История рядового Жданова

Я выбираю себя, — не попадаю Я выбираю её — и пропадаю У, параллельные (у, параллельные) Ну как вы достали меня

В последние недели я наконец-то стал чувствовать себя легче. Разговор с матерью был непростым. Ее хождение по кухне и сердечные капли, когда она узнала о беременности Кати, я не скоро забуду. Отец, после рассказа о делах компании со мной не говорит. Несколько недель изучал антикризисный план, переговорил с адвокатами. Сейчас он снова взял на себя управление компанией. Что мать тоже не перестает мне ставить в укор. С Кирой мы общаемся на работе, но холодность в наших отношениях и приезд на разных машинах не остался незамеченным. В компании все только и судачат. Основная версия, как я понял, за эти недели: в командировке я завел интрижку с Ткачук, и этого Кира мне простить не смогла. Слышал даже версию Шурочки, что я собираюсь уехать с Надеждой в Киев. Все это не способствует нормальной работе и успокоению нервов. Решив реабилитироваться в глазах отца, часы провожу на производственном этаже. Малиновский, как верный друг и товарищ, все время проводит со мной. Пусть я и подозреваю, что скорее он открыл для себя прелестных девушек из швейного цеха. Работа помогает, но вечерами я лезу на стены. Мама твердит, что надо вернуться к Кире. Отец пытается выведать, что произошло. По настоянию матери, о Кате папа ничего не знает. У него больное сердце и неизвестно, как он перенесет такие новости. Хватит с него компании. Для отца наша ссора с Кирой выглядит как: «милые бранятся только, тешатся». Главным образом, он сосредоточен на рабочих проблемах. Остальное, по его мнению, наладится само. Самое сложное время — выходные. Не могу переносить безделье. В первую неделю я обложился бумагами и провел в своей комнате два дня почти безвылазно. Мама приносила еду, пыталась со мной поговорить, но безуспешно. Спать почти не хотелось, я ложился лишь на несколько часов, когда чувствовал, что буквально не могу больше держать глаза открытыми. Но через пару тройку часов снова был на ногах. Единственное, что спасало - изнуряющие тренировки. Обнаружил я это, когда вечером, изнывая от тоски, решил пробежаться. После полуторачасовой пробежки, мне все же удалось немного поспать. Я даже почувствовал, прилив сил. На следующее утро, взял абонемент в фитнес-клуб, неподалеку от Зималетто. Это давало хоть какое-то ощущение жизни. Если бы не посетительницы, явно намекающие на то, что совсем не против познакомиться. Все это действовало на нервы. — Да, друг, как давно ты потерял интерес к женскому полу? Думаю, тебе стоит закрутить небольшой романчик. Чисто в терапевтических целях, — проговорил Ромка. Когда я рассказал ему об особенно докучающей мне вчера дамочке в облегающем топе. Из-за нее вчера мне пришлось уйти, вернее сбежать из клуба. До того она меня достала! — Рома, я потерял интерес к такому времяпрепровождению. Теперь только работа и .... — с моих губ чуть не вылетело имя Катя. С дня переезда я никак не мог придумать план, но ужасно хотел вернуть ее. — Это все от тяжелых потрясений, но теперь ты уж точно будешь умнее и никогда в жизни не забудешь о предохранении, — с усмешкой добавляет Малиновский. Дальше разговор пришлось свернуть, так как к нам подошли несколько работниц производства и стали уговаривать прийти на день рождения. Вечером в пятницу, после второй недели проживания у родителей Ромка предложил пойти напиться. На душе скребли кошки, работы не было. Лишний раз выслушивать от родителей, что пора бы уже мириться с Кирой не было никакого желания. И я согласился. После третьей бутылки виски на двоих стало легко. Словно у меня и не было никаких проблем. Домой я вернулся только под утро. Матери пришлось открывать дверь и укладывать меня в постель, так как я никак не мог попасть ключом в замочную скважину. Наутро голова раскалывалась. Вся суббота прошла в тумане. От нотаций родителей становилось только хуже. Воскресным утром, когда я услышал на кухне голос Кати, то подумал, что сошел с ума. Но нет, я спустился и увидел, что Катерина пьет чай, кивает на слова мамы. При виде меня, ее щеки вспыхивают. В глазах горит огонь. — Маргарита Рудольфовна, вы не могли бы оставить нас. Нам нужно поговорить с глазу на глаз, — учтиво просит Катя. Мама кивает и словно растворяется, где-то в доме. — Ты отлично выглядишь. Голубой цвет тебе к лицу, — не знаю, с чего еще можно начать разговор. Поэтому останавливаюсь на внешности, Катя действительно прекрасна. Перемены в образе явно пошли ей на пользу. — Андрей, зачем ты все рассказал своим родителям? — в голосе чувствуются нотки гнева и усталости. — Только маме, отец ничего не знает о нас. Только о проблемах в компании. Кать, что я могу сделать, чтобы ты снова поверила мне? Я действительно тебя люблю, никто другой мне не нужен, — пытаюсь взять руку, но Катя отшатывается, словно от удара током. — После того, как ты усомнился, что это твой ребенок. Оставил меня. Знаешь, когда я узнала, что наши отношения были игрой, думала, что сойду с ума. Никогда больше не сумею оправиться. Но, как видишь я жива. А тебе, стоит вернуться к Кире. Так будет лучше для всех, — тон наполнен праведным гневном. Катя обижена и разочарована, но она меня любит. Нужно только напомнить ей, о том, как нам было хорошо вместе. Приближаюсь и не давая Кате сориентироваться и что-то предпринять целую ее. Пытаясь вложить всю нежность, надежды и воспоминания в этот поцелуй. Катя с силой прикусывает мою губу, а когда я отстраняюсь дает пощечину. — Не смей ко мне прикасается. Никогда больше! — Вид Кати испуганный, лицо стало бледным. — Между нами все закончилось. Неужели ты не способен этого понять, — Катя начинает истерически смеяться. — Я замужем и никогда не собираюсь! — Это глупо! Я запутался, столько всего происходило сразу! Неужели ничего нельзя исправить? У нас ведь будет ребенок! Наш ребенок! — Катю трясет, словно в лихорадке. Наливаю стакан воды и подаю ей. — Андрей, очнись! Нет никакого нашего ребенка, нет и никогда не будет! Есть моя дочь, есть Миша, который будет ей замечательным отцом! Может, стоит вспомнить, что Кира беременна? Иначе рискуете остаться у разбитого корыта, Андрей Палыч. — Катя залпом выпивает стакан воды, словно лекарство, выходит и садится в машину. Ни разу больше не оглянувшись. Обессиленный сажусь на диван. — Сынок, не все ошибки можно исправить. Иногда стоит просто пойти дальше. Эта странная девочка обрела свое счастье и если ты действительно ее любишь, то стоит оставить ее в покое. — Мама кладет руку на плечо и говорит решительно. Воскресным вечером я собираю чемоданы. — Сынок, ты куда? — мама заглядывает ко мне в комнату и озирается по сторонам. — Домой, вы с папой мне все уши прожужжали, что пора мириться с Кирой! — решительно заявляю я. — Ну и слава богу, все наладится вот увидишь. Вы столько лет вместе! И не пытайся меня убедить, что ты равнодушен к Кирочке! Никогда не поверю! — мама улыбается. — А все, что произошло в этом доме будет тайной, которую я унесу с собой в могилу. — Спасибо, ма. Я буду очень стараться, чтобы у нас с Кирой все наладилось. — вздыхаю я. Про себя добавляя:« Ради моего сына и вашего внука».