Гербарий, сотканный из лилий

Тонкие, по-паучьи ловкие пальцы легко пробежались по обложке и остановились на толстом корешке большого старинного альбома. Черная бархатная ткань, покрывающая его деревянный каркас, приятно ощущалась кожей пальцев. Небольшие вкрапления рубинов, инкрустированных в обложку, вспыхивали заревом и тут же угасали в неверном свете свечи. Северус провел пальцами по прохладным камням и улыбнулся. Он мог бы давно продать старинный альбом Принцев – единственную реликвию, которую успела взять с собой его мать, сбегая из дома родителей. Вырученной суммы хватило бы на то, чтобы поправить дела и покинуть раз и навсегда Паучий тупик. Но Снейп этого не сделал, как не сделала этого и Эйлин. В детстве он недоумевал, зачем хранить пусть красивую, но бесполезную книгу, в которой не было ничего, даже фотографий – только пустые, пожелтевшие от времени страницы. Но на вопросы сына Эйлин лишь качала головой и говорила, что никогда не осмелится ни продать, ни использовать ее. После смерти матери Снейп, бережно хранивший память о ней, также не смел лишний раз прикоснуться к альбому. Поначалу. Сейчас же Северус нашел достойное ему применение. Он превратил альбом в гербарий. Пальцы Снейпа заскользили по мягкому бархату обложки и остановились на массивной серебряной застежке, защищающей содержимое альбома от чужого любопытства. В тишине раздался тихий щелчок. Альбом с легким скрежетом раскрылся. В воздухе едва ощутимо запахло лилиями. Лилии. Они были на каждой странице. Засушенные, но не потерявшие красоты. Словно назло времени, превращающему все в прах, они сохраняли остатки былого величия и слабый аромат прошлой жизни. Жизни, в которой лепестки еще не поблекли. Жизни, в которой они гордо тянулись к солнцу. Где нежно ласкали взоры тех, кому посчастливилось их увидеть. Но жизнь эта продлилась недолго. Умелой рукой коллекционера цветы были сорваны и похоронены среди пожелтевших страниц альбома. Северус задумчиво перелистывал его. Молочно-белые, нежно-розовые, бордовые, как вино, и солнечно-желтые лилии покоились на его страницах. Коллекция цветов была поистине богатой. Но взгляд Северуса не задерживался на этих страницах. Он искал определенный цветок, гордость своей коллекции. Перелистывая предпоследнюю страницу Снейп на мгновение замер в предвкушении. Вот оно, то, ради чего и создавался весь гербарий. К последнему листу была прикреплена самая большая, самая красивая лилия всей коллекции. Оранжевая лилия. Северус, невольно задержав дыхание и широко распахнув черные глаза, смотрел на цветок, пытаясь вобрать в себя всю его красоту, запечатлеть в памяти нежные изгибы лепестков и тонкое изящество прожилок. Он с жадностью голодного зверя впивался взглядом в лилию, пока оранжевый цвет не начал рябить в глазах и заполнять собой все пространство. Тогда он прикоснулся к цветку. Бледными пальцами, едва касаясь, он провел по его нежным лепесткам. Затаив дыхание, Снейп трепетно поглаживал их, аккуратно продвигаясь к самой сердцевине венчика цветка, медленно раздвигая бархатистые пыльники. Пальцы добрались до основания пестика и Северус осторожно надавил, притронулся к самой середине, боясь разрушить хрупкий цветок. Снейп дрожал, его глаза горели лихорадочным блеском. Лилия. Некоторое время назад обладательница этого имени исчезла, растворилась в воздухе. Словно ее никогда и не было. Умерла она или была жива до сих пор, не знал никто. Почти никто. Северус смотрел на оранжевый цветок, который теперь принадлежал лишь ему одному. Только он мог смотреть на его молчаливую красоту, только для него была его неземная прелесть. Единственным ярким пятном в темной, покрытой мраком комнате была эта лилия цвета зарева. Как у цветка не может быть своих желаний, так и та, кто носила его имя, не должна была пытаться иметь свои. Теперь когда Северус того хотел, он мог открывать альбом и, налюбовавшись на лилию, закрывать и откладывать его в пыльный душный ящик. Чтобы цветок не отвлекал лишний раз, но всегда был под рукой. Оранжевый цвет рябил в глазах, перед глазами шли круги. Смотреть становилось невыносимо. Настолько, что Снейп не сразу заметил небольшого паучка, вскарабкавшегося на альбом и упрямо ползущего к цветку. Пара мгновений, и его черные лапы коснулись таких нежных, манких лепестков. Ярость. Она стремительно захлестнула Северуса. Паук не к месту на его лилии. Ладонь резко опустилась на маленькое тельце животного. И через мгновение пришло осознание содеянного. Медленно и с ужасом Снейп поднял руку. На ладони покоился мертвый паук в окружении оранжевых лоскутков, похожих теперь на тонкие крылья стрекозы. Больше не существовало лилии. Хрупкий цветок рассыпался, не выдержав удара. Страшный дикий вопль пронзил Паучий тупик. Больше ее не было с ним. Оранжевые лепестки поднял порыв ветра, влетевший в приоткрытое окно. И унес их навстречу занимающемуся рассвету.