НА КРЫЛЬЯХ ЛЮБВИ

Часть 11. Вы мне писали… Утро. Второе октября 2023г. Второй уровень стабильности Духа. Стамбул. Дом Керема Бюрсина. Керем проснулся рано. С чем заснул, с тем и проснулся. Мысли, словно заезженная пластика выводили уже надоевшую тему странного письма. Ладно бы письмо, но для чего эта встреча… И почему он не может съехать? Зацепился задницей за этот крючок и не понимает, как отцепиться, не сняв портки. Прилюдно. Ну, встретятся, ну поговорят, поулыбаются. Откланяются и разойдутся. Что такого? Ах, да… Лика… Значит не так всё просто. Крючок, видно, с секретом — так он думал, ворочаясь в кровати, рискуя разбудить жену раньше времени. Потихоньку поднялся, увидел накинутую тюлевую вуаль на детской коляске. Улыбнулся: когда успела? Ложились спать вуали точно не было. Значит Мий приняла его затею диалога с жемчужинками, улыбка озарила лицо: вот о чём нужно думать… Полегчало. Всё показалось второстепенным, и только спящая красавица с тремя жемчужинками в глубинах идеального тела имели смысл. Он отправился в душ, тихо напевая что-то знакомое из детства. Типа колыбельной. Уже бодрый и окрылённый новой темой, отправился готовить завтрак для семьи. Вот так-то, Керем: для семьи. Однако острый крючок в одном месте шевельнулся, подавая сигналы своего присутствия… Блядь! Завтрак на столе дымился блинчиками, чай с жасмином источал аромат, встречая заспанную жену, кулачками трущую глаза — Какая красота, через пять минут буду, ты чего подскочил в такую рань, нам же к двум в офис? — Не спалось… — Я быстро — чмокнула мужа, — бегу! Они лениво беседовали за столом, поедая блинчики, которые Керем наловчился печь не хуже Ханде. — Ахмет пригнал машину, хотя я не хотел его беспокоить в его выходной. Так что мы можем выехать где-то в час. Чем займёмся? — Есть предложения? — Есть. Будем валяться в кровати, я буду тебя целовать… Не хотел тебя будить раньше времени, хотя очень… нуждался… Ты против? — хитрый прищур, очаровательная улыбка, — ну что за мужчина!? Ему разве откажешь? Тело откликнулось раньше, чем Ханде нашла причину для другого варианта… — Ты беги в кровать, а я тут закончу и займусь вплотную тобой, моя красавица. Сходу запрыгнув в кровать, Керем заключил жену в крепкие объятья. — Повернись ко мне, у тебя очень красивая попка, но я хочу видеть твои глаза. Что ты там разглядывала? — Транспортное средство. — Это ты накрыла его вуалью? И когда? Вчера её не было. — Ночью, думала о детях… — Ты читала мои записочки? — Читала… — Ты читаешь чужие письма, Мий? — Ты мне разве чужой? — Нет, конечно. Ты смеялась? — Над чем? — Над глупостями, что я пишу? — Они не глупые, в них самая любимая мной твоя черта… — И какая же? — Нежность и детскость. Только я знаю тебя таким. Она гладила его по растрёпанным густым волосам, он лежал с закрытыми глазами. Повернулся к ней: — В тебе тоже есть, о чём никто не знает. - ??? — Твоя страстная натура, прикрытая рассудительностью, сдержанностью, собранностью и только глаза с искрами и глубиной, что не измерить, дают подсказку о бушующем огне, они меня зацепили. Я хотел разгадать твою тайну и не ошибся. Ты моя магиня, мой огонь не иссякающий, плавящий мне мозги, мой фитиль. Я хочу тебя всё время. Ты меня не испепелишь? — Это ты мой фитиль, зажёг меня, я с тобой почувствовала себя женщиной, умеющей любить. Ты меня взволновал сходу, едва появившись в моей жизни. Я иногда думаю, какую бы жизнь я прожила, если бы не встретила тебя. И даже не смогла себе представить. Ты меня изменил на клеточном уровне. — Мы не могли не встретиться, ведь