***
Я положила себе на кровать свою любимую красную ветровку, а к ней и спортивные штаны. Хмыкнула. - Отлично! К свиданию всё готово! - воскликнула я. Да, Камисато Аяко так и видела меня, спокойно цепляясь за руку. Тогда мы шли в её любимые места, где спокойно сидели, попивая сочок, особенно даже не болтая. Аяко легко и свободно укладывалась мне на плечо, сюрпая трубочкой свои коктейли, пока я пыталась усесться так, чтобы мне хотя бы удобно было. - Только в ветровке будет жарко, - подумала я вслух и стала чесать затылок. Какую-нибудь майку? Правильно, лучше бы маечку, поскольку будет очень жарко уже в одиннадцать часов, а ещё жарче станет после полудня, дышать будет почти нечем. К морю бы, ну! Купальник... Пфе. Я же не покупала себе купальников уже? Полезла смотреть. Было восемь часов утра, бодрая я вышла вниз, к спящему дому, где у телевизора с приставкой сидел Юдзу - он, похоже, ещё в шесть проснулся, дубина, и сразу же сел играть. - Онее-сан, у тебя сегодня свидание или типа того. - Я помню, - зевнула я. - Онее-сан, опять с Камисато идёшь? - спросил Юдзу. - Нет, это Кошечкин на этот раз, - ответствовала я вяло, подходя. Села рядом, открывая бутылку с напитком. Что именно это было - меня не интересовало, впрочем, стекло - скорее всего любимая минералочка. Юдзу поставил игру на паузу. - Онее-сан, ты же шутишь? - Нет, - вздохнула я. - Тогда это притворное свидание, правильно? - Неа, - вяло отозвалась я. - Ага-а... Сидзука-нее-сан, прости меня, грешного... Но в чём ты пойдёшь? - спросил Юдзу шокировано. - В спортивках, - я отпила, тупо пялясь в экран с гонками. Юдзу уже дошёл до этапа, как у него в Жажде Скорости появилась возможность закупить Ламборгини Дьявола? Офигеть. А он мне и поиграть не давал. - Нее-сан... Слушай... - замялся братик. Он вздохнул и повернулся ко мне лицом, и мне пришлось на него посмотреть. - Моя Карин-чан обычно ходит в особом летнем платье с кучей завязочек на рукавах, оно просторное, голубое, лёгкое. - Ну, пусть ходит, - пожала я плечами. - Офигеть, у брата есть девушка. Впрочем, он милашный, поэтому нисколько и не удивительно. - Эм... Сидзука-нее-сан, - Юдзу снова замялся. - Наверное, твой парень тебя любит, но всё же не стоит идти к нему в домашнем, понимаешь? Я хрюкнула весело. - А-а, забей. - Что "забей"? - возмутился брат. - Если есть человек, который дал тебе шанс быть девушкой, его нужно хоть как-то морально поддержать, я считаю. - Кх-х, - я посмотрела на него с превосходством и весело. - Можно ещё раз услышать, как ты будешь выглядеть? - спросил Юдзу. - Ну, кеды, во-первых. Затем майка, и либо шорты, либо штаны спортивные, вот и всё? - подумала я вслух. - А, эм... Как бы это сказать, перерезав правильный провод? Я немного разозлилась и отобрала у него джойстик, включила, поехала. - Хватит мямлить! - закусила губу и начала всех обгонять. Машина чувствовалась тяжеловато, зато скорость набирала до расплывчатости на экране. От мощи мотора джойстик подрагивал, нервируя. - Онее-сан, а вас не примут за пидорасов? - Да мне похрен, чё они там... э-э?! - повернула я голову к Юдзу. - Чё ты щас сказал? - Мне конец, - буркнул он устало. Я было встала его бить, но тот умоляюще поднял руки. - Я всё понял, сдаюсь в плен!***
- Это я, конечно, переборщил... - прокряхтел он, пока я ему откручивала голову. - Грудь твою нормально видно, да... Я отпустила придурка, уселась недовольно и поискала рестарт в менюшке. Затем задумалась. - Большая? - спросила я Юдзу и посмотрела вниз. Они и правда казались очень крупными. - Большая, - согласился Юдзу. - В майке на свидании ты будешь смотреться, ну-у, занятно. - Н-не понимаю. - Ну, как деревенская родственница, Отомэ-чан, - напомнил брат, потирая шею и усаживаясь на угловой диван. И правда, загорелая, почти чёрненькая Отомэ-чан сколько я её видела почти всегда была в грязноватой чёрной