Ты верил мне будто Богу — я предаю тебя, как человек

— Ты!!! — глаза Аякса наполняются яростью, когда он видит её. Её силуэт, низкий рост (раньше она казалась выше), длинные волосы, катана в ножнах на поясе и кимоно, края которого почти касаются земли. Она поворачивает голову в его сторону, приятно удивляясь тому, как он смог узнать её даже в темноте спустя столько лет, а затем срывается с места, намереваясь спрятаться меж кварталами, куда не попадает свет полнолуния и фонарей ночного Киото. — Не позволю! — кричит в след Аякс, пустившись в бег за ней. — Слабое существо. Иди домой и не попадай в неприятности. — Постойте, Скирк-сан! — бросается за ней, словно забыв обо всех ушибах и ранах, которые получил пару минут назад. — Скирк-сама, малец. Ты даже не знаешь, с кем говоришь, — продолжая свой путь, отвечает. — Скирк-сама! Обучите меня! Я больше не хочу быть слабым!!! Женщина смеётся, не останавливая шаг. Но её прерывают, ухватившись за подол её кимоно. Скирк оборачивается лицом к пареньку, пока один из телохранителей достаёт катану из ножен, намереваясь нанести удар. — Отставить, — говорит она, а затем обращается к мальчику: — Слушай, мелкий. Ты действительно считаешь, что достоин моего внимания? У него слезятся глаза, но он отвечает: — Пожалуйста… я хочу… я хочу быть таким, как Вы… — женщина лишь усмехается, после чего садится на корточки рядом, трепля рыжие безобразные волосы. — Правда? А на что ты, малёк, готов? Умрёшь ли ты за меня, если понадобится? — Да, Скирк-сама, — сжимает руки и кивает. — М? Я думала, что дети твоего возраста боятся даже слова «смерть». Ты другой? — Я на всё готов… лишь бы стать сильнее. Скирк опять смеётся. И это лучший женский смех, который он когда-либо слышал, после искреннего смеха матери. Серьёзный и пугающий голос превращается в нежные нотки хохота, расслабляя окружающих от гнетущей атмосферы. Ему так действительно становится легче. — Ха-ха-ха… Иди за мной. — Аякс… Моё имя — Аякс. — Аякс? Не разбрасывайся своим настоящим именем среди якудзы. Пускай тебя зовут… Чайльд. Как раз для твоего возраста. Аякс понимает, что Скирк как никто другой знает улицы Киото наизусть, поэтому скрыться от него ей не составит труда. Но он должен действовать на шаг вперёд, чтобы загнать её в угол прежде, чем утерять из виду. Всё-таки после стольких лет страданий, причиной которых была сама Скирк, когда он смог наконец-то смириться с реальностью и стать на свои ноги, она смеет появиться у него на глазах, а затем сбежать, как обычно это делает. «Она явно планирует забежать куда-то, дабы пересидеть, пока я буду гоняться по улицам за ней как полный дилетант. Вот только куда…» — мыслит он, пытаясь догнать женскую фигуру, что не останавливается ни на миг, дабы не дать фору своему противнику. — М-да, работы здесь не занимать, — осматривая телосложение мальчика, говорит Скирк. — Просто, когда моя мама… — Чайльд, мне плевать. Ты здесь, чтобы быть достойным титула моего ученика, а не ради того, чтобы поныть. — Хорошо, Скирк-сама, — у него ком в горле, но всё равно кивает. — Так-то лучше. Ты должен забыть про проявления какой-либо слабости. После этого тебя будет ждать награда, — грубо, но в своём особом стиле, берёт Чайльда за подбородок. — И когда я увижу, что ты стал тем, кого я хочу из тебя сделать — ты её получишь. — Что… что за награда? — Чего только пожелаешь. Должна же я дать тебе мотивацию. Глаза Чайльда загораются. Какой же ребёнок не любит подарки, да ещё и от своих наставников? В мыслях постепенно меняют друг друга картинки разных сладостей, мальчишеских особых игрушек, коллекции любимых игр на приставки и много прочего. Нет-нет-нет, ещё рано думать. Вдруг Скирк подразумевает под этим осмысление её предложения, и Чайльду стоит желать чего-то конкретного? Обычно папа всегда заставлял приходить к конкретной мысли путём собственного философствования. Сейчас же, единственное, что должно заботить его, это попытки впечатлить Скирк. Но вскоре лёгкая улыбка с уст женщины пропадает, и её лицо словно каменеет. Чайльд чувствует холодный пот на спине от такого устрашающего взгляда. — У меня не так много времени, чтобы возиться с тобой. Поэтому ты должен начать сегодня же. Скирк одним резким движением достаёт свою катану из ножен, чего Чайльд даже не заметил, и передаёт ему в руки, держа за острое лезвие. Мальчик рассматривает оружие в своих руках, для которого даже приходится напрячься, чтобы удержать. На клинке гордо красуется имя наставницы — «Скирк». — Чего ждёшь? За мной. Она открывает двери, и перед Чайльдом престаёт мужчина, крепко привязанный к стулу. Скирк заходит внутрь комнаты, и словно одним движением руки развязывает его. Чайльду становится плохо от одного лишь взгляда на происходящее — мужчина выглядит действительно отвратительно. Проблема не только в ушибах и шрамах по всему его телу, а и в самой внешности. А ещё здесь невыносимая вонь, даже что-то хуже крови, которая засохшими пятнами красуется на полу и стенах. — У тебя есть полчаса, чтобы