Путь смерти

В час привычного для пустыни полудня, когда солнце сжигало песок, стоял он перед входом в гробницу. В кожаных темных сандалиях, с кроваво-красной головой, неся на худых плечах песчаную тыкву-горлянку, с кандзи «Любовь» на широком лбу, стоял пятый глава Сунагакуре Гаара Песчаного Водопада. Чёрные круги вокруг глаз — след вечной бессоницы из-за зверя Шукаку — были чернее злых помыслов Орочимару. А бирюзовые глаза хоть и были холодны, были полны решимости. Вход был открыт. По рассказам Наруто и Рока Ли Гаара представлял, что его могло ждать. Но он — до жестокости милосердный Пятый Казекаге, должен встречаться лицом к лицу с угрозой для родной деревни. Мягкой поступью Гаара направился внутрь гробницы. Но ветьеватых коридоров лабиринта не было. Даже руин не осталось. «Не иллюзии ли то были?» — задумался Гаара. Впереди был лишь мост из обсидиана, род которому Казекаге шёл вперёд. Солнечный свет покинул его, отпустив в глубину тьмы. Холодный луч осветил лицо Гаары. «Такой свет может быть только лунным. Тоже иллюзия?» — думал Гаара. Но мысли тотчас покинули Гаару: перед ним был остров. Вместо скрижалей был каменный трон, на котором восседал виновник вчерашней трагедии. Пурпурный тюрбан был больше иссушенной головы в несколько раз; облегающий тело виссон пожелтел от времени, но ряса цвета вороньего пера вовсе не испортилась, будто то был обсидиановый доспех; на тонких пальцах виднелись редкие железные кольца с древними символами; веревка, подпоясывающая мумию, была подозрительно похожа на симэнаву. И лишь в глазах был ослабевший огонёк жизни, как у второй статуи на входе. Да и слабовидящий бы понял, что статуя и мумия на троне были одним и тем же человеком. — Шидо, — сказал Гаара. Песок стал понемногу вылезать из его тыквы. — Первый ниндзя-медик Суны. В глазах мумии показался интерес. — Да. Это я. А ты, видимо, Казекаге? Что ж, приятно видеть, что Суной управляет юный могучий шиноби! — прошелестела мумия, названная Шидо. — Зачем ты подвергла нападению Сунагакуре? — Гаара скрестил руки на груди. — Ха, привычно закрываешься, Казекаге! — мумия засмеялась, но смехом это назвать было нельзя. То был кряхтящий стон умирающего старика, чьи легкие были забиты тяжким смогом. — А я ведь тебе сама хотела об этом рассказать. И именно тебе, хотя это должны слушать все, абсолютно все шиноби, все Каге каждой деревни, даже если это какая-нибудь далекая деревня, вроде деревни Скрытой звезды. Гаара не ответил. — Так что тебе придется обо всем поведать другим идиотам. Особенно этому Орочимару, наглому сорванцу, который не учится на ошибках предков! — рука Шидо сжалась в сухой кулак. — Бессмертия, видите ли, захотел. Хер ему и вечные страдания, а не вечная жизнь! — А я смотрю, ваш сухой язык остался острым, — заметил Гаара. — Эх, а ведь с его помощью я рассказывала прекрасные сказки детям. Про героев пустыни, про героев, что противостоят песчаным демонам. Этот язык ведал будущим лекарям основы медицины, этот язык помогал распространять молву об объединителе великом. Ты даже его знаешь. Гаара вспомнил статую мужчины у входа в гробницу. — …Первый Казекаге, — тихо произнес он. — Верно. Хотя, мне тоже предлагали стать главой Суны. — Почему же вы отказались? — Я не хотела. Да и у Рето лучше получалось управлять. Мне же привычнее действовать в тени и напутствовать другим. — Все же не смогу вас понять, — сказал Гаара. Песок перестал высыпаться из горлянки. — Прекрасные познания в медицине, ещё и гендзюцу на высшем уровне. Наравне с техниками гендзюцу Второго Мизукаге, или даже с Шаринганом клана Учихи. — Ой-ой-ой, как