майке. - А-а, - я отмахнулась. - Это же Кошечкин. Потихонечку дом просыпался, вскоре мама вышла из комнаты, потирая глаза. Уже через две гонки я приловчилась машинке, и теперь вжухала на всех парах. Хотя приловчиться к торможению кружком через ручной тормоз было довольно непросто. Высунув язык, я изо всех сил пыталась обойти машинки компьютера. - А где папа? - спросила мамочка. - Он на выезд убежал, кого-то лисы загрызли, - ответил Юдзу. - Убежал в шесть часов пятнадцать минут. - Лисы загрызли? Это какой-то шифр? - Н-не знаю, он не сказал, - удивился Юдзу. - Ма-ам, а Сидзука идёт на свидание. - И что? - не удивилась мамулечка. Она в меня ве-ерит! - Её парень - иностранец, а Сидзука пойдёт в кедах и спортивках. - Чего не так-то? - не глядя на них, поинтересовалась я. У меня глаза были заняты. - М-м-м, - протянула мама. - Ну, что же, пусть идёт. Её тоном можно было заморозить Тихий океан. - Мама! Воскликнула я и поставила игру на паузу. Обиженно посмотрела на мамочку. - Это не совсем то, что вы оба думаете, вот. Мы идём не в ресторан и не в кафе, а в раменную, вот! - доложилась я. - Прикол, - фыркнул Юдзу. - А чего он, других мест не знает? - Иди, - вздохнула мама горестно. - Я не понимаю, - буркнула я. - Чего такого-то? - Чего такого? - спросила мама. - Скажи, Сидзука, позовёт ли после этого он тебя замуж? Или просто поиграется и бросит? - Какой замуж, мне всего шестнадцать... - начала я. Затем задумалась. - Пусть будет по-вашему, - решила я не спорить и вернулась к игре. - Логика где, мамуль? Как это всё связано? - Ну, не слушай, иди, - снова вздохнула мама. - Да сделаю я! - возмутилась я и бросила джойстик Юдзу, отчего тот обрадовался и перестал меня мучать. - Вот, только... Я посмотрела на маму и смутилась. - Мне нечего надеть. Вот мне и было пофиг, потому что это не про любовь, это извинение. Или вроде того. Мама закатила глаза и цокнула языком. - Бери пистолет и беги к папе, - вздохнула она. - Я не хочу... Она вдруг захныкала. - Мама, ты чего? - Ты безнадёжная... Что я сделала не так?***
Из-за мамы я опоздала на встречу на полчаса! И бегать в платье неудобно... Грудь пришлось немного затянуть, поскольку моя почему-то оказалась больше маминой, и в её платье не влезала. Дышать было совершенно нечем. Единственное, что спасало - это большая шляпа. Большая шляпа - это про всю ситуацию с их советами! Нужны они мне были! Моя тень на гриб похожа. В крайне радостных чувствах, я подошла к изрядно вспотевшему Кошечкину, одетому в нечто бело-бежево-серое, с дубового цвета дырявых туфлях на белый носок - из-за палящего солнца я не стала его особенно осматривать - с широкой и лучезарной улыбкой. Посмотрела на его чёрные очки и начала: - Привет. - Здравствуйте! - обратилась к нему какая-то деваха лет тринадцати, в розовой маечке и шортиках. - Извините, а вы иностранец? - А, вроде того, - немного смутился Кошечкин. - Вы уже спрашивали, вроде бы. Я скривилась. И вот из-за этого я теперь дышать не могу? У-ух, я точно кого-нибудь пришибу. - А вы кого-то ждёте? - заулыбалась девица. Меня! Хотела я рыкнуть, но решила достать из чужой сумочки платочек и вытереть пот, раз уж меня пока не заметили. А он ещё и духами мамиными пропах! - А-а, самую красивую девушку Японии, - улыбнулся Кошечкин. Не то, чтобы мамины духи меня раздражали, всё-таки она мама, просто они не сладкие, а какие-то, ну... Не знаю, мне не нравился такой запах. Вот у папы классная туалетная вода, да. Такая, терпкая. Может, ей было натереться чуть-чуть? Хотя меня всяким обрызгали, чувствую себя неприятно и липко, тьфу. - Так она к вам не придёт. Может, пойдём с нами? А мы вам город покажем! Тиба - классная. - Нет, спасибо, милая, я подожду свою красавицу. Стоп, что? Погоди-те... Его что, эта сопля склеить пыталась, или что? Я подняла неудобную шляпу и прищурилась. Ну, да, вот он, Вася - стоит, потеет, крупные