убить его, — обращается Скирк. — Чайльд, бейся или умри. Не постыди моё оружие. Не постыди меня. Женщина толкает его внутрь и закрывает дверь снаружи, оставляя мальчика наедине с «хищником». Всё тело трясёт, руки не слушаются, Чайльд даже не может пошевелиться. А в глазах мужчины так и читается, что он готов растерзать маленького лисёнка, ради удовольствия. — Помогите! Помогите мне!!! Скирк-сама! Пожалуйста, не оставляйте меня! Скирк-сама!!! А сама Скирк тем временем спокойно наслаждалась вкусом саке, внимательно прислушиваясь к крикам из комнаты. Чайльд не первый малыш, который увязывается за ней, чтобы стать сильнее, как обычно они любят это говорить. Но ни один из них не выжил. Кто-то погибал ещё на первом испытании, кто-то спустя пару дней, кто-то через год. Поэтому особых надежд на Чайльда у неё и не было. Он такой же, как и все. Но спустя время крики прекращаются. «Не выдержал и пяти минут?» — усмехается женщина. И тут же вопли мальчишки сменяются на взрослые мужские отчаянные крики. Оскорбления в сторону мальчика, в сторону самой Скирк, ругательства, но ни одной просьбы о помощи. Скирк удовлетворённо улыбается. Спустя полчаса женщина открывает дверь. Она сразу же ищет глазами Чайльда, который по-детски забился в угол комнаты, боясь и пальцем шевельнуть. Он тяжело дышит, его трясёт ещё больше, чем прежде, а взгляд направлен на мёртвое тело, кровь из которого ручьём стала вытекать за пределы комнаты, кровь которого испачкала юные руки, ноги, лицо Чайльда, кровь которого на всю жизнь останется в памяти. Он всё ещё держит катану наставницы в руках, словно боясь, что это не конец, и сейчас страшный мужчина вновь проснётся, одержимый злым духом, или же Скирк приведёт новую жертву, посильнее, заставив убить. — Скирк-сама, я сделал это, — без былого огня и блеска в глазах, говорит Чайльд. — Я вижу, — подходит к нему, и вытирает кровь с лица. — Для тебя убить плохого человека — не должно быть грехом. Этот мужчина — насильник, которого нам следовало уничтожить. Считай, что ты выполнил своё первое задание. — Ради вас — что угодно. Скирк поднимает обессиленного Чайльда на руки и несёт в ванную комнату, где его уже ждала горячая вода. Отмывает еле дышащего парня от крови, от запаха, который уже въелся в кожу ребёнка. Он не помнит, чем закончился вечер, потому что намертво уснул ещё в ванной. Утром Чайльд просыпается, вспомнив, что он сделал. Всю ночь ему снились кошмары с тем самым мужчиной, а потому ощущение сотворенного греха никуда не исчезло. Он не верит, что совершил убийство. Он не хотел убивать, он просто хотел жить. Его же будет прощено? — Успокойся, слабак, — говорит Скирк, давно наблюдавшая за проснувшимся Чайльдом. — Ты должен понять, что у него даже не было оружия. Для тебя это не больше, чем раздавить червяка под дождём. — Но я теперь… Женщина, которая терпеть не может такие всхлипы, быстрым шагом подходит к мальчику, а затем оставляет грубую пощёчину на детской щеке. Ощущение — отвратительное, словно холодной водой облили. — Заткнись. Убить по приказу хозяйки должно быть для тебя счастьем, а не горем. Ты сам согласился на это, и ты знаешь, кто я такая. — Да, простите, Скирк-сама. — Проваливай. — Но… — Понадобишься — найду и притащу сюда. Выбор Аякса пал прямо на заброшенное здание посреди города. Раньше это был офис компании, которая совсем не внушала доверие жителям Киото. Многие говорили, что это лишь прикрытие для подпольного бизнеса. И простоять ему удалось недолго — в одну из ночей здание внезапно было подорвано, да настолько громко, что Аякс тогда проснулся от этого взрыва. Он здесь не впервые, потому что у него были догадки, что это сделали непосредственно якудза по заказу, чтобы перекрыть путь конкурентной компании. Он знал, что это здание будет использоваться в целях Скирк, поэтому пару раз проникал внутрь, чтобы найти её. Был тихим, как она учила, чтобы не оставить следов и не попасться на глаза. Но каждый раз был безуспешным — была ли здесь Скирк вообще или она знала, что Аякс здесь, а поэтому не показывалась? Он не знает, но он чувствует. После этого каждый четверг в двенадцать часов ночи в течение года его хватали и усыпляли, а потом он просыпался на диване, с которого шёл прямиком в комнату испытаний. С каждой неделей было всё сложнее и сложнее. Казалось, что проще будет сдаться. Но смотря в эти розовые глаза наставницы, в которых наряду с презрением была видна крупица гордости и большие надежды, он не мог так поступить. Он был готов бороться до конца, чтобы доказать самому себе, что он сильнее, чем кажется. И когда ему пришлось драться против четырёх вооружённых мужчин — он смог победить. А после этого выходит полумёртвый из комнаты и падает на колени перед Скирк. — Скирк-сама… я это сделал. Опять, — трётся щекой о женскую ногу, пачкая её свежей кровью, и чуть ли не скулит. — Какого хорошего мальчика я из тебя сделала. После этих слов Скирк в момент отталкивает Чайльда от себя ногой, а следом хватает за воротник. Мальчик шипит