Дворецкий приносит чай

Дворецкий замер в цепенеющем ожидании перед дверью лаборатории доктора Джекила, держа в руках поднос с ужином. Был ли смысл ждать ответа от хозяина? Пул точно знал, что ему не откроют снова. Сердце его надрывно стучало в немолодой груди, он невольно прислушивался к притихающим со степенной методичностью стонам за дверью. Кто там был? От чего этому бедняге было так больно и тошно? Может, хозяин действительно болен? Да, наверняка Джекил не здоров… Было бы это так, доктор не остерегался бы прислуги. Как врач, тот должен был понимать тяжесть возможного промедления. Насколько опасным бывает отсутствие своевременного вмешательства в тело человека… Пул хорошо знал Джекила. Еще бы, тот верой и правдой служил порядка двадцати лет гениальному ученому и знал его, наверное, больше, чем самые близкие друзья Генри, которым позволялось видеть Джекила только в моменты общего счастья. Тот, кто находился сейчас в запертой комнате, не был доктором. — Сэр?.. Дворецкий осторожно постучался, не оставляя надежды, наконец, увидеть того, кто прятался от мира в тюремном мраке обители. — Вы позволите мне войти?.. Если вам будет угодно… Я отвернусь Ответа не последовало. Всхлипы, доносившиеся оттуда, заставляли Пула содрогаться. Не сколько от страха, сколько от жалости к собственноручно пленившему себя несчастному. — Я прошу вас… Дворецкий вновь постучался. — Ваша тайна останется при вас, но позвольте мне убедиться в том, что вы… в порядке. Пул сделал шаг назад, поставив поднос на низкий столик. Ему не отвечали. Дворецкий обреченно вздохнул, взглянув на стертую медную ручку, возможно, в последний раз. К его удивлению, дверь с тихим скрипом отворилась, пустив слабый желтоватый свет в коридор. Пул застыл в нерешительности. Обыкновенно, его просьбы заканчивались гробовым молчанием, но что изменилось сейчас? Дворецкий, пряча подбирающийся к горлу страх, глубоко вдохнул и шагнул в комнату. Пахло затхлостью и химикатами. Дворецкий осмотрелся. Вокруг царил страшный беспорядок: разбросанные на полу осколки мензурок хрустнули под ногой Пула. Съеденные огнем огарки бесчисленного множества свечей небрежно были накрыты кипами исписанных бумаг. В камине догорали старые рукописи. На пыльном полу, заляпанном реактивами, сидел человек. Сгорбившийся, он не повернулся на шорох шагов, словно загипнотизированный огнем и тлеющей пляской пепла. — Мне занести ваш ужин, сэр? Сидящий не отреагировал, лишь сильнее прижав к груди острые колени. Одежда, в которой узнавался костюм доктора Джекила, была безбожно велика странному незнакомцу, отчего тот больше напоминал расстроенного ребенка. В голове Пула проносились вихри подозрительных мыслей. Куда исчез Джекил? Кто этот загадочный молодчик, запертый среди этого погрома? Быть может, он причастен к исчезновению хозяина дома? — Что ж… Я мог бы помочь чем-нибудь еще? Учтиво поинтересовался Пул, с жалостью взглянув на него. Сидящий сдавленно всхлипнул, вытирая свисающим рукавом глаза. — Убирайся к черту… Ради всего святого. Его голос был хрипл и сорван. Дворецкий же, казалось бы, послушался, и ненадолго покинул лабораторию. Однако лишь затем, чтобы вернуться через несколько минут с чаем. — Вы не желаете отведать? Он обернулся. Черные отросшие волосы прикрывали нездорово бледное лицо немытыми прядями. Безобразно жуткое существо немигающе установилось мерцающими от красных слез глазами на дворецкого в полном негодовании. Пул, сохраняя подобающий дворецкому такт, опустился на колени и поставил поднос перед ним, казалось бы, нисколько не испытывая отвращения к незнакомцу. — Вы можете обращаться ко мне Пул. Могу ли я узнать Ваше имя? — Хайд. Угрюмо ответил Хайд, взглянув с долей удивления на чашку горячего травяного напитка. — Что ж… Я рад нашему знакомству, мистер Хайд. — Зачем ты… Вы принесли это? — Я подумал, Вы нуждаетесь в горячем чае, сэр. Хайд глухо и сипло засмеялся. На лице его, помимо природной гадливости, отражалось глубокое отчаяние. — Я нуждаюсь в лекарствах… Пул… Ни одна из созданных мной сывороток… Не вернет меня к истинному обличию… Я погиб, Пул. Дворецкий мягко улыбнулся, подав чашку мистеру Хайду. Пул внимательно смотрел ему в глаза, будучи готов выслушать нелегкую историю целиком. Хайд осторожно принял чай, неуверенно сделав несколько