мы, как единое целое дополняем друг друга, как левое и правое. Ведь даже в печёнке, которая расположена справа есть левая сторона… — Гениально! — Я тоже так думаю, — проникая головой под свободную футболку жены, довольный открытием, захватил зубами левое полушарие, накрыв правое рукой, мягко сминая его. — Любимая между ними нет никакой разницы, и я их люблю, как мою-твою сладость, открывающую мне твои пределы, в которые я стремлюсь с самого раннего утра. Ты позволишь, малышка… — А кто обещал целоваться? — А я что делаю? — поинтересовался он, стягивая шорты с жены. Она не возражала, она уже прикурила от его фитиля… Огонь полыхал, взметая искры в выси, они любили друг друга и это были их выси, их достижения и открытия, их Любовь, что соединяет. — Какое-то особое чувство сегодня, словно парил в небесах… — Я тоже, мы были вместе… — Я это чувствовал, любимая. Они уснули обнявшись. На небесах. — Малышка, пора собираться, просыпайся. Мы вместе в душ? — Иди, я приду скоро. — Не засыпай. — Угу, иду. Они приехали в офис за пятнадцать минут до назначенного времени. Керем вышел в общую зону, чтобы сварить кофе на троих, учитывая незнакомку, которая должна была вот-вот появиться. Он не мог предположить, как это произойдёт, ведь Лика имела свои возможности. Ровно в два часа ему позвонили с пункта охраны, сообщив, что пришла посетительница и Керем попросил проводить её к нему в кабинет. В дверь постучали. — Войдите, — подал голос Керем и вышел из-за стола. Дверь открылась, на пороге появилась женщина лет сорока пяти, элегантная, стройная с коротко стриженными седыми волосами. Красивая. Приветливая улыбка осветила лицо. — Проходите, — ответно улыбнулся Керем — Вы пьёте кофе? — Спасибо, не откажусь. Я Ника, рада встрече. — протянула руку, которую мягко пожал Керем. — Я Керем Бюрсин, это моя жена Ханде Бюрсин мы работаем вместе. Присаживайтесь. — Керем отодвинул стул, предлагая сесть. — Ханде вышла из-за стола — Рада знакомству, протянула руку, ощутив тепло в ответном рукопожатии. Некоторое время они смотрели друг на друга изучая вскользь. Керем пододвинул чашку: — может печенье? — Это лишнее. Благодарю. Минута неловкого молчания, которую нарушил Керем: — Каким образом Вы до нас добирались? — На такси. — Я думал Лика Вас переправила своим способом. — Нет. Я сейчас живу в Стамбуле. — улыбнулась она, отпив небольшой глоток из чашки. — Вы мне писали… — произнёс Керем — Да, было такое дело, правда, я не рассчитывала на последствия. Просто не предполагала, что у моей Лики особенная связь с тобой Керем. Извини, я на «ты», а то я запутаюсь. — Хорошо, нам так тоже удобнее, да Ханде? — Конечно. — Улыбнулась Ханде, ей понравилась женщина: открытые внимательные карие глаза, лёгкая улыбка, приятный низкий голос. Гармоничная внешность, элегантный строгий костюм бирюзового цвета, черный свитер с высокой горловиной очень ей шли, на руке скромный браслет серого металла. Особо эффектно выглядела седина с едва заметным голубоватым отливом. — Ты сказала у моей Лики, вы близко знакомы? — Мы подруги, уже лет так двадцать. Наверное, будет лучше если я расскажу о себе, будет понятно почему Лика меня, так сказать, «командировала» в Стамбул. Начну издалека. Мой отец турок, служил послом в России. Это было давно. Его жена не смогла перенести разрыв связей с родными и с родной страной, вернулась в Турцию. Вскоре они развелись. Через какое-то время отец женился на моей маме, она русская. Отца и мамы давно нет в живых. Мне достался в наследство небольшой дом в Стамбуле на берегу