капли бегут по лицу. И да, вот эта мелкая. Хм. - Ну во-от... А я думала, можно у вас мороженое выпросить. - Откупные, да? - Кошечкин полез в карман и достал оттуда рулон денег. Это были сотни долларов. - Ой, сейчас. Он убрал бешеные деньги и достал несколько монеток йенами. - Вот, угощайтесь. - О-па, - в шоке, на будто вставленных ногах-спичках, медленно ушла девочка. - П-похоже я перегрелась... Некоторое время я была с ней согласна, и хотела развернуться домой, но тряхнула головой - наверняка мне кажется, потому что дышать нечем. Да ещё и асфальт под ногами буквально жжётся сквозь туфельки. - Привет, - сказала я Кошечкину ещё раз, но уже не так злобно. - А, из... Разбейся, Кьёка Суигецу, - выдохнул гайдзин, удивлённо опустив очки. - Хирацука-сан? Гайдзин уставился на меня с чуть приоткрытой челюстью. - Что? - разозлилась я, готовая крушить. - Вы... Потрясающе выглядите, - выдохнул Кошечкин. Из-за каблучков он был для меня ещё ниже и от того ещё смешнее, но я почувствовала себя неудобно, и с трудом удерживалась от того, чтобы не вцепиться пальцами в ткань. Светло-голубое, мама достала его из запасов на случай неожиданного полёта на курорт, который за всю мою жизнь так и не случился. Опустив глаза, стала теребить завязочки на летящих рукавах. Неудобно. Сейчас убегу домой, ну его нафиг! - Поржал? - спросила я его. - Э-э, - замялся Кошечкин. - Над чем смеяться? - Это мои слова! Я вздохнула и спряталась за шляпой, опустив её почти на лицо. - Подождите секунду, я имел в виду, что это неожиданный контраст с нарядом, который безусловно вам очень идёт, - проговорил Вася очень быстро и сбивчиво, и потому я несколько секунд думала над переводом на нормальный японский. - Вы - очень красивая, Хирацука-сан. Я уставилась на него злобно и даже захотела врезать. - Я из-за теб-бя сейчас... - я задрожала. В глазах собрались слёзки. - Р-расплачусь. Силы покинули меня, а обида душила сильнее бинта. Я развернулась бежать. Шаг, шаг, шаг - глядя на асфальт, что пах гарью. Гарью и чумазостью. И разводами. На костре... Кошечкин поймал меня за руку, и я обиделась ещё сильнее. - Отпусти. - Стойте, Хирацука-сан! - Отпусти, быстро! Вася заставил меня развернуться, начал говорить по-английски: - Ты очень красивая, Хирацука-сан, - затем выдохнул уже на своём варварском: - Твою-то мать, да что я сказал-то? - Ты врёшь, - буркнула я. Кошечкин вернулся к японскому. - Ты как Кагуя из сказки. - Ты что, бессмертия поел? - слёзы уже потекли, но я всё равно попыталась уставиться на Кошечкина грозно. Сравнивать меня с таким. С богиней Кагуей, влюбившейся в смертного, и подарившей ему флакон с эликсиром вечной молодости... Щас как вырвусь! Как дам ему! Да что такое? Обидно как! Почему я не пошла в спорти-ивках? - Нет, я искренне, от всего сердца! - спорил со мной Кошечкин, всё ещё пытаясь обмануть. А меня не обманешь! Я просто большой гриб со шляпкой! Поганка противная! - Да как мне доказать тогда? - спросил Кошечкин. - Или я что-то неправильно говорю? - Встречайся со мной! - сказала я мстительно. - Понял?! - Ладно! Хорошо! Я смутилась. От этого стало неожиданно тепло и даже радостно. Ну, и пусть страдает. Козёл! У меня уже уши и щёки сгорели вон! А кто меня держит под солнцем?***
Хотя для того, чтобы опустить голову Кошечкину на плечо, мне требовалось наклониться, я неожиданно обнаружила себя всецело на нём повиснувшей. Чуть успокоившись, я стала чувствовать себя неловко. - Всё, успокаивайся, Кошечкин, всё хорошо, - отшутилась я. - Да, хорошо. Не могли бы вы... Эм, поудобнее перехватить мою руку? - попросил Кошечкин. Из-за его акцента и частой сбивчивости литературность японского почти не слышалась. Что? - А, да иди уже сам, чего ты пристал? - возмутилась я и отпустила. - Не заблудишься. Я подняла голову и хотела гордо пойти уже к раменной, но посмотрела на тень-гриб и нервно оглянулась