мелких глотков. — Я обречен… Моя жизнь, можно сказать, уже кончена. Сюда придет полиция в ближайшие дни и тогда… О нет, плакало доброе имя доктора Джекила… Какая жалость. Тот саркастически болезненно хохотнул. Дворецкий добродушно взглянул на скалящегося мистера Хайда. — Я слышал, вы были очень близки с доктором… — Близки? Не то слово… К сожалению, мы близки больше, чем мне хотелось бы… — Вот как… Мне очень жаль это слышать. — Что? Мистер Хайд замер, словно не веря собственным ушам. — Я мог бы утверждать, что всегда был предан моему хозяину, доктору Генри Джекилу. Он всегда был добропорядочным господином и большим филантропом… Мне жаль слышать, что он причинил вам боль. Хайд замолчал, отпив еще немного чая. Он стиснул зубы, стараясь подавить подступающие к глазам слезы. — Проклятый Джекил… Гореть ему в аду остаток вечности. — В таком случае, я отправлюсь туда же, когда настанет мой час. — Почему? Пул, ты… Вы, в конце концов, порядочный человек. Зачем вам волноваться о потере бессмертия своей души? — Увы, и я был слеп. И не сумел предотвратить этого. — Ха… Джекил всегда безумен, пряча под маской чистоты грязную, ужасную, порочную душу, от которой захотел избавиться. И… Исход для нас обоих уже предрешен. Завтра я покину это место, Пул. Я больше никогда не отравлю жизнь ни одного честного англичанина. С меня хватит. Хайд поставил чашку на поднос и, полный решимости, зашагал по лаборатории. Он собирал со стола бумаги, письменные принадлежности, коробки и мешки с сыпучими препаратами. — Я покину Лондон, я оставлю эту проклятую Англию! Нет, никто не найдет меня… Никто. Больше никто, слышите, никто не пострадает из-за меня! С грубым рычанием заявил Хайд, вытаскивая из нижнего ящика шкафа припрятанный чемодан. Дворецкий поставил на стол поднос. — Я мог бы помочь вам со сбором вещей, мистер Хайд? — Нет. Лучше… лучше ничего не делай. Небрежно скинув остатки вещей в чемодан, мистер Хайд рывком закрыл его на заклепки. Подтянув спадающие широкие брюки, тот поковылял к двери. — Мне кажется, вам необходим другой костюм, сэр. Быть может, вы покинете нас завтра утром? — Вы… правы. Пожалуй, мне стоит сперва оставить доктору записку… Я покину его дом навсегда. Хайд сел за стол. Вооружившись пером, чернилами и листком бумаги, тот принялся кривым почерком набрасывать послание самому себе, оставив в конце подпись «Эдвард Хайд». Он сложил пополам листок и передал его дворецкому — Не знаю, вернется ли Джекил вообще, но… Если это произойдет, будьте добры передать ему мою записку. Пул мельком взглянул на письмо и почтительно улыбнулся. — Вы поразительно похожи на доктора, мистер Хайд. Вы истинная загадка. Быть может, я где-то видел вас раньше? — Видел, как же… Проворчал Эдвард, раздраженно поправляя съезжающую рубашку. — Нет, вы не могли меня знать, это совершенно исключено. Вам нельзя, нет, решительно нельзя со мной связываться, Пул. Я уеду не прощаясь… И новый костюм мне не нужен, я сам разберусь… с этим. — Как будет угодно, сэр. Дворецкий краем глаз наблюдал, как мистер Хайд невротично постукивал длинными пальцами по столу, стараясь не смотреть на аккуратно расставлявшего на столе мензурки дворецкого. — Здесь много осколков… Вы можете пораниться, сэр. Позвольте мне их убрать. — Это не имеет значения, Пул! Утром меня уже не будет здесь… И нигде… — Как скажете, сэр. — Почему ты выполняешь мои приказы? Я ведь не твой хозяин… — Я наслышан о завещании хозяина… В случае его смерти или внезапного исчезновения, насколько мне известно, прямым наследником становитесь именно вы. — Думаешь, я не мог убить доктора ради наследства? Язвительно хмыкнул Хайд. — Не думаю. — Отчего же? Пул загадочно улыбнулся уголками губ. — Это место хранит множественные секреты. Пожалуй, я больше не буду волновать вас сегодня, сэр. Дозвольте откланяться. Дворецкий отошел к выходу. Хайд хмуро покосился на него, перекрестив руки на груди. — Угу… Иди на все четыре стороны. — Приятных сновидений… Эдвард поджал губы, отвернувшись от дворецкого. —… доктор Генри Джекил. Дверь медленно закрылась. Хайд засмеялся вновь, покосившись на собственное кривое отражение на поверхности янтарной воды. Он поднял глаза на зеркало, встретившись взглядом с немолодым отражением почтенного доктора, филантропа и настоящего джентльмена.