от ноющей боли во всех конечностях, не в силах как-либо сопротивляться. Он замечает, что его тащат в ванную комнату, как обычно. Правда, уж никак не ожидал, что его туда буквально закинут. — Приведи себя в порядок. Я жду на кухне. Чайльд еле дышит. Но он не может ослушаться Скирк, поэтому по её приказу еле как приподнимается с холодного кафеля и опирается ладонями в раковину. Он уже давно перестал узнавать себя в зеркале после такого, но сейчас на него прямиком смотрел монстр, у которого вместо лица маска из крови других людей, с этой же маски вверх уходят два острых рога, а из пасти и оскаленных зубов вовсю течёт слюна с желанием съесть больше. Скорее демон. Чайльд протирает лицо ладонями, словно пытаясь снять эту маску и вновь стать человеком. Грудная клетка ускоренно то вздымается, то вновь опускается. Он поднимает взгляд в зеркало, и уже видит себя. Кровь, конечно, не ушла, а только больше размазалась по лицу, напоминая ту самую маску. «Уже совсем с ума схожу», — думает Чайльд, включая напор холодной воды. Он поспешно умывается и убирает с себя все остатки убийства, дабы Скирк не ругала. Но учитывая, сколько времени он здесь уже торчит, то она в любом случаем будет недовольной. Чайльд, едва ли переставляя ноги, всё же доходит до кухни и облегчённо садится за стол напротив Скирк. Он внимательно смотрит на неё, ожидая начала речи. — Аякс, я горжусь тобой. — Вы… никогда не называли меня так. Скирк лишь смеётся, а после подходит к мальчику и в своей манере берёт его за подбородок. — Потому что теперь ты не просто мусор под моими ногами. Ты мой маленький подданный, который сделал всё, чтобы не быть жалким слизняком в глазах хозяйки. Ты превзошёл самого себя. Кто хороший мальчик? — по-щенячьи чешет и спрашивает. — Я, Скирк-сама. Чайльд блаженно улыбается, пока Скирк отстраняется и подходит к тумбе, чтобы достать оттуда коробку, сопровождая это словами: — А вот и подарок на годовщину нашего с тобой сотрудничества. Чайльд удивлённо пару мгновений рассматривает чёрную упаковку, а затем принимается распаковывать, ибо интерес разжигается с каждой секундой. Открыв, он улыбается ещё шире. Подарок включал в себя форму якудзы и собственную катану с именной резьбой «Чайльд» на лезвии. — Присоединяйся ко мне. Теперь ты можешь именоваться одним из нас и быть наравне с другими. Чайльд тихо смеётся. — А можно я приму только катану? — Что? — Если я вступлю в ваши ряды, … я уже не буду только под Вашим контролем. Мне это не надо. Вами же управляют в Киото, да? Я хочу… подчиняться лишь Вам, Скирк-сама. Теперь смеётся Скирк. — Ты правда не более, чем пёсик, да? Я предложила тебе перспективное будущее, от которого ты так просто отказался лишь бы быть под моей властью? — Чайльд кивает с глупой улыбкой. — Тогда… Если ты уж так зависим от меня, хм… Не хочешь стать чем-то на подобии домашнего животного, ха-ха? Я буду брать тебя всюду, на собрания и задания, но ты не будешь приравненным даже к худшим из якудзы. Будешь на коротком поводке, готовым защитить хозяйку, не так ли? Глаза Чайльда горят. Если бы это сказал кто-либо другой, он бы непременно оставил его без лица. Но пока это Скирк — он счастлив. От Чайльда всегда исходила эта детская любовь и особая привязанность к ней, которая с каждым днём перерастает во что-то другое, во что-то взрослое, а не просто ребятническое. — Как пожелаете, Скирк-доно. Он сидит на крыше того самого здания. Скирк любит крыши, поэтому она бы непосредственно появилась здесь. Да и Чайльд полюбил крыши после всего времени, проведённого с ней на верхушках зданий после миссий. Он прислушиваются к каждому звуку ночного Киото, чтобы услышать женские бесшумные шаги. В этом её особенность — она всегда ходила так, что можно расслышать лишь в полной тишине, да и только в том случае, если особо сосредоточен на этом. За несколько лет ему пришлось научиться различать все тихие звуки, которые издаёт Скирк, чтобы сплочённо действовать во время заданий. Он настораживается, чувствуя, что он больше не один здесь. Без лишнего шума он поднимается с бетона и прячется у стены, чтобы внезапно напасть и не дать сбежать. Затаивает дыхание, как учила наставница, чтобы не быть пойманным. Да, она здесь. С того момента Скирк публично всюду появлялась с рыжим пареньком за её спиной, который с каждым днём становился на крупицу выше и выше. Кто-то говорил, что это её сын, кто-то называл его всего лишь игрушкой. Но Чайльду было наплевать, ведь его напрямую ассоциировали со Скирк. Конечно, он определённо этого желал. А вскоре переходной возраст — время, когда детская любовь превращается в нечто большее, отчего щёки краснеют, а в груди горит, пока сердце бьётся всё быстрее и быстрее. А когда наставница приглашает в особое место в день рождения, то это заставляет выть и скулить в подушку от радости и предвкушения. — Твой отец не рассердится, если я подарю тебе татуировку? Когда Чайльд узнал о тату Скирк на всю её спину, то сказал, что сделает себе что-то похожее вскоре. Она это