Марафоны

Мари, вытерев слёзы, задёрнула плотно шторы, и с удовольствием вытащила из причёски последние шпильки. Уже приходила прислуга, поэтому Мари стояла посреди своей комнаты в нижней сорочке, дыша полной грудью. От туго затянутого корсета побаливали рёбра, а после причёски голова напоминала гудящий церковный колокол. Поморщившись, девушка стиснула зубы и потёрла виски. Знакомство с женихом прошло ужасно, и ей совсем не хотелось думать о том, с кем придется провести бок о бок всю свою жизнь. Спасаться было слишком поздно. Обряд экзорцизма не удался. Ведьма понесла, и ходила брюхатая, не стесняясь являться в церковь и мозолить ему глаза. Демон же превратился в собаку, охранявшую её и ночью и днём, и всегда крутился где-то рядом. После заключения контракта эта проклятая пара не боялась ни бога, ни чёрта, и никакие молитвы им были не страшны. Авраам единственный, кто знал правду. К сожалению ему, даже будучи священником, было невозможно доказать причастность Марлены к чёрной магии. Иначе бы пришлось сознаваться, что он наблюдал за ней и запирал её в своей келье, чтобы провести обряд. Окружающие лишь неодобрительно качали головой. Она бросала на него ехидные взгляды, когда её никто не видел. Когда стал заметен живот, первое, что Марлена объявила во всеуслышание, было то, что отец ребёнка - священник. Не понадобилось большого ума, чтобы сложить дважды два. Авраам был вынужден взять её в жёны, чтобы его не выгнали с позором. Они стояли в комнате, держась за руки под молитву. Авраам чувствовал, как подступает к горлу мерзкий комок и бешено колотится его сердце. Марлена, держась за живот, была одновременно похожа на Дьявола и на Деву Марию. Ведьма не стесняясь сверлила его изучающим взглядом. Рука Авраама слегка тряслась и была холодная, как у покойника. Он знал, что не доживёт до рождения ребёнка.