История, которую никто не увидит

Подземные ходы Халлоунеста запутанны, полны неожиданностей — чаще опасных, но иногда завораживающих своей красотой. И каждая неожиданность — осколок большой тайны, что хранит это место, или же одна из тысяч тайн малых. Квиррелу бы разгадать хотя бы одну из них, однако он не отворачивается и от загадок, которые Халлоунест подкидывает ему по пути. Он вглядывается в статуи, от которых исходит белёсое мерцание, бессильно строя догадки о том, каких существ они изображают и в какие далёкие времена были возведены. Он останавливается на вокзалах рогачей и думает, отчего не слышен топот огромных жуков по ходам, пронизывающим королевство. Он присаживается на скамейку на Зелёной тропе и размышляет, что могут значить выгравированные в камне надписи о великой Унн. Он подбирает с земли каменные таблички и читает дневники давно сгинувших странников, таких же потерянных в скитаниях по умирающему королевству, как и он сам. Очередную табличку Квиррел обнаружил в Грибных пустошах, совсем недалеко от деревни богомолов. Укрывшись в безопасности от воинственного племени, он стёр тонкий слой спор, осевший на поверхности дневника — на ладони остался желтоватый след. Хоть он и потерял память, разбирать символы и буквы Квиррел всё ещё умел, хотя и не знал, кто мог бы научить его читать. Он надеялся, что в записях странников он найдёт подсказки к загадке своего прошлого — что они помогут ему понять, зачем он снова был призван в Халлоунест. Какая роль ему уготована. Но таблички обычно содержали в себе лишь истории самих странников, их отважных похождений и открытий: кто-то описывал знакомые Квиррелу места, кто-то рассказывал про тёмные глубины королевства или же суровый западный край, где поселился народ пчёл. А этот, новый дневник и вовсе оказался пуст. Возможно, странник погиб в заражённом королевстве, не успев запечатлеть в камне историю своего путешествия. А возможно, табличка выпала из его походной сумки, с тех пор терпеливо дожидаясь среди грибной поросли, когда её подберут. Поколебавшись, Квиррел решил, что раз уж ему выпал такой счастливый случай, он не может его упустить. Вытачивать стило и писать он тоже умел — эти знания словно бы лежали уровнем глубже, чем обычные воспоминания. Но, уже готовый запечатлеть на пустой табличке первое слово, Квиррел снова замер в нерешительности. О чём он напишет? Что подобает писать в дневниках — мемуары? Какие уж мемуары с его-то напрочь стёртой памятью — он смутно вспоминал места, куда приводило его наитие, но едва ли мог сказать, откуда и почему они казались ему знакомыми. Кем он был до того, как обнаружил себя на подступах к Халлоунесту, твёрдо зная две вещи — своё имя и то, что ему во что бы то ни стало нужно вернуться в королевство. С таким скудным материалом ничего путного не выйдет. Он задумался, подперев голову рукой и на автомате принявшись покусывать кончик стила. Если он не мог написать о себе — быть может, был кто-то ещё, чья история достойна быть увековеченной? На ум сразу же пришёл маленький странник, с которым Квиррел то и дело встречался, начиная от самого Чёрного Яйца. Неутомимый, бесстрашный воин — и в то же время кроткий, молчаливый спутник, внимательно слушающий речи собеседника. Его гвоздь наверняка совершил немало великих дел — и ещё совершит. И всё же, о маленьком страннике Квиррел знал едва ли не меньше, чем о себе самом. Тот никогда не показывал чувств, был словно бы безлик — хуже жуков в масках. Он был, несомненно, героем… но не таким, о котором слагают легенды. Скорее уж тем, кто приходит и молча всё исправляет. В противовес ему, в Халлоунесте была та, кто и не думала молчать, когда что-то было ей не по нраву. С их первой встречи у Перевала Короля Квиррел запомнил её так ярко, как, наверно, никого ни до, ни после не помнил — виной всему, быть может, её красная накидка, выделяющаяся на фоне серых скал. Или её звонкий голос. Или её решимость, с которой она готова была броситься в бой. Или странное осознание, промелькнувшее в её взгляде, когда она присмотрелась ко второй маске Квиррела. Хорнет явно знала о Халлоунесте гораздо больше, чем кто-либо другой из обитателей этого проклятого и оставленного богами места. В жизни Хорнет точно нашлась бы удивительная история, и не одна. Квиррел тут же вписал её имя в дневник. И снова заминка. Ведь как он мог описать её жизнь в Халлоунесте, если сам едва начал прикасаться к его тайнам? Но пустота на плоской поверхности таблички требовала продолжения. Поэтому Квиррел стал нащупывать, наугад складывать историю, в которой главной героиней могла бы стать Хорнет. Он сам пришёл из совсем иных земель — так, быть может, Хорнет тоже однажды отправилась туда? Нет, как она могла оставить Халлоунест… тогда, скажем, её похитили? Да, точно, но храбрая воительница вырвалась из-под конвоя — и попала… Стило затанцевало над табличкой, выводя в словах и предложениях новую историю. О том, как Хорнет очутилась в месте, которое совсем не похоже на Халлоунест, где жизнь кипела — звенела тысячами колокольчиков. Где жили жуки, совсем не похожие на тех, кого она знала раньше — охотники, алхимики и кузнецы. В одних краях её встречали жаркие потоки лавы, в других — прохлада озёрных трясин, а в третьих — завораживающие красотой кораллы или же окованные в бледную и золотистую руду постаменты. Быть может, она даже встретилась с ткачами, которые, как известно, и сами были родом не из владений Бледного короля и плели такую же блестящую нить, за которую Хорнет притягивала свою иглу. И постепенно отважная воительница проходила за зоной зону — где-то прорубаясь силой, где-то используя смекалку, а где-то обходясь лишь одним своим твёрдым словом. На пути ей встретилось множество врагов — и столь же много товарищей. Быть может, некоторые из товарищей даже предали её, а кое с кем из врагов она смогла примириться и вместе одолеть сложное испытание в самом конце пути. И, когда Хорнет была уже так близка к своей цели, когда почти выбралась из удивительного далёкого края, на табличке кончилось место. Квиррел вздохнул и отложил стило. Перечитал то, что получилось. Хмыкнул. Выдумка полнейшая, конечно. Ещё и не оконченная, хотя сомнений не оставалось, что Хорнет смогла вернуться домой, чтобы продолжить охранять родное королевство. Быть может, довольно беглым получился рассказ, скорее уж набросок настоящей истории. Однако он и так слишком засиделся с ним. Табличка осталась возле скамьи. А Квиррел двинулся дальше. Быть может, кто-нибудь однажды подберёт этот «дневник» и прочтёт удивительную историю о странствиях Хорнет. Она останется в веках, быть может, даже вдохновит тех жуков, что ещё остались в живых в этом угасающем месте. Как знать, может, кто-то даже решится взяться за эту задумку всерьёз, расписать в красках и деталях похождения воительницы — и даже допишет счастливую концовку. Но не Квиррел. Ему пора было узнать, какая концовка ждала его самого.