Лето 858 года. Столица нового мира.
24 ноября 2023 г. в 22:59
Примечания:
Приношу Конни извинения за использование его персонажа в таком ключе.
— На юге, наконец, восстанавливается естественный плодородный слой земли, — говорит один из докладчиков.
Это хорошая новость. Казалось, во многих местах Гул Земли уничтожил местную флору подчистую, и та никогда не обновится. Но самые страшные предсказания не оправдались, жизнь возвращалась.
— Кхм, — продолжает мужчина, — беженцы с юга, хотят вернуться туда.
— На пустые земли? — удивляется одна из сидящих в зале женщин.
— Они хотят нашей поддержки, — догадывается Армин.
— В состоянии ли мы сейчас дать такую возможность переселенцам…
— Пусть едут куда хотят, лишь бы не тащили с собой детей. В конце концов, кто-то должен восстанавливать Земли, — отчеканивает мужчина в костюме.
— Мы и так ведём восстановление. Да и детей мы отнимать не можем, — противится женщина.
Армин вздыхает, очередной спор, который упирается в то, что у них нет ни ресурсов, ни возможностей помочь всем.
— Коалиции врачей, все как один сообщают, что дети беженцев страдают от недоедания. Если они потащат их за собой, те умрут.
— У нас нет прав отбирать детей насильно, но и отпускать на верную смерть мы не можем, — говорит Армин, — Мы должны, предоставить им возможность оставить больных и слабых под надзором, пока взрослые и люди от коалиции не освоят землю настолько, чтобы наладить там быт и пропитание.
— Вы предлагаете организовать приюты для детей переселенцев?
— Именно.
— И кто же их будет содержать?
— Никто и не обещал, что будет просто. У вас есть другие идеи?
— Как скажете, Арлерт.
Спор как и всегда заканчивается ничем. Завтра они продолжат снова, а затем снова и снова. Как и всегда в этой душной зале. Армину хочется пойти домой, сменить вчерашнюю одежду на свежую. Сегодня ночевал прямо на диване своего кабинета. Ближе к вечеру договорился встретиться с ребятами, Конни хотел сообщить им что-то по-настоящему важное.
Мюллер просит его остаться. Почти все покидают комнату, остаётся пару секретарей, да мистер Леонхарт, который принимает активное участие со стороны материковых элдийцев.
— Арлерт, работа в поле у нас выходит хорошо, но и про пропаганду забывать не стоит.
Армину не нравится слово “пропаганда”, но это то, чем они активно занимаются
— рассказывая всем историю этой страшной войны.
— Вы что-то придумали? — спрашивает Армин, оттягивая воротник. В комнате жарко — очередное знойное лето.
— Да, нам нужен союз.
— Союзов мы заключили предостаточно.
— Нет, нам нужен союз более человеческий, близкий народу, я бы сказал символический.
Армин не понимает к чему ведёт Мюллер, но в голову лезут слова Анни про "великую марлийско-элдийскую дружбу", символом которой стали её отец и генерал перед ним. Из-за того, какое Анни делает лицо, когда говорит об этом ему смешно. Но из глупых воспоминаний его выдёргивает серьёзное:
— Ты должен жениться, Арлерт.
— Я? — переспрашивает он.
— Он? — недоумевает господин Леонхарт.
— Да. Брак подчеркнёт интеграцию элдийцев в общество. Ранее такие связи преследовались, за них наказывались, они считались порочными, нечестивыми и преступными. Брак будет символом того, что те времена далеко позади.
Армин отрицательно крутит головой.
— Нет, жениться я не могу.
— Ты в том самом возрасте, когда мужчины заводят семьи. Не вижу здесь никакой проблемы. Отнесись к этому как к своему долгу.
Мюллер бросает перед ним тонкую папку, и Армин машинально открывает ту. Со страниц смотрят лица молодых и вполне симпатичных девушек.
— Достойные марлийки, с хорошим воспитанием и образованием, Шарлотта, — указывает он на ту, в чьих волосах отливает каштан, — дочь одного из самых учёных умов былой Марли. Сам, скорее всего, погиб во время Гула, хоть мы и называем его пропавшим без вести.
