A Battle Unwon, A Life Unlived

Темнота приносила облегчение. В ней был покой, в ней было тепло, которого он не помнил, чтобы когда-либо испытывал в жизни. Он потянулся к ней и окутался ею, стремясь стать с ней единым целым. Он хотел бы вечно греться в этом чудесном ощущении. Постепенно он осознал мягкость, окружающую его во тьме, и наполнился глубоким удовлетворением, теплом и светом, охватившим все его существо. Темнота стала более светлой и полной, но от этого не менее желанной. Вечность закончилась слишком быстро - резкие удары в спину, лишившие его дыхания. Дыхание? Почему дыхание должно его волновать? А его спина? Когда он успел осознать свое тело в этом безмятежном существовании? Неважно. Он ни за что на свете не откажется от этого с таким трудом обретенного ощущения. Он еще глубже погрузился в тепло и мягкость и успокоился. Вдалеке раздались возмущенные крики –Кепа!, - и от этого звука сердце его забилось. Вскоре к юношеским голосам присоединилось тихое хихиканье, и темнота задрожала. Он почувствовал, как его голову приподнимают, а затем бесцеремонно бросают вниз с очередным возмущенным –Кепа!. - Темнота вокруг него начала неудержимо сотрясаться, воздух наполнился смехом, но он не решался открыть глаза. Он еще крепче вцепился в темноту. –Деймон! В этом голосе не было возмущения, только теплота веселья. Дыхание замерло в легких. Теплая рука прижалась к его щеке, большой палец погладил скулу. –Деймон, тебе нужно проснуться. Почему? Ему нравилось здесь. Он потянул тепло к себе, но оно оттолкнуло его. –Деймон! - Теперь в голосе слышалось не столько веселье, сколько отчаяние. В его груди зародилась надежда, и он наконец решился открыть глаза. Он с удивлением уставился на встретившее его лицо. Он с недоверием поднял руку к её щеке, ласка была легкой, как перышко. –Лейна. Смущение затуманило её глаза, и она склонила голову набок, одна бровь чуть заметно дрогнула. Она убрала руку с его щеки, и он успел оплакать потерю, прежде чем её рука оказалась на его собственной. Она мягко улыбнулась и открыла рот, чтобы заговорить. –Деймон, что-то случилось? Он трепетно улыбнулся ей, прежде чем ответить. –Нет, ничего не случилось. Все так, как и должно быть. Улыбка расширилась, когда он прижал её лицо к себе и впился в её губы нежным поцелуем. Он прижал её к себе еще глубже, когда она прижалась к нему, и на какое-то время все стало по-настоящему хорошо. До тех пор, пока до его слуха не донеслись сдвоенные звуки отвращения: –Кепа! - и –Мунья!, - сопровождаемые решительным воем. Он с большой неохотой оторвался от губ жены, и она засмеялась над ним за это. –Прогони вредителей. Она засмеялась еще сильнее. –Это твои вредители. –Я знаю, но они лучше слушают свою мать. Она покачала головой и толкнула его. –Вставай, Деймон. Вставай! Он ворчал про себя, садясь в кровати, а близнецы, воспользовавшись случаем, забрались на неё рядом с родителями и, наконец, затихли, уставившись на мать с неожиданной робостью. Рейна, как всегда тихая, набралась храбрости первой и протянула руку, чтобы слегка провести пальцами по животу матери. Она подняла лицо к матери, в её глазах ясно читался вопрос. Улыбка Лейны снова стала очень мягкой, и она кивнула. Близнецы рванулись вперед, серебряные локоны подпрыгнули, с невероятной осторожностью положили головы на живот матери, долго лежали с закрытыми глазами и тихо дышали. Деймон тупо смотрел, как руки Лейны расчесывают волосы их дочерей. –Когда же он наконец появится? –Это будет нескоро, милая. Нет, это будет не скоро. Это будет целая вечность. Деймон закрыл глаза и на мгновение погрузился в себя. Теперь он понимал, в какой момент времени это произошло. В его загробной жизни вечно царило то время, когда они были наиболее счастливы. В Пентосе, незадолго до родов, которые убьют Лейну, счастливые и ожидающие появления нового ребенка, когда их маленькая семья наконец-то снова вырастет. После этого они планировали отправиться в Дрифтмарк и Хай-Тайд, где будут жить с бабушкой и дедушкой своих детей и где Рейна с малышом смогут надеяться получить новое яйцо. Но этому не суждено было сбыться. Ребенок так и не появился на свет, и Лейна вернулась домой только в гробу, а хнычущий Родоубийца украл у неё траурного скакуна. Зная то, что он знал теперь, это было горько-сладкое время. Он был бы благодарен, если бы жил в нем вечно. Грустная улыбка появилась на его губах, когда он открыл глаза и посмотрел на своих девочек. Когда Лейна протянула руку, чтобы включить его в маленькую кучку, он позволил притянуть себя к жене и положил руку на спины дочерей. Последние остатки меланхолии покинули его. Да, он был бы доволен тем, что провел здесь целую вечность. Он повернул голову и прижался лицом к грудям жены, дразняще потираясь о них носом. Она выдохнула тихое скандальное –Демон!, - когда его рука, скрытая от глаз, присоединилась к шалостям. Она прикусила губу, мило покраснев, и не стала извиваться под его ласками, чтобы не мешать их невежественным детям. Она так мужественно боролась, эта его замечательная жена. Но, увы, он был не простым противником. Он откусил бутон, оказавшийся в зоне его досягаемости, и Лейна дернулась всем телом, сместив две серебряные головки, все еще покоившиеся на её животе. Бледные кудряшки разметались, испуганные глаза растерянно перескакивали с родителя на родителя, и вдруг насторожились, когда их подушка поспешно соскочила с кровати. Как закаленный в боях командир, он воспользовался представившейся возможностью и, подхватив обоих с кровати под одну руку, понес их к двери, по пути позвав кормилицу. Как только она оказалась в пределах досягаемости, он передал их на её попечение и поспешил запереть дверь, пока они не успели вернуться к ней. Выполнив задание, он повернулся и встретился взглядом с ничего не выражающим взглядом жены, поднявшей брови и сложившей руки под грудью. Лишь легкий изгиб уголков её аппетитных губ выдавал хоть какие-то следы веселья. Деймон бросил на неё взгляд, полный невинности. Наградой за его старания стало возмущенное хмыканье Лейны и закатывание глаз. –В чем дело, дорогая жена? Он с беспомощным восхищением наблюдал, как она снова рассмеялась и покачала головой. –Да вот, муж мой, так получилось, что я сильно проголодалась, а ты только что запер дверь. Он показал на неё пальцем. –Именно поэтому я и запер дверь. Смех делал интересные вещи с её грудями, одетыми в тонкую ночную рубашку, и он был очарован. –Есть хочу! - Вот что удалось Лейне выдавить из себя между приступами смеха. Что ж, даже в загробной жизни бывают маленькие разочарования. Он подождал, пока она успокоится, и, прислонившись спиной к двери, стал наблюдать за ней. Она была еще более потрясающей, чем он помнил, и это вряд ли было возможно. Вытерев с лица слезы, пролитые во время веселья, она грациозно скользнула к нему. Подняв руки, она обхватила его лицо и, взяв за уши, опустила его голову. –Ты неисправим, дорогой муж. - Она прильнула к его губам, поддразнивая. –Но сейчас я больше всего на свете хочу есть. Когда она опустилась на пятки и подмигнула ему, в её глазах появилось озорство. –Может быть, мы сможем повеселиться, когда дети уснут.