Марафоны

Николаю Васильевичу не спалось. То одеяло колет, то подушка как-то неудобно лежит, то матрас в спину упирается. Доски скрипят, что-то шуршит по углам, а кран на кухне слишком громко капает, бардак! Дело было вовсе не в постели. Просто ему не давала покоя противная, взявшаяся откуда не пойми тоска, что уже вот с неделю тенью ходила по пятам и ныла над ухом. Справиться он с ней не мог, поэтому выдумывал. Всё ему казалось не то - мир какой-то серый, угрюмый, скучный. Никто его не любит, потому что, если б любили, то обязательно бы приехали в гости или позвонили. И вообще он старый и никому не нужен. Пока хозяин маялся, кот Петька, его давний компаньон, сидел смирно на подоконнике и глядел в искристую белёсую даль. Начался снегопад, под светом фонарей было видно, как красиво кружатся снежинки, шапками ложась на крыши близлежащих домов. Петька, довольно сощурившись, громко заурчал. - Тьфу ты! - не выдержав, в сердцах прикрикнул Николай Васильевич, вскакивая с кровати. Пока он исполнял этот опасный маневр, в спине что-то подозрительно хрустнуло, и, охнув, мужчина согнулся пополам. - Ну вот чего ты свои зенки туда пялишь, Петька! Не на что там смотреть, сплошная грязь. Дороги не чиш-шены, снег комками по обочинам лежит, как труп. Погода ужасная: который день уже так метёт, что из дому даже за продуктами не выйти, а суставы, уууу, ломит, аж в зубы даёт! Вот она, Старость, совсем не радость. И люди вокруг не те, что раньше - какие-то грубые, хмурые, всё в телефонах своих сидят, хоть бы раз улыбнулся кто. В юности вот у меня было так много друзей, а теперь всех разбросало… Кот ничего не сказал. Лишь снисходительно глянул на хозяина сверху вниз и, словно приглашая, слегка отодвинулся в сторону. Николай Васильевич ещё какое-то время походил беспокойно по квартире, кряхтя и сердито шаркая тапочками, а затем заварил свой любимый травяной чай, нацепил очки и умостился на стул. Батарея приятно грела озябшие ноги, кот тарахтел под боком, а в окно, оказывается, был виден тихий аккуратный двор, а не щетинистая магистраль. - А я уж и забыл, - вздохнул мужчина. - Когда ходишь весь в себе, как-то это всё отодвигается в дальний угол. Ну, хорошесть и красота. Сам не замечая, Николай Васильевич слово за слово высказал Петьке всё, что накопилось. Кот внимательно слушал, не перебивая. А когда поводы грустить закончились, вдруг стало полегче. Как бывает, когда погода весь день мрачная и холодная, тучи всё заволокут, а потом вдруг в небе грохнет, сверкнёт и ка-ак польётся! Но ветер стихнет, дождь начнёт не барабанить, а так, что-то успокаивающе нашептывать, и в лужах можно будет разглядеть проклюнувшуюся радугу. В общем, пришло осознание, что это всё ненадолго. Потому что жизнь - она как коробка шоколадных конфет. Философские размышления прервал телефонный звонок. Подслеповато щурясь, мужчина ткнул наугад, и по квартире раздался громогласный бас его хорошего друга: - Аллё, Коля! Аллё! - Слышу тебя, Иваныч, - крикнул в трубку Николай Васильевич. - Час ночи на дворе, случилось чего? Или совсем уже со своей Италией пояса попутал? - Забыл, забыл! Прости что разбудил, новость не терпит отлагательств. - Мне как раз не спится. Ну, что там? - Да у меня кактус, того! - Сдох? - Зацвёл! Ша фотки в воцапе отправлю, зацени! - Ну ты флорист-биолог! Поздравляю, - расхохотался Николай Васильевич, и, прихватив чай, отправился общаться на кухню. - Столько лет ни с одним растением у тебя сладу не было, а тут такое! Как ты хоть там поживаешь в своей Италии, расскажи? И ночь зацвела, в воздухе распустились ароматные цветки апельсина, зашуршали ветки оливы и запела мандолина в руках музыканта. Николай Васильевич, похохатывая, восторженно слушал байки друга и каждые пару минут клятвенно обещал, что обязательно приедет в гости и привезет фирменных солёных огурцов. В комнате, довольный жизнью, остался созерцать кот. “В конце концов, маленькие радости никому не помешают”, - подумал он. С каждым взмахом пушистого хвоста в небе словно загоралось больше звёзд.