запомнила, что, безусловно, греет душу мальчишки. Уже вечером, когда тату-мастер закончил со своей работой, оставив на память чёрно-белого дракона на всю спину, Чайльд и Скирк вернулись к ней домой, дабы продолжить праздник. — Я никогда не пробовал саке, — наблюдая за тем, как женщина наливает себе алкоголь, говорит Чайльд. Скирк же удивлённо скидывает брови. — Решил отгуляться по полной? — не колеблясь, Скирк вмиг наливает ему саке и протягивает стакан. — Пей, пока разрешаю. Чайльд, разумеется, не имев прежде опыта с каким-либо алкоголем, без раздумий одним разом осушает стакан до дна, не оставляя и капли. Через пару секунд он морщится, не в силах обуздать реакцию его организма на саке, а потому тут же и краснеет от градуса. — И как? — Неплохо… — У тебя уже взгляд помутнел, ха-ха. Конечно, ты ведь ещё так мал. Скирк вскоре тоже выпивает свою дозу, но не кривится так, как её ученик, пока тот со всей своей внимательностью наблюдает за её движениями. Скирк действительно завораживает. Настолько, что Чайльду нужно пару мгновений, чтобы понять, что она взяла его ладонь в свою. Это заставляет покрыться кожу мурашками. — Помнишь, что я тебе обещала? — Вы… — Да, Чайльд. Теперь я полностью довольна тобой. Выбирай, что хочешь. Чайльд откашливается и покрывается румянцем, после чего дрожащим голосом говорит: — Скирк-доно… Вы мне нравитесь… как женщина. Скирк заливается смехом, тем самым невероятным смехом, который так сильно любит Чайльд. Он бы душу продал, лишь бы слышать его постоянно. — Ох, Аякс-кун, говоришь это так, словно я ничего не замечала. И какое же твоё желание? Встречаться с тобой не смогу, ты и сам это понимаешь. — Я никогда не целовался, Скирк-доно. Скирк улыбается и без лишних слов, не отпуская ладонь, тащит за собой. Чайльду не сразу доходит, что она ведёт его в свою спальню. Она никому не разрешает переступать порог конкретно этой комнаты, словно это тайна в глубине её души. Для Чайльда это не просто честь, а куда больше. — Я должна научить тебя и целоваться, Аякс? Ну, если таким есть твоё желание… Ты мог попросить денег, чего угодно, но выбрал меня. Не зря я держала тебя возле себя всё это время. Ложись. У Чайльда горят щёки, да и не только они, а всё тело. Это алкоголь или влияние Скирк? Он не знает, но это превосходное чувство. Он слушается и ложится на кровать, не в силах что-либо сказать. Скирк знает, что делает — его слова излишни. Она тут же нависает над ним сверху и улыбается. — Только никому про это не говори, хорошо? — и показательно прикладывает палец к его губам. Скирк всё с той же улыбкой опускает свои губы на чужие, даря Чайльду его первый взрослый поцелуй. Она знает, что тот даже какого-либо представления не имеет, но это не мешает ей действовать уверенно и не медлить. Она ласкает его губы, пока тот пытается неумело отвечать, но выходит это даже забавно. Скирк усмехается, после чего располагает свою руку на его щеках и грубо давит, заставляя открыть рот шире. Чайльд повинуется, чувствуя напористость наставницы. Она похабно сминает его губы, как он и хотел, водит языком по краям зубов, как он желал, играется с его ртом изнутри, как он представлял. Да что там, он о таком даже не мечтал, его представления не были такими красочными — вживую всё куда приятнее. Когда она властно касается, зная, что он совсем юн и неопытен, что обязательно смутит его, всё равно выполняет его желание… Эта женщина воистину невероятна. Вскоре она разрывает поцелуй, после чего смотрит на раскрасневшегося, пьяного и застыдившегося Чайльда. — Подростковый возраст даёт о себе знать, м? Я не разрешу тебе большего, и не мечтай. — С-скирк-доно… Спасибо, спасибо вам!.. — Чайльд отводит взгляд. — Но могу ли… Могу ли я только коснуться? Умоляю! Я больше ничего не попрошу! Только… — Ты же никогда и груди женской не видел, точно. Иногда я забываю, что ты всего лишь мой малыш Чайльд. Осмелиться меня просить о таком… Ты ничего в этом мире не боишься. Женщина встаёт с дивана и скидывает с себя красный атласный халат, оставаясь лишь в одном белье. Чайльд не ожидал такой решительности с её стороны, поэтому происходящее ещё больше вгоняет его в краску. — Скирк-доно! — Что? Нравится то, что видишь? — Я… Вы… Вы такая… — Я ощущаю твоё возбуждение даже отсюда. Молчи и делай то, что должен. Она садится рядом на кровати и грубо хватает Чайльда за запястье, после чего кладёт руку мальчишки на свою грудь. Пока Чайльд дрожит и не знает, с чего ему следует начать, она, закинув ногу на ногу, усмехается, словно в этом нет чего-то странного. Но видя этого застеснявшегося малыша, она громко цокает, а затем говорит: — Ты хотел этого или нет? Недотёпа. Она валит уже принявшего сидячее положение Чайльда обратно на кровать и садится на его бёдра. — Бери. Я даю тебе пять минут, чтобы ты сделал то, что хочешь. После этого я оденусь, а ты пойдёшь домой. Это понятно? Скирк заводит руки себе за спину и расстёгивает бюстгальтер, впоследствии чего снимает его с себя и откидывает на другую половину кровати. Чайльд