… — Ну, да… я что-то забыл. Все, родители, можете переезжать в палату, аккуратненько только. Керем нёс свою Хандемий, за ним эскортом ехали три кроватки с новорожденными подарками. — Мий, ты у меня такая молодчина, отстрелялась, как из пулемета. Таких красавцев мы с тобой наделали. А принцесса перещеголяла своих братанов на целых сто граммов, видно они подкармливали сестрёнку. Мий, я ведь тоже сегодня родился, мне не верится, что всё уже позади. Ложись, малышка, так удобно, ничего не болит? — Нет, Кер ничего не болит, просто очень устала. Я прикрою глаза. — Зачем, не надо глаза закрывать, давай будем разговаривать… — Ты чего? Я на десять минут, потом мы с тобой будем детей кормить… — Мий, мне нечем, давай приподнимись. Кого тебе дать первым — Того, кто кряхтит. — Нам надо их пометить, кто будет Эрик, кто Дали они же одинаковые… ты слышишь меня Мий, не засыпай, Мий, ты чего, проснись. Где там твоё молоко? — Молока ещё нет, молозиво, это чтобы они привыкли сразу к груди. — Ты сама будешь детей вскармливать? Мы что-то этого не обсуждали. — Можешь сам, я не против… — Ну, я имею в виду, что среди актрис многие отказываются от грудного вскармливания детей. — Я уже не актриса, я мать троих детей, а ты меня что разлюбишь, если у меня грудь повиснет? — А что такое может быть? Не хотелось бы, я их очень люблю. — Больше, чем детей? — Не дури. Ты всё, проснулась? — Да ты балаболишь, не переставая, уже ничего не понимаю. Помолчи, лучше ляг со мой, я тебя поцелую, хоть помолчишь. — Ты меня не считай за придурка, я одно видео вдел страшное, вот и волнуюсь. — Рассказывай. — Нет, это тайна. — Тогда молчи. — Молчу, маленькая, молчу. Можешь уже поспать, я покараулю. — Я десять минут. — А почему они молчат? — Кер, не заткнулся бы ты. — Молчу. Как там Фарук, интересно. — Пойди к нему, я хоть посплю. — Я не долго. Вот сейчас четыре часа, засекай, приду через двадцать минут примерно. В палате Лизы никого не оказалось — Гулять пошли что ли… — Керем вышел на улицу — не видно никого, где они могут быть? О, Джерен не знаешь где Фарук с Лизой? — Они рожают. — Что-о-о-о… — Рожают говорю. — Как это? — Так же, как и вы, а ты чего бродишь, Ханде одна что ли? — Хотел брату похвастаться… Всё, я к Ханде. Кто-нибудь мне сообщит, как там у Фарука с Лизонькой? — Я сообщу, как они отстреляются. — Как во сне… С ума сойти… — Джерен, постой, у тебя выпить есть что-нибудь? У меня же день рождения… — Сейчас принесу. Он сидел на Лизиной кровати, тупо смотря в стену. Я, наверное, сплю… — Керем, пойдём к Ханде, она тебя потеряла. — Пойдём. — Хандемий, ты поспала хоть чуть-чуть? — Ты где был? Надо покормить детей. — Кого тебе подать? Давай вот этого, смотри Мий, у него ухо торчит, как у меня, я его пометил, это будет Эрик, сливовый мой сынок, как тебе его положить. Смотри, сосёт, а у тебя молоко уже есть? — Есть, наверное, это ещё молозиво, надо, чтобы рассосал. Забирай, а то другим не достанется. Смотри глазки открывает, какой красивый, реснички светленькие, длинные, весь в тебя, Кер. — Весь в меня первый, ушастый, Мий у меня силы кончились. Тебе Джерен сказала, что Йылмазы рожают. Как такое может быть? — Похоже это в твою честь, любимый. Давай, мне принцессу. — Какая она красавица, такая же смуглая, как ты. Я так вас люблю… Можно я с тобой полежу, как она чмокает смешно. — Керем, не засыпай. Положи девочку. — А, да, давай. Красавица моя, моя Айлин, имя такое красивое… — Кер, иди ложись ко мне, ты уже совсем с ног валишься. С днём рождения, родной. Как мы будем управляться с этим коллективом… Они заснули. Джерен заглянула в палату: умотались герои мои, Вот это день, кому скажи не поверят. Пойду посмотрю, как там Фарук с Лизой. Первым родился мальчик. Он, как и положено мужчине, проложил дорогу своим сестрёнкам, которые не замедлили появиться на свет. Мальчик в восемнадцать двадцать две, весом два с половиной килограмма, девочки в восемнадцать тридцать пять и в восемнадцать сорок две, вес два килограмма каждая. Роды принимала Бабулька, не могла нарадоваться на спокойные будто кем-то руководимые роды. Доктор Левент приобнял Бабульку, — мы правильно всё сделали, парень, видно толковый будет, вон как всех выстроил: вожак прямо. — Ребята, вы молодцы, так филигранно прошли по намеченному маршруту. Лиза ты такая молодец, будто это твоя профессия рожать детей. Приходите к нам с новой порцией, вы молодые, красивые, сильные, кому, как ни вам рожать породистых детей. Вон какие, похоже, слушают нас, а парень головой крутит, будто осматривается — доктор Левент смеялся, глядя на замечательный комплект новорожденных. Спасибо, порадовали. Мы вас ждём через пару лет, удачи. — Спасибо вам, это вы нам помогли всё правильно сделать. Удивительным образом сыну мы уже заранее выбрали имя Левент, я это воспринял, как знак, когда вы представились. Ещё раз