Босфора. Мы проводили в нем время, когда отец бывал в отпуске. Теперь, когда я себе позволила отстраниться от работы, я живу в Стамбуле. Ко мне иногда приезжает сын с семьёй, они живут в Новосибирске, он учёный. Не улыбайтесь, это нужная информация, потом поймете. Керем, сделай лицо попроще, я не сумасшедшая, успокойся. — Она легко засмеялась, получив в ответ такой же смех от Бюрсинов. — Теперь суть. Я так поняла из слов Лики, что вам предстоит нестандартная, очень важная работа, которую надо выполнить в сжатые сроки. Вот здесь и назначена мне некая миссия. Поясню. — — Я по образованию режиссёр, но по многолетнему опыту — помощник режиссёра. Разных режиссёров. Я работала с маститыми художниками, великими режиссёрами современности в России. Не думаю, что вы знакомы с фильмографией нашей страны. Турки предвзято относятся к России. Не могут забыть поражения в войнах. Надеюсь, что когда-нибудь это преодолеется. — Так вот в своём помощническом деле, не буду скромничать, я достигла определённых высот, за что меня мои «мастодонты» окрестили Никой, вернее Вероникой, что означает «несущая победу». Сначала вроде в шутку, а потом отказались возвращать мне настоящее имя Татьяна. Они же суеверные все, считали, что я им приношу ту самую победу, которая необходима, как воздух. Так я и стала Никой. Они меня передавали из рук в руки, как переходящее красное знамя Победы, почитаемое в России. Не знаю, в чём их вера заключалась, но я, действительно, выполняла хорошо свою работу, избавляя режиссёров от рутины, иногда и другие работы выполняла для них, помогая переписывать сценарии, озвучивала картины, ведь у них всегда запарка, я их всех очень люблю, но решила сбежать в Стамбул, отдохнуть. И вот… Попала со своим письмом. которое в тиши ночной написала в Пространство. Пространство оказалось под присмотром вездесущей Лики, и она усмотрела в этом промысел Божий, чтобы помочь вам с той самой рутиной, которая на вас непременно обвалится всей тяжестью. Работу нужно выполнить в короткие сроки, как она сказала. — — Скажу сразу, что она ознакомила меня с материалом, с задумкой Керема, и я не смогла сказать ей нет, потому что это… Это стоит того, чтобы… Вот почему я здесь. Я выдала информацию, вы решайте. Я пока в Стамбуле. — она поднялась со стула — очень вкусный кофе, спасибо. — Нет, так не пойдёт — так же поднимаясь, сказал Керем, — ты торопишься? — Нет, не хочу отвлекать вас от работы. — Тогда пойдём обедать. У нас ресторан в соседнем здании, обсудим кое-что. Керема с гостями, как обычно, проводили к его столу, где он вёл переговоры по рабочим вопросам. Место было уютное, довольно просторное, хотя и скрытое от посторонних глаз. Вид из окна притягивал взор на участок великолепного сада, с вечно зелёными елями и цветущими гортензиями. Даже не верилось, что это центр бурлящего Стамбула. — У нас будет обычный обед или уже появилась тема для обсуждения? — поинтересовалась Ника отрывая взгляд от заоконной красоты. — Сначала ты мне расскажешь, почему написала загадочное письмо, зачем шифровалась. Если это, конечно, не является государственной тайной. — Тайны нет, тем более государственной. Я не сторонник всяческих интриг, подтекстов и прочих приёмчиков. Мой расчёт был прост. Душа просила признания тому, кто создал такого, как ты. Представления мои о тебе не были ничем подкреплены, кроме того, что мне было даровано, как откровение через твои глаза-омуты. Я много дней переживала этот момент, пыталась осознать, но пользы было мало от моих усилий. Я словно попала через тебя в