Армин запускает руку в волосы, проводит по ним откидывая назад. Он до сих пор не совсем понимает, почему с ним ведут этот разговор. Разве это вообще важно…хотя, если подумать…задуматься об этом, а ведь идея эта и вправду имела под собой здравый смысл. Всё, что сказал Мюллер логично. Заголовки газет…интересно как отреагирует Парадиз. С облегчением или с ненавистью. Он останавливает себя, зачем вообще о таком раздумывает.
— Нет, Арлерт не может жениться, — говорит мистер Леонхарт.
Мюллер смотрит на того вопросительно.
— О чём ты?
Господин Леонхарт хмурится, наконец отзывается нехотя:
— Он, в конце концов, парень моей дочери.
Секретарь Мюллер задумывается на секунду, трёт бороду большим пальцем:
— Но они ведь не женаты?
— Ещё...нет... — протягивает Леонхарт.
— И она не ждёт от Арлерта ребёнка?
Тут уже Армин спешит опровергнуть предположение, лишь бы у отца Анни не случилось поспешных выводов:
— Нет!
— Тогда я не вижу проблемы. Женишься для общего дела, а люби кого хочешь, парень. Никто не говорил, что будет просто.
У господина Леонхарта брови отчётливо поползли на лоб:
— Не позволю! — говорит он Мюллеру, затем переводит взгляд на Армина, — Слышишь даже, чтоб в мыслях такого не было.
Армин поднимается со стула, поправляет пиджак. Этот разговор ему надоел.
— Подумай Арлерт, не хочется упускать такой шанс. Шарлотта хорошая девушка.
Он перехватывает настороженный взгляд господина Леонхарта и отвечает:
— Это исключено.
Он лавирует между разложенными на полу книгами, стопки некоторых из них тянутся к потолку, другие просто распахнуты в середине, многие он не дочитал, но собирается. У него в квартире всегда полумрак, тяжёлые шторы задёрнуты большую часть дня. Нужно добраться до шкафа и найти чистую рубашку.
Ударяется бедром об угол стола. Предметы в ящике с грохотом бьются один о другой. Останавливается, выдвигает полку. Смотрит на квадратный деревянный футляр. Он хранит эту вещицу не меньше полугода, и никак не может дать себе разрешение…просто жить. Слишком уж часто в голову приходят мысли о том, что такому, как он такое недозволенно. Он, в конце концов, собирается попасть в ад однажды. Мысли о том, чего, он, лишил других, приходили к нему в ночных кошмарах. И всё же…и всё-таки…Эрен хотел, чтобы он жил.
В баре, что через улицу от штаба по-летнему душно, и как всегда сумрачно. Пока, идёт отвешивает кивок то одним, то другим посетителям. Он привык, что с ним здоровается добрая половина города.
— Не расстраивайся Конни, девушек как рыбы в море, — говорит Райнер другу.
— И рыбаки из вас ужасные, — отзывается Анни, в ладонях держит стакан, с чем-то алкогольным. Пьёт маленькими глотками. Армину кажется, что та слегка навеселе.
А вот лицо Конни совсем не выражало веселье, друг скорее подавленный. Разве он не собирался сообщить им чудесную новость? Вчера светился от счастья.
— Что случилось, — спрашивает Армин присаживаясь на соседний от Анни стул.
— Конни отказали, — роняет Пик.
К столу подходит бармен, ставит перед Армином чистый стакан. Райнер привлекает внимание работника:
— Принеси нам ещё бутылку.
— Расплатишься сейчас Браун, или как обычно? — недоверчиво спрашивает бармен.
— Он расплатится, — указывает на Армин Райнер и ухмыляется.
— С чего бы ему платить за тебя, — возмущается Анни.
— Как будто только за меня, разве ты не глушишь уже второй бокал.
— А…верно, — соглашается Анни, поглядывая в стакан.
Армин смотрит на неё, ставит в мыслях отметку проследить за тем, чтобы та не напилась. Он пока не знает, что в этом деле потерпит поражение.
— Я обещал Райнеру заплатить за всех, ведь редко провожу с вами время.
— В этом нет никакой логики, — протягивает бывшая титан Рикша.
— В этом есть логика, — отрицательно крутит головой Браун, — не хочешь проставляться, приходи чаще.
