Любите, живите, страдайте.
На часах было около двенадцати, когда звон бокалов прекратился, а столовые приборы наконец стояли на своих местах. Суна, любезно зазывая, приглашала всех поочередно занять свои места у когда-то большого и пышного стола. Сейран бросала мимолётные взгляды в сторону сестры, но ответного так и не получила. Хотелось ударить, а быть может закричать так громко, чтобы услышал весь Стамбул. Развернувшаяся ситуация раздражала до безумия и вовсе не требовала бездействия, как считала она. Присутствие родителей напрягало до такой степени, что Сейран ощущала себя оголённым проводом, брошенным в ледяную воду. Сердце билось с огромной скоростью, а конечности тела будто бы сами по себе начинали нервно двигаться. Она смотрела сквозь начисто натёртый бокал и, как ей казалось, беззвучно била по нему ногтём указательного пальца. Била до тех пор, пока тёплая ладонь Ферита не коснулась её, заключая их руки в крепкий замок.
— Извините. — Резко произносит она, пряча другую руку под стол.
Ферит бросает на неё обеспокоенный взгляд, но ловит себя на мыслях, что ещё чуть-чуть и он тоже взорвётся словно порох.
— Если честно, мы не планировали приезжать сегодня, — с едва заметной улыбкой произносит мать, —
ваш отец уговорил меня, но предупредить мы забыли. Извини, дочка. — Обращается к Суне, а та кивает, мол, ничего страшного.
Ваш отец. Дочка. Не планировали приезжать.
Сейран кажется, что её голова вмиг становится немного тяжелее, а слова матери путаются между собой, образовывая сотканный клубок из ниток.
И тогда она понимает, что оказалась нагло обманутой. Сейран встречается взглядом с сестрой, а на лице нет ни намёка на счастье от
долгожданной встречи. Что ж, выходит, план провалился. Именно это ей хочется сказать Суне, когда она слышит эти приторно-сладкие речи отца для неё.
Сейран желает то ли горько расплакаться, то ли перевернуть этот чёртов стол, а затем уйти уже точно навсегда. Но она держится. Просто потому, что обязана.
Вместо стихийного порыва эмоций, в её памяти всплывают мутные картинки прошлого, а собственный крик застревает где-то в лёгких. Сейран начинает судорожно кашлять, хватаясь за горло. Кто-то дружелюбно протягивает стакан воды, но она одним движением рук опрокидывает его на пол. Отец стоит позади неё, пытаясь привести в чувства, а у его ног валяются разбросанные осколки. Сейран не понимает и не осознаёт, как встаёт и быстрым шагом покидает столовую, в то время как все глаза присутствующих обращены на неё. Она останавливается у лестницы, чувствуя знакомое чувство горечи и паники, распространяющееся по хрупкому телу. Опирается на стену, тяжело дыша, а пелена застилает всё перед собой. Сейран обхватывает себя за плечи, слыша громкий крик Ферита, а затем и звонкий удар посуды об пол. Ей нечем дышать в тот момент, когда она вспоминает беспомощную себя у ненавистного дома, и Ферита, который кричит что-то вслед Пелин. Голова кружится, ведь она спустя много лет вспоминает, как отец в очередной раз собирается выдать её замуж, а тётя Хаттуч туго затягивает корсет свадебного платья. Мать стоит у окна, роняя на пол тихие слёзы, а Сейран проклинает день их первой встречи с Феритом. В то время как он готовится стать отцом, живя под одной крышей с Пелин, Сейран вынуждена надевать свадебное платье в третий раз. Её ноги заплетаются, но легче становится лишь тогда, когда Сейран наклоняется над краном с ледяной водой. Запирает ванную комнату, оседая на белоснежный кафель. Вода беспощадно стекает по лицу, волосы путаются, а она плачет. Очередная вспышка возвращает её в тот день, когда она босиком выбегает из дома, запутываясь в собственной фате. В сжатой руке лишь паспорт и сверкающее украшение, на память сохранившееся от Ферита.
Ферит яростно дёргает ручку двери, крича что-то о том, чтобы она отошла подальше. С ненавистью отталкивает от себя Казыма, который лепечет, что его дочь окончательно сошла с ума.
Он застывает, когда видит её такой уязвимой. Сейран плачет, плачет так, что его сердце разрывается на куски. Пытается поднять её с пола, придерживая за талию. Уводит далеко, не позволяя Суне подойти ближе. У входа Ферит срывает с вешалки первую попавшуюся вещь, а затем бережно накидывает на дрожащие плечи Сейран.