спасибо! — Ну, что, тёзка, рад был понять твой посыл, молодчина! — Доктор, можно вопрос — спросила Лиза. — Слушаю. — Может нелепо вас спрашивать об этом, но учитывая такое совпадение, может посоветуете, как нам назвать наших девочек, простите, что я с таким вопросом к вам, я уже сотню вариантов перебрала. — Спасибо за доверие, я подумаю. Когда Лизоньку с детками перевезли в палату, Джерен принесла записку от доктора Левента — Лиза, доктор Левент просил вам передать, держи. Лиза прочитала записку — Фарук, смотри какая красота, протянула мужу. Фарук читал с улыбкой: «номер один — Лилия, Лили; номер два — Люсия, Люси.» Как красиво, Лиз! — Фарук, как он понял, что я хотела назвать девочек русскими именами?! — А это русские имена? — Не совсем, они в разных языках встречаются. Я боялась обидеть тебя, если я не предпочту турецкие имена, — Лизонька, твои опасения были напрасны, важно, чтобы нам нравились. Значит у нас получится так: Левент — Лилия — Люсия… Просто музыка. Как тебе пришло в голову спросить его? — Я восприняла совпадение его имени и нашей задумкой имени для сына, знаком для нас, и не ошиблась, очень красиво получилось. — Ты моя провидица. Джерен, а как тебе на слух такие имена? — Волшебно. Наш Левент очень внимательный к тонким моментам и в работе, и в понимании своих пациентов. Он приглядывался к вам, доверился моменту и не прогадал. Другой, может, не задумываясь сделал бы кесарево ещё несколько дней назад, мы обсуждали это на консилиуме. Он предложил подождать пару дней. И малыш не подвёл, принял правильное положение. — Я слышала, как он крутился, немного испугалась… — Ты мне не говорила. — Зачем же тебя было беспокоить, я доверяю жизни. — Джерен, спасибо тебе, нам было надёжно в твоих руках, дай Бог тебе счастья. Ты не бросай нас, будем рады видеть тебя в нашем ближнем кругу главных гостей в нашем доме, — У вас хватает главных гостей — Серкан, Керем, вы, как единое целое. — Они не гости, они, почти родные, сама сказала, что мы единое целое. — Спасибо, что принимаете меня в свой ближний круг. Пошла домой, такой удивительный день. Спасибо, что порадовали нас, вы отличники. Они расцеловались, обнялись, — умотали мы тебя сегодня… — Я счастлива, мои хорошие, отдыхайте. Лизонька, пора деток покормить. Пока. — Кого кормим первым? — Конечно Лео, он заработал, первопроходец. Они покормили детей, Фарук поцеловал жену, укрыл одеялом — пойду звёзды благодарить, а ты спи, малышка. Он вышел в сад, увидел одинокую фигуру — Серкан, тот оглянулся на глухие шаги Фарука — уложил своих рекордсменов? Обнял друга. — Уложил. Мы все рекордсмены. Такое могло быть только в сказках. До сих пор не верится, что мы такое совершили в один день. Вот и волшебник наш идёт. Керем, твой усиленный потенциал зарядил всё наше сообщество на неимоверные свершения. Удачно ты родился. Девушки изо всех сил постарались успеть к твоему празднику. Спасибо. — Я готов принять рождение восьмерых деток мне в подарок. Чувствую себя вершителем судеб. Не всё же вам волшебство творить. — Твоё волшебство сродни Божественному промыслу. — Ладно вам… Я сейчас сидел, глядел на них и не верил, что я исполнил свою мечту. В тридцать шесть лет у меня трое детей, не укладывается в голове, ведь ещё год назад я похоронил эту мечту, когда мы с Мий были по разным берегам, как я вынес всё это, а она еле жива была. Если бы не ты, Серкан, не было бы у меня ни семьи, ни детей. Я тебе благодарен буду во все времена, брат. — Не мои это заслуги, мы с вами в особой связке, наши дела ещё впереди, а то что с нами происходит сейчас, это только подготовительный этап, мы просто воплощаем его в реальность. Хотя и наша заслуга в некоторой степени все же есть, хотя бы в том, что улавливаем направления. Я мечтаю, Керем, о твоём театре не меньше, чем ты. Наполни его смыслами, в тебе всё для этого есть. — — Эда вчера утрясла в офисе, мой отпуске на месяц. Будем детей выращивать. Вы тоже сбавьте обороты, окрепнут дети, мы подумаем, как дальше двигаться. Сейчас дети — это главное. Вы согласны? — Вариантов нет. — Ну что, друзья, пойдёмте, мы ведь ещё не знаем, как отпрыски будут вести себя по ночам. Там в комнате для свиданий на трёх диванах нам застелили постели, на всякий случай, но я к жене под бочок, кровати вроде достаточно широкие. Джерен сказала, что девушек с детьми понаблюдают ещё пару дней. Нам завтра надо домой съездить, машины забрать и съемные коляски, каждый подумайте, что может пригодиться. Хорошо, что душ здесь есть, но придётся в эту одежду одеваться. А может давайте часов в пять поедем, может дети ещё спать будут. — Не рассчитывай, у меня племянник в пять уже требовал кормёжки. — Но мы же не кормящие, надеюсь мамочки справятся, если что нянечки к ним приставлены. Ладно, подъём в пять. Спокойной — он улыбнулся — всем ночи.

Да, спокойной ночи, друзья, вы молодцы…