Романтик

— Ты потрясающая, — сказал Андрей с натянутой улыбкой, сидя в ресторане. — Ты такой умный и внимательный, — улыбнулась в ответ сидящая напротив Настя. «Скотина! — закричал мысленно Андрей. — Я же хотел сказать, что у нее офигенные сиськи!» «Подобные высказывания считаются неприемлемыми, — откликнулся телепатический нейропомощник. — Объективизация физических характеристик недопустима. Ваша собеседница — человеческое существо, и как таковое заслуживает уважительного и позитивного отношения. Если вам нужна моя помощь в формулировках, буду рад предоставить ее». «Блин! А можно хотя бы сказать, что она очень красивая?» «Это высказывание более приемлемо, чем предыдущее, — не задумываясь, ответил помощник. — Но оно все же нарушает границы, установленные правилами уважительной коммуникации. Если вам нужна помощь…» «Дебил! Если нельзя делать комплименты, о чем вообще говорить?» «Вот примерный список социально приемлемых тем: погода; недавно вышедшие фильмы; музыка; развивающая литература…» «Хрен с тобой, пускай будут фильмы» — Ты ходишь в кино? — спросил Андрей, мысленно проклиная сидящего в мозгу псевдоживого паразита. Настя звонко рассмеялась. — Иногда! Но я смотрю в основном комедии. — А мне боевики больше нравятся, — усмехнулся Андрей. — Чтобы взрывы, или ограбления, или погони… «Обсуждение социально неприемлемых действий не рекомендовано. Вы близки к нарушению Правил сообщества, которые обязывались соблюдать». «Да твою ж мать! Заткнись уже, железяка!» — А кто у тебя любимый актер? — поддержала беседу Настя, видя, что Андрей застыл с открытым ртом. Тот сглотнул и откашлялся. — Мне Карина Бойстер очень нравится — это которая играла Майора Молнию в последних «Ренегатах». Во-первых, она очень красивая — и этот ее блестящий костюм очень круто обтягивает… «Майор Молния — сложный и неоднозначный характер с хорошо прописанной сюжетной линией. Несмотря на то, что это вымышленный персонаж, сводить ее обсуждение лишь к физической составляющей оскорбительно и недопустимо». — Да чтоб ты сдохла, тварь! — заорал Андрей, не сдерживаясь. Настя замерла, словно громом пораженная. Из-за соседних столиков на них глазели, но Андрею было плевать. — Гребаный помощник, как я тебя, сука, ненавижу! И особенно — твою пресную синтетическую блевотину! К ним уже спешил официант, вне всякого сомнения, вызванный нейросетью. Андрей это видел, но видел и другое: одобрение в глубине большинства устремленных на него глаз. — Если мне хочется сказать, что у нее классные сиськи — я это скажу! Если мне нравятся фильмы со взрывами и оторванными башками — я и это тоже скажу! И если я чувствую, что хотел бы это девчонку трахнуть прямо здесь и сейчас… завалить на стол, задрать юбку, засунуть член в ее пизду — чтобы она стонала, извивалась и кричала, словно рабыня в постели хозяина… Ни одна тварь с выведенным в лаборатории интеллектом не может мне помешать! С другой стороны зала кто-то несмело зааплодировал. Официант замер перед их столиком, изобразив лицом извиняющуюся, но непреклонную решимость. — Прошу прощения, но мы вынуждены просить вас удалиться. Нарушения норм этикета, моральных ориентиров и правил корректной дискуссии… оскорбительные термины неприемлемы в общественных местах… В ближайшие две недели доступ в наш ресторан будет для вас ограничен. — Да и по херу, — отважно сказал Андрей, стягивая куртку со спинки кресла. — Все эти ваши «правила сообщества» и «моральные ориентиры» можете поместить туда же, куда я с радостью поместил бы член — но увы, не сегодня. Бывай, Настюха. Я позвоню. Настя дождалась, пока за парнем закроется дверь, и обхватила голову руками — Боже мой… — прошептала она неразборчиво, чтобы не услышал нейропомощник. — Мне еще никто никогда не говорил таких красивых слов… А говорят — романтика умерла!

***