По нотам

Алиса блаженно улыбается, сидя за столом. Вокруг раскиданы бесчисленные альбомные листы с нотами, коробки от пиццы, бутылки, но девушку это мало волнует. К ней наконец пришло вдохновение, а это значит, что она спокойно может написать очередную мелодию, сыграть её и перенести запись на пластинку. Чиркнув по тетрадному листу ещё раз и отпив вино из бокала, Пикман подняла глаза, повернув голову. На стене висит достаточно много наград, в шкафу за стенкой стоит золотой приз в виде скрипичного ключа «За лучший дебют». Внутри просыпается гордость. Заслуженные честным трудом призы всегда было приятно получать. Ещё приятнее - вешать их на стены в своей квартире, на самые видные места. Только не рядом со сломанными гитарами и парочкой ещё пока целых инструментов. Алиса оглядела комнату и хмыкнула. Три сломанные гитары точно пора было выбрасывать, ведь в её квартире есть три таких же новых. Девушка не помнит, когда в последний раз выходила на улицу, сейчас у неё слишком много работы над очередным произведением. Метнув взгляд на синтезатор, стоящий в другом конце комнаты, Пикман подумала, что неплохо было бы потом проиграть написанную мелодию. Если девушка как обычно не уснёт за столом. Начертив карандашом последнюю ноту, композитор посмотрела на часы. Одиннадцать часов ночи. Ну конечно. Проведя рукой по волосам, Алиса встала из-за стола и прошла к полкам с книгами рядом со своей кроватью. Даже не все книжки были на своих местах, какие-то валялись на полу. Где-то здесь была книга по домоводству. Пикман привыкла к такому беспорядку в своей квартире. Он служил своего рода вдохновением для девушки, пусть и не всегда. Но Алиса называла бардак в своей квартире «творческим беспорядком». Люди, которые всерьёз не занимаются чем-то вроде поэзии, рисования или музыки, не поняли бы такого, как всегда думала композитор. Наконец найдя книгу по домоводству, она уже хотела начать читать, как вдруг заметила на полу старое письмо. Кажется, оно было от её отца. Сев прямо на стопку книг, стоявших на полу, Алиса начала читать. Письмо состояло всего из трёх строчек: «Алиса! Не позволяй погаснуть огню творчества. Целую. Папа.» Девушка повертела в руках письмо и горько усмехнулась. Она была рада видеть такие приятные пожелания от родного человека, но здесь, в этой квартире, творить что-то одной иногда было невыносимым. Пикман любила музыку и увлекалась ей очень давно. Казалось, иногда она писала на автомате, а прекрасная мелодия выходила сама собой, выскакивая из-под пальцев, в своём темпе перемещающихся по клавишам синтезатора. Такая же музыка была записана и на пластинках. Иногда музыкант была не прочь поэкспериментировать и записывала практически рок. Спасибо гитарам, даже сломанным. Алиса будто слышала цвета, которые играли в её музыке. В медленных, тихих мелодиях переливались нежные пастельные оттенки, а в резких и громких нотах будто быстро сменяли друг друга яркие, кислотные, либо тёмные цвета. У композитора где-то даже есть награда за «Лучшее использование цвета в музыке». Пикман не помнила, брала ли до этого в руки письмо от родителя, если только впервые ради того, чтобы просто вскрыть конверт с ним. Когда она вообще в последний раз видела отца? Он никогда не был многословен, но поддержать свою дочь всегда был готов. И сейчас эти три строчки заставили глаза заслезиться, а душу сжаться, словно на этом чуть пожелтевшем листке была написана целая поэма о том, как мужчина гордится своей дочерью. В эти несколько слов для Алисы Пикман было вложено больше, чем в огромное хвалебное письмо на два листа. Похоже, поддержка близких правда дорогого стоит. И неважно, много или мало слов произносят члены семьи, главное, чтобы они искренне были рады. Тогда никакие оды в твою честь уже не требуются. Девушка прижала письмо к груди с широкой улыбкой. В голове заиграла какая-то новая мелодия. Совсем не та, которую так легко композитор писала минут десять назад. Появилось острое желание написать что-нибудь папе. Алиса вскочила, отшвырнула листок обратно на книги, помчалась к столу, быстро отыскала альбом, вырвала первый попавшийся лист, сметая с деревянной поверхности коробку из-под пиццы, стаканчик из-под газировки и свой белый носок. — Я тоже люблю тебя, пап… — вытирая слезу со щеки, шепчет Пикман, улыбаясь всё шире. И рисует на альбомном листе большого белого зеленоглазого кролика в качестве символа.