— ВЫ ЧТО ВСЕ ПРО МЕНЯ ЗАБЫЛИ?! — кричит Конни отчаянно.
И правда, они забыли.
— Прости Конни, кто тебе отказал? — успокаивает друга Армин.
— Шарлотта-а-а-а-а, — проговаривает Спрингер отчаянно.
Армин пытается припомнить кто это. Точно — дочь какого-то учёного из Марли. Ах да, он даже видел её фото сегодня. Наконец вспоминает отчётливо, Шарлотта постоянно просит его рассказать про жизнь на Парадизе, проводит научное исследование или что-то вроде того. Вероятно, решила пойти по стопам отца.
— Вчера ты был так в себе уверен… — только и находит что сказать Армин.
— Так, ведь она согласилась пойти со мной на свидание, — жаловался Конни.
— Ты уверен, что это было свидание? — вклинивается Анни.
— Сейчас я уже ни в чём не уверен.
Лицо Конни жалостливое, он тянется к бутылке, наливает виски так, будто это не огненная вода, а яблочный сок. За ним тоже нужен глаз да глаз. Райнер перехватывает бокал друга, отливает часть виски в пустой бокал Армина. В сложившейся ситуации им очень не хватает Жана. Райнер будто читает его мысли:
— Сюда бы Жана, он бы разобрался.
— Он скоро вернётся, — отзывается Пик.
— Да, — подтверждает Армин, — Микаса писала об этом.
— Как там Микаса, — интересуется Анни, щёки её горят огнём, глаза успели помутнеть, но речь пока чёткая.
Армин думает как не дать ей напиться, но понимает, что не может просто отобрать у неё бокал…а надо бы.
— В порядке. Немного устала от того, как Азумабито над ней хлопочут. Злится, что Киёми сватает ей всяких хизурийских парней.
— А Жан то, как злится… — протягивает Райнер.
— И вот все снова про меня забыли, — напоминает о себе Конни.
— Конни, друг, она тебя недостойна, — кивает тому Райнер, делая очередной глоток залпом. Райнер, в отличие от Анни, может пить много и не напиваться.
— Кто…вообще такая эта Шарлотта? — как раз интересуется та, с усилием фокусирует глаза на Спрингере. Стакан в её руках гуляет из стороны в сторону.
— Молодая, амбициозная офицер штаба, — отзывается Пик.
— Самая красивая девушка во всей Марли… — протягивает Спрингер, — бледная кожа, тёмные глаза, волосы с отливом каштана, она всегда была добра ко мне, подходила и спрашивала: “Конни, ты не знаешь, где найти Армина?”.
Он только решился отпить виски из своего стакана и понимает, что непременно бы подавился, если успел донести тот до рта. А вот Райнер уже выплёвывает свой напиток громко гогоча. Пик, расположившаяся слева от Армина хихикает, стыдливо прикрывая рот рукой.
— Слушай Конни, а о чём вы вчера говорили на своём свидании? — сдавленно спрашивает бывшая титан Рикша.
— О разном, о том, как я жил на Парадизе, о титанах, кстати, Шарлотта очень удивилась, что ты Армин даже близко не был в десятке лучших в кадетов.
— Конни…Конни друг, просто забудь о ней… — говорит Райнер, на глаза которого накатывают слёзы.
Спрингер и Браун смотрят друг на друга, их глаза блестят от влаги, раскрасневшиеся от алкоголя они неожиданно сливаются в объятьях, сопровождая всё эмоциональными завываниями. Пик кажется вовсе не может перестать смеяться.
— Я ведь хотел познакомить её с мамой...а затем жениться… — рыдает Конни.
— Не рановато ли о такому думать, — всхлипывает Райнер.
— Настоящая любовь не может ждать!!!
— Да заткнитесь вы, два великовозрастных идиота, — протягивает Анни и тянется за бутылкой. Армин берёт ту и переставляет ближе к себе. Девушка хватает рукой воздух несколько раз будто не понимая, что случилось, затем переводит взгляд на Армина, смотрит исподлобья, веки полуприкрыты, указывает на бутылку пальцем.
— Что, хочешь распить это с Шарлоттой?