впервые видит женскую грудь вживую. Он готов поклясться, что сегодня он понял, почему женщин считают лучшим творением в этом мире. Он заворожённо приподнимается, и сжимает в своих малых ладонях большую грудь Скирк. Не в силах сдерживаться, пока левой рукой то стискает, то растискает, он прикасается губами правой груди, из-за чего Скирк сразу же сжимает рукой его шею, но не отстраняет лицо от груди. — Я разрешала только трогать. А Чайльд, словно в тумане. Он продолжает, будто и не слышит. Он осторожно облизывает сосок, пытаясь запомнить эти ощущения, потому что не знает, повезёт ли ему так ещё когда-либо. Скирк раздражённо цокает, но ничего против него не принимает. Чайльд руками придерживает грудь и делает всё то, чего так желал. Его первая женщина в интимном плане — Скирк, и это то, чего он желал с момента встречи с ней. Для него эти пять минут длились одновременно вечно, и прошли чересчур быстро. Поэтому Скирк непринуждённо оттягивает его за волосы от груди со словами: — Время. Я и так разрешила тебе то, чего не должна была. Чайльд, едва ли не плача, безостановочно благодарит и целует её ладони, которые та поднесла к его лицу — она часто так делала, когда разрешала остаться на ночь или отмывала его от крови. Скирк удовлетворённо улыбается, наблюдая за учеником. Услышав тихий «цок» от каблука, который предвещал, что женщина уже здесь, Аякс опускается вниз, замахиваясь ногой, а в самый последний момент бьёт по часовой стрелке, заставляя жертву споткнуться. Скирк удивляется, но не теряется, и, падая корпусом вниз, опирается на руки, следом делая два сальто вперёд, пока не уверена в том, что сможет устоять на ногах. — Так и знала, что не следовало сюда идти. — А? Говоришь, что рада меня видеть? — разводя руки в стороны, Аякс неспешным шагом подходит к бывшей наставнице. Скирк хмыкает и прикрывает веки. — Чайльд, больше не приходи ко мне. Мальчика словно током ударило. — Что? В смысле, Вы переезжаете? Или Вы не хотите встречаться конкретно у Вас дома? Я пойму… — Заткнись. Наши узы порваны. Я больше не хочу иметь с тобой дело, — она говорит это в своём стиле, совсем без эмоций и нотки дрожи в голосе. У Чайльда сердце разбивается вдребезги с каждым словом. Он не может сдержать слёз, слыша всё, что она говорит. Второе предательство… У него начинают литься по щекам немые слёзы. Он молчит, даже нечего сказать. Не в силах кричать. — Я запретила тебе плакать. А, плевать, забудь. Теперь ты свободен, можешь делать, что хочешь. Иди. — Скирк… почему? — Почему? Потому что ты ничтожество, Аякс. Ты больше не Чайльд. Забудь всё, что нас связывало. — Я… я навсегда останусь Чайльдом… твоим Чайльдом. — Ты забыл про уважение? — Ты сама сказала, чтобы я забыл! Да, я забуду! Но заслужил ли я этого, Скирк?! Я всё для тебя делал! — Убирайся отсюда! Чайльд падает на колени, склоняя голову, словно пытаясь извиниться. — Скирк! Скирк!!! Я стану сильнее, я исправлюсь, пожалуйста!.. — Знаешь, Аякс, мне уже противно от тебя. Ты мог сохранить гордость, уйти молча. Слово старших — это приказ. Да и мне уже стыдно ходить с кем-то настолько жалким, как ты. — Тебе приказ важнее нас?! — Не было никаких «нас», мальчик. — Ты же… Ты же говорила… — Соврала. Тебе же не впервые лгут. Да и важную женщину в твоей жизни тебе уже не впервые терять. — Почему… почему ты такое говоришь?.. — рыдая на коленях, спрашивает он. — А на что заслуживает тот, кто убил стольких людей, м? — Это было ради тебя, — поднимая взгляд полной обиды и непонимания, скрежет зубами Аякс. — Нет. Ты делал это ради себя. Я хотела, чтобы ты стал сильнее. Не моим. — Хватит врать! Ты врёшь! Ты гордилась мной!!! — Я гордилась лишь собой. — Хватит! — Так уходи и не слушай. — Скирк… ты же… Скажи, что ты шутишь… Она подходит ближе к нему, и это последняя надежда Чайльда. Он надеется, что она обнимет и прижмёт, скажет, что это какая-то глупая проверка на доверие в экстренных ситуациях или что-то другое. Но не предательство. Он не переживёт. Но Скирк сразу же забирает эту надежду, когда, сняв с плеча, резким движением достаёт из ножен катану, и так же быстро разламывает её о каменный стол, заставляя расколоться клинок на несколько частей. Небольшой кусок лезвия с надписью «Чайльд» падает прямо у рук мальчишки, словно подтверждая конец всему. — Нет!.. Скирк! Скирк!!! — Проваливай. Или тебя вывести? — Не надо! Не оставляй меня, умоляю! Скирк хватает его за воротник, как делала это и раньше, когда была зла на мальчишку, и тащит по полу, совсем не заботясь о чужом состоянии. Чайльд не хочет бросать её, Скирк — единственная, кто ему нужна. Он хватается за подол её кимоно, словно за последнее спасение в его жизни, но это не сильно его спасёт. — Скирк, пожалуйста! Не надо! — Прощай. Она швыряет его за дверь, заставляя пролететь вниз по лестничной клетке, ударяясь о каждую ступеньку на его пути, а затем с громким хлопком закрывает дверь. Аякс не сдаётся, и, плюнув на боль по всему телу, поднимается обратно к её квартире. Он продолжает стучать