Марафоны

вдруг как гром, как кобра из обезличенной пустоты возник образ и разнес всё на лоскуты не было с ним рядом ни бога ни чёрта, отбивала свой ритм аорта. никто не вёл под руку, никто с ним не говорил во рту только камни и горький болотный ил. он шёл в темноте, грязный, почти что нищий в жадности тянет руку, как будто бы пищи ищет кроху тепла, кусок отваги, кости и кровь горячей любви ешь молча и - помни! - ни о чем с ним не говори грудь его сотрясалась в беззвучном плаче “отче мой, неужто я теперь ничего не значу?” но схлопнулись небеса и молиться незачем, души пустота с тех пор служила ему убежищем. он так уродлив, что заслужить не смог места под солнцем, тени под райской кущей, так что лишился тверди он из-под ног лишь для того, чтоб Адама с Евою сделать лучше. принято считать, что спустился ангел, озаривший светом его юдоль якобы он был чуть не первым в ранге и сиял как камень в златой огранке. он сказал, что сможет забрать всю боль пообещал, что будет любить и, кажется, будто хотел как лучше для вся и всех. бедный ребёнок конечно же не откажется, бедный ребёнок доверится без помех жаль, что не знал, на какую муку его обрекает ангел, храня свой век. ну а пока что мы видим как тянет руку первый неудавшийся человек.