Пуговицы. Долгожданная вторая часть.

      Над платформой у Хогвартса висели серые, густые тучи. Одно неосторожное движение, один неосторожный взгляд, и на землю посыпятся колючие снежинки. Поразительно, как преобразилось это место к зиме — все, что цвело и зеленело, теперь спрятано от любопытных глаз белой пеленой. Зимой часть чего-то тёплого и важного словно умирает навсегда.       — Мисс Грейнджер, обещайте, что больше не вернётесь в Хогвартс, — скупо улыбнулась директор в остроконечной шляпе, обнимая Магловеда на прощание.       — А мне обещай, что пригласишь на свадьбу, — потянулась к ней Джинни.       Обязательства, долги, обещания — невидимые крепления между людьми. Привязать себя можно разными способами, но почему-то людям свойственно выбирать самые изощрённые, сердцевыдирательные, смертиприближающие. Гермиона была уверена, что обязать себя просыпаться всю жизнь рядом с другим человеком невозможно, что возвращать долг внимания, заботы и эмпатии невозможно. Обещать любить всю жизнь невозможно. Но жестоко ошиблась.       Они одновременно с Гарри посмотрели на профессора зельеварения, который почти поседел за ночь. Он напоминал побитую собаку, уязвленную и облитую помоями. Никто даже не мог представить, каково ему было: бороться за свою любовь почти год, обрести её, но предать, пусть и ненамеренно; быть одним из сильнейших магов современности, но не разгадать Оборотное и Амортенцию. Друзья встретились глазами, а затем стыдливо отвели их друг от друга. Эта история достойна истлеть.       Маглорожденная обняла на прощание провожающих, не испытывая стыда или щемящей тоски. Их история любви, в курсе которой были все, кому не лень, была непростой, выламывающей и выжигающей, однако крепкой и стойкой. Пусть думают, что хотят, но сейчас поезд дал три гудка, призывая пассажиров подняться на его борт. Уходя Северус и Гермиона слышали, что Макгонагалл квохчет под нос о том, что больше не купится на сладкие речи Гермионы и не пустит её в Хогвартс. В прошлом году она оставила школу без Магловеда на целый семестр, а в этом году уезжает ещё и Зельевар, а также бесследно пропала Профессор Рун, хотя её вещи остались на своих местах.       — Что за ветреная дивица! — охала она, держа под руки двух самых проблемных учеников.       — Путешествия лечат душу, — глядя на друзей сквозь стекло, подбодрила мужчину Гермиона, — меня они в какой-то момент очень сильно спасли. И тебе станет легче.       Какое-то время они сохраняли доверительное молчание. Северус не подпускал будущую жену к себе близко со вчерашнего Рождественского танца, переживая свой личный ад в голове, но Гермиона не могла позволить ему отдалиться. Не теперь.       Маглорожденная решительно положила голову ему на плечо, а руку на колено, стремясь захватить как можно больше личного пространства, слушая шум студентов из соседних купе.       — Тебе не жаль покидать близких каждый раз? — не отвлекаясь от разглядывания пола спросил мужчина.       — Я скучаю иногда, но это проходит. Правда, всё усложнилось, когда я познакомилась с Джеймсом Поттером, — колено, на котором лежала её рука, вздрогнуло, и она добавила, — младшего. Но боюсь, в этом году мне будет некогда по нему скучать.       Девушка взяла руку хмурого зельевара в свою и положила себе на живот. Снейп неверяще уставился на него, боясь поверить в непрозрачный намек.       — Ему пока только месяц, но я хочу, чтобы он носил твою фамилию, а не мою.       Северус спустился на пол и, встав на колени перед будущей женой, принялся целовать её мантию под сердцем. Он что-то неразборчиво шептал и громко дышал, а на впалой мужской щеке красовалось пару снежинок. Как же он любил её...       — Ты поэтому отказалась аппарировать?       — Нет, — она улыбнулась до ямочек на щеках, — потому что мне все можно: я Магловед.