зону действия иных сил, Бесконечной, Безусловной Любви. Наполнялась ей. Но ведь Создателю письма не напишешь. Поэтому я придумала написать слова благодарности тому, через кого может струиться этот импульс, ведь слова, которые я хранила в сердце, повторяя, как мантру «…если я гореть не буду…» были и твоим мотивом. Я придумала способ отправки письма в полной уверенности, что за множеством писем фанатов оно не привлечёт внимания, тем более анонимный автор, язык и прочее. Мне приходилось разбирать почту моим шефам, я бы отложила его в долгий ящик. Не понимаю, как вы его выловили? — У меня работают очень чувствительные сотрудники, мой ассистент Аннет посчитала письмо нестандартным и не похожим на другие. А другая девушка, русская, первый день вышла на работу и перевела его, хотя Назыма можно было и не переводить. — — Интересно, что твои придумки для шифрования именно и явились тем, что привлекло внимание моих сотрудников. Так что не удалась твоя затея, Ника, здесь Победа будет за нами. А моя жена вычислила и настоящего Адресата и не дала мне присвоить волну твоих чувств, которые тебя сподвигли на написание прекрасных слов Назыма. Я тебя не расстроил? — улыбался Керем теплой дружественной улыбкой, ничуть не желая преуменьшить чувство благодарности к женщине, которая слышит и его молитвенный мотив… — Я не только не расстроилась, а, наоборот, поняла, что моё письмо дошло до адресата… Пути Господни… Я восхищаюсь тем, как невольно мы участвуем в красивейшем узоре, уже созданном, но ещё не явленном миру, и мы являем его. Дух захватывает. — она передёрнула плечами словно дрожь пронизала её тело, глаза даже поменяли цвет, став почти чёрными. Спасибо вам ребята. Я очень рада встрече. Пойду, наверное. — Так не пойдёт. Во-первых, когда ты можешь выйти на работу? — Ты уже принял решение, интересно в какой момент это произошло, я не уловила. — В тот момент, когда ты сказала, чтобы я сделал лицо попроще — засмеялся Керем. — Я не уловила… Можно я не буду мясо, а перейду к десерту? — Давай его сюда, Мий, смотрю и ты зависла над своим куском, сбрасывайте мне, у меня что-то аппетит разыгрался, можете мой десерт поделить между собой, сладкоежки. Вижу вы уже нацелились на него. Ханде с Никой переглянулись и засмеялись прозорливости Керема. Атмосфера за столом была почти домашней. — У тебя документы с собой? Мы подготовим договор, а финансовый вопрос обсудим после десерта. — Документы с собой, это мой турецкий паспорт, у меня двойное гражданство. — она достала паспорт. — Сейчас верну — Керем сделал копию на принтере, который располагался у него за спиной на тумбочке. — Керем, у меня предложение. Давай сейчас не будем обсуждать финансовую сторону вопроса, мне так привычнее, ведь мы ещё не знаем объёма работы. Со своими прежними работодателями я по такой схеме работала. — Как скажешь, не боишься, что обижу? — Ты??? Нет, не боюсь, могу работать и за ваши слова благодарности, если вы готовы мне будете их сказать, мне будет достаточно. — Ммм??? Такое у тебя в практике было? — Бывало… когда урезали финансирование до смешных цифр, вся команда поддерживала режиссёров, это, как в семье — одна рубашка на троих… Я не бедствую, вполне себя обеспечила. Кстати. Вы взяли мой документ и непременно обнаружите, что у меня завтра юбилей пятидесятилетие. — Да неужели? Тебе… — Только не говори, что я выгляжу на сорок девять с половиной, я не поверю. — засмеялась Ника. — С тобой весело. — С тобой тоже. — Ника, завтра у нас собирается вся команда, у нас есть и новые сотрудники и те, с кем