по железу, он так хочет с ней попрощаться и услышать её голос. Он бы прощался до конца своей жизни, лишь бы с ней. Он просидел у неё под дверью несколько часов, рыдая и сбивая кулаки в кровь. Стало плевать на учёбу, на отца, друзей, на всё. Ему была нужна лишь Скирк. Он чуть ли не выползает с её подъезда, отчаявшись. Тёмная глухая ночь без луны, лай собак разрывает уши, а отсутствие Скирк в его жизни разрывает сердце. Без неё Киото перестал быть любимым городом, стал чем-то хуже ада. Каждая улица напоминала ему её, потому что здесь они убегали от лишних глаз после очередного задания, где Скирк так довольно улыбалась, смотря на его успехи. После этого Аякс возненавидел весь мир. Но больше всего возненавидел себя. — Хочешь подраться? — Подраться? Нет-нет-нет. Это же не я явился спустя столько лет на твоих глазах, а затем сразу же захотел сбежать, — Скирк томно вздыхает. — Злишься на меня, да? — Ты бросила меня, как бездомного щенка. Заставила ненавидеть всё вокруг. Сделала из меня монстра в человеческом теле. Нет, дорогая Скирк, конечно, я рад тебя видеть! Я с трудом забыл тебя! Попытался стереть с памяти всё то, что ты совершила со мной, но ты заявляешь о себе сейчас как ни в чём не бывало!!! — Значит, вот так всё выглядит в твоих глазах… Эгоист, думаешь только о себе. — Ха-ха-ха, эгоист, значит? Аякс делает резкий выпад вперёд, намереваясь нанести удар чуть выше живота, дабы повалить соперницу без возможности сбежать. Скирк резко реагирует на движения парня, а потому бьёт первой, резко подняв колено в последний момент, параллельно надавив на голову Аякса левой рукой. Тот сразу же хватается за свой нос, из которого уже готова литься кровь, отходя на пару шагов от женщины. — Всё-таки жаждешь драки. Хорошо, я тебе её устрою. Я одержу победу, сражаясь с тобой всего лишь одной рукой, — женщина тут же заводит свою правую руку, которая является ведущей для неё, за спину. — Всё ещё не воспринимаешь меня всерьёз? А ты ни капли не изменилась, Скирк! Всё кончено! — Тут ты сам и покончишь, Чайльд. — Ты даже не смей называть меня так! Ты забрала у меня это имя, а я сохранил его как единственную память о тебе. Ты не можешь так называть меня! Аякс замахивается первым, вновь приближаясь к ней, пока та даже и бровью не повела. Она в момент заламывает его руку и валит на пол. Он лишь усмехается, ведь так он и планировал — Скирк не зря учила его выбираться из таких безнадёжных ситуаций, поэтому он сразу же вырывается и хватает женщину за волосы, бросая её на пол. Скирк тут же ударяет ногой ему в живот, и, упёршись рукой о бетон, одним прыжком поднимается со спины на ноги, пока Аякс отлетает от неё на пару метров из-за устрашающего импульса. Неспешным шагом она подходит к его телу и садится на живот, обездвиживая. Парень предпринимает попытку сбросить Скирк с себя, приложив ладонь к её лицу, тем самым закрывая ей взор без возможности приблизиться ближе, за что сразу же получает удар кулаком в челюсть. — Знакомая поза, не так ли? — усмехаясь, говорит она и вновь бьёт по лицу, заметив его желание что-то сказать. Так и продолжает. Аякс начинает харкать собственной кровью, но она безостановочно бьёт его лишь своей левой рукой, не выражая каких-либо эмоций на лице. Замечая, что тому становится трудно дышать, говорит: — Слабый. Как и тогда. Скирк собирается нанести ему последний удар кулаком, но из-за услышанной реплики парень не выдерживает и резко хватает её за воротник кимоно. Это даёт ему возможность подняться, а также притянуть наставницу ближе к себе, чтобы впоследствии ударить головой о её лицо. У Скирк всё темнеет перед глазами, а Аякс, не теряя времени, освобождает ногу из-под неё, а следом бьёт ею в бок женщины, тем самым и откидывает от себя. Обоим приходится пересилить самих себя, чтобы подняться, и Аякс делает это первым, из-за чего на лице Скирк появляется искренне удивление — никто не поднимался после её ударов. — Слабый, да? Ха-ха… Нет, Скирк, слабая здесь — ты, раз не смогла забыть обо мне. — Ты только что назвал меня слабой? — Да. Или с годами теряешь не только мощь, а и слух? — Скирк издаёт смешок, прикрыв веки. — Хорошо. Ты достоин того, чтобы я сражалась с тобой в полную силу, Чайльд, — она наконец-то освобождает свою правую руку. — Моё имя — Аякс! Скирк замахивается первой после слов парня, но он моментально перехватывает её руку и унизительно бьёт пощечину. Как она всегда делала это с ним. Скирк на мгновение выпадает из происходящего, а затем начинает наполняться злостью, кинув резкий взгляд на ученика. — Неприятное ощущение, да? — спрашивает он. На этот раз Аякс намерен ударить серьёзно, вложив все свои чувства, но женщина опережает его на два шага вперёд, неожиданно быстро схватив чужую руку. Момент, и Аякс издаёт короткий надломившийся крик, а затем бесшумно воет, когда Скирк резко ломает ему сразу несколько пальцев. Но он не теряется, и свободной рукой хватается за шею женщины, из-за чего ему тут же прилетает слева удар ногой по голове. Скирк явно