Пик Фингер хохочет уже в открытую. Ей смешно то ли от алкоголя то ли от всей сложившейся ситуации. Бар наполняют завывания Райнера и Конни. Со слезами на глазах те обсуждают, как вместе пойдут на охоту как и должно настоящим мужчинам.
Армин хмурится, он вообще не понимает, как оказался среди всего этого.
— Тебе наверно хватит, Анни.
— А вот и нет, — забирает она себе его ещё полный стакан и разом опустошает.
Армин вздыхает тяжело. Бывшая титан Рикша, поднимает руку и кричит:
— Шеф, добавки спасителям человечества.
Анни слишком тяжёлая для такой хрупкой девушки. Мысль может и не самая тактичная, но он же не собирается высказывать её вслух. К тому же знает, всё из-за того какая она сильная. Он несёт её на спине, и к его счастью, дорога идёт вниз, а не вверх. Иди он в пригорок, не было бы и шанса довести девушку до дома. Райнер предлагал помощь, но, во-первых, с чего бы ему нести его девушку, во-вторых, Райнеру ещё тащить домой Конни. Одна Пик спокойно ушла на своих двоих.
— Аруууумих, — стонет Анни у него на спине, наконец-то очнулась от пьяной дрёмы. Он бы ответил да хочет поберечь воздух в лёгких. Она повторяет:
— Арууумих.
— Тебе нехорошо, Анни? — всё же интересуется он осторожно.
— Не-е-ет, всё отлично…
— Скоро будешь дома.
— Арууумих…разве ты не пойдёшь к Шарлотте?
Почему она вообще о таком думает? Ему невдомёк.
— Единственная Шарлотта с которой я хорошо был знаком, это лошадь господина Несса из Разведкорпуса.
Сказал об этом и вспомнил, что и ту лошадь и господина Несса, убила Анни. Такие воспоминания преследуют их по пятам...и с ними ничего не поделаешь. Не вычеркнешь, не забудешь, не запретишь появляться в кошмарах.
— Лошадь? — она вдруг пинает его ногой, — Не сравнивай девушку с лошадью Армин, это некрасиво.
— Я и не…
— Ты должен лучше относиться к девушкам.
Мистер Леонхарт стоит у дверей дома. Скорее всего, Пик сказала тому, как именно Анни доберётся домой. Он протягивает к ней руки, Армин встаёт так, чтобы они оба смогли спустить девушку на землю.
— Господин Леонхарт.
Анни оказывается у отца в объятьях, стоит на земле только с поддержкой, кажется, заснула. Армин ловит суровый взгляд мужчины.
— Ну, что ты думаешь по поводу того, что сказал Мюллер?
— Я завтра со всем разберусь.
— Хорошо…хорошо.
Он сидит на крыльце, утренняя прохлада забирается под рубашку. Солнце встало совсем недавно, вокруг не души. Ковыряет ботинком ступеньку, может стоило надеть носки другого цвета, более подходящего...что-нибудь особенное...преследует его странная мысль.
Дверь отворяется, на пороге появляется Анни. По лицу видно, что чувствует девушка себя неважно.
— Ну, так о чём ты хотел поговорить в такую рань? — спрашивает она, скорее всего, с тревогой, но из-за её похмелья сложно понять, — Отец разбудил, сказал ты сидишь тут.
— Хотел…сводить тебя в одно место, перед работой.
Анни мнётся, раздумывает. Он говорит:
— Если не хочешь, то неважно.
— Нет, пошли, просто дай мне собраться.
— Мы что, поедем на поезде? — удивляется она, когда они оказываются возле железнодорожного вокзала.
— Ага, — протягивает он, — Это неблизко, но и недалеко.
— Поняла, что неблизко.
— Ты нормально себя чувствуешь после вчерашнего, — спрашивает потирая колени, когда поезд отходит от станции. Пока тот гудел, лицо Анни отражало всю мировую боль.
— Голова трещит, но в остальном нормально. Ничего правда не помню.
— Даже как рыдал Райнер?
— Плачущий Райнер — это для меня обычное дело...и...извини, что так напилась.
— Ничего страшного.
Колёса стучат, за окном несутся равнины такой далёкой от Парадиза земли. Армин думает, что хотелось бы однажды просто сбежать в какую-нибудь долгую поездку, только с Анни вдвоём. Но не сегодня. Точно не сегодня. Возле очередной остановки, он берёт девушку за руку и ведёт за собой. Стоит им выйти, та оглядывается:
— Так где мы?