загнул! Порадовал старушку, признаю! — Я даже не уверен, не было ли все увиденное моими товарищами вашей иллюзией. — Знаешь…частично было. А вот что именно — сам решишь. Наступил миг тишины. — Так почему напала? — спросил Гаара. — Погоди, мы ещё от формальностей не отошли. Это меня молодую ты мог бы своей бледной красой обворожить, но я уже умудренная, так что ни-ни! — Шидо замолчала. — Это было предзнаменовение. Никто жизнь не ценит, потому я решила именно в тот момент редкого проявления любви к настоящим ценностям атаковать, чтобы наконец дошло до жителей. Те жестокие времена, когда на лжи и силе держалось существование, прошли. Сейчас люди могут договориться, но не хотят… Гаара все так же молчал. — Да, звучит так, будто я максималистка. Но ведь не в этом ужас! Ладно, ниндзя воюют, но почему наступает мир? Потому что все понимают, что до последнего сражаться не выйдет — все погибнут. А эти твари ещё и бессмертие хотят обрести, чтобы сеять разрушение в мир. Потому я так зла. — …вам больно от этого, потому что вы нашли способ воскрешать? Послышался тихий свист. Это Шидо тяжко выдохнула. — …да. А я ведь хотела, чтобы мой клан не страдал хотя бы из-за смерти близких. Пустыня осталась такой же жестокой, но вы умеете в ней жить. А мы только учились…эх… Знаешь, однажды произошла такая история: мой клан брел по пустыне на север. Наши вьюки были полны воды, самой ценной вещи в пустыне. Но вдруг вдалеке мы увидили другой клан, который намеревался убить нас и отобрать воду. Я приказала соклановцам отдать воду, а сама подлила в неё яд. Прося пощады, мы без сопротивления пытались отдать разбойникам воду, пока я накладывала гендзюцу на разбойников. Но они…убили девочку. Маленькую девочку. Дочку одной несчастной женщины с черными глазами. Сказали, что если с нами опять будет так мало воды, убьют ещё десять детей. Они ушли, а позже мы нашли разбойников мертвыми… — И что сказала мать убитой девочки? — …она разрыдалась. Молчание. Долгое молчание наступило. Время будто не просто остановилось, нет, — само понятие времени исчезло. Остался лишь миг, запечетлевший двух мрачных отпрысков пустыни. А тяжкие думы — …настолько смерть угнетала нас. Тогда я решила создать техники, способные воскрешать человека. Огонь — тепло, вода — важный компонент тела человека, и, наконец, молния — запуск организма. Эта четкая мысль осела в моей голове, потому я работала в этом направлении. И работала я долго… — Насколько? — спросил Гаара. — Уже Сунагакурэ образовалась, все народы пустыни объединились, а я все продолжала создание техники. И вот, она была создана…эх. Вздох Шидо хриплым эхом устремилась в бездну, откуда в прошлую ночь вылетал костяной дракон. — И что же случилось? — …оказывается, в людях есть что-то помимо чакры. Именно то, что даёт жизнь. Чакра лишь энергия, не более. А вот ядро…душа…это совершенно другое, — с каждым словом голос Шидо затихал. — И хоть техники воскрешения способны оживить тело и вернуть ему чакру, они не способны вернуть душу из загробного мира. Чтобы было понятнее: человек не может находиться в двух местах одновременно, так? — Ну, вообще-то, есть теневые клоны… — начал было Гаара. — Молчи, пиздюк! Эти пидорские клоны вообще тут ни при чём! Я про самого человека, тело настоящее, а ты мне про клонов, тьфу! — плюнула Шидо пылью. — Так вот, душа так же не может находиться в загробном мире и в нашем одновременно. А моя техника помогает воскресить именно тело. Потому и получаются… — Зомби, — закончил за Шидо Гаара. — Именно. Пустоголовые мертвецы, которые ничего не чувствуют. Они лишь послушно