Сзади слышаться смешанные крики, но ему на них плевать.
***
— Она говорила, Ферит, — кричит Сейран, растирая красное от слёз лицо, — говорила, что не общается с ними и не будет никогда общаться! После того, что со мной сделали, — переходит на шёпот она, — после всего… Как она могла так поступить?
— Сейран, — сворачивает машину в сторону, оборачиваясь к ней, — тебе нужно успокоиться. Послушай…
— Успокоиться? Правда? — Спрашивает, горько усмехаясь. — Быть может, кто-то из вас может быть спокойным, ведь это меня оставил умирать как собаку собственный отец.
Ферит растерянно смотрит, в то время как его мозг пытается переварить полученную информацию.
— Знаешь, что было бы со мной сейчас? — Вымученно смеётся, сходя с ума. — Он хотел выдать меня замуж за какого-то психопата, а я сбежала. Слышишь? В то время как ты развлекался с Пелин, я боялась оказаться в клетке, словно птица. И где же ты был, Ферит? — Бьёт его в грудь, вздёргивая подбородок. — Отвечай!
— Я не знал, — Ферит вскидывает руки в успокоительном жесте, — клянусь, Сейран… Я не знал.
— А что ты вообще знаешь?! — Яростно выплёвывает она, открывая дверь автомобиля, а затем хлопает ей так, что у него бегут мурашки по коже.
— Сейран, подожди. — Выбегает за ней, хватая за руки. — Да подожди, я тебе говорю!
— Чего мне ждать, Ферит? Чего?! Когда он снова захочет выдать меня замуж, а затем переломает кости, оставив умирать в свадебном платье? — В горле пересыхает и она снова начинает судорожно кашлять. — Твоя мать спасла мне жизнь, Ферит. Спасла и отправила подальше отсюда, а я идиотка вернулась с надеждой, что моя сестра действительно хочет меня видеть. Я думала, что Суна смогла закопать свои детские обиды глубоко, но нет.
— Послушай, я тебе обещаю, что он больше не тронет тебя, Сейран, — делает осторожный шаг, — я клянусь, что не дам тебя в обиду. А сейчас садись в машину, иначе мы с тобой оба промокнем насквозь. Посмотри на небо!
Город застилают чёрные тучи, а первые порывы ветра сносят всё на своём пути. Капли дождя одиноко падают на землю, принося в этот тёплый день немного сумасшествия.
Прямо как Сейран принесла в жизнь Ферита яркие краски и нотки безумия.
— Будь всё проклято, — шепчет она, присаживаясь на мокрую землю, — будь всё проклято.
Ферит молча наблюдает, наплевав на дождь, ветер и всё, что происходит вокруг. Делает тихий шаг, а затем ещё один и в конце концов садится рядом с ней. Одежда уже давно промокла, а ледяные капли дождя смыли всю усталость.
— Прости.
Произносит он, чувствуя как будто что-то в его сердце обрывается в этот момент.
— Прости, если сможешь.
По щекам скатываются слёзы, но дождь смывает и их. Сейран горько улыбается, поднимая глаза к небу. Подносит ладонь выше, собирая маленькие капли в руки.
— Если бы я знал… Если бы знал, Сейран. Прости, — шепчет на ухо ей, — прости меня.
Она застывает, когда ветер со всей силы дует в их сторону. Её волосы хаотично разбрасываются, а босые ноги дрожат. Сейран находит в себе силы повернуться к нему, лбом прижимаясь к груди Ферита.
— Простила. — Робко говорит она. — Давно простила, Ферит. Ведь если бы не смогла этого сделать, возненавидела себя сильнее.
А затем он целует. Целует её так страстно и нежно одновременно, что над Стамбулом проносятся громкие удары грозы, а ливень бьёт с новой силой.
— Я люблю тебя.
Их губы соприкасаются в бешеном танце любви, унося за собой все невзгоды и печали. Чувствуют во рту вкус слёз, перемешанных с горечью дождя и начинают громко смеяться. Плакать и смеяться. Но в этот раз от счастья.
Сейран и Ферит по уши в грязи, мокрые, но такие счастливые. И когда дождь наконец-то заканчивается, он произносит слова, навсегда отпечатывающиеся в её глубоком сердце.
— И ведь после всех лет, я чувствую всё тоже, — улыбается, заглядывая ей в глаза, — как в тот день, когда готов был отдать за тебя жизнь.
И пусть весь мир подождёт.