— Прибрежный городишко.
— Городишко, а даже перрон построили, — удивляется она.
— Здесь планируют больше поселение. Со временем построят порт. А сейчас добывают рыбу.
Они спускаются всё ниже и ниже. Жители города уже давно занимаются своими делами. Кто-то рубит рыбу топором, другие перевозят её же телегами. Город заканчивается так же быстро, как начался — совсем небольшой, и дальше резкий спуск вниз, тропинка ведёт к воде. Дорога такая узкая, что приходится идти один за одним и чем ниже спускаются, тем отчётливее шум морских вод, песок забивается в ботинки. Чайки кричат так громко, будто ругаются.
Анни, наконец, перестаёт крутить головой, смотрит на горизонт, там голубой небосклон соединяется с синим непослушным океаном. Солнце отражается в её глазах.
— Так ты это хотел мне показать?
— Верно.
— Ну…здесь красиво…но…
Армин прикрывает глаза, вздыхает, собирается с духом хоть это и непросто. Затем разворачивается в её сторону. Касается ладони, просит обернуться. Она сначала хмурится и затем широко распахивает глаза, он знает, что о смысле его слов она догадалась. Видит волнение на её лице, оно такое же огромное, как то, что сейчас было на душе. В голове всё путается из-за её этих глаз.
— Так что ты… — нетерпеливо начинает она.
Он берёт её ладони в свои.
— Давай поженимся, выходи за меня.
Ему отчаянно хочется зажмуриться.
— Ха…ха-а-а-а-а-а-а?! — осознаёт она сказанное, щёки девушки стремительно наполняются румянцем. Он и сам чувствует, как горит лицо. Старается не моргать, боится пропустить любую её реакцию. Прибой шумит громко и подбирается к самым их ногам, оставляя за собой пену на песке. — Я…я…
Кажется, что время застыло. Звуки отступили куда-то далеко. Крикливые чайки и волны, всё где-то там, не здесь, не в этом моменте.
— Хорошо…давай да…конечно… — срывается с её уст растерянно, она будто не знает какие именно слова правильно выразят согласие и говорит все сразу.
Счастье которым наполняется сердце кажется ему незаслуженным. Имеет ли он на него право, имеет? А впрочем, это неважно. Вот, что важно так это он и она, вдвоём, здесь и сейчас.
Он вдруг вспоминает, что собирался всё сделать не так. Собирался встать на одно колено, подарить кольцо. Даже прочитал несколько художественных книг, где всё это было описано.
Рыщет в кармане, находит футляр с кольцом. Руки ходят ходуном, Анни смотрит на него смущённо и всё же внимательно. Коробка может и открывается просто, а вот само кольцо украшенное сверкающим камнем цвета её глаз, выскальзывает из пальцев и летит вниз, падает в песок. Он тянется за ним поспешно, но то, в секунду, утягивает волной. Растерянно делает пару шагов за ним, ноги оказываются в воде, но полоска металла уже сгинула в пучине морской.
Как так вышло? Всё должно было быть не так…кажется, он идиот, выбрал такое место для предложения. Смотрит на неё снизу вверх, и Анни глядит в ответ, голова повёрнута набок, руками упёрлась в бока. Она что недовольна?
— Я планировал всё не так… — оправдывается он.
Прибой сбивает его с ног. Брюки вмиг промокли и прилипли к телу. Всё-таки это была не твоя лучшая идея Армин Арлерт. Анни заходит за ним в воду, приседает рядом, вода окутывает и её ноги. Наклоняется к нему, целует в щёку, нежно, будто прощает за неловкость:
— Ты затянул с этим… — говорит она.
— Я боялся поспешить. — отзывается он.
Очередная волна, сильнее прежней, обдаёт их водой сверху донизу. Они прикрывают глаза от солёной воды, и смеются, смеются сцепившись пальцами. Солнечные лучи играют в волосах. Шум прибоя сливается с их голосами. Чайки носятся над океаном, может одна из них однажды и найдёт то кольцо, что унесло волнами.
Но как ни крути, даже если, всё вышло немного глупо, она ведь сказала “Да.”