напряглась. Она понимает, что не проиграет, но это не тот Чайльд, каким она его оставила. — Ты тренировался после всего? — Знал, что тебя это впечатлит, — держась за голову, ухмыляется он. — Я хочу убить одну женщину. — М? Кого? — Мою тётю. — Чем тебя не устраивает твоя тётя? — В первый день нашего знакомства… я хотел рассказать Вам про свою маму. Но Вы сказали, что Вам неинтересно, поэтому я молчал всё это время. Если Вы готовы меня выслушать, то я с радостью поделюсь. — Хорошо, — Скирк внимательно смотрит на Чайльда. — Мои мама и тётя — близняшки. Мама всегда была более везучей и успешнее. Она закончила театральный, её всегда признавали, говорили про талант на сцене. Единственное, что ей не удалось в жизни — это построить карьеру, потому что она познакомилась с моим отцом, а затем родился я. А потом ей было не до театра… Тётя завидовала ей, а поэтому очень не любила. И, в общем… она убила человека… и подставила… мою мать. Я знал, что это не так… Мама не могла убить кого-то. Папа тоже так говорил… Но этого никто не хотел слушать, ведь все улики были…. были против мамы. И её… И её… Казнили… — Тише, тише. Иди сюда, — Скирк протягивает руки для объятий, чтобы успокоить плачущего Чайльда. Аякс совсем не отстаёт от Скирк, и ей приходится действительно следить в оба, чтобы не пропустить лишний удар. И это так радует его. И огорчает Скирк, ведь она всё ещё желала, чтобы Чайльд нуждался в ней, как раньше. — Ну что, нашёл себе девочку? Или избегают тебя из-за твоего прошлого? — Даже если бы нашёл, то тебе какая разница? — Аякс намерен нанести удар в висок, но Скирк уверенно блокирует его. — Просто хочу убедиться, что я всё ещё самая красивая женщина в твоей жизни. Это на момент выбивает его из колеи, заставляя вытаращиться глупым взглядом на Скирк от неожиданности и откровенности её слов в такой-то ситуации. За это же он получает апперкотом по подбородку от наставницы. Аякс отходит на два шага назад, пытаясь удержаться на ногах. — Да. Самая красивая. И если ты — моя первая любовь, то ею и останешься. На обратный приём купилась и сама Скирк, не ожидав услышать не менее впечатляющий ответ. Аякс сокращает дистанцию между ними в мгновения, и бьёт в солнечное сплетение. Женщине приходится согнуться вдвое от резкой боли, раздавшейся по организму. — Это… кх, — кашляет кровью, — битва правдой, или что-то на подобии этого? — Называй как хочешь, Скирк-доно, — Чайльд ещё раз бьёт, но на этот раз попадает кулаком в грудь наставницы, из-за чего та издала глухой вскрик. — Ты… используешь мои методики против меня самой. Хороший мальчик, не так ли? Парень хмыкает и бьёт ногой по телу женщины, заставляя ту всё же свалиться с ног. Скирк сама ощущала злость и несправедливость. Обычно она обходится без этих чувств, ибо убивает преступников только по заданиям. Это будет её первая миссия, в которой она не получит выгоды за всё её время пребывания в якудзе. Как только она всё приготовила для того, чтобы ситуация прошла максимально гладко, она оповещает Чайльда, и в ту же ночь они выдвигаются, как говорил мальчик, на месть. Они вламываются в дом тётушки, не давая ни мгновения на анализ ситуации: Скирк находит её в доме, хватает и привязывает к стулу без возможности пошевелиться. — Кто вы такая?! Я ни в чём не виновата! Пустите! — кричит та до того момента, пока в комнату не входит Чайльд, волоча за собой по полу катану. — А-аякс?.. Что всё это значит?! — Ты… Ненавижу. Ты сама всё прекрасно знаешь, сволочь. Ты завидовала моей маме. Завидовала тому, что у неё получилось добиться успеха, а ты так и осталась отвратительной второсортной актрисой. Маму казнили на электрическом стуле, но с тобой… с тобой я обойдусь так, как в твоих любимых фильмах, тётушка. Слова не хочу от тебя слышать. Можешь открыть свой поганый рот только тогда, когда я отсеку твою голову. Женщина начинает кричать, звать на помощь, говорить о недоразумении, плакать, просить прощения, молить о пощаде и прочем, но Чайльду уже плевать. Он прищуривается, целясь катаной так, чтобы одним взмахом отрезать чужую голову. Одно движение — и голова, застывшая в немом крике, уже валяется около женских ног, заливая всю комнату кровью. У Чайльда высоко вздымается грудная клетка, пока он пытается вдохнуть как можно больше кислорода, но он уж совсем никак не напуган. Наоборот, словно камень с души упал. Скирк всё это время стояла рядом, наблюдая за учеником. «Я наконец-то довольна тобой», — думала она, будучи действительно поражённой его поступком. — Ты молодец, Чайльд. — Я знаю, Скирк-доно. Это было впервые, когда он не благодарил наставницу. Впервые, когда он смотрел не на неё, а на голову тёти на полу. Он улыбался, но не как псих, а с чувством долгожданной справедливости. Так, как никогда ранее. Скирк ухмыльнулась. — Тебе следует подышать свежим воздухом, побыть наедине и всё обдумать. Подожди меня на заднем дворе, а я тут пока всё уберу. Чайльд лежит на полу, еле дыша. Сама Скирк тоже истощена, пытается сконцентрироваться, держа ногу на плече