Полузабытый сон

      Джо. Джозефина Марч. Я долгое время мечтал назвать ее своей, но так никогда и не смел.       Она всегда привлекала чье-то внимание своим оптимизмом и активностью. Активностью не только в театре или в писательской деятельности, но и в жизни окружающих ее людей. Каким-то непонятным мне образом, когда какой-то незнакомец, человек, которого она видела впервые, смеялся, она могла с необычайной лёгкостью подхватить его радость. В такие моменты ее темные глаза блестели, как мне казалось, ярче обычного.       Когда она называла меня «Тедди», я слегка взрагивал. Никогда не любил свое имя, но из ее уст оно звучало нежно,мягко, даже слегка по-матерински. Когда же в начале письма я видел заветное «Тедди» улыбка сразу свещало мое лицо. Я понимал, что письмо от неё.       Ее любовь к книгам была безгранична. Сидеть на ее чердаке было для меня самым лучшим подарком. Именно там прошли те моменты молодости, которые мне приятнее всего вспоминать. Чаще всего она была полностью погружена в свой мир. Читая мне свои сочинения, отрывки рассказов,рассуждая о своих рукописях, она доверяла мне часть себя. Доверяла мне.       На чердаке было столько различных произведений, что перечитать их все казалось мне нереальным. Но даже на чердаке были не все книги, которые ей были нужны.       Заходя переодически в книжные лавки, я видел, как страсть и желание загорались в ней. Мне казалось, что мы проводили там часы, если не годы. Продавец быстро нас запомнил и иногда ухмылялся, глядя на мое уставшее от этих прогулок лицо.       В такие дни я наслаждался лишь ее глазами, бегающими по корешкам книг, не осмеливаясь взглянуть на губы.       Выходя на улицу, она накидывал а на шею клетчатый шарф, который развивался из-за ветра, и ложила руки в карманы пальто. Неся сумку книг, я наслаждался ее сияющим видом.       В этих карманах пальто она когда-то, очень давно приносила мне конфеты втайне от дедушки. Он считал, что слишком разбаловал своего сына, поэтому следует воспитывать внука по правилу «кнут без пряника». Она делала это настолько давно, что мне кажется, будто это был какой-то странный, полузабытый сон.       Она сама кажется мне полузабытым сном, в особенности, когда я смотрю на свою жену, совсем на нее не похожую. Сейчас же я смею называть таинственную «она» лишь миссис Баэр. «Я любил тебя, с тех пор, как узнал»