мы достаточно большой срок вместе, будем знакомиться. — Во сколько мне надо появиться? — Часам к одиннадцати, как раз все подъедут. — Хорошо, я буду. Какой у вас вкусный кофе, повар или техника такой варит? — Тебе расскажу тайну. Мне Серкан презентовал этот кофе, мне и здесь его готовят, уже не могу другой пить. — Серкан это твой двойник, архитектор? Я видела его в хронике восемнадцати дней, что мне Лика показывала. Передай ему спасибо, я кофеман, это мне от отца в наследство досталась такая слабость. — Я тебе сейчас презентую коробочку, он подозвал официанта и что-то ему шепнул. Через пять минут на столе появилась коробка кофе с изумрудным бантом. — Не посчитай это подарком на юбилей, это знак внимания в благодарность за нашу встречу, знакомство. Лике передай, что подарки она умеет филигранно дарить, мы ей благодарны. — Рановато рассыпаешься в благодарностях, может ещё не сработаемся… — Я уже немного научился распознавать знаки. Так дамы, у меня такое предложение: мы сейчас отвезём Нику домой, я позвоню Фаруку, мы с ним встречаемся на Босфоре, ты Мий на машине поедешь домой. Тебя так устроит? Доберёшься сама? — Нет проблем. Мне ужин готовить, или вы с Фаруком найдёте пропитание. — Обязательно приготовь и сама поешь, обещаешь? — Как получится, я так в обед наелась… — Десертом что ли? — Всё, сними этот вопрос с повестки. — Снял. Ну, что едем? Дом Ники расположился в прекрасном саду из вечно зелёных сосен на берегу Босфора. Они вышли из машины. — Зайдёте? — спросила Ника. — Как ты, Мий? Зайдём? — Мне интересно. — Тогда веди нас в свою обитель, помощник режиссёра. — Пойдёмте. После смерти отца я ничего не переделывала, хотелось сохранить память о нём. — Ника, я удивлён. Мы с моим другом Фаруком мальчишками много лет встречались именно на этом участке берега. Этот загадочный дом привлекал нас своими тёмными окнами. Только однажды был виден свет в окнах. Мы гадали — кто живёт в этом доме, что так редко он просыпается от вечной спячки. Вот дела… Дом встретил строгостью обстановки, с чисто мужским характером, не лишённой изысканности и вкуса. Большая библиотека занимала стены не только открытого взору кабинета, но и все стены гостиной за исключением одного шкафа с различными вещицами, очевидно собранными из разных частей мира, что разбавлял стройные ряды книг. Большая люстра низко опускалась над столом темного дерева с основательными полукреслами с подлокотниками, обитыми изумрудной тканью. Ковёр почти на всю комнату, очевидно ручной работы, и диван с двумя креслами — вот всё убранство гостиной. Свет еле проникал в комнату через просвет между тяжёлыми шторами, поэтому таинственный полумрак создавал атмосферу ностальгии по давним временам. — Очевидно ты бережно хранишь память этого места, Ника. Тебе не бывает грустно здесь? — Нет, я, наверное, изнутри такая же. Отец много в меня вложил, я берегу эту память, он был мне большим другом. Здесь я особенно ощущаю нашу связь, она была основательной. Моей основой. — Спасибо, что дала нам с Мий заглянуть в твой мир, он особенный. Мы пойдём, не будем будоражить пространство, до завтра. — Во сколько мне нужно появиться в офисе? — Часам к одиннадцати, как раз все соберутся. Хочешь я пришлю за тобой машину? — Не стоит. — Ты водишь машину? — Да, у меня есть автомобиль, я вполне мобильна и готова к скоростям передвижения по миру. Не беспокойтесь. Ханде, мне очень приятно было познакомиться с тобой. Мы ещё успеем наговориться, найдём укромное место. Согласна? — Буду рада, мне тоже кажется, что у нас сложится наше