С возвращением, сынок...

Лидия и Брюс вернулись к столу. - Ах, молодёжь, - умилённо сказала Эмилия. - Беседа под луной, что может быть романтичнее? Вы согласны со мной, Мэри, дорогая? Женщина кивнула. - Да... - еле слышно прошептала она. - Вы правы. Лидия попыталась натянуто улыбнуться. Ничего, осталось немного потерпеть и она уйдёт отсюда. Эрик поднял бокал. - Предлагаю тост за прекрасную молодую пару. Надеюсь, Густав, что и Себастьян женится на достойной девушке, которая продолжит ваш род. Швагенвагенс-старший чокнулся с ним. Брюс взял Лидию за руку. Девушка едва удержалась от выражения гадливости на лице. - Спасибо, отец. Мы с Лидией как раз поговорили и она сказала, что мечтает быть моей женой! Лидия побледнела от гнева. Этот хлыщ оскорбил её брата, а теперь у него хватает наглости так врать? Просияв, Густав пожал руку Брюсу. - Прекрасно, надо в скором времени обсудить детали вашей свадьбы. Родители Брюс обняли Лидию. - Ты прекрасно впишешься в нашу семью, дорогая... Девушка едва сдержалась, что бы не наговорить им дерзостей. Швагенвагенсы приготовились уезжать. - До встречи, моя дорогая Лидия, поцеловал руку девушки Брюс. Блондинка не выдержала. - Лучше сказать "прощай"! - вырвалось у неё. Мэри побледнела. В гостиной повисла тишина. Едва сдерживая злость, Густав поспешил разбавить её. - О, Лидия, ты слишком перенервничала из-за предстоящей свадьбы... Эрик, Эмилия, Брюс, мои извинения... Говоря это, Швагенвагенс-старший сильно сжал руку дочери. - Дома поговорим... - прошипел он. Эрик попытался сохранить светскую улыбку. - Понимаю, понимаю, не волнуйся, юным особам это свойственно.

***

Оставшись наедине с собой, Себастьян, решив отвлечься от тяжёлых мыслей, решил порисовать. Достав несколько листов и карандаш, блондин принялся за дело. Несколько быстрых штрихов, резкие линии и вот на белом пространстве возникло хитро улыбающееся лицо Чеса. Мальчику даже показалось, что он ему подмигнул, словно желая подбодрить. - Я тебе доверяю, Чес. - прошептал он. Рисунок перекочевал в футляр от скрипки. Себастьян задумался над вторым рисунком. Вдруг перед его глазами снова появилось круглое лицо, обрамлённое рыжими волосами. Мальчик поспешил запечатлеть этот образ. "Я найду тебя, рыжая амазонка" - думал блондин, целуя портрет. Он хотел положить рисунок к портрету Чеса, но тут в палату вошёл Ганс. - Рисуешь? - вкрадчиво спросил он. - А я тут решил перед уходом проверить, не решил ли ты сбежать? Тебе же понравилось в карцере? Мальчик молчал. Хорошо, что он успел спрятать рисунок с Чесом и сунуть изображение Виктории под рубашку. Однако, Ганс был очень внимательным. - А что это ты прячешь? - бесцеремонно сунул руку психиатр под одежду Себастьяна и извлёк амазонку. - Кто эта хабалка? Себастьян попытался взять себя в руки. - Мы недавно ходили в театр на "Валькирию". Я решил нарисовать одну из этих воительниц. - как можно спокойнее ответил он. Ганс поднял бровь. - Ты действительно думаешь, что я в это поверю? Я же вижу, что эта, с позволения сказать девушка, ничего общего с бессмертным творением Вагнера не имеет. Ты лжёшь, Себастьян, мешая себе на пути к выздоровлению. Мальчик снова промолчал. Ганс протянул ему рисунок: - Рви. - холодно велел он. Себастьян дрожащими руками взял портрет Виктории. - Нет. - Как можно твёрже сказал он. Психиатр схватил его за плечо. - Ты должен решить, мой мальчик. Или ты ведёшь себя хорошо и скоро выходишь отсюда, или же упрямишься и мы продолжаем лечение. Себастьян в замешательстве посмотрел на изображение Виктории. Разорвать? Ни за что, она - его принцесса амазонка, он не может её предать! Ганс, поняв, что мальчик не собирается уничтожать рисунок, выхватил его из рук Себастьяна и приготовился разорвать. - Подождите! - крикнул блондин. - Не трогайте её, лучше я это сделаю! Ганс довольно улыбнулся. - Давно бы так, дружок. - Вернул он портрет. - Начинай! Себастьян, едва сдерживая слезы, надорвал бумагу. Этот звук безжалостно резал его слух. Очень медленно Себастьян стал рвать портрет. Ганс довольно посмотрел на небольшую горку обрывки. - Прекрасно. Я горжусь тобой, Себастьян. - Терапия явно пошла тебе на пользу. Ты становишься послушным. Пожалуй, я даже позвоню твоему отцу и скажу, что ты можешь закончить лечение дома. Эти слова, словно дубина ударили мальчика. Домой? А что его там ждёт? Тепла там никогда не было. Только холод и одиночество... Психиатр покинул палату. Едва за ним закрылась дверь, Себастьян, словно безумец стал рыться в обрывках. Он находил то фрагмент руки Виктории, то кусок косы. Он сам не понимал, что хочет найти в этом мусоре, который ещё недавно был портретом самой прекрасной девушки в мире. - Прости... - шептал он. - Я, наверное, недостоин тебя... Тут его пальцы выхватили ещё один фрагмент. На нем были глаза, нос и губы Виктории. Себастьян замер. Он несколько минут не мог оторваться от своей находки. Может, это знак того, что свобода близко? Наконец, прижав обрывок к груди, мальчик бережно положил его к портрету Чеса.