парня, дабы тот не встал. — Я собиралась убить тебя сегодня, когда увидела, что ты гонишься за мной. Но после нашей драки… ты ещё достоин немного пожить, — он засмеялся. — Уж спасибо за Вашу доброту, Скирк-доно, — дряхло говорит тот, после чего начинает кашлять. Скирк смотрит то на ученика, то на его тело, словно размышляя о чём-то. Когда тот закончил, женщина ещё ждёт пару моментов, а затем садится на бетон рядом с ним, после чего говорит: — Знаешь, Чайльд, тебя очень трудно забыть и отпустить, — парень удивлённо поднимает брови. — Наблюдая за тобой все эти годы, я хочу сказать, что ты ни капли не изменился с момента нашей последней встречи. Всё такой же вспыльчивый, глупый, не думающий о последствиях, но очень сильно любящий Чайльд, — женщина треплет того за рыжие волосы, в прядях которых где-то затерялись пятна крови. — Ты… что? Скирк улыбается, а затем склоняет свою голову над лицом Чайльда, из-за чего её длинные локоны падают на шею парню, щекоча. Она медленно приближается и сокращает расстояние между ними, чего тот заметил не сразу. А когда понял, что женщина собирается сделать, запаниковал и стал пытаться оттолкнуть её. Она лишь схватила его за щёки, обездвижив, дабы тот не вертел головой. — Не смей… прикасаться, — Скирк лишь улыбается с кровью на зубах. — Не помню, чтобы ты послушал меня, когда выполнял своё второе желание. Скирк насильно целует Чайльда, пока тот смыкает челюсть, сопротивляясь. Пытается отстраниться, да безуспешно. Она ведёт языком по его зубам, смешивая их слюни, смешивая их кровь, которая собралась в ротовой полости за всю драку. Но даже это не делает поцелуй с её стороны откровенным: она целует невинно и осторожно, словно боясь спугнуть; куда нежнее, чем во время их первого поцелуя. Да ещё и с лёгкой улыбкой на лице, которую парень ощущает через уста. Да, он не может сопротивляться ей даже в таком контексте, поэтому расслабляет челюсть и поддаётся искушению. Скирк коротко хмыкает, якобы говоря о своей победе, и уступает ведущее место Чайльду, в отличие от прошлого раза несколько лет назад. Он нежно подминает её губы, бережно оттягивая то верхнюю, то нижнюю. Скирк через поцелуй чувствует, как он дрожит, а потому располагает ладонь на его голове, между прядей волос, аккуратно поглаживая. Ему тоже хочется прикоснуться любимой, а потому одну руку с трудом кладёт на затылок, крепче прижимая, а второй рукой держит её за плечо, словно боясь отпустить. Он развратно посасывает женские уста, заставляя её улыбнуться от эффекта бабочек в животе — и где он такому только научился за прошедшее время. Ни Скирк, ни Чайльд не хотят, чтобы этот момент когда-либо прекращался, поэтому отдают этому поцелую себя полностью, словно это их последний. И всё же первой отстраняется она. — И кто же… кх… из нас слабый, Скирк-доно? Если после всех своих слов целуешь меня, м? Скирк не прекращает улыбаться. — Прощай, Чайльд. Парень хотел было возразить, но он просыпается в светлой палате, а на его лицо падают лучи яркого солнца. Это был сон? Нет, по его наглядным внешним травмам так не сказать, да и ощущения внутри ничем не лучше. Видимо, всё же потерял сознание. Скирк, наверное, принесла его сюда. То самое «прощай» значило их расставание? Чайльд скрежет зубами, надеясь, что это не так. Он ведь только вспомнил то, как сильно любит её. Спустя время в палату заходит медсестра, начав проверять состояние парня. Она вертится вокруг его койки, осматривая чуть ли не все его ушибы, каждый раз охая и ахая от увиденного. Конечно, не каждый день тебя избывает и оставляет в живых якудза по имени Скирк. — В принципе, с Вами будет всё хорошо. Но несколько недель придётся полежать под нашим присмотром, чтобы Вы смогли поправиться. — А ко мне… никто не приходил? — спрашивает он, ведь это единственное, что его по-настоящему сейчас волнует. — А, точно, совсем забыла. Прошу прощения, так забегалась сегодня — от пациентов отбоя нет. Беловолосая женщина, которая принесла Вас сюда, просила кое-что передать. Оно на подоконнике, — показывая пальцем на небольшую коробочку, говорит девушка и пропадает за дверью, оставляя Чайльда наедине. Кое-как он переходит с лежачего положения в сидячее и забирает загадочный подарок. Прежде, чем увидеть, что находится внутри, парень прикрывает глаза, надеясь, что там не какая-то глупая прощальная бумажка. Набравшись духа, открывает глаза и видит перед собой кривую часть надломленного лезвия, на котором той самой резьбой написано «Чайльд». Пару мгновений, забавно хлопая ресницами, он смотрел на этот подарок, а затем принялся искать что-то ещё внутри коробки, чтобы понять ситуацию до конца. Но нет, ничего. — Старая карга… Опять думает лишь о себе, — парень начинает истерически смеяться, чтобы не заплакать от боли в сердце из-за такого душераздирающего поступка со стороны наставницы. Но Чайльд никогда не узнает, что в день, когда он сбивал костяшки об её двери, будучи выгнанным из её дома и жизни, Скирк рыдала, прикрывая рот, чтобы не быть услышанной.