отдельное от мужских влияний пространство. — Вот даже как? И чем же мужское влияние вас не устраивает, милые дамы? — Тотальным проникновением в наши сердца. Хочется ветерка и лёгкости — засмеялась Ханде, поддержанная смешком Ники. — Тогда до завтра. — До завтра, привет Фаруку, Лика мне его показала, красавец. — И как же это было? — У неё свои возможности. — Дурдом… Ханде уехала домой, Фарук был в пути. Керем направился к берегу, присел на скамейку. Как же давно он здесь не был. Всё так изменилось. Дома прилепились друг к другу, не давая простора взгляду и только гладь воды дарила успокоение, сравнимое с детским. Фарук тронул друга за плечо. — Привет, брат. — Привет Фарук. Вот смотрю как всё здесь изменилось. Ничего не узнать. Только помнишь дом с вечно тёмными окнами? Он жив и даже здоров, и мы с Мий сегодня познакомились с его хозяйкой. Мы будем с неё работать Лика прислала. Они поговорили об этом, затронув ещё какие-то вопросы. Замолчали. — Ты так и не собираешься открыть тайну своего молчания. Целый год. — не выдержал Керем. — Нет никакой тайны, только бесконечная любовь к тебе, Кер. Боялся обжечь тебя своими вопросами. Собирался много раз, но интернет был полон всякой грязи, я сам чуть не умирал, не мог представить, что ты переживаешь, не хотел излишне травмировать. Тогда после нашей встречи у Лизы, я напился от радости в одно горло и пел песни. — Придурок, ты мог бы напиться и петь песни на месяц раньше. — Так кто же знал… — Ладно, забей. Сегодня-то может в два горла пить будем? — А то. У меня с собой. — Я думал куда-то зайдём. — Нет, давай не будем нарушать традиций. Мы, правда, тогда не пили, но сейчас грех будет не обмыть нашу встречу на Босфоре. Но ты прав, уединение здесь нам не грозит. Я взял бумажные стаканы и бутылку с колой для маскировки. — А закуску? — Сандвичи с сыром Лизонька сделала. — Как у вас с ней? — Как в раю… — А поподробнее? — Рай он и есть рай. Или ты про райский сад? Я на него не оглядывался, смотрел в глаза. Знаешь, Кер, я её почти такой же и представлял, но то, что было плюсом к моим фантазиям превзошло в неисчислимой степени. Сейчас говорю, а горло перехватывает. — Только горло? — Не опошляй. — О чём ты? Мне положено знать, как там у вас на других органах сказывается. — Правильно сказывается, сейчас скажу, ты в Босфор свалишься. — А подробнее… — Лика сказала… — Так, сейчас заткнись, попробую угадать. Сведения от этой дамы могут быть такими: вы зачали потомство? — он смеялся, глядя на Фарука, — я не прав? — Прав… — Принцесса или принц? — Две принцессы и мальчик… — Да, ну — вытаращил глаза Керем, прямо-таки троих за раз? — Так сказала, пойдём к врачу, узнаем. Думаешь надёжные сведения? — Вот в чём не стоит сомневаться, так это в сведениях от Лики, прямо, как у нас с Мий, только у нас два парня, и принцесса… Мы наших детей поженим, только это секрет, а то взорвём пространство мирного сосуществования двух систем… Они ржали и пили своё виски-колу, ржали и пили, пили и ржали… — У тебя одна бутылка? — Две! — Я тебя люблю… — Я тебя тоже… — Давай её сюда, да осторожнее ты, мимо льёшь, нам не хватит… — Ещё купим… Ханде уже спала, когда раздался звонок: люби-мая-ска-жи-ему-мой-ад-ре-с — Кому? — Так-си… такси…такссис-ту. Слышал? — Фарук оказался догадливее: показал адрес на телефоне, вроде свой… — В душе Керем на пальцах показывал: у них три и у нас три, мы их поже-ним., это тайна… поняла? По-же… — носом в подушку… — Мертвецки пьян. Как он завтра встанет? — она заботливо укрыла тело. — Даже мертвецки пьяный красив, как бог…