***
Отведя мальчика в небольшой санузел, Ровд со злостью втолкнул его внутрь. - Мойтесь тщательно... Вы же не хотите быть обритым наголо? - бросил он Себастьяну. Вздохнув, блондин встал под горячие струи душа. Вода приятно согревала, но в душе Себастьяна по-прежнему был холод. Что же теперь с ним будет? Послышался стук в дверь. Затем она немного приоткрылась и в ванную влетел светло-серый халат. - Одевайтесь и идите в свою комнату. - послышался голос Ровда. - Свои лохмотья оставьте. Ваш отец велел их сжечь. Дверь снова закрылась. С неохотой выключив воду, Себастьян вылез из ванной и стал облачаться в халат. Затем он, присев перед лежащими на полу джинсами и безрукавкой, подаренными Чесом, ласково погладил их, словно прощаясь с друзьями. В глазах защипало. Какая чудесная была жизнь и как быстро она кончилась... Вдруг пальцы мальчика наткнулись на что-то твердое. Сунув руку в карман джинсов, Себастьян вытащил ключи от байка Виктории. Несколько минут он, замерев рассматривал их. Как только они не выпали у него, когда он пытался спастись от полицейского? Впрочем, неважно, самое главное, драгоценная связка у него... На душе даже немного потеплело. Спрятав ключи в карман халата, блондин вышел к Ровду и направился в свою комнату. - Надеюсь, вы ничего не будете прятать. Мне платят не за то, что бы я выносил ваше барахло. - Не удержался от колкости дворецкий. - Спокойной ночи. Оставшись один, Себастьян сел на кровать. Что ж, комната осталась без изменений. Только тайника теперь нет. Ничего! Главное не подчиняться, не дать отцу сломить его. Помнить, кто он. Он - Глэм! Талантливый гитарист-виртуоз... Тут дверь открылась и в комнату неожиданно вошел Густав. - Мы должны серьезно поговорить... От его ровного голоса бросало в дрожь. Кроме того Себастьян увидел в его руках... Нет не линейку, а ремень! - Мой армейский, - любовно гладил его кожу Густав, безумно улыбаясь. - Отличное средство для послушания строптивых мальчишек... Себастьяну стало страшно. Точно такая же улыбка у отца была, когда ему пришла та посылка с пистолетом. Неужели ему мало было надавать сыну оплеух, угостить линейкой и оттаскать за волосы? - Снимай халат и повернись лицом к стене. - Приказал Густав. - Отец... - Живо! - хлопнул себя по ноге ремнем папаша. Опустив голову, Себастьян снял халат и осторожно, стараясь, чтобы ключи в кармане не звякнули, повесил его на стул. - Хорошо, что ты помнишь о порядке, - кивнул Густав. - Начнем... Взмах и спину мальчика пронзила боль, заставившая его вскрикнуть. - Это тебе за сбор хлама. Это за вранье и ночные побеги! Второй удар был еще сильнее. Себастьяну пришлось зажать себе рот, чтобы не кричать. Ведь тогда отец еще сильнее его изобьет. - Это за твои мемуары! Три сильных удара. Из горла мальчика вырвался сдавленный крик. Густав махал ремнем, подобно рабовладельцу с плеткой. Он словно не видел как спина сына покрывается узором из красных полос. Ничего, это преподаст неслуху хороший урок. - А вот тебе за то, что опозорил меня жизнью с этим бродягой и игрой этой какафонии!.. Последний, самый сильный удар заставил Себастьяна закричать. Но всему приходит конец. Рука Густава наконец устала. - Ладно. Ложись спать. - Велел он сыну. Себастьян с большим трудом натянул свой халат. Все тело болело так, будто по нему пробежался табун лошадей. Внутри себя мальчик ощущал злость на отца. Нет, злость была не тем словом. Правильнее было бы сказать ненависть. В голубых глазах загорелось пламя. Однако на Густава это не произвело впечатления. Он только презрительно усмехнулся. - Стань сперва кем-то, чтобы смотреть на меня так, ничтожество. Себастьян не выдержал. - Я не ничтожество... - прохрипел он, стараясь не морщиться от боли. Густав поднял бровь. - Разве не ничтожества общаются со всяким сбродом, вроде твоего дружка-бродяги? Я уже вижу его дурное влияние на тебя. Придется принять кое-какие меры. С этими словами отец вышел из комнаты сына, громко хлопнув дверью. Обессиленный Себастьян со стоном упал в кровать, наконец позволив себе заплакать. Все же было так хорошо! Свобода, лучший друг, музыка, открывшая ему дорогу в яркий мир, а теперь он снова попал в холодно-образцовый мир отца, где важен какой-то идиотский статус! Все потерял! Сунув руку в карман, мальчик снова вытащил ключи. Они ободряюще холодили ладонь. Себастьян невольно улыбнулся. Все-таки какая-то ниточка, связывающая его с тем пестрым миром у него осталась... Тут в дверь постучались. - Себастьян? Лидия? Что ей надо? Мальчик нехотя открыл дверь. - Пришла позлорадствовать? Радуйся. Мальчик для битья вернулся, ты теперь снова образцовый ребенок. Девушка фыркнула. - Сам виноват, лучше надо секреты хранить. Лучше на, держи. В руки блондина ткнулась небольшая зеленая книжка. Его дневник! - Лидия... Блондинка отмахнулась. - Не благодари. Просто я подумала, что тебя это немного подбодрит. Отец думает, что я его выбросила, поэтому прячь свои записки лучше. Брат молча ее обнял. Она, чуть помедлив, осторожно обняла его в ответ и поспешила уйти. Себастьян лег в постель, стараясь устроиться так, чтобы не тревожить избитую спину. Поступок Лидии поразил его. В последний раз она проявляла к нему заботу в раннем детстве, пока не решила подстраиваться под требования отца... Мальчик бросил взгляд на окно. На ночном небе светились звезды. Вдруг одна из светящихся точек сорвалась вниз. Падающая звезда! - Хочу вернуться к Чесу и снова стать Глэмом, - шепнул Себастьян. - Затем, сжав под подушкой ключи, он добавил. - И найти ту девушку-байкера. С этими словами мальчик уснул.***
Густав лежал в кровати. Его одолевали нелегкие мысли. Вроде его сын вернулся, но он чувствовал, что мальчик уже не прежний. В ушах все еще звучали крики Себастьяна, когда он бил его ремнем. А ведь и его когда-то наказывали также! Но он же это делает ради блага своего ребенка, чтобы вырастить из него достойного человека, настоящего Швагенвагенса, каким вырастили его самого. Конечно, в глубине души Себастьян все это понимает, а это непослушание и побег - влияние того бродяги. Это он сбил его сына с правильного пути, задурив ему голову какафонией! Необходимо вырвать этот сорняк из Себастьяна и снова посеять в нем семена добродетели.