на Кошечкина. Тот почему-то выглядел так, будто разгрузил фуру цемента. Понятно. Так он это сказал лишь бы я плакать перестала, а на самом деле ему неловко, неудобно и стыдно. Я - мстительный грибочек, отравлю ему жизнь. В любом случае, моя месть ещё в силе, и потому сперва я поем, чтобы немного подобреть и не убить его сразу же. Затем немножко отдохну где-нибудь в прохладном месте. Наверное, это будет торговый зал развлекательного центра. Затем, это-о. А что затем? Насильно его засосать на глазах у всех? Но так ведь я на это не решусь, и вообще, я не хочу дарить этому уроду такие впечатления. Знаю. Нужно просто сводить его в додзё, а местным парням сообщить, что он ко мне пристаёт и бесит. Вот. Первый день чернового плана мести почти готов. Затем я расскажу всё папочке, и чтобы, пока его везут к мамочке в больницу, всё хорошо закончилось... - Ого, - удивилась я, когда мы вошли внутрь раменной. - Тут так тесно. Я даже стала пригибать голову, чтобы ни во что не удариться. - Здрасте, - мрачно поздоровался с нами повар с большущими мешками под глазами. - Вам чего? - В смысле? - удивилась я. Это что за обслуживание такое? - Попроще и с мясом, и вилку, - сказал грубо Кошечкин. - А, ещё, брат, для девушки что-нибудь мягонькое, не ядрёное. Повар покривил губами, осмотрев меня сверху вниз и сообщил: - Понял. Научись палочками есть, понял? - вдруг заметил повар. - Твой товарищ? - спросила я у Кошечкина. - Тамбовский волк ему товарищ, - хмыкнул варвар по-своему. - Не поняла. Ты же назвал его братом, так? - Притворись иностранкой, - сказал мне Кошечкин вдруг. Чем нагрузил меня минут на пять - я не понимала, что от меня требуется. Я же и так для него иностранка, разве нет? Это мне надо быть самой собой, что ли? Или всё же нужно притвориться, что я говорю на его языке? - Суворов, - указала я рукой на табличку с блюдами. - Союз, Пётр Первый. Кошечкин на меня покосился и подтвердил кивком. Я всё правильно делаю. - Все пачки сигарет переберёт или нет? - спросил он участливо, только я ничего не поняла и начала сердиться. Вот же гад. - Барклай де Толли? - Ну, это уже перебор, - и рожа кирпичом, ничего не понятно. Он усмехнулся, а затем сказал повару, который недобро на нас косился: - Девушка шутит. - Да? - поморщился дядька. - Конечно, она знает японский, - сказал Кошечкин, и я жутко покраснела. Так вот что имелось в виду. Просто слова "волк" и "товарищ" я знаю. И дядьке это и правда не нужно знать! Рамен был соевый, но мне неожиданно понравилось его есть. Вкус насыщенный, а кислинка и горечь проходили до самого живота вместе с аппетитными запахами. Я буквально чувствовала, как наполняет меня доброта и жизнелюбие, и потому Василий остался жив, хоть и не надолго. И главное, хоть и неочевидное, было не измазать мамино платье. - Поели - теперь можно и поспать, - вздохнул и гайдзин с трудом. Чего-то он мало ест. Заболел, что ли? Хотя тут душно, в целом. - Спать? - я попыталась вспомнить, что это такое. - Не обращайте внимание, пословица. Всё очень вкусно, шеф, - Кошечкин заплатил, а я второпях потянулась и к своей сумочке, но "шеф" цыкнул неодобрительно. Я не очень поняла, но поскорее пошла за Васей. - Как думаешь, он якудза? - спросила я его шёпотом. - Не знаю, но явно сидел, - ответил Кошечкин. - Ну, что, Хирацука-сан? Он обернулся. - По домам? - Да щас! - возмутилась я. - Я только ожила после того, что ты натворил! Только куда идти - я не знала. - Пошли в развлекательный центр, вот! - указала я на трёхэтажное здание. - Опять есть? - Нет, там есть игры... Хотя это плохая идея - там куча моих знакомых друзей-мальчишек, завсегдатаев этого места. - Или магазины... Хотя это - плохая идея. А если мне придётся выбирать с Кошечкиным бельё, то о чём он подумает? - Или кинозал... Хотя это плохая идея! Там на задних рядах парочки сосутся, и я буду чувствовать себя неуютно! Точно! Там