выполняют приказы. Конечно, Шамон — второй Казекаге — был доволен, ведь зомби были идеальной силой для молодой деревни. Но для меня это стало лишь промежуточным этапом. Я продолжила исследования, чтобы попробовать вернуть саму душу. И я создала технику. Технику Абсолютного Воскрешения. Шидо замолчала вновь, погрузившись в воспоминания. — И кто тот первый несчастный, на ком вы применили эту технику? — Этот несчастный был первым и последним. — …он сейчас сидит передо мной, не так ли? Шидо не ответила. Она лишь изредка издавала тихий хрип, отдаленно напоминающий учащенное дыхание. — Проницательно, Казекаге. Моя душа поглащена инфернальным огнём прямиком из Дзигоку, её словно сам Король Ада постоянно пережевывает, не желая отправить в самые глубины своих владений, лишь бы она не мучалась так, как мучается сейчас! Хотя, может, это и есть мое заслуженное наказание. Гааре хотелось сказать, что Шидо не права, что её действия благородны. Но казекаге вспомнил друзей, чудом переживших вчерашние кошмары, а потому слова он не высказал. — Тогда почему мои товарищи подверглись жестокости с твоей стороны? И ты ещё не ответила, почему напала на Сунагакуре. — …я сама думаю, что перегнула палку. Я просто хотела напомнить ценность жизни через угрозу её лишения. Ведь мы ценим что-то только при потери. Гаара не ответил. Он пытался осознать ту мораль, которую пыталась донести до него Шидо. — Надо было все же нападать на подобных этому трансвеститу Орочимару, это ведь они за бессмертием гонятся. Чертовы глупцы… Помню, однажды ко мне приходил молодой шиноби. Вроде Какузу звали. Спрашивал меня о бессмертии. — И что вы ему ответили? — Да я его нахуй послала. Ишь чего вздумал. Я самому Мадаре секрет бессмертия не раскрыла, а тут какой-то простофиля ко мне за этим обращается, причем видно было, что ради своей же выгоды!.. А ведь в этом и суть бессмертия. Ты сидишь иссушенный, уже стал легендой…забытой…только нахуй редких путников посылать и можешь. А они ж пойдут…а ты нет. Шидо и Гаара слушали тишину вместе в последний раз. — Слушай, — сказала мумия. — Все же есть способ мне умереть. Смотри: воскрешение моё основывается на стихиях огня, воды и молнии. У каждой из них есть как сильные стороны, так и слабые. Но есть одна вещь, которая одолевает эти три стихии сразу. И именно ей ты владеешь. Так что…погреби меня. Только ты меня и сможешь убить. Гаара, у которого все ещё вертелись в голове слова благодарности, вздохнул. Песок неохотно вылез из горлянки и медленно пополз к Шидо. Он стал собираться вокруг великой в глазах Гаары куноичи в форме квадрата. Затем он стал возрастать, образовывать правильную фигуру, закрывая Шидо. Гаара образовал идеальную пирамиду. Подняв руку вверх, он произнёс последние для куноичи-медика слова: — Погребение Песчаное Водопада. Пирамида уменьшилась. Каждая песчинка была плотно прижата к соседним, да так, что даже вода не могла бы просочиться сквозь неё. Гаара так постоял какое-то время, а после развернулся. Он не стал убирать песок, оставив пирамиду стоять на острове. И хоть Гаара не увидел, но почувствовал, как из песчаной гроницы вылетела чья-то душа. Казекаге вышел из гробницы. Он посмотрел на ясное небо. Затем он обернулся: статуи Рето и Шидо стояли все так же величественно. — Эта гробница не для Шидо, — сказал Гаара, — она для всего темного и жестокого, что было зарыто в песке. Все же вам, Шидо-сама, нужна хорошая гробница, достойная каге. После этих слов аккуратной, кошачьей походкой, не оставляя за собой следов, ушел красноволосый пятый глава Сунагакуре Гаара из Песчаного Водопада