была штука такая, отбивать мяч в бейсболе, вроде того. Как же он назывался... - Давайте лучше погуляем, Хирацука-сан? - спросил Кошечкин. Я опустила голову и кивнула. Неожиданно Кошечкин добавил: - А то я стесняюсь. Чем мгновенно снова меня разозлил. - Вот как, да? - Ещё бы! - согласился Кошечкин. Ну, щас-то я не расплачусь! Не расплачусь, а врежу! П-правда... - Всё-таки, моё первое свидание, и сразу с высокой, статной, длинноногой красавицей с чистым лицом и высокой грудью, - проговорил он медленно. Я отвернулась и фыркнула: - Хам! - и гордо пошла вперёд, топнув ножкой. Как же сильно у меня обгорели уши и лицо! Надо где-нибудь от вездесущего солнца спрятаться! - Извините, Хирацука-сан, это перебор! Простите, пожалуйста! Я от него побежала, ну, вот просто захотелось.***
Я добежала до тенька, чувствуя, что ножкам моим приходит конец. Бежала нелепо, как курица, на этих босоножках. Да ещё и бинт на спине распутался и начал сползать. Я снова достала платочек из маленькой сумочки и начала утираться. Хорошо, что не стала краситься, отбиваясь от мамы изо всех сил, иначе уже растеклась бы чёрными ужасным кляксами. Плакать хотелось! Кошечкин встал рядом и без спросу взял меня за плечи. - Я виноват, Хирацука-сан, простите. - Ещё бы ты не был виноват! - возмутилась и разозлилась я. Я сжала кулак и собралась всё-таки ему въехать. Моё сердце сейчас разорвётся. Я же девушка. Нельзя так надо мной издеваться. Я беззащитная. - Э, слышь, чужак! - подошли несколько парней. Они окружили нас, пока я была занята собственными переживаниями. - Ну-ка отошёл от неё. - Извините за беспокойство, но я её молодой человек, - очень холодно ответил им Кошечкин. В его голосе слышалась злость. А чего ты злишься?! Так тебе и надо! Козёл! - Я сказал: отойди от неё! - рыкнул парень. - Или что? - зарычал и Вася. Коты, блин, - вздохнула я мысленно и попыталась собраться. Это было трудно, но я вроде бы справилась. Посмотрела на на окружившую нас гопоту, разодетую по-спортивному, посчитала их потрясённо. Три человека, взгляды масляные, неприятные. - Порву, - проговорил чёткий пацанчик. Чё? Кого ты там порвать собрался, чмо?! Я снова закипела, но уже не так обессиливающе, а скорее даже воодушевлённо. - Давай. Это сказала уже я, и тоже почему-то низким голосом. - Ч-чего? Ты-то не лезь. Я взбесилась, взяла этого за майку левой вытянутой рукой, чтобы он меня уже не достал, и как влупила ему правой, вырубив первым же ударом! - Кто хочет мою вторую пулю? - Это... - меня не поняли сперва, но затем подхватили своего товарища и пошли прочь. - Не нужно. Даже отсылки не поняли. Я повернулась к Кошечкину, и тот поднял руки. - Не надо добивающей последней пули! Я усмехнулась, затем тяжело вздохнула. - Пойдём домой? - спросила я неловко. - Да, давайте. Я вас провожу, Хирацука-сан. - Да нужен ты мне в этом, - отмахнулась я. Я сняла шляпу, стала её теребить на ходу. Я очень нервничала. Кошечкин шёл позади, и уходить почему-то не собирался. - Я настаиваю. - Да делай, что хочешь! - смутилась я. Покосилась на него, когда он поравнялся, недовольно. Вот что он мне мешает отдохнуть? Он что, ненормальный? Сказали же не идти за мной, ну! С другой стороны, это было по-своему приятно, и я мялась всю дорогу, не зная, что мне сказать. - Ну, я поняла, что такой наряд мне не идёт, - сказала я уверенно. - На самом деле очень идёт, - не согласился Кошечкин. - Что? Ты сам всё видел, Кошечкин... - напомнила я ему. - Что видел? - Ну, хватит делать вид... - Как и ожидалось, ваш напор - сплошной обман. На самом деле вы очень милая, Хирацука-сан, - сказал Кошечкин. Моё сердечко, казалось, остановилось. Прищур Василия, спустившего очки на кончик носа, был весёлым и довольным. Я... Я... Да если ему такое понравилось - то он точно извращенец! Спаси меня, мамочка! Жутко покраснев, я ускорилась, чтобы он не видел моё лицо.***